Черные купола

Бинокль прыгнул в руку, присматриваюсь. За спиной слышу движение, позвякивание железа – ребята занимают позиции. Еще в первый же день сидения тут командир гонял нас самыми извращенными вводными. То у него «духи» атаковали по тропе, то с тыла, или вообще непостижимым образом оказывались прямо среди наших окопов. Дней пять нас срывали с места в самый неподходящий момент. Помню, Мишка опрокинул мне на ноги кружку с горячим чаем, когда резко вскакивал по тревоге. И пришлось ползать по земле в мокрых штанах…

Но сейчас это не вводная – в бинокль вижу группу моджахедов. По тропе они уже не прут, идут по обочине, зорко осматривая все вокруг. На здоровье, засечь таким образом сейсмодатчики управляющего блока – штука невозможная даже теоретически.

Кстати…

Беру в руки пульт.

Кнопка «Вкл», нажать.

Пискнуло, и на пульте загорелся зеленый огонек.

Так, система готова к работе.

«Опрос датчиков».

Нажимаем и эту кнопочку.

Огонек замигал. Управляющий блок сейчас производит опрос всех сейсмодатчиков системы. Похожие на длинные гвозди, они упрятаны в землю в самых неожиданных местах. А неподалеку от них ждут своего часа мины. Пять «МОН-50» и пять «ОЗМ-72».

Снова запищало, и на пульте загорелся еще один огонек – «Цепь». Тоже зеленый, значит, все в норме.

Последняя кнопка.

«Готовность».

Нажимаю и ее.

Мигает.

Еще раз.

Писк. Долгий, секунд пять.

На пульте загорелся еще один огонек.

«Боевой режим включен».

Очередность срабатывания у мин выставлена так, что пока кто-нибудь не дойдет до первой мины, все прочие будут молчать, хоть бы там лезгинку отплясывали всей толпой. А настроены датчики именно на шаг ноги. Есть у них там несколько вариантов. На четыре ноги – на лошадей и прочих вьючных животных. На колесный транспорт. Или, вот как сейчас, на пешеходов.

Все, система стоит в боевом положении, и от меня уже ничего не зависит.

Шорох.

Смотрю вбок.

Это Мишка со своей снайперкой пополз на запасную позицию. Разумно. Это он хочет замыкающих прижать. Мало ли что у них там с собой есть? А вдруг эти отчаюги миномет с собою волокут? Только такого подарка нам тут и не хватает. У передних не видно никакого тяжелого вооружения, так это мало о чем говорит, хвост колонны мы не просматриваем.

Мины расставлены вдоль тропы на дистанции метров в триста и, теоретически, способны выкосить все живое на данном отрезке. Но это в теории, а вот как на практике все пойдет? По закону подлости может уцелеть именно тот самый «дух», что волочит на горбу миномет. И будет нам всем тут весело…

Гости наши незваные тем временем выпустили вперед дозор – троих бородачей. Те оторвались от основных сил метров на двести и уже вышли из зоны поражения.

Хорошо, что я активировал систему уже после их прохода, а то грохнула бы первая мина впустую. Нет, три человека тоже кое-что, но… Лучше уж пусть основная часть «духов» под мины подойдет, это уж как-то повеселее будет. А за эту троицу я спокоен. Там Витек на тропке засел, от него-то уж точно не уйдут…

Плащ-палатки и брезент над окопами сдернуты и лежат на земле. Ничто особо не выделяет наш блок среди окружающей местности. Нет, понятное дело, что брустверы видны. Но вот признаков жизни за ними не наблюдается. Все ребята сидят на дне окопов или попрятались за камнями. То, что тут был блокпост, «духи», разумеется, знают. Но вот есть ли он здесь сейчас? Тропою этой уже давно никто не пользуется, можно сказать, почти забросили. Так что и особого смысла держать тут солдат нет. Тем более что дальше есть еще один блок. Тот уже гораздо более серьезный, даже капитальные блиндажи есть. Он прикрывает перекресток, там обычно базируется еще и броня. В обычном случае «духи» так не торопились бы, выслали бы разведку, наблюдали бы издали, да так и раскрыли бы наше присутствие здесь. Но сейчас их подстегивает время. А точнее – его нехватка. На тропе не видно преследуемых, стало быть, они ушли вперед. До большого блока тут уже не так и далеко, там их не достать. Значит, надо спешить…

Дозорные проходят мимо. Потом останавливаются, и один из них не торопясь топает в нашу сторону.

