Когда деревья станут большими, или Синий саван

Неожиданно одна из жриц посмотрела прямо ему в глаза.

– Ты нравишься мне меньше всех, и раньше я не замечала тебя в свите Гирона. Кто ты?

Жрец испытал лёгкий приступ паники и погодя ответил:

– Я, женщина, Орсиний… – начал было он, собираясь поставить незнакомок на место, но жрица, криво улыбнувшись, протянула к нему руку, и он, как мешок, набитый корнеплодами, шлёпнулся на колени, не будучи в силах даже сделать вдох.

– Приятно познакомиться, я старшая жрица Каргала, и замечу: сейчас ты нравишься мне гораздо больше. Жаль, это продлится недолго.

Гирон подошёл к женщине и что-то принялся быстро шептать ей в ухо. После чего Каргала, качнув головой, с интересом посмотрела на стоящего на коленях и позволила ему встать.

Его святейшество махнул в сторону опозоренного жреца рукой, и Орсиния вывели из комнаты.

Глава 23

Всю свою жизнь Дэрелл провёл среди одарённых и прекрасно изучил некоторые поведенческие особенности магов среднего мира. Дар избранной не являлся исключением и порой сам говорил за неё вопреки желанию.

Он всегда физически ощущал исходящие от Донумэ волны гнева и потоки нежности с полным осознанием силы её магической сути. Поэтому сейчас, когда Дилия утверждала, что дар исчез, он не мог понять, почему его ощущения не изменились. Дэрелл чувствовал её боль, её отчаяние и решимость, граничащую с яростью, так же, как раньше. Понимая главную причину состояния избранной, хранитель так сильно хотел помочь, что это не давало ему и минуты покоя.

Вместе с избранной покидая зал номер пять, он на мгновение остановился, сделав всего несколько шагов.

– Не спеши так. Может, лучше пройдёмся? Ты буквально окопалась в своей комнате, как в туннеле перед осадой.

Дилия улыбнулась.

– Мне порядком надоело заниматься наблюдением за консервацией обменных процессов биологического материала, так что открыта для предложений…

– Пошли в зал номер восемь.

– А что там делать? – без энтузиазма поинтересовалась Дилия.

– Ты когда-нибудь была в гроте нижнего яруса во время традиционных ритуалов?

– Да, но не понимаю, о чём ты? – удивлённо вопросила она.

– Об акустике. Если спрашиваешь, то, похоже, мне есть чем тебя удивить. Пошли, сама услышишь.

– Звучит заманчиво… – проговорила избранная, заинтригованно следуя за Дэреллом.

Дилия не была в этом живописном гроте нижнего яруса много лет, вернее, посетила она его лишь единожды, на свадебной церемонии.

Очутившись внутри, она увидела восьмой зал как в первый раз.

Подойдя к противоположной стене, оба вошли в узкую расщелину и, пройдя через неё, попали в величественную пещеру, едва освещаемую светом, проникающим через трещины в сводчатом потолке, находящемся в десяти локтях от земли.

Пещера была внушительных размеров, и в ней без труда поместилось бы больше ста человек. Она имела форму неправильного овала, постепенно сужающегося в довольно тесный туннель, простирающийся шагов на тысячу ещё глубже под землёй, время от времени образуя другие залы, менее просторные и, как следствие, совершенно на неё не похожие. Многие из них были частично заполнены водой. Последнее каменное пространство считалось природным бездонным бассейном.

На краю бассейна располагалась маленькая платформа с несколькими покрытыми мхом камнями, приспособленными как сиденья. Именно здесь жених и невеста произносили свои клятвы. Однако этот ритуал считался таинством, и гости на церемонии не присутствовали.

Дэрелл заговорил почти шёпотом:

– Здесь можно услышать необыкновенное эхо. Слово, произнесённое мужским голосом, подхватывается бесконечными голосами, и вместо того, чтобы постепенно затихнуть, как случается с обычным эхом, оно становится всё громче и громче с каждым его повторением, и так продолжается до тех пор, пока не взрывается, подобно удару грома, и затем исчезает где-то в бесконечности туннеля. Это явление использовалось ещё в те далёкие времена, когда пары подбирались не учитывая симпатию. Низкий голос, который вследствие необычной природной аномалии воздействует на эмоциональное мышление, как известно сильнее развитое у женщин, тут многократно усиливается. Более высокие голоса плавно и быстро затухают. Как следствие, создав определённую акустику, увеличивающую эффект, мужской голос влияет на женщин, облегчая принятие навязанного брака. Сейчас это только традиция, ритуал, идущий из глубины веков. Однако раньше необычное явление было очень полезным. Конечно, оно воздействовало на сознание человека, притупляя рациональность мышления, но в те времена подобное было гуманно.

