Ратибор и Ода. Вторая книга

– Кто, я? – Хрёреку явно не понравился такой образ.

– Ты! Ты! Ты должен сделать всё, чтобы она увидела, что любишь ты другую. Целуешься, к примеру, с ней, уединяешься и прочие ля-ля. Ты должен нагрубить ей, сказать что-то о её невзрачной внешности и об уродливой фигуре. Слова такие быстро огонь любви в любой груди потушат.

– Я так не умею!

– Ну, так учись, пока твой брат живой. Я могу дать тебе парочку уроков, что говорить и как, чтобы сделать ей при этом очень больно.

После этих слов Хельги резко развернулся:

– Ты, Тора…, – Хельги задумчиво указал на сестру пальцем, прикусив затем его кончик зубами, – исполнишь для меня важное задание.

Девушка ухмыльнулась улыбкой опытной интриганки:

– Я вся внимание.

– Надо отравить лошадь!

Тора даже всхохотнула от неожиданности:

– Хо-хо! Лошадь?

– Да, лошадь.

– Ничего себе, задачки!

– Мне завтра надо непременно победить. Чтобы стать в глазах девчонки этаким героем, рвущимся напролом к всепобеждающей любви. Женский пол по малолетству на это просто западает. И если я красиво так, на глазах у всех преподнесу ей приз и скажу при этом, что вышел я на поединок ради её взгляда, улыбки ради. Думаю, что вкупе с изменой Хрёрека, её это здорово проймёт. И она, не сможет отказаться выйти замуж. Не будет больше никто стоять меж нами и мешать.

– Но лошадь здесь причём? – не унималась сестра.

– Лошадь здесь притом. Я уже сегодня хотел вручить Оде приз за победу на мечах, но помешал берсерк мне сделать это. Завтра он тоже может спутать планы. У меня нет достойных соперников вообще. Берсерку просто повезло. Но подстраховаться всё же стоит. Без лошади участвовать в турнире он не сможет.

– Ты думаешь, она у него одна?

– Тора, что за глупость? Не узнаю я мудрую и хитрую сестру. Мне удивительно – где он эту клячу взял? Купил? Но на какие деньги? Может, украл? Конечно – лошадь у него одна. Откуда у нищего берсерка деньги на стадо лошадей? Впрочем, проверь. Я знаю, твои чары способны обольстить любого. Подсуетись! Прямо с утра.

– Хорошо, раз ты так хочешь.

– Погоди. Есть лучшая идея. Отрави не лошадь, а его. Это более лёгкая задача, чем пойти в конюшню и лошадь ядом накормить. Бокал вина и всё. Нет проклятого берсерка!

– Его за что? Нет, лучше отравлю лошадку.

– Ну, лошадку, так лошадку. Особой разницы здесь нет. Впрочем, лёгкая смерть бывает и наградой. Но об этом он узнает позже. Когда? Когда очень долго умирать он будет в муках. Сейчас я подожду. Когда я стану конунгом, то сделаю его рабом, отрублю руки, больно они ловки, и поставлю в доме зазывалой. Будет кричать: «Хозяин, всё готово! Идите кушать!» Это будет весело нам всем.

И Хельги рассмеялся, представив сказанное.

***

Мунин вздохнул:

– Как плохо всё. Я думал эта сага – лирическая мелодрама.

Хугин спросил:

– А это что?

– Мунин взмахнул крылом:

– Ты что не видишь? В ход пошли яды. Значит – это драма. Верней, трагедия. Пока для лошади, но это лишь начало.

Глава 4

Ода после ужина зашла в комнату к Сольвейг и с порога сказала ледяным голосом:

– Раз ты не хочешь отступиться от предназначенного мне судьбой жениха, переселяйся к дяде. Я уже не могу тебя здесь видеть. Ты меня просто бесишь!

Бывшая подруга не заплакала. Она уже в достаточной мере пережила эту ситуацию, когда Ода стала для неё совсем чужой.

– Хорошо, Ода, я так и сделаю. Это все указания, госпожа?

Последнее предложение она произнесла язвительно, намекая на обидные слова, сказанные накануне дочерью конунга.

Ода только хмыкнула в ответ, мрачно оценив язвительность девушки:

– Все. Пока что все, моя прислуга, – и демонстративно развернувшись, сделала шаг к выходу из комнаты.

