Толерантность

Когда именно Каллисто превратился в девушку не мог сказать даже он сам. Никаких психологических травм с ним не происходило, его никто не насиловал в детстве, отец его воспитывал, как и полагается мальчику, правда с излишним религиозным оттенком, но это нормально для семьи священника. Однако, по неизвестной причине, в пятнадцать лет осознанность мальчика в Каллисто выключилась и включилась осознанность девочки. Его стали интересовать все возможные женские штучки. Макияж, прически, одежда, аксессуары и конечно мужчины. Сначала Каллисто это скрывал, но долго таить свое состояние он не мог, да и окружающим было все очевидно и предельно понятно. Когда Каллисто признался отцу, что он считает себя девушкой Габриэль естественно пришел в дикую ярость, не свойственную священнику. Отец Габриэль показывал сына врачам, но те разводили руками, и говорили, что с этим ничего поделать нельзя. Лекарств от этого нет. Надо принять Каллисто таким, каким он есть, тем более что сама церковь теперь требует относиться к гомосексуалистам с деликатностью и уважением. Слава Богу, что синод из двух сотен епископов еще в 2014 году не принял документ, за который ратовал папа римский Франциск. В этой бумаге говорилось о возможности Римско – католической церкви признать и разрешить однополые браки, так как их уже признали другие ветви христианства. В итоге, католики лишь признали факт существования гомосексуализма.

Тем не менее, отцу Габриэлю приходилось все время как-то оправдываться за своего сына, внезапно ставшего дочерью, перед паствой, которая в основном состояла из людей среднего и старшего возраста, воспитанных на традиционных христианских принципах.

Каллисто надел туфли, еще раз с восхищением посмотрел на себя в зеркало и вышел из комнаты. Он спустился по лестнице в холл, где прибиралась домработница Роза, пожилая женщина, которая работала в доме Габриэля еще при его родителях. Увидев Каллисто, она прикрыла рукой рот. Каждый раз, видя его в образе среднестатистической шлюхи, она испытывала неподдельный ужас.

– Роза, я ушла. Когда вернусь, не знаю, жизнь такая непредсказуемая! – нарочито игриво сказал Каллисто.

– Боже мой! Каллисто! Ну как же так можно? Ты все-таки мальчик! – воскликнула женщина.

– Роза, моя милая Роза, то, что я родился мальчиком, это ошибка природы! Пойми же меня, наконец, моя любимая бабушка – сказал Каллисто, подошел и обнял Розу.

– Твой отец очень огорчен из – за тебя.

– Перестань, я ему не нужен, его интересует только его Христос!

– Побойся Бога, Каллисто! Что ты говоришь? Отец тебя любит!

– Если бы любил, принял меня таким, какой я есть! – резко ответил Каллисто и выпустил Розу из объятий.

Роза ничего не смогла ответить, а только взглядом проводила Каллисто и, когда он закрыл за собой тяжелую деревянную дверь, со старушечьим вздохом, села на диван.

Эпизод 4

Каллисто шел по залитой солнцем улице и, проходя мимо витрин магазинов, оборачивался на свое отражение. Он получал удовольствие от вида девушки, идущей параллельно с ним. Случайные прохожие, которых было немного, так как был день и вовсю шла сиеста, даже не смотрели в сторону андрогена. Лишь пройдя мимо небольшого открытого кафе, Каллисто ощутил на себе взгляды двух мужчин лет тридцати, которые что – то сказали про его ноги и задницу, но так и остались сидеть за своим столиком допивать пиво.

Каллисто остановился на перекрестке с reu de Breuit, посмотрел по сторонам и заметил припаркованную старую «Peugeot», в которой сидели два молодых парня. Они, естественно, тоже посмотрели на Каллисто, которому нравилось, что на него обращают внимание мужчины.

– Оу, оу, оу! Ты глянь, какая телочка! Охренеть! – почти закричал от вида Каллисто один из парней.

Этим парнем был Дэни. Он приехал во Франглию пятнадцать лет назад из Ливана. Его отец, бывший военный, получил политическое убежище, и вся семья переехала в Парилон. Дэни учился в местной школе, а закончив ее, начал работать в небольшой автомастерской. Он настолько ассимилировался, что ничем не отличался от своих друзей, у него даже не было акцента, а свой родной Бейрут он помнил лишь по рассказам отца.

– Поехали за ней! Блин, спорим, она будет моей! – продолжал выкрикивать Дэни.

– Ты чего, амиго! Совсем спятил? – спросил его друг Вито.