– Интересно, раньше я не слышала об этом и даже не думала о предыстории ритуала, – заметила избранная, с возросшим любопытством оглядываясь по сторонам.

Дэрелл устроился в середине зала, расположившись прямо на неровном каменном полу, и, откинувшись на спину, прикрыл глаза.

Дилия опустилась рядом. Почему-то ей безумно захотелось проявить заботу. Поцеловав, едва касаясь губами кожи, она смахнула непослушную прядь с его лица. Дэрелл убрал руку и с улыбкой взглянул на неё.

– В определённом смысле я даже рад, что всё так сложилось.

Избранная с осуждением посмотрела на хранителя.

– Ты сам знаешь, что это неправильно…

Мужчина слабо кивнул.

– Да. Но я лучше умру, чем опять потеряю тебя.

Дилия обняла его в попытке скрыть навернувшиеся слёзы.

– Ну, ничего, – убеждала она сама себя, – главное, что сегодня можно забыть о тревогах и просто побыть вдвоём.

Но мрачные мысли не оставляли Дилию. Она хотела бороться, однако не знала как. С той злополучной поры, когда силы предательски покинули её и до момента, когда расщеплённое сознание сыграло с ней злую шутку, избранная ощущала, что земля уходит из-под ног. Даже сейчас, в объятьях своего хранителя, тревога и пустота не давали передышки.

Дэрелл аккуратно отстранился, нежно поцеловал в губы и, присев, обхватил голову руками.

– Тебе пора идти? – спросила Дилия, последовав его примеру.

Хранитель, улыбаясь, покачал головой и посмотрел на неё тем самым взглядом, в котором читалось восторженное умиротворение. Прилив тепла и нежности на мгновение откинул тяжкие раздумья в глубины чертогов сознания, вернув беззаботную светлую радость происходящего здесь и сейчас.

– Этой твоей улыбки мне не хватало больше всего, – призналась Дилия.

Дэрелл засмеялся, и его голос разнёсся по удивительной пещере волшебным эхом.

– Не могу полностью исключить возможность, что твоё заявление только учтивая лесть, но я хочу верить, – вновь прошептал он на фоне всё продолжающегося эха.

– Признаваться в подобном не входило в мои планы. У меня просто вырвалось…

Дилия вскинула голову.

– Если допускаешь, что кое в чём я разбираюсь лучше тебя, то изволь не подвергать мои эмоциональные проявления сомнению… Хорошо?

Дэрелл долго смотрел в немного посветлевшие глаза любимой, потом улыбнулся и кивнул головой.

– Ты права. Уверен, что я просто неотразим! – улыбаясь в ответ, сообщил он и вдруг взял её руку в свои ладони.

Смех, словно пролетев всё внутреннее пространство, усилился и, лишь когда достиг своего апогея, затих:

– Ты чувствуешь дар? – неожиданно задал вопрос хранитель.

– А ты уже забыл, что он исчез? – возмущённо проговорила Дилия.

Дэрелл слегка побледнел.

– Нет. Но сила возвращается.

С этими словами хранитель коснулся кончиков её пальцев, и на мгновение Дилия почувствовала свою магию.

– Этот процесс может оказаться длительным, но всё вернётся.

– Но почему? – воскликнула Дилия, не отводя глаз от ладони.

– Может, кто-то блокировал твой дар на поверхности, но когда ты попала в подземелье, отрезанное от остального мира, воздействие прекратилось – и магия возвращается.

– Логично, но это значит, что в Сайво я опять стану бесполезной…

– Боюсь, это вполне возможно. А сейчас пойдём ближе к платформе. Я намерен предложить тебе демонстрацию местного природного явления.

Дилия, улыбнувшись, охотно последовала за своим хранителем.

Глава 24

Радьен выглядел устало. Зеркало явило правду, не прикрытую вуалью, сотканной из сумеречных теней уходящего дня. А ему бы хотелось этой лжи. Поспешно опустив глаза, император отошёл от немилосердного зеркала и, окинув комнату придирчивым взором, вздохнул. Старый, давно оставленный дом смотрелся весьма потрёпанным и заброшенным. В юные годы именно здесь они с Агарой были счастливы вдали от всего мира. Однако вернуть жилищу прежний вид было ему под силу.

