За закрытой дверью

Эстер с Дианой уже там. Диана машет нам, и я, ощущая руку Джека на талии, направляюсь к их столику. Натягиваю улыбку, пытаясь скрыть досаду.

– Как здорово, что ты пришла! – говорит Диана, обнимая меня. – Джек, очень мило с твоей стороны зайти поздороваться. В офисе обеденный перерыв?

– Я сегодня работал дома, – отвечает он. – В офисе меня ждут ближе к вечеру. Надеюсь, вы меня не прогоните? Разумеется, обед за мой счет.

– Тогда другое дело! Можешь остаться, – хохочет Диана. – Поместимся как-нибудь – все-таки стол на четверых.

– Вот только теперь мы не сможем перемыть Джеку косточки, – шутит Эстер, пока он придвигает стул от соседнего стола.

Да уж. Эстер, сама того не ведая, бьет точно в цель. Но все это не имеет значения.

– Думаю, у вас найдутся темы поинтересней, – улыбается Джек и, усадив меня напротив Эстер, делает знак официанту.

– Тем более что Грейс все равно не сказала бы про тебя ничего плохого. Скукота, – вздыхает Диана.

– Уверена, пару крошечных недостатков она бы нашла. – Эстер смотрит на меня вызывающе. – Правда, Грейс?

– Это вряд ли, – отвечаю я. – Джек – само совершенство, ты ведь знаешь.

– Да брось, ну не может он быть идеальным! Должно же быть хоть что-то!

Наморщив лоб, я изображаю мыслительный процесс, но потом с сожалением качаю головой:

– Уж извини, ничего такого не припоминаю. Правда, он слишком часто дарит мне цветы. Иногда даже не знаю, куда их ставить, потому что ваз не хватает.

– Грейс, это не изъян! – стонет Диана и поворачивается к Джеку: – Ты не мог бы немного поучить Адама, как баловать жену? Хотя, пожалуй, это бесполезно.

– Не забывай, что Джек и Грейс, можно сказать, молодожены по сравнению с нами, – говорит Эстер. – К тому же у них еще нет детей. Уходит новизна, появляются дети, и романтики как не бывало… А вы долго жили вместе до свадьбы? – спрашивает она, помолчав.

– У нас не было на это времени, – отвечает Джек. – Мы поженились через полгода после знакомства, даже меньше.

Эстер в изумлении вскидывает брови:

– Вот это скорость!

– Я знал, что мы с Грейс просто созданы друг для друга. Зачем ходить вокруг да около? – говорит он, гладя меня по руке.

– А скелеты в шкафу после свадьбы не обнаружились? – весело смотрит на меня Эстер.

– Ни одного, – отвечаю я и поспешно погружаюсь в принесенное официанткой меню. Хватит пока расспросов о наших с Джеком отношениях; к тому же я страшно голодна. Изучаю список блюд. Бифштекс с грибами, луком и картошкой фри – прекрасно!

– Кто-то будет что-нибудь калорийное? – с надеждой спрашивает Диана.

– Я нет. – Эстер качает головой. – Возьму салат.

– Я буду бифштекс с картошкой фри, – сообщаю я. – И шоколадный торт на десерт, – добавляю, зная, что Диана этого ждет.

– Тогда я присоединюсь к Эстер с салатом и к тебе с шоколадным тортом! – радуется она.

– А кто хочет вина? – Джек, как всегда, галантен.

– Я не хочу, спасибо, – отвечает Диана.

Что ж, придется смириться с безалкогольным обедом. Сам Джек никогда не пьет днем.

– А я немного выпью, – решает Эстер. – Но только с тобой и Грейс за компанию.

– Я, к сожалению, не могу: у меня после обеда еще много работы, – отвечает Джек.

– А я могу, – отзываюсь я. – Ты какое хочешь – красное или белое?

