ААХРОН. Научно-фантастический роман

Пот катился с него градом. Было холодно, но от его тела поднимался пар.

Уже выйдя из храма, он понял, что не принадлежит себе. Его руки и ноги не подчинялись ему, как и всё тело. Он чувствовал, что его сознание, его ум, всё, что в нём человеческого, – просто «пассажиры» в некогда принадлежавшем ему, а теперь чужом теле.

Он понял, что ошейник полностью контролирует его тело.

Его тело слепо следовало за одной из фигур, на спине которой красовалось изображение неизвестной ему рыбы – он отчётливо видел эту рыбу в свете уже ярко сияющей полной луны. Его тело двигалось бессознательно, оно могло бежать до тех пор, пока он не умер бы от истощения или разрыва сердца. Он мог потерять сознание от боли, а оно продолжало бы бежать.

Он чувствовал всё больший ужас, и когда они достигли холма, ему показалось, что он постиг безумие.

Фигура с рыбой приблизилась к нему и осторожно смахнула железной рукой густую пену с его подбородка.

– Не бойся, если Врач прав, то ты и не такое выдержишь, – прошептала она. – Сейчас я на время переключу ошейник в режим «стоять», а то ты упадёшь. Зато сможешь немного успокоиться, бедняга…

Так она и поступила – и Орону стало ещё хуже: лёгкие остановились, ему пришлось напрячься, вспомнить, как надо дышать. Перед глазами поплыли разноцветные круги…

И вдруг наступило облегчение – и он увидел столб света, падающий на храм.

В небе сияла полная луна, тучи унесло. Гладь небес покрылась россыпью звёзд.

Внизу, с того места, где он много раз бывал и один, и с друзьями, и с Наставником, он увидел посёлок и стоящий посередине храм.

Храм сверкал в столбе света.

Столб сужался кверху и исчезал в высоте, превращаясь в гигантскую иглу, остро упирался ввысь. Столб света охватывал огромное пространство вокруг храма, далеко за пределами окружающих его зарослей.

Странные искрящиеся точки стали подниматься от здания вертикально, всё увеличивая скорость, собираясь в стремительный поток ослепительного света.

Храм сиял.

Орон увидел, как в окнах некоторых домов загорается свет, как маленькие фигурки людей выскакивали на улицу. Скоро уже, наверное, половина посёлка бегала по улицам, слышались встревоженные крики. Несколько фигурок медленно приближались к храму. Среди них были дети.

Самые смелые оказались внутри круга – и было видно, что они тоже начали светиться. Некоторые, их было около десятка, бросились назад. Но, преодолев черту, выскочив за пределы круга, они уже не светились, а горели, пылали! Люди падали, вопили от боли и ужаса. Те же, что остались внутри, встали на колени и от них вверх тоже стал струиться свет.

Внезапно сияние усилилось. Казалось, всё и вся, что находилось внутри круга, раскалилось добела.

– Бедные, бедные люди… Зажмурь глаза! – услышал Орон девичий голос из экзокостюма с рыбой.

Он повиновался, и в этот момент, даже сквозь веки, увидел ослепительную вспышку света!

И наступила темнота.

Он приоткрыл глаза, но не сразу смог видеть. Немного позже, уже привыкнув, разглядел огромное оранжево-красное пятно, идеальный круг, который очертил столб света.

Храма не было.

Со стороны посёлка доносились крики, люди ходили, падали, цеплялись за изгороди, за стены, снова падали…

– Мама, мама, где ты? – прошептал Орон.

– Смотри, видишь там, высоко, красную точку? – сказал кто-то рядом. – Это остывает зеркало спутника Смерти. Его назвали «Призрак», потому что он невидим до удара и спустя час после него – исчезает. Он может стрелять только раз в десять месяцев, а потом десять месяцев накапливает энергию для следующего выстрела. Ума не приложу, зачем Зине понадобилось стрелять по этому месту. У него под контролем всего один этот спутник, он ослабил нашу космическую оборону на четверть.

Красная точка вверху вспыхнула маленькой звёздочкой и пропала.

– Что это было, Дэн? Что это было?!

– Может, технический сбой, эти спутники созданы бессмертными, но не безупречными, – вместо Дэна девушке ответил Жухлый.

