Просроченная

– Что за девушка?

– Он о ней так много рассказывал, но имени я не запомнил, – он ухмыляется, но отводит глаза в сторону. – Она какая-то необыкновенная была по его мнению.

На телефон мне приходит смс с незнакомого номера. Я выключаю его и убираю в карман. В дверь квартиры стучат, и Бен бежит к входу. Я слышу знакомый голос и приближающиеся шаги. Бен проходит обратно ко мне и зовет.

– Нил, знакомься, – я встаю со стула и поворачиваюсь к его брату. И вижу в нем Ангуса. Мои ноги начинают трястись, сердце учащает биение, а глаза внезапно, откровением для меня, наполняются слезами. – Это Ангус, мой старший брат.

– Аннабель? – восклицает Ангус, после чего я нетерпеливо начинаю махать головой, пытаясь это сделать заметным лишь для него. – Как зовут твою девушку? – он обращается к Бену, но тот в растерянности лишь смотрит на нас, не пытаясь что-то сказать.

– Я – Нилу, сокращенно Нил. Вы, верно, обознались, – я пытаюсь замять это дело. Мы не виделись с Ангусом буквально пару дней, он не мог забыть, как я выгляжу, я не могла измениться. Он понимал, кто я. А я понимала, что после этого ужина Бена и нашей истории с ним уже не будет. Она будет лишь светлым промежутком между черными полосами в моей жизни. В жизни обычной проститутки, я не буду скрывать от себя правду, кто я есть. Так или иначе, подобная ситуация могла произойти, и я должна была быть готова к этому. Но я не была готова к тому, что это произойдет именно с Беном. Часть меня уже влюбилась в него, и эта часть, эта часть моего тела так погано напоминала о себе. У меня будто болело все тело, будто меня сковали самыми грубыми наручниками.

– Да? Хорошо, Нилу, – его губы еле движутся, он говорит со мной через зубы. – Давайте сядем за стол?

Я присаживаюсь.

Ангус сидел и сильно всматривался в меня. Он пытался узнать во мне ту Аннабель, с безупречной прической и всегда в нежных неглиже, которая нежно шептала ему на ушко неприличности. Ту Аннабель, которая при нем всегда вежлива и улыбчива. Ту девушку, с единственной которой он мог испытать оргазм. Но перед ним сидела Нил. Забредшая Нил, которая запуталась в своей лжи перед двумя близкими ей мужчинами. Ангус был моим любовником уже долгое время, и я никогда перед ним не была собой. Но сейчас я – эта чертова Нил. Которая запутывается в словах и роняет еду на колени. Я – то несуразное и неуверенное создание, что пряталось столько платных встреч. Та самая настоящая и живая. Но он сидел, будто неживой. Он высматривал эту Аннабель, ЕГО Аннабель, а видел лишь девушку его брата.

– Нилу, а как давно вы с Беном вместе? – в его голове, как мне кажется, появился счетчик: он начал высчитывать день, когда я начала встречаться с Беном, чтобы понять, «изменяла» ли я ему с кем-то за бесплатно.

– Да где-то месяца полтора назад мы столкнулись в автобусе, да, Нил? – Бен отвечает за меня, чему я благодарна.

– Месяца полтора, да? – он открывает свой телефон и начинает что-то в нем искать. Вместе с его действиями вибрирует и мой телефон, показывая новое сообщение.

– Аннабель, что это за цирк? Почему ты с Беном? Ты с ним спишь?

Печатает…

– Что вообще происходит? Почему он тебя зовет Нил? Что это вообще такое? Аннабель??? Почему он держит тебя за руку? Ответь мне!

Я выдыхаю, смотрю на Ангуса, который сосредоточен на экране телефона, и начинаю набирать сообщение.

– Ангус, я…

Я стираю сообщение и пытаюсь набрать что-то снова, но ничего не выходит.

– О, Ангус, а Вы живете с родителями?

– До недавнего времени, – я вспоминаю его квартиру холостяка, и мои мысли начинают формировать новые предложения, но он продолжает. – Бен тоже не так давно съехал, не правда ли?