Здрасьте, приехали!

Только такого гостя нам тут и не хватает! Сейчас он поднимется на бруствер – и привет, накрылась наша засада. «Духи» развернутся вне зоны действия мин и полезут окольными путями. Тропа простреливается, и желающих по ней топать точно не станет.

Тем временем оставшаяся парочка неторопливо двинулась дальше. Периодически они посматривают на своего товарища, а тот уже метрах в пятидесяти от наших позиций.

Машу рукой, и ребята оттягиваются назад. Только крупнокалиберный пулемет остается стоять на своем месте. Нахожу взглядом Андрея.

– ПБС![4]

Он кивает головой и в темпе прикручивает этот прибамбас на ствол автомата. Меняет в нем магазин, теперь автомат заряжен дозвуковыми патронами. Шаг вбок, и он скрывается в подбрустверной нише.

Откладываю в сторону автомат и тащу из кобуры 6П9. Вот и пригодился…

Ныкаюсь и слушаю.

Вот заскрипел песок под шагами «гостя». Где он? Обходит окоп справа, между мною и прочими «духами». А где его товарищи сейчас? Если они топают прежним темпом, то до них должно быть около двухсот метров. Сойдет…

На песок рядом со мной падает камешек. Это еще что? Афганец окопы проверяет? Гранату кидать жаба душит, вот и пробует, что называется, на испуг? Вполне вероятно…

Шаги.

Дальше пошел, окоп обогнул. Еще метров пять, и он пулемет заметит, его ствол с этой позиции будет виден хорошо. Что потом? Побежит с воплями назад? Или все-таки жадность верх возьмет и захочет он такой трофей оприходовать? Денег такая штука стоит немалых.

Шаг, еще один, еще…

Остановился!

Когда он сюда шел, то автомат за спиной висел. Я еще удивился, ведь бой может вспыхнуть мгновенно, а у него руки пустые. Молодой еще? Глупый или самоуверенный?

Щелчок. Предохранитель сбросил?

Похоже…

Не слышал, чтобы он оружие снимал, значит, сделал басмач это еще раньше.

Стало быть, пулемет он засек.

Еще шаг…

Теперь он видит, что рядом с ним никого нет.

Что теперь?

Стоит.

А товарищи его продолжают идти, и основная группа «духов» топает по тропе. Как далеко им до первой мины?

Заскрипел песок, «гость» двинулся дальше.

Один-ноль в пользу жабы.

Пух! Пух!

Выворачиваюсь из-за угла.

«Дух» стоит прямо рядом со мной. Автомат он выронил и обеими руками держится за грудь.

Добавляю ему из пистолета.

Все, готов.

Сую пистолет в кобуру и ловлю на руки тело.

Совсем молодой парень, лет девятнадцать-двадцать. Бородка жиденькая, не успел еще отрастить. Теперь уже и не отрастит….

Так, чалму на голову. Халат… черт, запутался в чем-то. Ага, есть. Штаны, поверх своих, быстрее.

Андрюха рядом помогает мне, осматривает и кивает головой.

– Порядок! Издали не рассмотрят.

– Если только не в бинокль…

– Ботинки сними!

– Блин! Я-то тоже хорош…

Напяливаю обувь убитого, маловата будет! Но ничего, мне в ней далеко не идти.