В ожидании заказа мы обсуждаем июльский музыкальный фестиваль, который проводится неподалеку и каждый год собирает тысячи людей. Все считают, что нам повезло: мы живем достаточно близко, чтобы до него добраться, но достаточно далеко, чтобы не страдать от толп, наводняющих город и окрестности. Диана с Адамом бывают там каждый год, а мы с Джеком не были ни разу, и Диана предлагает съездить всем вместе, большой компанией. Оказывается, Эстер играет на фортепиано, а Руфус – на гитаре. Я признаюсь, что далека от музыки, и Эстер спрашивает, люблю ли я читать. Отвечаю, что люблю, хотя на самом деле читаю очень мало. Говорим о литературных предпочтениях; Эстер вспоминает о новом бестселлере и интересуется, кто его читал. Выясняется, что никто.

– Хочешь, я дам тебе прочесть? – спрашивает она, пока официантка расставляет тарелки.

– Да, было бы здорово! – радостно соглашаюсь я.

Я совсем забыла. Слишком растрогалась оттого, что Эстер предложила книгу мне, а не Диане.

– Тогда заброшу тебе ее сегодня вечером. У меня по пятницам нет уроков.

Вернувшись с небес на землю, начинаю увиливать:

– Хорошо, только тебе придется оставить ее в почтовом ящике. Скорее всего, я буду в саду и не услышу звонок.

– Я, кстати, ужасно хочу взглянуть на ваш сад, – оживляется она. – После тех дифирамбов, которые Джек пел твоей легкой руке…

– Зачем же столько телодвижений ради книги? – вмешивается Джек, аккуратно обходя толстый намек. – Грейс и сама может ее купить.

– Мне совсем не сложно. – Эстер одобрительно разглядывает свой салат. – Какая красота!

– Вот что: мы пойдем и купим эту книгу прямо сейчас, после обеда, – продолжает он. – Тут книжный за углом.

Пытаюсь сменить тему:

– У тебя только пятница свободна?

– Нет, еще вторник. Делим работу с коллегой.

– Везет же некоторым! – завидует Диана. – Тяжело работать полный день, когда у тебя дети. Хотя и торчать дома – то еще удовольствие. А третьего не дано – в нашей фирме о частичной занятости даже не слышали.

– Ты правда не скучаешь по работе? – спрашивает Эстер. – Мне кажется, до свадьбы у тебя была очень интересная жизнь.

Разрезаю мясо, опустив глаза в тарелку. Да, была. И мне тяжело об этом вспоминать.

– Чего по ней скучать? У меня и без нее полно разных интересных занятий.

– И чем ты еще увлекаешься, кроме рисования, садоводства и чтения?

– Да так, то одним, то другим… – мямлю я. Звучит неубедительно.

– Грейс вам еще не рассказывала, что шьет себе одежду! – встревает Джек. – Как раз вчера закончила очередное платье. Очень симпатичное.

– Да ты что! – Эстер смотрит на меня с любопытством.

Я привыкла импровизировать. Подхватываю не моргнув глазом:

– Ничего особенного. Я не умею шить сложные вещи, какие-нибудь вечерние платья и тому подобное.

– А я и не знала, что ты такая мастерица! Хотела бы я уметь шить… – Диана мечтательно закатывает глаза.

– Я тоже! – вторит ей Эстер. – Может, научишь меня, Грейс?

– А давайте устроим швейный кружок, и Грейс будет нашей наставницей! – Диана, как всегда, дает волю фантазии.

– Мне самой еще учиться и учиться, – отнекиваюсь я. – Я потому вам и не говорила: не готова показывать свои творения.

– Если ты шьешь так же, как готовишь, то я уверена, что платье вышло обалденное!

– Обязательно покажи нам в следующий раз, – требует Эстер.

– Ладно, – сдаюсь я. – Но при условии, что ты не попросишь сшить тебе такое же.

Я страшно устала придумывать ответы на ее реплики. Как-то уже не до торта. Может, отказаться, против обыкновения? Тогда откажется и Диана, и конец посиделкам – ведь Эстер только что объявила, что в нее больше ничего не влезет. Взвесив за и против, голосую за торт: слишком уж он соблазнительный. Надеюсь, большая часть допроса позади. Пригубив вина, мысленно прошу Эстер переключиться на Диану.