– Да, совсем недавно, – он сжимает мою руку крепче, и чем крепче его рука обхватывает мою, тем сильнее злится Ангус. – ты видела этот бардак в моей комнатушке, – и он целует меня в лоб.

– Аннабель, что это за представление? – пишет мне Ангус. – Что это такое? Почему он целует тебя? Он платит тебе? Ты трахаешься с ним?!

И тут я уже не выдерживаю его напора, я сдаюсь и начинаю писать.

– Уймись. Это семейный ужин, и если ты испортишь его, то тебе спасибо не скажут ни родители, ни Бен, ни, как ни странно, я. Прими то, что увидел.

– Он платит тебе?

– Нет.

– Ты поэтому отказалась пойти со мной на этот вечер? Я заплачу любые деньги, которых он тебе дать не сможет. Ты будешь с ним бедна и несчастна.

– А что дашь мне ты, Ангус? Покупая мое тело, что ты думал? Ты думал о любви или просто о том, что лишь со мной у тебя получается кончить? Что ты мне дашь? Деньги? Продажную любовь?

Я пытаюсь сдержаться, чтобы не сказать лишнего.

– Я дам тебе то, что ты пожелаешь. А Бен не даст ничего. Он оборванец. Посмотри на него, он ужасен во всех своих проявлениях.

– Ты не знаешь, как он ведет себя со мной.

– Я знаю его двадцать семь лет. И двадцать семь лет он доставляет неудобства.

Ангус убирает телефон и встает из-за стола.

– Нил, а можно с тобой пройтись? Хочу знать, хорошую ли девушку выбрал мой любимый братец, – он ожидает ответ от Бена. Тот улыбается.

– Конечно, идите. Нил, там похолодало, накинешь мое пальто?

Я киваю и тоже встаю из-за стола, направляясь в коридор. Мы обуваемся, выходим из подъезда. И в одной из подворотни Ангус останавливается и внезапно прижимает меня к стене. Он обхватывает мое лицо рукой и грязно целует.

– Я видел, как он обращается с девушками, – прерывает слова поцелуем, а потом отходит от меня, отпуская. – Ты хочешь такое же отношение к себе?

– Не прикасайся ко мне. Ни за какие деньги больше я не позволю прикасаться к себе.

– Правда? Ни за какие деньги, Аннабель? Да сколько раз ты мне говорила это? Аннабель или Нил, как тебе удобнее? Ты же грязная шлюха, и я любил тебя, грязную шлюху! – он тычет в мою грудь пальцем. – Я стал себя ненавидеть за то, что не смог тебя завоевать без денег, но теперь, когда оказалось, что ты с ним, знаешь, я перестаю чувствовать эту ненависть. Но зато появляется новое чувство. Это отвращение к тебе. Ты потаскуха, которой не место быть рядом со мной, ни за что, – он выдыхает и набирает легкие воздухом для новой тирады, но я прерываю.

– Но сейчас ты здесь. Ты со мной, и даже успел меня поцеловать. Как ты это объяснишь? Может, тем, что твоя похоть сильнее твоих мыслей? Может, это страх перед тем, чтобы остаться всегда в своем одиночестве, потому что ни одной женщине ты не нравился? Ангус, что ты делаешь сейчас? Что ты хотел от этого разговора? Скажи мне, и мы разойдемся сейчас же, мне не нужны эти крики.

– Я… – он начинает мяться и шептать. – Я хотел тебя, – он схватывает меня за руку и тащит на свободную лавочку перед домом. – Я хотел тебя трахнуть, не заплатив тебе ни гроша.

Я пытаюсь вырваться из цепких лап Ангуса, но его руки слишком сильно сжимают мои запястья. Он срывает с меня пальто Бена, кидая его на грязную землю, а сам начинает залезать рукой ко мне под юбку. Я не кричала в этот момент. Лишь потому, что его рука массировала мой клитор, как прежде никто не мог. Я была в этой ужасной власти желания, которая заглушала мои внутренние крики о том, что это неправильно. Его палец входит в меня, и с губ срывается лишь хриплый стон, но никак не крик.