Сольвейг это немного завело, и она не удержалась от развития пикировки:

– Да, госпожа. Вы должны знать важное, – Ода застыла, а Сольвейг продолжила: – Вы должны знать, что Хрёрек любит, но не вас.

Лицо Оды приобрело черты её всесильного отца, но она сдержалась. Сольвейг это только подзадорило, и она воткнула иглу в сердце подруги ещё глубже:

– Вчера у пруда мы весь вечер целовались.

– Ты нагло врёшь!

– Он признался мне в любви.

– Тварь! – Ода подошла к девушке и залепила ей пощёчину. – Врунья! Ты нагло лжёшь!

– Мы друг друга любим! – Сольвейг выкрикнула это, даже не обратив внимания, на побежавшую из губы кровь и тут же получила ещё одну пощечину.

Стерпев и эту боль, она крикнула, находясь уже в истерике:

– Никто! Даже боги! Нас никто не разлучит!

Ода вцепилась двумя руками в волосы девушки, но вдруг неожиданно одумалась, разжала ладони и посмотрела на них, словно вопрошая себя: «Что же я творю?» Развернулась и выскочила за дверь, переживать свои обиды в полном одиночестве.

Глава 5

В этот же день, когда уже стемнело, во дворе дома Вебьёрг продолжала кипеть работа. Вальдир и Барри подгоняли новую броню под тело херсира. А Драго чистил лошадь, привязанную к столбу.

– Сир, я на рынке взаймы одежду взял, ту, что под бронёй ярлы и херсиры носят.

Вальдир сначала положительно среагировал на эту новость, но потом махнул рукой:

– Не надо. Мне шкура росомахи – к везению. Не буду я её менять до окончания турнира ни на что другое.

– И я не буду убеждать тебя в обратном. За Росомаху Кожаные штаны все кругом болеют. Нам это в помощь, да и только.

Подошёл Драго:

– Хозяин, у ворот какая-то женщина спрашивает вас.

– Женщина? – Вальдир встрепенулся. – Где?

Драго отвёл его за ограду, где в темноте проглядывал женский силуэт. Но сделав два шага, херсир сразу растерял весь запал энтузиазма. Это была женщина среднего возраста, одетая, как служанка. Увидев его, она сразу подошла и спросила:

– Вальдир Кожаные Штаны тебя зовут?

– Нет. Меня Вальдир зовут. И ни как иначе.

– Ну, да. Прости. Меня прислали тебе на ухо передать два слова. Пусть этот детина подальше отойдёт.

– Драго, скройся с глаз. Я тебя слушаю.

Женщина перешла на шёпот:

– Здесь недалеко усадьба конунга.

– Я знаю, – херсир напрягся весь в предчувствии нечаянной встречи.

– Молодая красавица там есть одна, которая день и ночь о тебе думает. Она огнём любви пылает.

Сердце херсира забилось в два раза чаще, загоняя кровь в лицо, стуча в висках и парализуя ноги. Женщина продолжила:

– Мне поручено, если ты согласен, проводить тебя для встречи с ней.

Херсир был согласен. Они сели в двуколку и, не сказав никому ни слова, растворились в темноте. Барри, увидев возвращающегося в одиночестве Драго, спросил его:

– Ты куда увёл берсерка?

– Там женщина какая-то к нему пришла.

– Что? Хорошенькая?

– Да, нет. Конечно не старуха, но в возрасте далёком от любовных дел.

– И где они? Ты проследил?

– Конечно. Как ты учил. Всё о своих хозяевах слуги знать должны. Он с ней в двуколку сел и по направлению к усадьбе Форки укатил.

– Дьявол! Не нравится мне это. Жаль, что я не с ним.

***

Двуколка подъехала к воротам крепости. Стражники спросили:

– Кто такие?

– Это Гуннхильд с лекарем для госпожи моей.

– Что-то доктор слишком молод. И где его лекарство?

– У него в руках. Он всех руками лечит. А молодость – не помеха дару, данному человеку свыше.

– Ну-ну, – ухмыльнулся опытный стражник, – пусть идёт, только свой меч на время лечения он должен здесь оставить. Лекарь! Хм!

Служанка завела херсира в гостевой дом и оставила перед дверью:

– Заходи, она ждёт.

Сердце Вальдира колотилось, как бешенное. Перед глазами всё плыло, а в груди замирало. Он плохо соображал, открывая дверь и входя внутрь комнаты. Там было темно. Почти темно. На окне горела одинокая свеча.