Кажется, сработало: Эстер расспрашивает Диану о сыне. Та обожает поговорить о его питании, так что можно отдохнуть несколько минут, пропустив мимо ушей все способы заставить детей есть нелюбимые овощи. Джек слушает их так внимательно, будто ему и впрямь интересно, а я мысленно возвращаюсь к Милли. Что, если я опять не смогу навестить ее в выходные? С каждым разом мне все труднее выдумывать оправдания. Раньше мне и в голову не приходило желать, чтобы Милли была другой, а теперь только и думаю: если бы у нее не было синдрома Дауна! Если бы она не зависела от меня и могла жить своей, самостоятельной жизнью!

Диана заказывает за меня десерт, и я тут же возвращаюсь к реальности. Эстер спрашивает, о чем я задумалась; отвечаю, что о Милли. Диана интересуется, когда мы в последний раз виделись, и я рассказываю, как мы прекрасно провели время неделю назад. С надеждой жду, что кто-нибудь спросит, собираемся ли мы к Милли в эти выходные. Напрасно.

– Милли, наверно, не терпится поскорее к вам переехать, – замечает Эстер, когда нам приносят десерт.

– Не то слово, – соглашаюсь я.

– Нам и самим не терпится! – улыбается Джек.

– Ей нравится ваш дом?

– Вообще-то она его еще не видела, – отвечаю я, потянувшись к бокалу.

– Но вы ведь живете там уже год?

– Да, но мы хотим сначала довести его до совершенства, а потом уже показать Милли, – объясняет Джек.

– По мне, он уже идеален…

– Да, но комната Милли еще не совсем готова. Я ее как раз доделываю. Это так прекрасно – правда, милая?

Я с ужасом чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Поспешно опускаю голову, чтобы Эстер их не заметила.

– И какого она будет цвета? – спрашивает Диана.

– Красного, – отвечает Джек. – Это любимый цвет Милли. Ешь, дорогая. – Он кивает на мой шоколадный торт.

Беру ложечку. Не понимаю, как теперь буду есть.

– Выглядит аппетитно! – говорит Эстер, глядя мне в тарелку. – Можно я съем кусочек? Если, конечно, тебе не жаль делиться такой вкуснятиной!

Изображаю размышление. Не знаю, правда, к чему этот спектакль: Джека не обманешь. Протягиваю Эстер свою вилку:

– Угощайся!

– Спасибо, – отвечает она, накалывая кусочек. – А вы с Джеком на разных машинах приехали?

– Нет, на одной.

– Тогда давай я подброшу тебя домой.

– Не беспокойся, я сам завезу Грейс по дороге на работу, – отзывается Джек.

– Ничего себе по дороге! – Эстер удивленно поднимает брови. – Джек, да тебе отсюда рукой подать до офиса. Я ее отвезу, мне это в радость.

– Очень мило с твоей стороны, Эстер, но мне все равно нужно забрать из дома кое-какие документы. У меня встреча с клиентом после обеда, – возражает он и, помолчав, прибавляет: – Жаль, конечно, что я не взял их сразу, иначе бы спокойно отправил Грейс с тобой.

– Тогда в другой раз. – Она поворачивается ко мне: – Грейс, давай обменяемся телефонами! Хочу пригласить вас всех на обед. Уточню только у Руфуса, когда он сможет. Он, кажется, собирался в Берлин, но я не знаю, когда именно.

– Конечно, давай.

Диктую ей наш домашний номер, и она сохраняет его в телефоне.

– А мобильный?

– У меня его нет.

– Как это? – Она немало удивлена. – У тебя нет телефона?

– Нет.

– Но почему?

– Потому что он мне не нужен.

– Но сейчас у всех есть мобильники! От детей до стариков!

– У всех, кроме меня, – забавляюсь я ее реакцией, хотя смешного в этом мало.

– Чудеса, правда? – оживляется Диана. – Я все уговариваю ее купить телефон, но она ни в какую.

– Как же с тобой связаться, когда тебя нет дома? – допытывается Эстер.

Пожимаю плечами:

– Никак.

– Если подумать, это не так уж плохо, – замечает Диана, помрачнев. – Я вот даже по магазинам не могу спокойно пройтись. Обязательно позвонит Адам или кто-то из детей и спросит, когда я вернусь, да еще потребует что-нибудь купить. А сколько раз приходилось решать домашние проблемы прямо на кассе – в одной руке телефон, другой заталкиваешь покупки в пакеты…

– А если что-то случится? Если тебе понадобится помощь? – не унимается Эстер. Новость не укладывается у нее в голове.