Ангус наваливается на меня всем телом и входит. Кажется, это был самый быстрый секс между нами. Он кончил спустя каких-то жалких пять минут после того, как вошел в меня. Он вышел, продолжая извергать сперму прямо мне на юбку, и вздохнул.

– И я уйду, не заплатив. Как тебе твои правила, что не должна спать с клиентом не за деньги?

– Ты унизил сейчас лишь себя, Ангус, – я беру пальто и надеваю его на себя. Изнутри оно сырое, в грязи. Поворачиваясь к Ангусу, у меня появляется неимоверное желание дать ему пощечину, но я сдерживаюсь. – Я была в тебя влюблена. В вас обоих.

Он встает и уходит в подворотню, где фонари не светят, и я не вижу его дальнейшего пути. Мне остается лишь вернуться обратно в дом к Бену. Вернуться грязной в прямом смысле и свободной в душевном.

Я подхожу к подъезду к тому моменту, как о том, что я ушла с Ангусом, забили тревогу Бен и его родители. Бен выбегает, держа в руке мобильный и прислонив его к уху.

– Да, я как найду их, позвоню вам, пап. Конечно, – он замирает, видя перед собой меня: грязную, потрепанную, но радующуюся тому, что ее не бросили. – Я позвоню, – он кладет трубку.

– Все в порядке? – спрашиваю я, зная, что ничего не в порядке. Что мы исчезли на час, а то и на два, телефоны оба не брали.

– Теперь да, – он обнимает меня и целует. – Куда вы с ним пропали? Где Ангус?

– Ушел домой. Мы с ним хорошо провели время, – сдерживаясь, чтобы голос не казался писклявым или слезливым, я пытаюсь что-то сказать. Это вновь было откровением, я стала ежиться и переживать, когда как раньше бы я ни за что не стала бы переживать из-за потери клиента, как бы он не разошелся со мной. Я чувствую виноватой себя перед Беном. Он думает о том, что я с ним полностью откровенна, на столько, насколько это вообще возможно. А я лжива даже с тем, к кому что-то чувствую.

– Пойдем ко мне? – Бен целует меня в макушку и прижимает к себе. Я киваю и утыкаюсь в него. – Что-то случилось? Почему мое пальто такое грязное?

– Я поскользнулась несколько раз и в последний все-таки рухнула в лужу.

– Не ушиблась? Все нормально? – он хватает меня за руку и начинает трясти. – Нил?

– Да, все нормально, – я улыбаюсь, чтобы успокоить его. Улыбка всегда успокаивает, если эта улыбка вовремя.

Мы дошли до его дома, там я придумала историю о том, что мне нужно расслабиться в ванной одной. После парочки острых шуток я все же иду в ванную и смываю с себя позор. Я назвала это позором не потому, что он не заплатил и меня использовали, а потому что мне было позорно за свои эмоции и желания. Я сама хотела этого, как ни странно. Смывая засохшую сперму Ангуса со внутренней стороны бедра, Бен входит в ванную.

– Не против, если я присоединюсь? – ухмыляется Бен и останавливается около стиральной машинки, где лежит моя юбка. На вельветовой коричневой юбке тоже были разводы нашей «любви» с Ангусом. Бен осматривает ее и поворачивает голову ко мне. – Юбку тоже испачкала?

– Чистая случайность. Надо было так вляпаться. Пальто, юбка, сапоги…

– Это не похоже на грязь, – он берет ее и присматривается.

– Бен, ты вроде хотел присоединиться к своей девушке, – я открываю дверку душа и хватаю его за футболку. – Так раздевайся и быстрее залезай ко мне.

Как по сигналу, Бен оказывается обнажен, а в следующую секунду уже позволяет мне нежиться в своих объятиях. Горячий пар и вода жгли лицо и тело, Бен целовал мои плечи, опускался на грудь и поднимался обратно.