Поднимаю свой автомат и топаю назад. Голову вниз, будто под ноги смотрю. Нет, не так. Вытаскиваю из-под халата пистолет и верчу его в руках.

Вот это больше похоже на правду. Нашел интересную штуку и теперь изучаю. Похоже?

Вполне.

А главное, моего лица теперь не видно в бинокль.

Халат, штаны, чалма, обросшая загорелая морда – чем не «дух»?

Спрашивается, какого рожна я в такие прятки играю?

Ведь можно было бы просто стегануть по ним из крупняка, всех не положим, но десяток точно уконтрапупим. Всё так. Но остальные могут и не отступить. И черт его знает, как оно там все обернется… Судя по тому, что идут они за ребятами уже не первый день, напакостили парни «духам» серьезно. Значит, и в погоню пошли не совсем зеленые да необученные. Нельзя их отпускать. Отсюда уйдут, а куда придут? Да и поквитаться за убитых парней надо.

Вот и брустверы позади. Быстрый взгляд на тропу. Дозор уже метрах в трехстах, смотрят в мою сторону. Чуть рукой им не помахал, вовремя сообразил, что у афганцев это вроде бы не принято. Во всяком случае, я этого не видел.

А что основная группа?

Ого!

Они уже около первой мины!

Ну что же, идем дальше. Как рванет, тут мне и ноги делать.

Хренак!

На тропе ухнуло! Да не единожды!

Поднимаю голову и вижу, как сбитыми кеглями валятся дозорные – Витек сработал!

Взгляд на тропу – и там дым коромыслом.

К черту маскировку!

Длинными прыжками несусь назад.

Вот и окоп.

Сваливаюсь в него и скидываю чалму. Халат – туда же. Штаны снимать некогда, распарываю их ножом.

Втискиваю ноги в ботинки и перескакиваю к пулемету.

Там уже примостился Андрей, деловито смотрит поверх ствола на клубы пыли над тропой.

– Ну как там?

– Красота! Всегда бы на такой фейерверк глядел.

В пыли снова грохает взрыв, значит, есть еще кто-то живой.

– Парни, смотрим! Не всех еще покосило!

Бух!

Снайперка.

Мишка кого-то засек.

Бух! Бух!

Бегу к нему, прячась за бугорками и каменюками.

Он лежит, прижав к плечу винтовку, и наблюдает за тропой.

– Чего там?

– Да так… пытался тут один резвый ноги сделать.

– И…

– Вон он лежит…

– А еще кто есть?

– Мне не видно. Пыль…

– Пулемет тебе сюда подтянуть?

– Ну… в принципе – не помешает.

– Добро!

Спешу назад и на позициях натыкаюсь на Коренева. Он уже на ногах, и вместе с ним его ребята.

– Чего вскочил, лейтенант?

– Стреляли…

Ну, прям тебе «Белое солнце пустыни»!

– Будь спок, лейтенант, мы тут справимся. Отдыхай пока.

– Нет, – мотает он головой. – Это за нами идут, их там дофига должно быть…

– Да, харь шестьдесят было.

– Было?

– Там, – машу я рукой, – на тропе, десяток мин стоит. Стояло. МОНки и ОЗМ-72. Сам по ней ты шел, так что рельеф местности представляешь. Еще вопросы есть?

– Мы что же – по минам шли?

– По воздуху! Отключили мы минное поле, как вас увидели. Так что – не парься.

– Патронов дай.

– Да вон, в окопе ящик лежит, бери сколько нужно.

Бабах!

Снова на тропе.

Взрыкивает крупнокалиберный. Ого! Даже так?

Бегу к пулемету.

По пути отправляю к Мишке пулеметный расчет.

Вот и окоп.

Андрей у пулемета, невозмутимо ворочает стволом, выцеливая кого-то на тропе.

– Что там у тебя?

– «Духи». Пытались рвануть в нашу сторону. Я троих снес, остальные попрятались.

Да, действительно, прямо у выхода с тропы лежат трое басмачей. У одного в руках РПГ-7.