– Ты пришёл? Я так тебя ждала, – на фоне свечи возник облик девы с длинными распущенными волосами. Через тонкую ткань ночного платья просвечивало её стройное тело: – Иди ко мне, – её горячий шёпот заставил сердце Вальдира биться ещё чаще. Значительно чаще.

Он сделал шаг навстречу девушки и уже хотел заключить её в своих страстных объятиях, но в последний момент, слабый свет отразил цвет её волос. Они были рыжими.

Херсир сделал шаг назад, пытаясь осмыслить происходящее и рассмотреть обладательницу рыжих волос со стороны:

– Кто ты?

– Кто я? Я фея любви, богиня ночи. Та, кто тебя хочет и желает. Ты узнаешь, что такое наслаждение. Иди ко мне!

Облако из рыжих волос обволокло херсира. Её руки обвили его шею, а лёгкий стан девушки плотно прижался к его телу. Губы страсти искали его губы. Вальдиру стоило усилий, чтобы разжать её объятия и вырваться на волю.

– Нет, ты не Ода!

– Ода? – Тора грубо засмеялась. – Так вот в чём дело!? Дочь конунга между нами встала. А она об этом знает?

– Это не твоё дело.

Херсир развернулся и собрался уйти.

– Постой! Не уходи. Выслушай, что я тебе сейчас о твоей возлюбленной скажу.

Вальдир замер и повернулся:

– Говори. Но очень быстро. Мне некогда.

– Да, уж, любовник ты не складный. Впервые мне мужчина отказал. Обида разрывает грудь. Из-за любви к Оде ты меня не хочешь, но знай, что её сердце занято другим.

– Мне назло ты лжёшь.

– Нет, не лгу. Я точно знаю, моего брата она любит.

– И кто твой брат?

– Хрёрек. Сегодня страстно она за него болела, когда ты в поединке брата победил.

– Это ложь.

– Подумай сам, кто после его проигрыша так мог расстроиться, что ушел с турнира. Теперь я понимаю, зачем к нашей трибуне с призом в руках ты подбегал. В знак любви хотел его ты Оде подарить?

– Допустим, что с того?

– Но разве там она была? Её место пустым было. После поражения Хрёрека она сразу же ушла. Впрочем, о любви к моему брату она мне прямо говорила.

– Это ничего не меняет. По крайней мере, для тебя. Я ухожу.

– Как? Разве ты не хочешь умерить жажду мести, перебив её огнём моей любви и страсти? Разве ты не мужчина?

– Я мужчина и потому я ухожу.

– Упрямец, лёжа в постели с братом, она над твоей верностью будет просто хохотать. Верность женщине, которая тебе ничего не обещала – это разве не смешно?

– Я ухожу.

– Что ж, уходи, но оглянись назад прямо сейчас.

Он оглянулся и увидел, как легко и просто, тонкая ткань соскользнула вниз, открыв удивительно красивую грудь и белое тело девушки. Вальдир только укоризненно покачал головой, резко развернулся и вышел из комнаты

Глава 6

Рёвом трибун встретил народ схождение первой пары всадников, заставивших своих коней скакать галопом, затем ускорив их посредством шпор до сумасшедшего карьера. Блестя на ярком солнце шлемом и бронёй, прикрывшись щитами, они мчались навстречу друг другу с пиками наперевес. Болельщики на миг затихли: удар, осколки копий и щитов взмыли в небо, и один из всадников, рухнув вниз, поднял с земли столб пыли. Возгласы победы тысяч голосов слились в один, распугав окрестных птиц, взлетевших посмотреть, что же там, у людей случилось. Словно эхо гуляло над ристалищем одно простое имя: «Росомаха!» Он снова победил!

Хельги смотрел за схваткой со стороны, его пара была четвёртой. Он процедил сквозь зубы:

– И почему он на коне?

И только на трибуне конунга стояла тишина. Здесь не было восторгов по поводу побед какого-то берсерка. Только Тора, медленно качая головой, шептала: «И всё же он герой! Жаль, что не мой».

Адель, не спавшая всю ночь из-за своих сердечных мук, в это время только пришла и торопливо села рядом с Торой:

– Ну что там? Кто победил?

– Берсерк в кожаных штанах из росомахи.

– Кого?

– Какая разница?

– Твой брат ещё не выступал?

– Нет. Он в четвёртой паре. Вон он, на гнедом коне сидит.

– Это Хельги. Я о Хрёреке спросила.

– Хрёрек не будет выступать. Он снялся.