Отряд шёл уже четырнадцать часов в полном молчании. Давно уже они перемахнули частокол – все прыгнули, а Орона крепко обхватила девушка-«рыба», как он её называл про себя, и перепрыгнула вместе с ним. Ноги его были сломаны, но никто не обращал на это внимания, даже он сам.

Наконец после пустынной степи, впереди показался лесок.

Там и сделали привал.

– Сладкий, выдай Жухлому батарею Врача. Что, Жухлый, ты думал, я такой глупец, и ты понесёшь свой экзик на себе? Нее-ет. Я всё же разбираюсь в некоторых вещах и помню, что такое боеспособность группы.

Голос Дэна был полон гордости за самого себя:

– Мурена, прогрей пленного, всё же лучше, чтобы он шёл сам, чем волочь его на себе.

Орон увидел, как его конвоирша направила на него оружие.

Он почувствовал, как к нему идёт тепло, стал согреваться дрожь прошла.

– Это инфракрасный режим, хотя что тебе скажут эти слова? – насмешливо сказала «рыба». – Говорим мы на одном языке, это хорошо, но ты же дикарь. Хоть и миленький. Хм. У тебя слишком умные глаза для такой глуши… Как зовут?

– Орон. Мож-жно Рон, – ответил он, клацая зубами, и сделал попытку улыбнуться.

– Эээ, я бы на твоём месте не улыбалась.

Выставили дозорных и все по очереди немного поспали.

Орон провалился в сон сразу. Ему ничего не снилось. Казалось, он только на минуту закрыл глаза, и тут же его возвратили из небытия: «рыба» трясла его за плечо.

– Вставай, пора.

И они снова двинулись в путь.

Орон уже привык к тому, что «ошейник» всё делает за него.

«Какой ужас, – размышлял он, – я сам себе не хозяин, кто-то управляет мною… или что-то. Значит, Наставник говорил правду? Никто ему не верил, когда он рассказывал, что машины управляют людьми, что они научились превращать людей в безвольные куклы и овладевать их волей! Но он рассказывал и о том, что некоторые могли выходить из-под контроля. Я вспомнил: он говорил, что нужно молиться и не покоряться…»

Он попробовал, он стал усердно повторять молитву, которой его научил Наставник, стараясь посылать сигналы частям своего тела. С этого момента он начал бороться.

Он пытался сжать кулак, или дёрнуть ногой, но ничего не получалось. Никаких результатов.

Так продолжал он свой путь, вспоминая беседы с Наставником. Это было давно, и он старался восстановить в памяти всё как можно подробнее.

– Что делает человека бессмертным, Наставник?

– Смерть, но только перед нею нужно прожить добрую жизнь.

– Значит, нужно побыстрее умереть?

– Зачем же торопиться? Люди, которые неблагоразумно распоряжаются дарами Господа, после смерти тоже обретают бессмертие, но бессмертие мучительное… а это страшно. Жизнь – это дар Господа, бесценный дар, который мало кто по-настоящему ценит.

– Странно, но ведь многие мучаются в этой жизни… Кловин говорит, что это нам за грехи прошлой жизни.

– Поменьше слушай Кловина, бедняга никак не может разобраться в тех глупостях, которые услышал от людей неистинной веры. Глупость заразительна, малыш, как любая зараза, которая плавает в протухшей луже. Если человек впустил внутрь себя плохую мысль, то он даже не замечает, как она растёт и отравляет его. А потом, когда вырастает до больших размеров, она становится хозяином человека, руководит им, и владеет.

– Странно, но ведь будь Бог таким всемогущим, то зачем Ему разрешать плохим мыслям властвовать над людьми?

– Бог создавал человека совершенно свободным, и в этом уникальность Его творения. Посмотри вокруг: везде полно всяких машин, которые не имеют никакой свободы, это и человек может сделать.

– Да, у Мирканы есть даже робот, оставшийся от Богатых Времён, и вправду – он убирает её дом, стирает, готовит. Разве он не свободен?

– Конечно, нет, Рон. Он даже не может думать так, как думает человек, у него есть определённая программа, она и решает за него. Но даже не это главное. Главное, что у него нет чувств, эмоций, у него нет души.

– А у нас есть? Как её увидеть, свою душу? Мы ведь делаем то же, что и роботы, например, убираем своё жильё…

– Бог спрятал душу очень глубоко в человеке, чтобы сам человек не мог ею владеть. Иначе некоторые люди с удовольствием обменяли бы её на что-то, по их мнению, более полезное, потеряли или продали кому-нибудь, да хоть бы противнику Бога, или другому человеку. Увы, люди часто алчны и глупы…

Наставник задумался, задумался и Орон.