– Сколько их там может быть?

– Я видел с десяток.

– Ждем… скоро уже пыль осядет.

Бабах!

Собственно говоря, на этом бой и окончился. Через час к нам подошла броня и с ней пара «шишиг». Забрали Коренева и его бойцов, погрузили раненых.

Отключив минное поле, мы все пробежались к тропе.

Зрелище там было… я вас умоляю! Жуткое…

Несработавшей осталась только одна МОНка.

Прибывший с колонной комбат только крякнул, рассматривая тропу. И тут же начал доставать саперов, требуя от них восстановить минное поле.

Прошел день, и нас всех сменили. На блок заступили ребята комбата, то-то он так старался! А нас отвели сначала в тыл, а потом и вовсе перебросили в другое место. Так я и не узнал ничего о дальнейшей судьбе лейтенанта и о том, за кем же они там охотились.

Прошло несколько лет, я уже давно подзабыл об этом случае. Волею судьбы пришлось мне некоторое время посидеть в кабинете. Наше начальство заказало ученым умникам некоторые специфические прибамбасы, вот меня и отправили к ним в качестве главного критика и, отчасти, эксперта.

Так что сидел я в кабинете военпреда на их хитромудром «ящике» и откровенно маялся дурью. Только изредка меня вызывали в цех или в лабораторию, где я до хрипоты спорил с разработчиками, отстаивая свою правоту. Дело это шло туго, мой отъезд постоянно откладывался. Вот и сидел я в просторном кабинете, составляя всевозможные сочетания из различных чаев. Так сказать – оригинальный букет изобретал.

В один прекрасный момент в дверь стукнули.

Поскольку хозяин кабинета отсутствовал на своем месте почти постоянно, занимаясь какими-то неведомыми мне вопросами, я распоряжался здесь почти единолично. Разве что секретную почту не принимал. А вот в некоторых текущих вопросах разбирался уже вполне отчетливо.

– Входите! – крикнул я. – Не заперто чай!

На пороге нарисовался крепкий мужик. Кого-то он мне напоминал…

– Мне Филатова нужно.

– Увы, – развел я руками. – Ничем помочь не могу. Нету его, в цех ушел.

– А будет когда?

– Да кто ж его знает? Надо полагать, будет когда-нибудь…

– М-м-да… Что же мне делать?

– Подождите тут, коли не спешите. Из меня провожатый плохой, я и сам здесь временно…

Мужик наклонился и поставил на пол свой портфель. На секунду он повернулся ко мне в профиль.

Точно – знакомая морда! Где ж я его видел-то? Спросить?

Да неудобно как-то… вон и он на меня смотрит с интересом.

На тумбочке зафырчал чайник.

– Чаю хотите? – спрашиваю его, поднимаясь из-за стола.

– Хочу… Лейтенант?

– Капитан, вообще-то. Э-э-э… Афган?

– Ну да! Квадрат тридцать три-пятнадцать, не забыл?

– Коренев?!

В общем, хозяина кабинета мы ждать не стали…

До утра просидели мы с бывшим лейтенантом в гостинице, где мне удачно отвалился неплохой номер. Коньяк у меня был, да и он приволок кое-чего с собой.

– А я ведь тогда долго вас разыскать пытался! – наливая очередную рюмку, сокрушался он. – Да только сказали мне, что никаких таких спецов на этом блокпосту отродясь и не бывало. Всю дорогу там обычная пехота стояла. А я даже фамилии твоей не запомнил…

– Да нас там вовсю секретили! Знать бы – от кого? Ты-то сам как на нас вылез тогда? По этой тропе никто уж и не ходил, далеко, да и неудобно.

– А-а-а… – махнул рукой Коренев. – Дело прошлое, слушай. Про «серую тропу» знаешь?

– Нет. Слышал какие-то обмолвки, но ничего конкретного…

– По этой дорожке возили в основном наркоту. Или проводили в Афган и обратно заморских советников. Инструкторов к «духам», всякого рода проверяющих. Словом – генералитет!