– Я люблю тебя, Нил, – он говорит это мне, смотря в мои глаза. Тихо, почти сливаясь с шумом душа, он признается в любви, целует мне руки, приподняв их к себе. Он любит меня в эту же самую секунду. Любит, целует, нежится со мной. Мне так хочется, чтобы я чувствовала тоже самое. Чтобы не было никаких сотен мужчин за спиной.

Я стала жалеть о том, что было. Это гадко и мерзко, обманывать его. Это невыносимо тягостно, когда не можешь сказать человеку, кто ты есть на самом деле, где твоя работа. И что творится у тебя в мыслях.

Мои мысли переполнялись от этого всего, но лишь одна фраза стояла комом и не уходила. Слова Ангуса о том, что я грязная шлюха.

Бен ласкает мое тело в душе, а потом предлагает выйти и перейти к «самому главному» в спальне. Я соглашаюсь с ним и вылезаю, пряча постыдную юбку в барабан стиральной машинки.

В этот раз он быстро подсуетился и усадил меня сверху на член. Я выдохнула, будто с облегчением, и начала двигаться своими бедрами ему на встречу. Мой оргазм, как ни удивительно, не заставил себя долго ждать, он пришел минут через пять после того, как член вошел в меня. Простонав и в изнеможении упав на Бена, я стала ждать, когда кончит он. Мне уже не хотелось заниматься сексом, даже было немного противно, да и больно, но не в этом ли и заключаются отношения? Терпеть, когда не хочешь. Но вот в чем был интересен женский оргазм: я не хотела уже ничего, я просто лежала на Бене, когда он входил, держа меня за бедра, но в один момент я почувствовала нарастающее приятное чувство. Я лежала в исступлении, ожидая второй оргазм. Он случился одновременно с Беном. Мы содрогнулись и с облегчением выдохнули.

– Я люблю каждый сантиметр твоего тела, милая, – он целует меня в нос, ожидая ответ.

– Бен, – я слезаю с него и сажусь на кровать. – Я хочу рассказать одну очень гнусную тайну, после которой ты можешь выгнать меня отсюда пинком под зад.

– Нил, что такое?

Мне нужно время. Я глубоко вдыхаю, так, чтобы в легких стало больно. И выдыхаю.

– Нил, милая, – он садится ко мне и обнимает. – Если ты не хочешь рассказывать, то, может, и не нужно. Мне все равно на твои тайны, главное, что ты со мной.

– Нет, я должна рассказать. Мне стыдно перед тобой. У тебя есть компьютер?

– На стеллаже лежит, – он указывает мне на полки, где я вижу белый ноутбук. Я встаю, беру его и вновь сильно вдыхаю.

Мне нужно что-то сделать. Я решилась лишь на то, чтобы он все узнал сам. В интернете я перехожу на режим инкогнито и ввожу в поисковике наш сайт. Сайт нашего борделя. Я уже не буду называть его «Домом» или работой.

– Нил, что ты ищешь? – и я поворачиваю к нему компьютер. На сайте отображались наши фотографии и наши имена. Я была Аннабель, конечно же. Той самой Аннабель. Глаза Бена расширились, когда он взял ноутбук поближе и стал рассматривать. – Бекка? Марджери? Что все это значит?

Я продолжаю молчать и жду, когда он пролистнет на вторую страницу, где будет моя фотография в нежно-розовом халате с уложенными на одну сторону волосами и еле заметной улыбкой.

– Нил, на кой черт мне проститутки? – после этих слов я не выдерживаю и, отобрав у него компьютер, включаю Бену вторую страницу сайта. Его взгляд скачет по фотографиям девушек, он читает каждое имя, и останавливается на букве А. Аннабель. Он разглядывает мое фото, хмуря брови, перечитывает имя и неожиданно тыкает в экран, после чего снова перечитывает. – Нил?

– Это та тайна, о которой мне нужно было рассказать. Я уйду, если ты захочешь, прямо сейчас.