– А что такого? Поехали, тебе говорю, догоним! Такая задница!

Вито рассмеялся.

– Да хрена ты ржешь? Поехали! – требовал Дэни.

– Ты чего не знаешь, кто это? – сквозь смех спросил Вито.

– Нет!

– Амиго, это Каллисто, сын пастора!

– Ты гонишь!

– Нет, амиго, я говорю тебе как есть. Это Каллисто, он учился с нами в школе, на два класса младше.

– Это такой тощий был, на девчонку похож?

– Ну, да был похож. А теперь совсем стал бабой.

– Он что себе член отрезал?

– Ну, это я не знаю.

– Поехали, узнаем. Все равно скукота!

– Никуда я не поеду!

– Да, брось ты, ну был парнем, стал девчонкой! И что теперь?

– Амиго, ты спятил! Он не телка! Он парень! Парень с яйцами и членом!

– Ну и что? Выглядит то он круто! Можно вдуть!

– Вдуть??? Ты педик? Ты, мать твою, педик??? Может, ты и у меня отсосать хочешь?

– Ну… Такое иногда случается между друзьями. Ничего страшного в этом нет – пошутил Дэни – он слышал эту фразу в старом французском фильме «Вальсирующие» с Жераром Депардье и Патриком Дэвером в главных ролях.

– Пошел отсюда! – закричал на своего друга Вито.

– Чего?

– Пошел, говорю, вон из моей машины!

Дэни, сильно хлопнув дверью, вышел из машины и быстрым шагом пошел за удаляющимся от него Каллисто, оставив Вито скучать в одиночестве.

Эпизод 5

Габриэль сидел в своем небольшом рабочем кабинете в храме, и работал с какими – то финансовыми бумагами. Последнее время с деньгами становилось все хуже и хуже. И, если бы не ежемесячное пожертвование на храм в виде трех тысяч евро, которое делал Джорджио, возможно Габриэлю пришлось бы просить епископа увеличить выплаты из епархиального бюджета, чего Габриэль делать совершенно не хотел, чтоб лишний раз не попадаться на глаза начальству, которое было в курсе проблемы в семье пастора.

Напротив стола, за которым работал Габриэль, на стене висел телевизор, из которого вещал невнятный человек в очках, представленный как психиатр.

– Понимаете, сейчас в наше время, абсолютно все равно кто надевает эти кольца. Мужчина и женщина, мужчина и мужчина, женщина и женщина, все равно. Ведь главное это то, что эти кольца, как символ, соединяют два любящих сердца. – В руках этот господин крутил два золотых колечка, и продолжал свое выступление – Любовь, или, если хотите, страсть, не имеет гендерной принадлежности. Мы живем в двадцать первом веке, меняются ритмы, вкусы, жизнь развивается, и мы должны следовать этому развитию, следовать прогрессу! В том числе и прогрессу в отношении людей.

– Ну, а как же библейские законы? – спросила умника ведущая передачи, эффектная блондинка.

– Да что Вы! Ну, какая Библия! Это устаревшая философия, устаревшая мораль, не имеющая ничего общего с современной жизнью!

Габриэль взял пульт от телевизора и выключил его. Встал из – за стола, подошел к старинному шкафу, достал из него уже когда – то открытую бутылку вина, подарок Джорджио, зубами вытянул пробку, прямо из горлышка выпил все одним большим глотком и с тоской произнес:

– Господи. Они сами не знают что творят.

Кем были упомянутые Габриэлем «они» он и сам не знал. Но отчетливо понимал, что не успевает воспринимать стремительно изменяющуюся действительность.

Эпизод 6

Тем временем, Дэни догнал Каллисто, который остановился у витрины ювелирного магазина и рассматривал блестевшие на солнце украшения.

– Нравится? – спросил Дэни.

– Да. Нравится – ответил Каллисто.

– Я тебя раньше не видел в городе. Ты недавно приехала?

– Да, как сказать. Не совсем…

– Я Дэни! – парень протянул руку, Каллисто ответил взаимностью и протянул свою ладонь.

– А я Каллисто.

– Необычное имя. Такое имя может быть и у девушки, и у парня.

– Да уж это точно!

– Слушай, может, сходим куда-нибудь?

– А куда?

– Ну, не знаю… Может в кино или еще куда…

– Ну, вот как придумаешь куда, обязательно сходим – кокетливо ответил Каллисто.

В этот момент беседу молодых людей прервал рядом остановившийся полицейский автомобиль, за рулем которого сидел Аролдо. Он окликнул Каллисто:

– Эй, Каллисто! Иди сюда. Садись в машину.