– Не слабо!

– А то ж! Сколько раз ни пытались накрыть там кого-нибудь авиацией, хренушки! Успевали они заныкаться под землей – там пещер до хрена. Вот Ткачев и придумал хитрый план. Откуда он узнал – бог весть, но задание выдал нам конкретное и очень детально обстановку описал. Надо было завалить одного проверяющего. Причем – именно его и именно в этом месте. Ни раньше ни позже.

– Зачем так сложно?

– Мы тоже удивились сначала, там, в принципе, и другие места были, поудобнее. Но Ткачев сказал – только тут! Мы и пошли. Дальше ты и сам все видел.

– Странно…

– Вот и я так думал! А через пару месяцев он мне разведсводку показал. Тот командир, на чьем участке ответственности мы завалили данную персону, попал под подозрение. Как я понимаю теперь, Ткачев и еще кое-что сделал, чтобы эти подозрения усилить. Да и накопал проверяющий всякой гадости именно в отряде этого командира.

– Чужими руками «духов» столкнул? Мастер!

– Вот то-то! Между ними аж до стрельбы дошло, командира того самого в итоге грохнули. Драка там нешуточная завязалась! Отряд его частично разбежался, частично полег. А некоторые так и вовсе – в царандой ушли, типа осознали и раскаялись.

– И большой у него отряд был?

– Да как бы не в полтыщи рыл…

– Нехило…

– Вот так мастера-то и воюют! Сколько мы обычным путем этих «духов» бы колошматили? И какой ценой?

– Да… серьезный был дядька!

– Мне тогда «Знамя» за этот выход дали, ребятам по «Звезде». А вам?

– А что – нам? Обычная работа, только и делов… Еще побегали там пару месяцев – да и назад. Никаких наград нам за это не полагалось.

– Да… бывает… А вот твой вопрос относительно чая я на всю жизнь запомнил! Для меня тогда это как рубеж какой-то был. Словно вот там – война, а вот тут – уже мир… Я на нервах был, аж колотило всего. И пить охота и спать – и все сразу! А ты сидишь себе, спокойный такой и спрашиваешь: «Чаю хочешь?»

– Да ты тогда кружку водки высосал – и ни в одном глазу!

– Врешь?

– Как Бог свят!

– Охренеть…

Вот этот момент своей жизни я и вспомнил, услышав обращенные ко мне слова генерала…

– Присаживайтесь, Александр Сергеевич! Как самочувствие?

– Вашими молитвами да трудами медиков – пока в норме все.

– Почему пока?

– Так вы вспомните Мюллера, ну, того, из фильма про Штирлица. Он вовсе сказал: «Хорошо еще, что вообще живу…».

Травников фыркнул.

– Ну и юмор у вас, уважаемый!

– С кем поведешься… Вы тоже – тот еще оптимист!

– Ну вы и спелись… – покачал головою генерал. – Со стороны глянешь, всё, сливай воду, свет туши! Откуда такие настроения? Можно подумать, что эксперимент не удался! Не так уж у нас все и плохо.

– Вы, товарищ генерал-лейтенант, – сказал я, усаживаясь в предложенное кресло и беря в руки чашку с чаем, – когда вот так, издалека, разговор заводите, всегда какая-нибудь задачка вылезает…

– С чего бы это вдруг? Вроде бы у нас с вами таких предпосылок не было еще?

– Народ говорит…

– Уж я некоторым, особо языкастым-то, их языки длинные прищемлю! – постучал Яковлев пальцем по столу. – Ладно… давайте-ка к делу.

Академик поерзал, поудобнее устраиваясь в кресле.

– Прошу! – произнес генерал, ставя передо мною пару сапог. – Ничего знакомого не наблюдаете, Александр Сергеевич?