– Это ты? Ты Аннабель? – он тычет в экран, а потом закрывает глаза рукой, протирая их.

– Здесь и с тобой я – Нил.

– Да сколько у тебя еще имен?! – он вскакивает и яростно откидывает ноутбук. – Может, для еще одного парня ты какая-нибудь Люси, а для другого Вайлет?

– Я Нилу. Здесь и сейчас, и двадцать пять лет я была Нилу. А шесть лет назад я стала еще и Аннабель. Аннабель, чья жизнь никогда никого не касалась, их интересовали лишь мои интимности.

– Аннабелью звали подругу брата. Ангуса, если помнишь.

– Я – та подруга.

– Он платил тебе за секс? Господи, как это мерзко, – он кривится и встает. – Он что, трахал тебя? Нил, ответь, – он трясет меня, а я просто не знаю, что ответить.

– Да, он платил.

– Он же узнал тебя наверняка на ужине. И вы ходили гулять одни, а потом он ушел, он и тогда тебе заплатил? Он знал обо мне? Ты трахалась с ним на улице за деньги? – его голос переходит на крик с хрипотой.

– Он узнал, но не платил. Он не знал о том, что кроме жизни, за которую он мне платил, у меня есть другая. Клиент никогда не знает..

– Замолчи! Клиент, как легко ты говоришь об этом! – он хватается за волосы, а потом берет меня за плечи. – Я не хочу тебя видеть здесь. Уходи.

Я иду в ванную, беру свое белье, надеваю. Иду в коридор, натягиваю юбку. Я замечаю, что моего плаща нигде нет, и иду к Бену с вопросом.

– Где мой плащ?

– Там же, где и мое пальто. Захлопни сильнее дверь.

Я надеваю пальто, смотрю на себя в зеркало и замечаю слезы, которые так и норовили выскочить из глаз, течь по щекам, опускаясь на шею или падая на плащ.

– Бен, я ухожу.

– Счастливой дороги.

Я захлопываю за собой дверь с силой. Спускаясь по лестнице, я держусь, но как только выхожу на улицу, мои слезы начинают катиться из глаз. Стерев одну слезу, появляется другая. Меня всю трясет, и я не знаю, что делать. Я потеряла сейчас единственную надежду на будущее. Я боюсь прогнивать в проституции. Я впервые, боже, боюсь.

Я сажусь на лавочку и горько плачу до самого рассвета, не понимая, как в сутках может быть лишь двадцать четыре часа, а в моих личных их было втрое больше.

Утром я проверяю свой мобильный, и там оказывается сообщение от Хлои.

– Мистер Титчер отказался от встречи. Паррет ждет тебя к пяти, еще один мужчина Виндсен Джордж придет к восьми. В промежуток могу вписать еще одного?

– Они все по часу?

– Да.

–Нет, у меня есть в промежутке дела. Спасибо за напоминание, Хлоя.

– Жду тебя.

К пяти я прихожу в Дом и здороваюсь с Хлоей.

– Ангус отменил с тобой встречу, – она вздыхает. – Это на него не похоже.

– Работа, может. Он мне не писал.

– Хорошо, – она печатает что-то на компьютере и щелкает мышкой. – Паррет придет через пятнадцать минут. Вот его пожелания, – она дает мне распечатанный лист, где написано во что я должна быть одета и каким сексом мы будем заниматься.

Он предпочел анальный секс и глубокий минет. Сумма, которую он должен был мне заплатить, была увеличена вдвое от основной цены на мою вагину, и плюс еще пара десятков евро за глубокий минет. Предпочтений в одежде мужчина никаких не оставил, просил лишь о темной помаде на губах. У всех свои фетиши.

Был однажды парень, который безумно сходил с ума от колготок. Любых, теплых, очень тонких, шерстяных или кружевных. Ему нравились любые колготки, но чтобы они были именно на обнаженном теле. Он сам покупал мне колготки, платил мне около ста евро, одевал на меня их и просил дрочить ногами в колготочках. После чего он рвал их в промежности, проникал в меня и занимался сексом. Это был один из тех случаев, когда клиенты казались мне немного странными.