– Это кажется комиссар? – спросил Дэни, вглядываясь внутрь автомобиля.

– Да – с тревогой в голосе ответил Каллисто.

– Ты его знаешь?

– Да, знаю.

Каллисто достал из сумочки бумажку и ручку и быстро написал номер своего телефона.

– Вот мой номер. Как придумаешь куда сходить, позвони – протянул бумажку Каллисто.

– Каллисто! Долго тебя ждать? – крикнул Аролдо из открытого окна машины.

– Хорошо! Я позвоню! Пока – сказал Дэни.

Каллисто, поправляя прическу, пошел к полицейскому автомобилю. Дэни проводил его заинтересованным взглядом и сам себе, как – бы в подтверждение своих мыслей, произнес:

– Да вроде бы телка…

Эпизод 7

Аролдо медленно вел машину по улице и не знал, как начать разговор. Тихо работала рация, из которой доносились переговоры патрульных экипажей. Каллисто смотрел в окно, ему было явно неловко. Аролдо бросил взгляд на ноги Каллисто, но моментально опомнившись, поморщился и все-таки выдавил из себя:

– Куда идешь?

– На работу.

– На работу? – зачем – то переспросил Аролдо, хотя конечно он прекрасно расслышал слова Каллисто, просто он тянул время.

– Да. А что нельзя? – ответил Каллисто.

– Почему. Можно.

– А в чем проблема тогда, я не поняла?

– «Я понял»! Ты должен говорить «Я понял!», А не «Я поняла»!

– Комиссар, я говорю так, как хочу! И нет такого закона, который мне запретил бы это!

– Да, закона нет. Но неужели ты не понимаешь, что это ненормально! Так не должно быть! Ты – парень! Понимаешь! Парень, черт возьми! – Аролдо ударил ладонью об руль – Ладно, допустим, у тебя есть тяга к мужчинам, сейчас это вроде как нормально. Но необязательно для этого наряжаться как баба! Что о тебе думают люди? Ты знаешь?

– Дядя Аролдо! Обо мне никто ничего не думает! Все живут своей жизнью. Все заняты потреблением! Им не до меня.

– Хорошо. Тебе все равно, что думают о тебе. Но, подумай о своем отце! Что думают люди о нем? И как к нему относятся из-за тебя? А он, между прочим, публичный человек.

– А при чем тут мой отец? Он сам по себе, я сама по себе! Дети не в ответе за родителей!

– Родители в ответе! Ты делаешь его несчастным! Неужели ты это не понимаешь?

На эту фразу Каллисто не мог ничего ответить, поскольку понимал, что своим поведением он подставлял отца. Он отвернулся и продолжил созерцать пейзаж родного города.

– Молчишь. Значит, что-то в тебе еще противоречит себе самому. Какие – то остатки разума заставляют тебя задуматься, о том, что с тобой не все в порядке! – продолжал рассуждать Аролдо.

Каллисто повернулся к комиссару и произнес:

– Остановите машину. Вы не понимаете.

– Что я не понимаю? Что ты бытовой хулиган?

Автомобиль остановился, Каллисто открыл дверь и, не выходя из машины, ответил Аролдо:

– Может и хулиган! Но мне так хорошо! Мне хорошо! Это Вы можете понять? А отца я ненавижу!

– За что?

– За то, что он всю жизнь мне все запрещал! Не делай этого! Не делай того! С этим не дружи! А это не богоугодно! Мне его проповеди и богоугодность вот уже где! Наелся! – Каллисто провел рукой над своей головой, показывая, что он как – бы утонул в отцовских нравоучениях.

– И все? За это ты его ненавидишь? За то, что он объяснил тебе, что хорошо, а что плохо? – спросил Аролдо.

– Нет – подумав, сказал Каллисто. – За то, что он ни разу в жизни не сказал мне: Сынок, я тебя люблю!

Каллисто вышел из машины и сильно хлопнул дверью. Аролдо смотрел ему в след и не верил своим глазам! Каллисто шел абсолютно девичьей походкой, из-за приема гормональных препаратов его фигура уже почти полностью превратилась в женскую. Если бы Аролдо не знал, что это парень, и к тому же сын его друга, то он, возможно, познакомился бы с этой, виляющей задом, блондинкой. От этой мысли полицейского немного передернуло, и он крикнул вслед удаляющемуся Каллисто:

– Ты хотя бы одевался поприличнее!