В голове сменялись картинки вариантов обновления неказистой обстановки, и это быстро отвлекло от печальных образов, напомнивших о настигнувшей его старости.

Щёлк – и кресло у окна украшено разномастными подушками, надёжно скрывшими от взгляда дыру в обивке.

Щёлк – разбросанные повсюду глиняные горшки выстроились в ряд на подоконнике, не оставив места для паучьего семейства.

Щёлк – и заржавевшая кровать укрыта цветастым пледом.

Щёлк – и колченогий стол обрёл утерянную устойчивость, опершись ножкой на давно заброшенную в пыльный угол книгу.

Единственный уцелевший под тяготами неумолимого времени табурет водрузился рядом, горделиво поглядывая на менее удачливых собратьев, отправленных в топку.

Щёлк – и опасно накренившийся шкаф намертво пригвождён к стене.

К полуночи дом приобрёл обитаемый вид, а огонь в очаге наполнил комнату долгожданным уютом.

Последним, что заставляло его испытывать неприятные чувства, осталось то самое зеркало. Радьен долго не решался подойти к нему вновь. Собравшись с силами и избегая отражения, он торопливо накинул на раму тряпицу. Потом, сняв с гвоздя, быстро переместил зеркало под кровать, задвинув подальше.

Вздохнув с облегчением, мужчина плюхнулся в кресло и не заметил, как погрузился в сон.

Утро заглянуло через окно, назойливо просачиваясь в комнату искрящимися сквозь пыль лучами.

Император открыл глаза и, потянувшись, вышел во двор. Погода обнадёживала, предвещая тёплый безоблачный денёк. Лёгкий ветерок доносил ароматы проснувшихся полевых цветов.

Вооружившись ведром и ковшиком, он спустился к озеру и, набрав воды, не без труда поднялся по скользкому от влаги склону.

Тишина, господствующая в этом забытом миром уголке, завораживала, даря необходимое спокойствие. Здесь всё было иначе, не так, как в мире, кишащем людьми. И здесь эти самые люди не могли бы гармонично вписаться в умиротворяющую природную идиллию. Они бы даже смотрелись нелепо и уродливо.

Порыв ветра распахнул и тут же захлопнул перекошенную ветхую дверь.

– Ку-ку, ку-ку, – начала свою песню кукушка, и вновь тишина, только ветер и шелест подлеска.

Из-за сарая вышла чёрная кошка и принялась намываться, похоже, после удачной охоты. Она лишь на мгновение одарила Радьена пронизывающим взглядом изумрудных глаз и продолжила своё занятие.

Вскоре котелок забормотал аппетитную песню. Позавтракав, император устроился на скамейке, наслаждаясь удивительно умиротворяющей озёрной гладью. Кошка бесцеремонно запрыгнула к нему на колени, и Радьен, поглаживая шелковистую шёрстку, неожиданно для самого себя погрузился в воспоминания.

День прошёл незаметно, и вот уже огненный диск солнца окунулся в лёгкую водную рябь.

Смахнув со щёк слёзы печали и счастья, Радьен осмотрелся по сторонам, словно вернувшись из долгого путешествия. Да, оно и правда было долгим. И сейчас император был рад, что оно подошло к концу. Тревога исчезла, забирая с собой страх, и грусть больше не терзала его.

На мгновение задержавшись взглядом на огненном шаре, уходящем в потемневшие на закате воды, Радьен встал на ноги.

– Мне пора, – уверенно проговорил он и вошёл в дом.

Вечерняя прохлада обняла его. Темнота встретила своим усмиряющим поцелуем.

Радьен опустился на скрипнувшую в ответ кровать и улыбнулся.

Утром следующего дня в комнату вошли двое.

– Он ушёл? – уточнил Рухнас.

Халфас кивнул.

– Мы должны позаботиться о теле, тянуть не стоит.

Радьен лежал на кровати, спокойный, можно сказать умиротворённый. Одна рука покоилась на груди, другая сжимала кинжал.

– Ушёл как воин, как подобает императору! – заметил Рухнас.

– Надеюсь, эта его жертва не будет напрасной… – угрюмо произнёс Халфас.