Он много услышал нового и совершенно неизвестного ему.

Он ходил с матерью на службы в храме, помогал наводить порядок в святилище, иногда тихонько подпевал хору, стараясь разобраться в пении, но он совершенно не имел представления о вере и о том, как она проявляется в людях и в их жизни.

Орону было шесть лет, когда молодой неведомый странник пришёл в их селение. Он поселился в заброшенном храме.

Об этом храме ходила дурная слава с тех пор, как храмоборцы посеяли в людях смуту. Из века в век храмоборцев в народе становилось то больше, то меньше…

В последний раз, ещё до рождения Орона, как ему рассказывала мать, они захватили селение, выгнали из храма последнего монаха, самого старого, последнего из некогда обширной монашеской общины. Затем они разграбили храм, и, собравшись все вместе, с семьями, детьми и домочадцами, отправились в большой город продавать всё то драгоценное, чем им удалось поживиться. Они надеялись побывать на ежегодной ярмарке и хорошенько повеселиться там. Награбленного было очень много: один только золотой голубь из-под храмового купола весил пять квантимов! Было там и золото, ободранное с изображений мучеников, золотые, серебряные и бронзовые подсвечники, светильники и драгоценные камни, множество тканей, шитых золотом. А ещё – бочки с древними винами, маслами и мёдом. Они стали настоящими богачами! Просто немыслимо, сколько они могли за всё получить денег, продай они всё даже по самой низкой цене…

Долго их не было, и люди удивлялись и думали, что все эти храмоборцы остались жить в городе. Дома их постепенно обрастали бурьяном.

А потом о них стали потихоньку забывать.

Но однажды заблудившийся путник попросил приюта у старой Мирканы. Между пересказами всяких новостей, он рассказал, что десять месяцев назад на обоз, идущий с этой стороны, напали ворки, прямо возле Анаэбля – того города, в который они направлялись. Разбойники убили и сожрали всех, кто там был. Ничего не осталось, кроме кровавых следов, что впрочем, дело обычное, раз там побывали ворки.

Никто бы и внимания не обратил на этот случай, но военный отряд нашёл на месте побоища настоящие сокровища, которые теперь внесены в военную торговую палату для нужд армии.

Конечно, все верующие люди поняли: это кара за ту жадность, что проявили их обезумевшие соседи. Но другие ничего странного в случившемся не видели, потому что нападения ворков хоть и редкость, но всё же случаются. И эти последние, несмотря на то, что их соседи погибли, всё равно испытывали зависть к их награбленному богатству. Они размышляли, что поступили бы разумнее с сокровищами храма…

Селение, в котором жил Орон, вместе с частью леса и огородами было окружено высоким каменным частоколом. Хоть здесь, в малолюдных краях, разбойников не было, всё же выходить за пределы ограды люди старались только по большой необходимости.

– Придёт маленький ворчок и укусит за бочок!

Так иногда говорила мама, и всякий раз маленький Орон сжимался от ужаса, потому что ничего страшнее кровожадных ворков нельзя было даже придумать! Так страшны были рассказы о них… Никто из местных ни разу не видел ворков, и потому, может быть, они казались ещё страшнее.

Городок или, скорее – деревенька или посёлок, находился в стороне от больших дорог. В этом было его преимущество в неспокойную, лихую пору. Все большие сражения, погромы, грабежи и другие волнения обошли его стороной.

Когда-то давно, до того, как мир пал, это был большой город, но многое изменилось с тех времён. Начались войны, эпидемии, голод.

Может оно и к лучшему, как твердила Орону мать, потому, что сейчас во всех больших городах неспокойно, всем там приходится работать для победы армии с утра до ночи. А у нас жизнь течёт по-старому – спокойно, тихо, здесь люди приспособились жить без благ цивилизации.

Но ровно через год после разграбления храма внезапно рухнула зерновая башня. И тогда люди действительно испугались…

С тех пор храмоборцы уже никогда не пытались даже возвысить свой голос, да и осталось их совсем мало, единицы.

– Наставник, а почему правитель Зина так преследует нас? Ведь ты не против его власти, мы стараемся не грешить, трудимся, и даже я слышал, как ты молишься за него. Разве можно допускать такую несправедливость?