Так… Сапоги. Совершенно обычные, на первый взгляд. Достаточно новые, хотя и выглядят как-то… старомодно, вот! Наклоняюсь вперед и беру один из них в руки. Хм! Какой-то он… Ага!

– Да, товарищ генерал-лейтенант, знакомая штучка! Только у моего сапога голенище распорото было. Вот тут. А этот целый! Так что – не мой это лапоть, хотя и похож.

– Что, так здорово похож?

– Ну… – переворачиваю сапоги и смотрю на подошву. – Эти вообще новые, даже и не ношеные. Не мои, это совершенно точно! А так – как один мастер делал. Здесь, видите? Петельки сбоку вшиты, чтобы сапог натягивать. Вот эти.

– Вижу. И что в них особенного?

– Пальцы в них просуньте.

Яковлев взял сапог и просунул в петельку палец.

– Вот так?

– Да. А еще один?

– Да запросто!

– Не тесно?

– Нет. Даже и третий можно постараться пропихнуть. А что здесь такого?

– Вы, Виктор Петрович, давно сапоги наши в последний раз надевали?

– Ну… лет десять… может, и больше уже…

– В петли наших сапог три пальца пропихнуть нереально. И два-то не у всякого влезут. А у вас пальцы явно не как у пианиста, так что и подавно.

– Вот как? – генерал и академик обменялись взглядами.

Травников взял сапог и постарался продеть в петлю три пальца. Это вышло у него вообще без проблем.

– Что-то я мысль не улавливаю, Александр Сергеевич… – пожал он плечами. – Ну, влезли мои три пальца в петельку. Так и четвертый можно туда пристроить… может быть… И что с того?

– Не наш мастер эти сапоги шил. Уж во всяком случае – он их никогда ранее не нашивал. И про эту деталь не знал. Просто рассуждал. Петли есть? Есть. Зачем они нужны? Чтобы сапог быстрее надевать. Значит, надо их пошире сделать, да поглубже, чтобы носящему удобнее было бы их удерживать. Я, когда впервые такие сапожки надел, тоже не сразу это понял. В голове вертелось чего-то, да вот окончательно только сейчас и сложилось…

– А на это вы что скажете? – протянул мне Яковлев тонкую папку. – Почитайте, тут немного…

Так кто это тут расстарался?

Хаустов? А, так это местный главный эксперт! Основательный дядька и серьезный, этот порожняк гнать не будет.

Ну, посмотрим, чего он тут накопал…

Через двадцать минут я положил папку на стол. Ничего себе…

– Как я понимаю, товарищ генерал-лейтенант, это нам привет от заклятых «друзей»? Похоже, что их труды оказались не напрасными?

– Я бы не был столь категоричен, – академик поставил на стол пустую чашку. – Американцы добились пока только исчезновения испытателя. Это еще ни о чем не говорит. При той мощности подводимой энергии, которую применяют для питания своей аппаратуры «транспортировщики», рельс испарить можно, не только человеческое тело.

– Тем не менее, он уцелел, – кивнул я на стоящий передо мной сапог. – И никуда не испарился.

Академик поднялся из кресла и подошел ко мне.

– Взвесьте все еще раз, Александр Сергеевич. В данный момент вы самый главный эксперт по этому вопросу. У вас точно были именно такие сапоги?

– Да, Александр Яковлевич. Они из одной серии, их шил один и тот же мастер.

– Значит, – обернулся академик к генералу, – перенос материальных объектов возможен…

– То есть вы хотите сказать, Александр Яковлевич, – приподнялся я из кресла, – что в прошлое можно отправить, скажем, ядерный заряд, дабы он рванул где-нибудь в нужное время?

– Нет. Исходя из полученных нами данных, а также опираясь на наши выкладки, можно с уверенностью утверждать, что прицельное перемещение объекта с массой более двух-трех килограммов невозможно. Во всяком случае, сейчас. Насколько мы знаем, целью американцев вообще являлся сорок пятый год. Заброска должна была произойти в район Потсдама. В зону, контролируемую в то время частями союзников.