Глава 25

– Пока работа над защитным куполом не завершена, придётся обороняться от вражеских полчищ, о которых нам не многое ведомо. Перед тем как собирать новый военный совет, понадобится чёткая и полная информация о проделанной работе секретной службы, – заявила Ватула, плотнее закрывая дверь за собой.

Набериус сделал шаг к Халфасу и, обменявшись с магом многозначительным взглядом, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но старик опередил его:

– Армии объединённых стран нельзя недооценивать, но любой союз имеет слабые места. Слишком разные государства, ведомые одной общей целью, – это маловероятно, а значит, возможен разрыв отношений и даже противоборство между ними. Полагаю, столкновение взглядов, принципов, общественных систем в этом случае сыграет нам на руку. Поэтому первостепенно изучить своих врагов досконально, насколько это возможно. Этим и занимался Набериус. Благодаря ему мы получили важные данные касательно образа жизни, религии, экономики, истории…

Халфас замолчал и нервно сплёл пальцы.

Рухнас мрачно взглянул на него.

– Дабы не терять драгоценного времени, стоит подытожить то, что нам известно, – закончил он и жестом руки передал слово Набериусу.

Офицер прокашлялся и заговорил:

– Во-первых, Ирмгард – воинственное государство, захватившее за своё существование немало земель. Они навязывают религию единого божества и уничтожают культуры завоёванных держав. Управление осуществляется старшими жрецами их веры. Армия и экономика похожи на наши.

Во-вторых, Марил – это союзное государство, хотя уместнее считать их частью Ирмгарда, так как они платят бывшему захватчику налоги, дабы оставаться условно свободными. Марил не проявлял себя как агрессор, они исповедуют весьма странную религию, если её вообще можно так назвать. Марилиане считают, что каждый новый день воскрешает их из мёртвых, изменяя личность. Поэтому спят только для поддержания физических сил и не делают запасов. Многочисленны, но слаборазвиты, и экономики как таковой у них нет. Самой большой ценностью для них является собственное спокойствие. Управление осуществляет «совет неспящих». Армии как таковой нет, однако страна является прекрасным полигоном для найма новых рекрутов.

В-третьих, Латгария – государство с недолгой историей, было создано из двух маленьких стран. Долгое время являлось вассалом Ирмгарда. Получив некоторую независимость, быстро превратилось в единое государство. Строй – монархия, собственной преобладающей религии нет, и влияние на государство верования оказывают слабое. Армия состоит из наёмников.

Судя по тому, что нам известно, все эти страны в первую очередь интересуются территорией Сайво. Латгария располагается на землях, плохо пригодных для обработки, с неблагоприятным климатом. Марил страдает от сильного перенаселения. А что касается Ирмгарда, лидеры государства всегда рады прибрать чужие земли к рукам. Плюс так они навязывают другим народам свою религию и образ жизни.

– Как я понимаю, сбором информации так называемая «работа» не ограничилась? – пристально взглянув в глаза Набериуса, спросила императрица.

– Да, госпожа, наши секретные агенты внедрены в армейские подразделения тройного союза. Ведётся работа по сбору полезных данных, и готовятся диверсии. Что, замечу, уже приносит свои результаты, замедляя продвижение войск. Уроженцы Латгарии довольно суеверны и опасливы, наши люди намеренно распускают слухи, рассказывая древние легенды о вечно бодрствующих чудовищах. Народ Ирмгарда набожен. Поэтому повествования о посланницах чистого зла – жрицах грядущего и жертвоприношениях, которые практикуют новые союзники-иноверцы, вселяет в сердца сомнения, а в ряды – смуту. Марилиане пока не поддаются влиянию, но лучшие агенты трудятся над этим.

– Отличная работа! – одобрил Халфас и вполголоса проговорил: – Осталось сделать то, о чём просил…

Набериус недовольно фыркнул.

– Так надо. Уверен, сам всё понимаешь… – пытливо заглядывая в глаза собеседника, уточнил старик.

Набериус кивнул и, виновато посмотрев на молодую императрицу, потупил взгляд.

– Что вы снова скрываете, чего я не знаю? – повышая голос, вопросила Ватула.

Халфас лишь печально улыбнулся ей в ответ. Рухнас неспешно подошёл к дочери.

– Радьен отправился в Туатил, нам очень жаль, дорогая.

Глава 26

После очередного насыщенного заботами дня Дэрелл поспешил к Дилии. Он знал, что сейчас, как никогда ранее, избранная рада его обществу.