– Раньше все прекрасно жили без мобильников, – замечаю я.

– Ага, в Средние века… – Она поворачивается к Джеку: – Джек, ради бога, купи жене телефон!

Тот беспомощно разводит руками:

– Я бы с радостью, но она же не будет им пользоваться.

– А я уверена, что будет. Когда увидит, как это удобно.

– Джек прав, – говорю я. – Не буду.

– Только не говори, что у тебя и компьютера нет!

– Ну почему, есть.

– Дашь мне свой электронный адрес?

– Конечно: [e-mail].

– Так это же адрес Джека!

– И мой тоже.

– У тебя что, нет своего? – Эстер, подняв голову, смотрит на меня во все глаза.

– А зачем он мне? У нас с Джеком нет секретов друг от друга. К тому же обычно мне пишут что-то, что касается и Джека. Приглашения на ужин и тому подобное. И Джек сразу все видит – очень удобно.

– Тем более что Грейс часто забывает сообщить мне что-нибудь, – снисходительно улыбается Джек.

– Да вы и впрямь живете душа в душу… – произносит Эстер, задумчиво глядя на нас. – Ладно, раз ты без мобильника, придется тебе взять ручку и бумагу, чтобы записать мой номер. У тебя есть ручка?

Конечно нет.

– Не помню. – Я начинаю изображать поиски ручки: тянусь к сумочке, висящей на спинке стула. Эстер меня опережает.

– Боже, да она у тебя как будто пустая! – восклицает она, протягивая сумочку мне.

– Люблю ходить налегке. – Я заглядываю внутрь. – Нет, прости, ручки нет.

– Ничего, я запишу. – Джек достает телефон. – Руфус уже дал мне ваш домашний номер. Так что осталось узнать твой мобильный. Диктуй, Эстер.

Эстер диктует, и я силюсь запомнить номер, но ближе к концу сбиваюсь. Закрываю глаза в надежде восстановить последние цифры… бесполезно.

– Спасибо, – произносит Джек, и я открываю глаза. Эстер испытующе смотрит на меня через стол. – Дома я выпишу твой номер для Грейс.

– Минутку… – хмурится она. – Там в середине 721 или 712? Все время путаюсь! Конец-то простой, 9146, но вот в середине… Диана, слушай, можешь проверить?

Диана достает телефон и находит номер Эстер.

– Семьсот двенадцать, – отвечает она.

– Ага, ну да, 07517129146. Слышишь, Джек?

– Да, все в порядке. Кто-нибудь хочет кофе?

Никто не соблазняется. Эстер не хочет, а Диане пора на работу. Джек просит счет, а Эстер с Дианой удаляются в уборную. Я тоже хочу, но остаюсь на месте. Расплатившись, мы с Джеком прощаемся с остальными и идем к машине.

– Ну что, моя маленькая идеальная жена довольна? – спрашивает он, открывая мне пассажирскую дверцу.

– Не особенно, – отвечаю я, распознав очередной вопрос с подвохом.

– И даже десерт не порадовал? Ты ведь так о нем мечтала.

– Я ждала от него большего, – говорю я с комом в горле.

– Стало быть, повезло, что Эстер помогла тебе с ним справиться?

– Я бы и сама его доела.

– И лишила бы меня удовольствия?

– Легко, – отвечаю я, содрогнувшись.

Джек поднимает брови:

– Я смотрю, твой боевой дух возродился? Это хорошо, а то я, по правде говоря, уже заскучал. Дай ему волю, Грейс. – Он бросает на меня веселый взгляд. – Я жду.

Прошлое

Тем вечером, после свадьбы, выйдя из ванной, я увидела пустую спальню и оторопела. Наверно, вышел позвонить, подумала я и тут же рассердилась: как можно в такой день думать о работе?! Потом вспомнила, что Милли в больнице, и раздражение тут же сменилось беспокойством. Я моментально убедила себя, что мама позвонила Джеку сообщить плохие новости, а он вышел из комнаты, чтобы я не услышала разговор.