– Я Вам нравлюсь, а, комиссар? – с нарочито пошлым кокетством ответил парень.

– Идиот! Я тебя с детства знаю! Тебя лечить надо! Псих!

Аролдо резко нажал на газ и полицейская «ALFA», оставляя клубы пыли и черные следы от покрышек на асфальте, с визгом уехала дальше по улице.

Эпизод 8

Во дворе своей старинной семейной виллы, построенной прадедом Джорджио в классическом средиземноморском стиле около ста лет назад, на шикарном каменном мангале, одетый в ковбойскую клетчатую рубашку, при свете садовых фонариков, жарил мясо Джорджио. Он пребывал не в лучшем настроении, потому, что не очень хотел видеть Габриэля. Будучи истинным католиком и, по собственному заявлению, хранителем христианской веры и традиций, Джорджио сомневался в словах о терпимости и толерантности, которые последнее время он все чаще слышал от своего друга. Регулярно обращаясь к Библии, Джорджио не находил там слов, подтверждающих, что можно терпеть сексуальные извращения.

Чуть подальше мангала, на отдельно стоящем патио Катарина накрывала стол, тщательно протирая каждый бокал, каждую вилочку бумажной салфеткой. Джорджио посмотрел на жену. В свои сорок лет Катарина была просто сногсшибательна – среднего роста, с темными густыми волосами средней длины, тонкими ногами, тонкой талией, круглой попой и достаточно объемной грудью. Она не была очень умной, но надо ли это женщине при всех других ее качествах? Зато она была прекрасной хозяйкой, женой и мамой. Не смотря на то, что Джорджио был с ней довольно строг, а иногда и груб, он ее очень любил и ни разу в жизни ей не изменил.

– Ты сегодня очень красивая! – отвесил комплимент Джорджио.

– Спасибо, дорогой! А тебе очень идет эта рубашка! – ответила Катарина.

В это время скрипнула тяжелая кованая калитка и во двор вошли Аролдо с букетом цветов для хозяйки и Габриэль. Оба они были одеты «по – гражданке».

– Джорджио, Катарина! Привет! – крикнул Аролдо.

– Привет ребята! Проходите! – ответила Катарина.

Джорджио отвлекся от мяса, недовольно посмотрел на Габриэля и процедил сквозь зубы:

– Привет.

– Джорджи, ты что – то не очень-то рад нас видеть? – поинтересовался Аролдо.

– Все в порядке.

– Ну, я же вижу по твоему лицу, что ты недоволен чем – то?

– Он сосредоточен на мясе, боится, что подгорит – нашлась что сказать Катарина.

– Я не сосредоточен на мясе! У меня никогда не пригорает мясо! Потому что я умею его готовить! – раздраженно сказал Джорджио и перевернул на решетке куски сочной говядины.

– Джорджио просто не рад, что и я пришел – произнес Габриэль.

– Да что ты! Он очень рад! – Катарина попыталась разрядить обстановку.

На что Джорджио накинулся на жену:

– Слушай, Катарина, хватит за меня все решать! Всю жизнь не даешь мне слово сказать! Я рад видеть своего друга! Но, я не рад, что мой друг детства сошел с ума и несет всякую ересь!

– Я, пожалуй, пойду – сказал Габриэль и приготовился уже пойти обратно, но Катарина бросила на стол вилки, которые еще не дотерла и резко сказала:

– Джорджио! Извинись перед человеком, немедленно!

Джорджио понял, что перегнул палку и с интонацией отруганного ребенка пробубнил:

– Извини Гэб. Садитесь за стол.

Аролдо который все это время держал в руках букет, наконец – то смог вручить его Катарине:

– Это тебе! – Аролдо подарил женщине букет и поцеловал ее в щечку – Джорджио запретил покупать нам что-либо к столу из еды, но про цветы он ничего не говорил!

– Спасибо! Они очень красивые! – ответила Катарина.

Все, кроме Джорджио, который продолжал жарить мясо, сели за стол. Аролдо сразу же потянулся за бутылкой вина и принялся разливать его по бокалам. Джорджио сложил поджаренные куски мяса на огромное блюдо и, еще дымящиеся и шкварчащие, подал на стол. Аролдо большим глотком выпил вино и начал беседу:

– Джорджо, я сделал, то, что ты просил.

– Что? – удивился хозяин дома.

– Ты же просил меня удалить твои штрафы из базы?

– О! Ты удалил их?

– Да.

– Вот спасибо! – на этих словах Джорджио взял бутылку и разлил все еще вина.