Пройдя очередной каменный коридор, Дэрелл свернул за угол, чтобы, преодолев «галерею предков», оказаться у желанной двери. Но путь ему преградил Андрас – один из великих хранителей.

– Ориас, к Дилии вернулась сила? – спросил он, не глядя в глаза собеседнику.

– Похоже, тебе это известно, но откуда? – резко останавливаясь, поинтересовался Дэрелл.

– Видел Донумэ, но теперь знаю наверняка, – усмехнулся Андрас и продолжил: – Дилия во что бы то ни стало хочет покинуть подземелья. Возможно, её мечтам суждено сбыться…

– Почему мне кажется, что ты знаешь больше, чем говоришь?

– Ты тоже ведаешь о том, про что молчишь, скрывая от избранной правду. Не так ли?

Дэрелл, казалось, перестал дышать, а на его лбу появились капельки пота.

– Что тебе нужно? – выдавил он, вытирая испарину дрожащей ладонью.

– Просто хочу предостеречь. Донумэ сможет уйти; пока я не знаю деталей, но это случится. Так что реши, готов ли муж-хранитель отпустить свою вечную спутницу. Если пожелаешь, приходи, обсудим, а сейчас прости – мне пора.

Он, почти печально улыбнувшись, зашагал прочь.

Дэрелл продолжил свой путь. Андрас был самым необычным великим хранителем. На пост его назначили сразу, как Ватула вернулась в Сайво. С тех пор одарённый молодой человек старательно выполнял свой долг, но при этом упорно выискивал лазейки, чтобы покинуть подземелье. Андраса никто не ждал в среднем мире, но он не чувствовал себя комфортно в роли великого хранителя. Его выбрали ещё в академии. Юноша отличался особым писательским талантом, но не летописца, а человека, который мог сочинять будущее. Вернее, его дар срабатывал так, что, рисуя в своём сознании картины грядущего, он иногда мог воздействовать на детали. Кто его родители и откуда подобный дар, было неизвестно. Великий маг самолично выбрал Андраса для специальной подготовки – и не ошибся. Очень скоро ученик удивил наставника, заставив старика заподозрить в неприметном с виду студенте дар, идущий от властителя Туатила. Но полной уверенности не было.

Стремительно преодолев расстояние до двери избранной, Дэрелл, переступив порог, сразу сжал Дилию в объятьях.

– Как прошёл твой день? – поинтересовался он.

– Как обычно. Единственное, мой дар действительно возвращается!

Дэрелл взял Дилию за руку и произнёс:

– Понимаю, что все твои мысли – о вынужденном заключении и невозможности вернуться домой. Ты скучаешь по дочери, Халфасу, отцу, и допускаю, что даже по Рухнасу. Я не хочу, чтобы пустые надежды ранили тебя, и поэтому стараюсь избегать подобных разговоров. Но меня не может не беспокоить, что все твои устремления – в среднем мире. От этого мне невыносимо больно. Не хочу заглядывать в будущее, которое не сулит мне желаемого. Однако у меня появилась уверенность, что ты вернёшься домой.

Дилия подняла на него глаза цвета океанских глубин, блеснувшие в свете лампы алым блеском.

Изобразив непринуждённую улыбку на оставшемся правдивым лице, Дэрелл обнял её.

– Я приглядывал за тобой всегда. И всякий раз, когда смотрел на тебя, на счастливого человека в своём мире, живущем иной жизнью, слёзы жгли глаза изнутри. Наблюдая, как вы с Эйриком любите друг друга, я испытывал смешанные и не всегда благородные чувства. Однако понимал, что бывший любовник – как прокисшее вино: бутылка ещё возбуждает желание, но на вкус и запах – отрава. Тогда я был твоим прошлым. Поэтому одинаково боялся и не устоять в стороне, и остаться в тени. Сейчас я здесь, с тобой, но впереди опять маячит разлука. Когда твоё желание исполнится, я останусь один, но всякий раз, вспоминая свет твоих ныне потухших глаз, я буду знать, что всё не напрасно.

Дилия печально улыбнулась.

– Чем дольше я в этих кротовых норах, тем меньше я верю в возвращение домой.

– Нет, не говори так… Чем отчаиваться раньше времени, лучше насладись тем, что есть сейчас.

Избранная, кивнув, прошептала:

– Спасибо тебе, спасибо за всё!