Не то, чтобы я не наблюдала за собой фетишизма к чему-то, но когда чужие фетиши как-то влияют на тебя, а в моем случае, я этим зарабатывала деньги, ты считаешь это странным.

Паррет пришел и, увидев на моих губах темную помаду, тут же поцеловал.

– Темный шоколад? – спрашивает он, и я понимаю, что это о названии помады.

– Шоколадный маффин, доброго вечера, мистер Паррет, – я целую его в щеку. – Смазка на комоде, презервативы в вазе около смазки. Присаживайтесь.

Он садится на кровать, смотря на комод и читая название смазки. Я расстегиваю его штаны, снимаю их до колен и присаживаюсь сверху на него. Его член оказался не таким большим, как ожидалось, и глубокий минет мог оказаться для меня не таким глубоким и не таким сложным в исполнении. Пока что он был не полностью поднят, я касаюсь его губами, оставляя темный след поцелуя на нем. Мои губы и язык обласкивают его головку, а потом заглатывают член наполовину. Потом чуть глубже. Я дышу носом, заглатывая еще.

– Ох, милая, – он стонет и схватывается за мои волосы.

Я сосу, продолжаю свою работу. Мужчина тяжело выдыхает и останавливает меня.

– Повернись ко мне попкой, милая.

Я встаю на четвереньки и слышу, как мужчина поднимается с кровати и идет к комоду, где берет презерватив и смазку. Сперва он надевает презерватив, а потом смазывает меня холодящим лубрикантом и туго входит.

Он кончил спустя полчаса. Собрался и ушел. Мне осталось лишь ждать следующего клиента.

Ко мне кто-то стучится и открывает. До следующего мужчины у меня около часа, но за дверью скрывалась всего-то Хлоя. Она заходит и присаживается.

– Джордж уже ждет. Такой рыженький и кудрявый, тебе понравится, – она хлопает меня по плечу. – Он предпочел классику и обычное белье, без кружева, сказал, что ему не нужна вычурность. И еще платить втрое больше за секс без презерватива, так что глотай таблеточки, – Хлоя смеется и улыбается. – Я скажу ему, что ты будешь готова через десять минут, хорошо?

– На мне уже надето белье, – я смотрю на свой лифчик и трусы, которые были куплены для личного использования, а не для клиентов. – А таблетки я пью ежедневно. Пусть заходит, я жду его.

– Я про пенициллин. Или придется колоться, – она смеется.

Через мгновение дверь распахивается и за ней я вижу не какого-то нового мужчину, а своего Бена. Я хмурюсь. Зачем ему понадобилось сюда приходить? Хотя… Действительно. Что я могла ожидать, после того, как показала ему наш сайт с картой местности? Дура, одним словом. Я вздыхаю и сажусь обратно на кровать.

– Бен, что ты тут делаешь? Зачем ты пришел сюда?– я схватываюсь за голову руками и трясу волосами. – Тебе не нужно здесь находиться.

– Джордж. Я Джордж Виндсен. Аннабель, у вас есть смазка с ароматом ванили?

Я понимаю. Он пришел сюда проверить работаю ли я после того, как мы разошлись.

– Есть с клубникой, вишней.. Впрочем, можете сами посмотреть в верхнем ящике комода.

– Я предпочту, чтобы это сделали Вы, – он смотрит озлобленно на меня, а потом берет за руку и ведет к комоду. – Покажите, что у вас есть.

Я начинаю доставать лубриканты: от обычной самой наипростейшей смазки в голубом тюбике я перехожу к согревающим и охлаждающим. Тем, что замедляют эякуляцию или анальным. Я достаю все и лишь на дне, как по волшебству, находится ванильный аромат.

– Большой арсенал, я смотрю. Я все же остановлюсь на том, что хотел изначально, – он берет ванильную смазку и подтягивает меня к себе.