– В советских сапогах?

– И в советской военной форме. Во всяком случае, человек в нашей форме быстрее бы нашел общий язык с союзниками, чем американский или английский офицер с нашими солдатами.

– То есть они промазали аж на три года?

– Почти. Я думаю, что при увеличении массы перемещаемого груза разброс будет еще более значимым. Как по месту, так и по времени. Не говоря уже о том, что вернуть его назад… – он саркастически хмыкнул, – задача неразрешимая даже в принципе. В то время просто физически не существовало возможности сборки подобной аппаратуры. Повторюсь – это билет в один конец.

– А если вернуть не самого человека? А как у нас – перенести сознание?

– В кого, позвольте вас спросить? И каким образом? Как извлечь сознание из мозга человека там и в кого его перенести уже в наше время?

– Ну… если у них есть «якорь»…

– Браво! – Травников хлопнул в ладоши. – Вам бы наукой заняться, Александр Сергеевич, цены б не было! Это я как ученый говорю! Так вот! Что является «якорем» в нашем случае?

– Я сам и являюсь…

– Точнее – ваше тело! А теперь представьте себе, что оно находится где-то в сорок втором или где-то рядом. Представили? И куда будет возвращаться отторгнутое у вас сознание?

– В сорок второй год и вернется.

– То-то! Так вот – найдете мне «якорь» сопоставимой мощности? Который сможет хотя бы уравновесить этот. Уж и не говорю – превзойти! А?

Действительно, что может перевесить по своей значимости и притяжению себя самого? Что-то и в голову ничего подобного не приходит.

– Не знаю такого, Александр Яковлевич.

– Не терзайтесь понапрасну! Я тоже.

– А если все же допустить возможность того, что человек выжил? Что тогда?

Оба моих собеседника переглянулись.

Генерал встал из-за столика и взял с рабочего стола тонкую папку.

– Мы думали и об этом. Эффект «куска сахара», в случае невозвращения человека и его длительного воздействия на окружающих людей, может быть в таком варианте сильно ослаблен.

– То есть мы бы уже почувствовали это на своей шкуре?

– Одного человека? Ну… не факт! А вот если этим путем пойдут еще и другие… тогда будет хуже.

– Насколько?

– Мы не знаем. И пока не можем даже предположить. У нас просто нет данных для каких-либо выводов.

– Весело… А я тут причем?

– По нашим расчетам, – подал голос Травников, – район переноса находится где-то в окрестностях Новгорода.

– Новгорода? А как же… – кивнул я на сапоги. – Уж их-то я точно не там видел.

– Судя по описанию эксперимента, – присел напротив меня генерал, – перенос человека произошел в первую очередь. Установка еще работала в штатном режиме. А вот это, – его рука указала на сапоги, – следствие второго импульса, вызванного уже нештатной работой комплекса. Оттого и разброс такой вышел. И по дальности, и по времени. Вот и попали похожие сапожки под Харьков, а там уже и вам встретились.

– Хм… вполне может быть… я уж тут от товарища академика чего только ни наслушался. Уже ничему не удивляюсь. И что теперь?

– Надо постараться найти следы этого «гостя».

– Спустя столько лет?

– Для начала хотя бы и так…

– Почему я? Ведь в отделе же есть немало более молодых и глазастых оперов? Они здесь сработают более эффективно, нежели я.

Травников кашлянул.

– Видите ли, Александр Сергеевич… тут есть одна любопытная гипотеза… – он поднял свою чашку и отпил уже остывший чай. – Вы уже дважды были там… И теперь просто сами по себе являетесь своего рода «якорем». Даже – «маяком»! Я бы сказал больше: вероятность того, что попавший после вас в прошлое человек окажется поблизости от вашего местонахождения, на мой взгляд – чрезвычайно высока. Точно так же – и в обратном случае. То есть, если кто-то из американцев попал туда…