– Не так всё просто малыш, это сложный вопрос. Я и многие наставники думаем, что сам Зина, возможно, прекратил бы гонения. Ведь сначала, до своего двухсотлетия, он смотрел на нас вполне дружелюбно. Конечно, имелись запреты, но они носили скорее формальный характер. Увы, скоро всё изменилось. Дело в том, что на самом деле Зина – не полновластный хозяин страны, он вассал более могущественного и страшного человека, имени которого мы не знаем, как мы не знаем, откуда он. Но точно известно, что Зина своим долголетием обязан ему. Да и всё современное оружие Зины приходит воздушными караванами из далёкой страны! Как и многое современное оборудование для заводов и фабрик. Поэтому отношение наших отцов к Зине двояко: одни считают его исчадием ада, а другие не без оснований полагают, что он ведёт двойную игру, понимая: и отдельный человек не может жить без совести, и государство не может жить без совести. С коррупцией он пытается бороться, но с грехом, который разлагает каждого человека, разлагает государство, он бороться не может. И между царством греха и погибели и Царством Божиим, его выбор однозначен.

4. ВОРКИ

Начало темнеть, на небе опять стали собираться свинцовые зимние тучи.

Землю накрыла тьма.

Орон совершенно ничего не видел, однако ноги его (без его участия) становились туда, куда было надо, тело огибало препятствия, как будто кто-то другой за него чётко видел на пути и ямки, и камни, и деревья.

Он не знал, что отряд движется по приборам ночного видения, а мощный процессор в экзокостюме Мурены перерабатывает огромный поток информации, поступающий от множества датчиков и радаров, и посылает сигналы на его «ошейник», которому подчиняется вся двигательная система Орона.

Отряд вошёл в ущелье между скал.

– Эй, Дэн, ты ничего не заметил? Что-то мелькнуло справа, – послышался тревожный голос из команды.

– А этот маршрут точно безопасен? Я что-то не припомню, чтобы Штурман нас без нужды гнал в скалы, – поддержал товарища ещё кто-то.

– Спокойно, трухарики, проскочим, тут всего на двадцать минут…

И в ту же секунду Орон услышал звук спущенной тетивы.

Только он был чуть ниже, но гораздо сильнее – так, что даже обдало ветерком…

– Простой! Простой, ты где? – послышался тихий голос Дэна. – Пленник пропал у меня с экрана. Всем приготовиться, отступаем! Я, кажется, вижу…

Орон же ничего не видел, он мог только слушать.

Он услышал вскрик – и всё вокруг озарилось светом. Бойцы активировали боевое освещение, не полагаясь больше на приборы ночного видения.

Орон зажмурил на мгновение глаза, потом открыл их, стараясь быстрее привыкнуть,

И увидел, что стоит в центре группы из шести человек. Вокруг громоздились скалы, а на выступах впереди чернели две огромные фигуры. Они казались размером больше самой большой коровы – сравнение, которое первым пришло на ум Орону. Исполины пригнули головы, словно готовясь к прыжку, и смотрели в упор на отряд.

Первые минуты оцепенения прошли. Как только кто-то из бойцов Дэна шевельнул рукой, потянувшись к мечу, фигуры просто исчезли. Человеческий глаз не успевал зафиксировать их стремительный прыжок, только на скале вспыхнули снопы искр от их когтей.

И тут же страшная сила метнула первого из бойцов отряда вправо, и это летящее пятно разделилось на несколько частей и тучу красных брызг, послышался грохот ударившегося о скалу экзоскелета, напоминающий лязг осыпающихся, пустых консервных банок…

– Какого рожна ты нас сюда завёл!

– Отступаем! Я видела позади какую-то нору, за мной! – услышал Орон в хоре криков знакомый голос «рыбы».

Через мгновение они оказались в небольшой пещере. Узкий вход мог бы стать для них спасительным. Мурена установила возле пещеры мину и запрыгнула внутрь.

Раздался взрыв.

В разъярённом огне Орон узрел на мгновенье огромную разъятую пасть, услышал страшный рёв – и снова наступила тишина.

– Жухлый, поставь ещё одну мину, все контролируйте вход! – Дэн почти перешёл на визг.

И тут все услышали, как позади них осыпаются камни.