– Дилия, – заговорил он, будто заметив в её взгляде тени прошлого, – я обещал, что сделаю всё, чтобы твои глаза всегда светились счастьем. Не сомневайся, я человек слова.

– Знаю, – прошептала Дилия, и несостоявшаяся улыбка застыла на её лице. – Дэрелл, только ты, мой хранитель, один имеешь право решать, как поступить.

Глава 27

Халфас собирался пролистать несколько книг и наконец-то отдохнуть в тишине и покое, но стук в дверь нарушил его планы.

– Дедушка, ты ещё не спишь? – поинтересовалась Ронове, проскальзывая в полуоткрытую дверь.

– Как видишь… – улыбаясь, ответил Халфас, откладывая на неопределённое время свои планы.

– Я должна знать, что вы задумали. Неожиданный уход Радьена нельзя объяснить естественными причинами…

– Да, дорогая, он принял решение уйти раньше срока, чтобы вернуть Дилию. Ты прекрасно понимаешь, что возвращение избранной – наш единственный шанс. Только все вместе мы сумеем спасти Сайво от гибели.

– Но как его уход способен помочь избранной вернуться?

– Ну, это долгая история. Главное, мы надеемся, что в момент перехода императора Дилия сможет проскользнуть в наш мир.

– То есть как «надеемся»?! Вы не уверены? – возмущённо вопросила Ронове.

– Можно и так сказать, но предложенное Рухнасом выглядит многообещающим. Мы с Радьеном…

– Только не говори, что тянули жребий, кто из вас отправится в другой мир, да ещё и по научению полубога! – всплеснув руками, воскликнула Ронове.

Халфас, поджав губы, промолчал.

– Это немыслимо… Вы же взрослые люди – как можно так поступать? – не унималась она.

– Полно, я верю в успех предприятия. Когда Дилия возвратится, мы создадим защитный купол и спасём нашу страну.

– А что, если сила избранной не вернётся? Что тогда?

– Я думал об этом, однако уверен, что не стоит забегать вперёд и терять надежду.

Глава 28

Сопровождая умерших в другой мир, Дэрелл всё чаще получал неутешительную информацию о происходящем в Сайво. Сначала он пытался дистанцироваться от этого, потом испытывал сложные чувства, следом явились угрызения совести. Несмотря на безумное желание остаться с Дилией, хранитель понимал, что скрывать то, что ему становилось известно, неправильно. Вконец измучив себя, Дэрелл принял решение и немедля отправился к Андрасу. Казалось, он ждал его и сразу приступил к делу.

– Как я понимаю, ты хочешь узнать детали возвращения Донумэ в средний мир?

Дэрелл, помедлив, кивнул и присел напротив юного великого хранителя.

– Всё случится, тебе нет нужды что-либо предпринимать. Событийный ряд запущен. Тебе на раздумья остаются считанные часы. Если хочешь узнать больше, то могу сказать только следующее. В случае избранной можно обмануть запечатывающие чары, если подобные заменят друг друга. Барьеры ослабнут в момент, когда кто-то равноценный окажется между мирами; тогда до времени его полного перехода у Дилии будет шанс уйти. Она оказалась в подземелье после того, как на хранителей наложили запрет на перемещение, поэтому её сдерживает лишь внешний барьер.

– Ты говоришь о ком-то определённом?

– Не могу ответить на данный вопрос. Добавлю только одно: если ты не готов проститься с Дилией, поторопись изолировать её. Например, отошли жену как можно быстрее в архивное хранилище. Я могу тебе в этом подсобить. Удерживай избранную там до момента, пока данный вариант себя не изживёт. Иначе очень скоро ты потеряешь свою избранную. А если ты принял окончательное решение отпустить, то советую проститься. Но что бы ты ни выбрал – помни: в случае благополучного возращения Донумэ в средний мир у тебя появится шанс загладить перед ней свою вину за не сказанное ранее. Знаю, это тебя гложет.

Глава 29

Несмотря на произошедшее в кабинете Гирона, Орсиний забрался на следующую ступень своего возвышения. Теперь он сопровождал его святейшество почти на каждую встречу. Он не понимал почему, отчего, но чувство собственной значимости принялось расти, как мозоль на ступне бродяги.

И вот однажды Гирон заговорил с ним. Нет, он обращался к своему верному жрецу и раньше, но сейчас он заговорил с ним как с равным.