– Спасибо? – хитро спросил Аролдо.

– А!!! Да! Сейчас принесу! – вспомнил Джорджио и сразу вышел из – за стола, на ходу вытирая руки полотенцем.

Аролдо подождал пока Джорджио скроется в доме, и обратился к Габриэлю, который резал стейк на маленькие кусочки.

– Гэб. Я хочу тебе помочь. Я сегодня видел Каллисто. Ты знаешь, это уже что-то из запредельного. Я видел и говорил с девушкой, и если бы я не знал Каллисто, то никогда бы не поверил, что это парень – сказал Аролдо.

– Чем ты можешь мне помочь? Чем? – спросил Габриэль.

– У меня есть знакомый психиатр. Может быть, он посмотрит Каллисто? Поговорит с ним?

– Ты что, хочешь сказать, что мой сын сумасшедший?

– Я не знаю. Я не врач. Но совершенно очевидно, что парень не может себя так вести. Это противоестественно!

– Он мой сын – сказал Габриэль, положил нож и вилку, протер салфеткой губы и встал из – за стола:

– Я пойду. Мне пора. Спасибо Катарина. И поблагодари от меня Джорджио. Мясо было великолепным!

Аролдо понял, что обидел друга, но не сказать о том, что он сегодня видел, тоже не мог. У него перед глазами до сих пор стоял Каллисто в образе вульгарной девушки. Катарина решила сгладить ситуацию, хотя в душе была согласна с Аролдо, но она очень не любила вот такие неоднозначные ситуации.

– Гэб! Постой, не уходи. Аролдо не хотел тебя обидеть! Он действительно хочет тебе помочь! – пыталась исправить конфликт Катарина.

– Спасибо. Спокойной ночи. Храни Господь! – ответил Габриэль, развернулся и пошел по дорожке в сторону калитки.

Аролдо посмотрел ему в след, потом на Катарину, пожал плечами, вздохнул и стал открывать новую бутылку вина. В это же момент из дома вышел Джорджио, его настроение улучшилось, видимо подействовало вино. В руках у него были две трехлитровые переплетённые соломой бутылки с вином. Джорджио подошел к столу и поставил бутылки.

– Вот. Как обещал! Трехлетнее! Держи! – Джорджио широким жестом руки показал на бутылки.

– Спасибо – расстроенным голосом ответил Аролдо.

Джорджио заметил, что нет Габриэля, он посмотрел по сторонам, полагая, что тот где – то рядом, но никого не увидел.

– Что случилось? И где Гэб? – спросил Джорджио.

– Обиделся и ушел – ответил Аролдо.

– Обиделся? На что?

Аролдо не знал, как ответить, поэтому он просто ел стейк. Ответила Катарина:

– Аролдо сказал, что Каллисто надо показать психиатру.

– Давно пора! И его самого тоже не мешало бы показать доктору! – весело сказал Джорджио.

– Джорджио, что ты такое говоришь! – возмутилась Катарина.

– Ну что? Что Джорджио? Или ты считаешь, что нормально вот так вот надевать на себя бабские тряпки, и ходить по улице?

– Раньше такое тоже было.

– Да, в клипе группы «Queen»! И в порнухе! По улицам так никто не ходил! Разве не так?

– Да, так. Но времена меняются. Появляются новые тенденции. – Катарина продолжала раздражать своего мужа дальше.

– Чего? Тенденции? Чего ты понимаешь то, дура? Что ты несешь? – Джорджио окончательно завелся – Природа или Бог создал мужчину и женщину, самца и самку! Два противоположных создания, которые должны найти друг друга в мире. Создать пару! Как ботинки! И в этой паре должен быть левый и правый ботинок, а не два правых! Это называется гармония! Гармония, понятно тебе? Надо что-то делать.

– Ну, так сделай что-нибудь! – сказал Аролдо.

– Что я могу…Я всего лишь крестьянин. А ты делаешь что-то? – спросил у друга Джорджио.

– По мере своих сил я пытаюсь сохранить гармонию.

– Что конкретно ты делаешь?

– Да так. По мелочи. Выпьем? – Аролдо протянул бокал.