Орон стремительно повернул голову – и ему показалось, что волосы на его голове зашевелились: посередине пещеры возвышалась ступенчатая спиралевидная насыпь, из её углубления на них таращились две пары глаз маленьких ворков.

Маленькими их, конечно, можно было назвать только условно: головы у «детишек» были раза в полтора больше человеческих.

Ничего подобного Орон прежде не видел.

Ему подумалось, что и вояки, пленившие его, раньше ничего такого не встречали. Разве только на картинках…

Давно, очень давно, какие-то сумасшедшие учёные решили создать гибрид быка, медведя и волка. Поговаривали, что в этот зверский коктейль добавили ещё и гены крысы, таракана, летучей мыши, змей и всякой прочей нечисти.

И получились ворки.

По разуму они превосходили даже дельфинов, и сначала были ручными. Здоровенные твари, в полтора раза больше самого большого быка, служили людям за океаном, в какой-то давно забытой, но проклинаемой всеми ныне живущими стране.

Верхом на ворках те люди покорили весь скалистый континент, никто не мог противостоять их мощи и ловкости. Захватчикам было достаточно приблизиться к врагу и спустить своих зверюг с цепи, дело довершали три саблевидные челюсти и когти огромных медвежьих лап…

Алчность завоевателей не знала границ, и когда они покорили материк, то стали заявлять о господстве над всей планетой.

Что случилось потом на самом деле – не знал никто.

Одни говорили, что армия ворков вышла из под контроля потому, что начался голод. Другие говорили, что купцы некоей страны вывели зелье, заразившее ворков бешенством.

Катастрофа была столь стремительной, что только несколько человек успели запрыгнуть на небольшой корабль и уплыть с материка, где всё истребили ворки.

Всё это пронеслось в голове Орона в мгновение.

Дальнейшие события происходили так стремительно, что думать стало некогда.

– Твари! Твари! – заорал Дэн.

И стал палить из лучемёта по выводку ворков.

Во все стороны полетели клочья пылающей плоти, пещеру заполнил страшный визг – то ли лай, то ли рычание, – полный боли, страдания и призыва.

– Стой, стой, дурак, что ты творишь! – заорал Жухлый.

– А-аааа! – его крик перешёл в вой отчаяния. – Нас теперь никогда не выпустят отсюда! Что же ты наделал…

В то же мгновение у входа раздался взрыв, но ни взрывная волна, оторвавшая ворку заднюю лапу, ни каскад осколков, распоровший ему брюхо, не остановили зверя – он мгновенно подмял под себя одного из бойцов, молниеносным движением передней лапы полоснул по другому, который осыпался у стены бесформенной грудой, два щелчка челюстей – и экзоскелет под ворком перестал дёргаться. Огромная, окровавленная пасть из трёх челюстей вытянулась к потолку пещеры и издала пронзительный вой на таких высоких частотах, что люди согнулись, зажав уши.

Орон осознал, что он сползает по стене, царапая острыми камнями спину.

Вой перешёл в такой низкий регистр, едва слышимый, но такой мощный, что Орон испытал неведомый ему ужас.

Существо медленно осмотрелось вокруг.

Раздался первый выстрел, второй, пещеру наполнила канонада – стреляли все, оставшиеся в живых. На камни посыпались хрустальные гильзы.

Ворк бросился на ближайшего бойца, но тот успел отпрыгнуть.

В этот момент кто-то вскочил на ворка верхом и вонзил ему в затылок сверху свой меч. Тело зверя проползло немного вперёд и замерло.

Орон увидел, что на ворке сидит девушка-«рыба».

– Ааааа! – заорал Жухлый и метнулся к выходу из пещеры.

Орон лишь успел уловить всполохи боевого меча, словно кто-то стремительно махал горящей палкой в темноте. Это не было похоже на обычный поединок: лапы из темноты входа стремительно вылетали в сторону Жухлого, но там, где так же стремительно их должен был поразить пылающий меч, они исчезали, и снова врывались внутрь пещеры растопыренными когтями, чтобы мгновенно исчезнуть.

Теперь все бойцы стреляли в проём, ведущий в пещеру.

И вдруг наступила тишина.

– Ушли… пока ушли, похоже… – прокомментировал Жухлый. – Аа-а, вижу их: отступили и уселись в трехстах метрах примерно, раны вылизывают друг другу. Надо же! Мне бы кто вылизал…

– Не обольщайся Жух, – пошутил кто-то. – Это смотря куда тебя ранят… а так вообще у нас аптечка предусмотрена. Сколько нас?