– Бен, я хочу нормально поговорить… – меня перебивает его поцелуй, который так и показывал, что со мной разговаривать явно никто не хотел.

– Я Джордж, твой клиент. Ты явно с кем-то меня путаешь. Пожалуйста, сними с меня штаны и отсоси мне, детка.

– Фу, так ни один мужчина со мной не разговаривал, – скривившись от мерзости, возникаю я, но тут же замолкаю, наблюдая за Беном.

– Я – твой клиент. И как угодно, так и обращаюсь с тобой. Если ты сама не хочешь снять с меня штаны, я сделаю это самостоятельно.

Он расстегивает штаны и снимает их. Его член опущен, висит и даже нет намека на возбуждение. Я, конечно, понимаю, что в этой ситуации все легко решается ртом или руками, но сам факт того, что его это не возбуждает, заставляет меня думать о том, зачем это вообще тогда нужно, если не для сексуальной разрядки. Я присаживаюсь на колени так, чтобы прямо напротив была его нагота. Я трогаю руками рыжие волосы на лобке, целую член, облизываю яйца. И он снова не возбуждается. Тогда я беру в руку его сморщенный и вялый член, начиная нежно действовать рукой. Но и это не помогает.

– Бен?

Он сильно вздыхает и садится.

– Нил, я хотел прийти с гордо поднятой головой, плюнуть тебе в лицо и уйти, все так же задрав голову.

– Под плюнуть ты, видимо, хотел кончить мне в лицо? Прости за каламбур.

– Я хотел, чтобы тебе было так же противно, как и мне, но я даже не могу нормально наслаждаться тем, за что заплатил деньги, – он поднимает свои штаны и начинает их застегивать. – Извини за это. Я хотел проверить, работаешь ли ты. И, убедившись в этом… Я правда ожидал, что по телефону ваш оператор скажет мне то, что Аннабель больше не работает. Что Аннабель уволилась и мне предложили бы другую девушку. Но я бы к ней не пошел. Я бы позвонил тебе и прибежал бы, черт возьми, с цветами, Нил! Ты мне была так дорога, – он затягивает ремень и садится, протирая глаза. – Ты уже становилась для меня всем и чуточку больше, но ты разрушила это за секунду. За ту ужасную секунду, когда ты взяла и показала мне сайт ваш. Ты сама-то понимаешь, как это гнусно?

– Кто-то зарабатывает умом, – я ежусь и пересаживаюсь дальше от него, но при этом не спускаю с него глаз. – Кто-то силой, как ты. А кто-то телом. Стриптизерша ли, модель, актриса или девушка из борделя. Все мы в одной лодке.

– Только твоя лодка тонет. Ты прозябаешь здесь, Нил.

– Так уходи! – не выдерживаю и вскрикиваю я. – Уходи из этого Дома, уходи из моей жизни! Не появляйся и не поучай меня, раз я такая неисправимая. А если я хочу тонуть? – я не хотела тонуть. Я хотела лишь получать деньги, потому что для меня это был лишь самый легкий способ в их добыче. – Если я хочу прозябать?

– Позволь мне вытащить тебя с этой тонущей лодки? Или разреши быть в этой пучине с тобой?

Бен был для меня самым странным, но при этом самым желанным мужчиной на земле. Мне не нужны были огромные мужики с такими же огромными орудиями в штанах, мне не нужны были романтики с букетами полевых цветов в одной руке и стихами в другой. Мне нужен был Бен.

Мы часто говорили обо всем, что творилось до нашей встречи со мной.

– А как-то пришел и Ангус, – однажды говорю я. – Такой застенчивый, милый парень, он ходил ко мне подряд года четыре из пяти, что я там работала, – с некой тоской вспоминаю я. – У него были проблемы с девушками.

– Причем, всегда, – замечает Бен. – Он рассказывал, что они его, мол, не удовлетворяют. Не понимаю, как это может произойти, ведь механизм не такой сложный, как у женщин, например. А Аннабель, – замялся мужчина, – она его удовлетворяла?