– Снялся? Почему? Он ранен? Заболел?

– Он ранен в сердце.

Ода даже вскочила, но Тора успокоила её, потянув вниз за рукав:

– Сядь, что ты скачешь? И успокойся. Рана не смертельна. От подобной раны впоследствии бывают только дети. Он влюблён.

Ода всё поняла, но всё-таки спросила:

– И в кого же он влюблён?

Тора улыбнулась, ей нравился этот разговор. После вчерашней встречи с Вальдиром ей хотелось сделать больно Оде. Она ещё не понимала, что такое ревность, приняв её за жажду мести.

– В кого? – Тора растягивала удовольствие. – Ты сама не знаешь?

Дочь конунга тоже продолжала играть выбранную роль простушки:

– Нет. Откуда?

– Он влюблён в твою лучшую подругу. В Сольвейг. И она в него.

Ода постаралась скрыть эмоции, но юный возраст кожи её выдал с головой.

– Как ты побледнела. Ода, скажи мне, если можешь. У меня два брата. Хельги по всем параметрам на голову выше, чем второй. Красавец писаный, воин славный, мужчина видный, ярл от бога. Почему, одно я не пойму, вы обе за Хрёрека так ухватились? Чем он вас прельстил?

Ода хотела промолчать, но всё-таки ответила:

– Не скажу за Сольвейг, но Хрёрек – мой жених, назначенный судьбой. Как можно объяснить любовь? Это рок судьбы, веление бога.

– Ты так думаешь? А что сердце говорит?

– Сердце? Сердце разуму подчинено. А разум шепчет мне одно: Хрёрек – мой суженый. Он мне судьбой назначен.

– Вот даже как? Однако. Сама никого я не любила сердцем, но мне тебя жалко. Ты слишком полагаешься на рок судьбы. Откуда, кстати, эти заблуждения? Тебе о Хрёреке кто-то предсказал?

– Да. Колдунья старая мне нагадала на него. И предсказала, что Хрёрек моим мужем станет. Я знаю, это так и будет.

Тора загадочным взглядом осмотрела дочь конунга с ног до головы, но ничего не сказала. В это время на ристалище сошлась новая пара. Но её она мало интересовала. Она поискала глазами Вальдира.

Он стоял возле лошади и что-то говорил своему странному слуге в красивом камзоле.

Вальдир потрепал коня по загривку:

– Хороший конь. Восьминогий мой Слейпнир2. Этим именем теперь всегда звать я тебя буду.

Барри похлопал лошадь по крупу:

– И что я говорил? Он стар, но опытен.

– Да, хорошего воина руки эту лошадь обучали. Не тормозил и мчался он по заданному курсу, не дрогнув даже во время удара копий. Не конь, а подарок ветреной судьбы.

Монах грустно вздохнул:

– Жалко только, что я тебя перехвалил и все на тебя ставят.

– Хорошо, что так.

– Хорошо, то хорошо. Но у меня великая идея. Если ты согласишься, то мы будем сказочно богаты, как король гномов. Тех, что сундуки с золотом в его подземном царстве стерегут.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю нам разбогатеть, – глазки монаха стали хитрыми и масляными от предвкушения исполнения своих планов. – Когда на тебя поставит девять человек из каждых десяти, я тебе скажу, и ты сразу проиграешь.

– Как это? Зачем?

– Я против тебя поставлю, тогда немалый куш мы огребём. На каждую монету по девять призовых.

– Это же нечестно!

– Честь и золото – всегда несовместимы. Решайся, сир! У нас будет большой дом, конюшня, лучшая броня и множество рабов. Да и рабынь сразу станет вдоволь. Чем не жизнь?

– Ещё раз осмелишься мне такое предложить, я сам сдам тебя в рабство куда-нибудь на каменоломню.

– Всё понял, сир. Считайте так: я не говорил, а вы не слышали. Моё вам уважение. Это была проверка.

Барри сделал глубокий поклон практически до самой земли. Что-что, а кланяться монахи умеют лучше всех.

Хельги так же, как и херсир, легко прошёл в следующий раунд. Затем из восьми победивших всадников осталось только четыре. Жребий вновь не свёл в поединке ярла и бывшего берсерка. Перед своим полуфиналом, уже зная, что херсир победил в своей встрече, ярл подъехал на лошади к трибуне конунга:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В скандинавской мифологии великаны, большинство которых враждебно настроены к асам и людям

2

Мифический конь Одина