– Та-аак, это то, что осталось от Сладкого и Некроманта, – Мурена осмотрелась. – А гдеДэн? Дэээн?! – позвала она.

Раздался хлопок, в глубине пещеры блеснуло.

– Колбаса, глянь, что там, не самоподорвался ли нечаянно наш героический командир…

– Их когти и клыки легко вспарывают пластины наших экзоскелетов, но ведь этого просто не может быть, Мурена! Нам об этом не говорили… – проворчал Жухлый.

– Да с ними просто ещё не сталкивались так близко, как мы… а если и сталкивались, то об этом никто уже не мог рассказать, сам знаешь, почему. Нас сожрут в этой дыре, и тоже никто не узнает.

Мурена подошла к мёртвому ворку и склонилась над ним, разглядывая его челюсти, осторожно провела рукой – настоящее лезвие, даже острее. Всё в слизи, видимо, она работает в качестве смазки, что облегчает рассекание. По такому же принципу, кажется, поступали сатираи – смазывали свои мечи… Пока не появился комбинированный лучевой. Но истинные мечи сатираев и сегодня в большой цене.

– Ах! Вот оно что! Посмотрите, каждая челюсть ворка – это же самый настоящий меч сатирая! Вот как сатираи добывали свои мечи… Забавно!

Её размышления вслух, прервал подошедший Колбаса:

– В общем, там был небольшой лаз…

– Почему был? – прорычал Жухлый.

– Не перебивай, Жух! Был, потому что наш боевой командир исчез, а проход этот подорван и завален, запах взорвавшейся гранаты я уж могу отличить от запаха обделавшегося командира.

– То есть, ты намекаешь, что наш доблестный командир в пылу сражения решил осмотреть пути отступления и нечаянно уронил гранату, которая зацепилась чекой за его геройский палец?

– Да, именно на это я и намекаю, Жухлый. Слинял наш новоиспечённый командир. Геройски отступил, спасая жизнь племянника вождя, то есть свою.

– Не смешно, парни, ваши остроты могут довести до рвоты! – Мурена присела возле Орона. – У Дэна было единственное средство связи. У него, как я поняла, остались все резервные батареи, аптечки. У нас этого не густо… Ещё пара нападений – и закончатся патроны. Останутся мечи, но их хватит на час боя, а это ведь необычный бой, согласитесь? Махание работающим мечом без толку – словно газетой от тучи комаров отмахиваться в чистом поле. Мин осталось всего четыре, три на входе… Даа-а, вот так влипли мы, ребята, с нашим боевым командиром! Надо было его сразу шлёпнуть.

– Но как, Мурена? Ты же знаешь, что за всем онлайн присматривали сверху, это бы расценили как бунт. Тебе-то что, у тебя близких там не осталось, а у нас… Да и кто мог знать? – возразил Жухлый.

– Зато теперь не онлайн, теперь можно сказать, что Дэн – дерьмо! – звонко крикнула Мурена. – И поделом всем нам! За наше безволие…

– Хватит! Мур, мы не меньше тебя ценили и Штурмана, и Врача, и Комка, но ты забыла, что у каждого внутри шлема установлен зарядик на случай предательства? Мы бы все там остались без головы! Всё происходит по воле нашего великого вождя. И каждый из нас знает, чем это может кончиться. Может, ему сам Зина приказал драпануть? Бесценный племянник оказался дороже дядюшке, чем бесценный пленник, за которого предназначено такое огромное вознаграждение, – веско подал голос молчавший ранее Безымянный.

– Да? Что ж, может, ты и прав… потом разберёмся. Но сначала надо отсюда выбраться! Сколько их там, снаружи? Глянь-ка, Жух.

Жухлый осторожно выглянул.

– Уже шесть. А было три. Нет, нам конец. Я даже не смог коснуться его мечом! А этот, – Жухлый пнул тушу мёртвого ворка, – одним взмахом раскроил Сладкого и перекусил Некроманта! Хряп и всё, не спасли боевые доспехи, которые выдерживают выстрелы лучевого оружия, удары меча… из челюсти и когти проходят через них, как горячий нож сквозь масло!

– Странно, почему до сих пор они не нападают, а живут в этой части побережья втихаря, – задумчиво произнесла Мурена.