Отрывок из дневника Аролдо Берни:

«В тот момент я не знал, что ответить Джорджио, потому что это был не сию секундный вопрос, а глобальный, ответить на который было очень непросто. Когда все это началось? Нет, не перевоплощение отдельно взятого мальчика Каллисто, а все эти странные процессы опрокидывания человеческого сознания, которые стали называться «европейскими ценностями»? Пожалуй, сегодня днем, когда я увидел Каллисто одетого как отельная проститутка, я задумался об этом впервые. Какие такие «европейские ценности»? Что это в итоге значит? Какая ценность в том, что из каждого утюга рассказывают, что педерасты – люди новой формации, за которыми будущее человечества, но не говорят о том, каким будет это будущее, ведь мужская особь человека не способна физиологически забеременеть? Собственно, как и женская особь без мужчины. Это больше похоже на хулиганство, провоцирующие людей на конфликты, потому что есть еще те, кто не согласен с радикальной риторикой «европейских ценностей». Это консерваторы и традиционалисты, неприятные новому сознанию толерантного общества. Получается, что демократические ценности и хулиганство это одно и то же! Ладно, допустим, что сексуальная свобода, это личное дело каждого взрослого человека. Но, причем тут пятилетние дети, которых на полном серьезе взрослые дяди и тети просят определиться со своей половой принадлежностью? Любой нормальный ребенок скажет, что любит всех, и маму, и папу, и дедушку с бабушкой. И ту девочку, и того мальчика, и вон ту собачку! И что теперь, считать этого ребенка маленьким гомосеком и зоофилом, потому что он сказал, что любит всех вокруг? Это бред! Но этот бред, так называемые психологи, посчитают за слова самоопределения этого ребенка! И все! Сделают из него конченого извращенца, с полностью деградированным сознанием, но с четкой персонификацией себя как высочайшей личности с ярко выраженной индивидуальностью!

Мне вспомнился недавний судебный процесс по делу подобного психопата, который под наркотой убил, и затем расчленил свою жену и трехлетнего сына. Судебный процесс продолжался несколько дней, и каждый раз судья входил в зал заседаний и за руку здоровался с этим «индивидуумом», и еще спрашивал, нет ли у него жалоб, и как он себя чувствует! Но, судья не спросил, как себя чувствовали родители убитой женщины! А в итоге сумасшедший убийца не получил ни какого наказания, если не считать принудительного лечения в психиатрической клинике! Он ведь личность! И новые европейские ценности запрещают его казнить, потому что мы все подчинены терпимости! А, между прочим, еще не так давно, в 70-х годах прошлого века убийцам во Франции отсекали голову при помощи гильотины! Но в наше время убийцу и извращенца будут лечить много лет за счет нормальных людей, за счет их гигантских налогов с маленьких зарплат.

Или во еще пример: зарезать жирафа в зоопарке на глазах у детей, только потому что ему не нашли пару для продолжения рода, потом разделать его тело и скормить еще теплое мясо львам, это что за ценность? Почему тогда власти Дании не убивают мужчин и женщин которые не находят себе пару для размножения, или не хотят находить таковую?

Такие мысли крутились у меня в голове пока я не торопясь шел к себе домой по ночному Парилону. Может это так подействовало вино, которым меня полчаса назад угощал Джорджио? Или то, во что превратился сын моего друга? А может не предавать всему происходящему никакого значения? Ведь кто я такой? Я всего лишь полицейский, который охраняет закон. Пусть там, наверху, решают как правильно, а как нет. С этой догмой я пришел к себе домой, и лучшее, что мог сейчас сделать, это завалиться спать. Потому как в 9.00 я должен быть бодрым и свежим, чтобы заступить на охрану «европейских ценностей».

Эпизод 9

Пока Аролдо пытался заснуть, мучаясь от «вертолетов» и прогоняя тяжелые мысли о жизни, в трех кварталах от его дома по спящему городу шел Дэни. На нем была толстовка с капюшоном, который закрывал его от случайных взглядов. Завидев редких прохожих, Дэни отворачивался или бросался завязывать шнурки, он явно не хотел, чтобы его случайно кто – то узнал. Через пару минут парень вышел на центральную улицу и, пройдя еще метров сто, оказался у ювелирного магазина, где сегодня утром он познакомился с Каллисто. Дэни подошел вплотную к витрине, долго что – то рассматривал и, наконец, среди огромного количества золотых погремушек, нашел кольцо, которое понравилось Каллисто. Он посмотрел, есть ли камеры наблюдения на стенах магазина. Камер не было. «Вот же лохи!!!» – подумал Дэни и оглянулся по сторонам. Убедился, что его никто не видит, подождал пока проезжающее мимо такси удалится на приличное расстояние, достал из – за пазухи приличного размера булыжник, отошел на пару шагов и со всего размаху швырнул камень в стеклянную витрину.