Я бросилась к входной двери и распахнула ее, ожидая увидеть Джека, меряющего шагами коридор и размышляющего, как сообщить мне печальные известия. Коридор был пуст. Наверно, спустился на ресепшен, решила я и, чтобы не тратить время на розыски, рванулась к чемодану, который доставили сюда еще днем, выудила телефон и набрала мамин номер. Сначала соединения не было, и я успела подумать, что если мама говорит с Джеком, то телефон будет занят. Хотела уже нажать «Отбой» и перезвонить папе, но тут пошли гудки. Мама ответила почти сразу.

– Мам, что случилось? – закричала я в трубку, не дожидаясь, пока она поздоровается. – Ей стало хуже? Или еще что-то нашли?

– Да нет, все в порядке, – удивилась она.

– То есть с Милли все хорошо?

– Да, она спит. – Она помолчала. – А с тобой все в порядке? Ты, кажется, взволнована.

От облегчения у меня подкосились ноги, и я рухнула на кровать.

– Джек пропал, и я подумала, что ты позвонила ему и сообщила плохие новости, а он ушел, чтобы я не услышала ваш разговор! – затараторила я.

– Что значит «пропал»?

– Его нет в номере! Я принимала ванну, а когда вышла, его не было.

– Наверно, спустился вниз за чем-нибудь. Не волнуйся, скоро вернется. Как прошла свадьба?

– Хорошо, даже отлично, не считая того, что я все время думала о Милли. Я так хотела, чтобы она была со мной! Она ужасно расстроится, когда узнает, что мы не отменили свадьбу и поженились без нее.

– Милли все поймет, я уверена, – успокаивала мама.

Я страшно разозлилась: конечно, не поймет, мама совсем ее не знает! На глаза вдруг навернулись слезы; исчезновение Джека стало последней каплей.

– Ладно, мам, увидимся завтра в больнице. Поцелуй за меня Милли, – попрощалась я и повесила трубку.

Набирая номер Джека, я уговаривала себя успокоиться: мы никогда раньше не ссорились, и, если устроить истерику по телефону, это ни к чему не приведет. Очевидно, проблема у кого-то из его клиентов – что-то очень срочное, с чем нужно разобраться до отъезда в Таиланд; Джек, разумеется, и сам не рад, что ему докучают в день свадьбы.

Пошли гудки, и я обрадовалась – хороший знак! Раз номер не занят, скорее всего, проблема решена, что бы там ни было. Но Джек не ответил. Подавив возмущение, я оставила на автоответчике сдержанное сообщение: «Джек, ты где вообще? Перезвони, пожалуйста».

Положив телефон, я зашагала по комнате. Куда он подевался? Часы на прикроватной тумбочке показывали девять. Почему не ответил? Почему не отреагировал на звонок? Может, кто-то из коллег приехал в отель с ним посовещаться? Прошло десять минут. Я снова набрала его номер. На этот раз сразу включилась голосовая почта.

– Джек, перезвони, пожалуйста, – резко бросила я, понимая, что после предыдущего звонка он просто отключил телефон. – Я хочу знать, где ты.

Водрузив чемодан на кровать, я достала бежевые брюки и блузку, приготовленные на завтра в дорогу, и натянула их прямо поверх нарядного белья. Потом сунула в карман ключ, взяла телефон и вышла из номера. Не в силах ждать лифта, я сбежала вниз по лестнице и направилась к администратору.

– Миссис Энджел? – спросил молодой человек за стойкой. – Чем могу помочь?

– Знаете, я тут ищу мужа… Вы его, случайно, не видели?

– Да, он спустился примерно час назад. Почти сразу после вашего приезда.

– А куда он пошел? Может, в бар?

Администратор покачал головой:

– Нет, вышел на улицу. Я подумал, он хочет забрать что-то из машины.

– Вы видели, как он вернулся?

– Знаете, теперь, когда вы спросили… я понимаю, что нет. Хотя я тут заселял гостей, так что мог просто не заметить. – Он увидел мой телефон. – Вы пробовали ему звонить?

– Да, но его мобильный отключен.

Вяло улыбнувшись, я попыталась пошутить:

– Может, он в баре, заливает горе? Оплакивает утраченную свободу? Пойду проверю.

Я отправилась в бар, но Джека там не было. Потом проверила внизу все вестибюли, тренажерный зал, бассейн и оба ресторана. На обратном пути срывающимся от волнения голосом оставила ему еще одно сообщение.

– Не нашли? – сочувственно спросил администратор, видя, что я вернулась одна.

Я покачала головой:

– Его нигде нет.

– А машина? Она на месте? Можно хотя бы проверить, уехал он или нет.

Я вышла на улицу через парадный вход и зашагала по дорожке на парковку за отелем. Машины на месте не было. Точнее, ее вообще не было. Снова проходить через холл и общаться с администратором не хотелось; войдя через заднюю дверь, я понеслась вверх по лестнице в надежде, что Джек уже в номере, что он вернулся, пока я его искала. Его не было. При виде пустой комнаты я разрыдалась. Раз машины нет, говорила я себе, понятно, почему телефон молчит: Джек никогда не отвечает на звонки за рулем. Но если уж ему так срочно понадобилось ехать в контору, он же мог постучать мне в дверь и предупредить! А если он не хотел мешать моим водным процедурам, так оставил бы записку!

Сходя с ума от неизвестности, я снова набрала его номер и оставила истеричное сообщение: если через десять минут он не объявится, я позвоню в полицию. Конечно, первым делом я бы позвонила Адаму – полиция была крайней мерой. Просто я надеялась, что угроза заставит Джека понять, в каком я состоянии.

Это были самые долгие десять минут в моей жизни. Я уже собиралась набрать номер Адама, как вдруг телефон подал сигнал. Наконец-то! Я с прерывистым вздохом открыла сообщение и при виде имени Джека испытала такое облегчение, что слезы потекли ручьем. Сначала я даже не могла разобрать текст, но это не имело значения, все и так было ясно: его неожиданно вызвали на работу, он не хотел меня пугать и просит прощения, он был на совещании и не мог подойти к телефону, он скоро будет, он меня любит.

Я вытянула из коробочки на столе бумажную салфетку, вытерла слезы, высморкалась и снова взглянула на экран.

«Прекрати истерить, тебе не идет. У меня дела. Увидимся утром».

Я в оцепенении села на постель. Не веря глазам, снова и снова перечитывала эти слова, убеждая себя, что просто не так поняла. Джек не мог писать мне так резко и грубо! Он никогда не говорил в таком тоне, никогда даже голоса на меня не повышал! Лицо горело, словно от пощечины. И почему он не вернется до утра? Разве я не заслуживаю объяснений или, по крайней мере, извинений?! Меня охватила ярость; трясущимися от гнева пальцами я снова набрала его номер: пусть только попробует не ответить! Он не ответил, и я с огромным трудом удержалась от того, чтобы оставить сообщение, о котором потом пожалею.

Мне срочно нужно было с кем-то поговорить. С изумлением я поняла, что звонить особо некому. Родители? У нас не такие отношения: я не могу рыдать маме в трубку, жалуясь на Джека, бросившего меня в брачную ночь. Друзья? Говорить с ними об этом было как-то стыдно. Раньше я всегда могла довериться Кейт или Эмили, но теперь звонить им было просто некрасиво: на свадьбе я поняла, что после знакомства с Джеком совсем про них забыла. Может, Адам? Вдруг он знает, почему Джека так неожиданно вызвали? Да нет, вряд ли: у них совершенно разные направления. И опять же неловко признаваться, что у моего мужа в брачную ночь нашлись дела поважнее меня.

Вытирая салфеткой слезы, я пыталась рассуждать логически. Если Джек с коллегами на совещании обсуждает деликатные вопросы, то понятно, почему он отключил телефон после первого звонка: не хотел, чтобы ему мешали. Скорее всего, собирался перезвонить мне при первом удобном случае, но встреча неожиданно затянулась. Потом во время короткого перерыва он прослушал мои сообщения и разозлился из-за их тона. Решил ответить тем же – и потому не позвонил, а отправил такое резкое сообщение. К тому же он, наверно, подумал, что я слишком взвинчена, и если он позвонит, то придется меня успокаивать, а это затянется и помешает работе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Биф Веллингтон» – мясо, запеченное в слоеном тесте.

2

«Харродс» – один из самых престижных универмагов Лондона.