Труп тоже извлекли из воды, переодели в новые одежды и в домину уложили. Благо в столярной мастерской к таким событиям всегда все есть под рукой – и сухие строганые доски, и ситчик беленький, и красный атлас. А совсем недавно даже бахрому золотую для обивки гробов купили. Чтобы было не хуже, чем в городе.

Сельчане сразу и безоговорочно поверили, что Валерка выпал из трактора, разбил голову и сразу умер.

Следователи из ГАИ тоже сомнениями не озадачились. Труп в гробу сфотографировали для отчета, Никиту опросили, и в город уехали. Видимо, бумаги составлять, чтобы дело о страшной аварии в архив отправить.

Только Никита после Валеркиных похорон занялся частным расследованием. Вызвал к себе для беседы по душам по очереди всех Валеркиных собутыльников. Мужики за честь сочли побаловаться чайком с младшим хозяином и все ему как на духу выложили.

Недели за две до аварии на дороге, хвалился им Валерка, что совсем скоро «закайфует» он по-настоящему. Дескать, познакомился с человеком, который ему совершенно бесплатно будет привозить гашиш в неограниченных количествах. Хочешь сам потребляй, хочешь сбыт налаживай, получай деньжата свеженькие. А если уж совсем кошелек опустеет, то и за денежным довольствием можно будет к этому человеку обратиться.

Не поверили мужики в бесплатный кайф, гашиш и дармовые деньги. Так прямо об этом Валерке и сказали. Тогда пришлось Валерке расколоться – конечно, не совсем бесплатно, здесь они правы. По условиям устного договора Валерка своего благодетеля должен был обучить тракторному делу. Машину он как бы водит без проблем, а вот еще хотелось бы и сельский трактор, настоящий… За тем и приехал в деревню.

– Сочиняет Валерка, – услышав новость, говорили Валеркины кореша, – если у человека машина есть, то зачем ему игрушечный тракторок. Там такая крохотная кабина, что в самый раз только для тщедушного Валерки.

Но сомневаться в искренности Валеркиных слов долго не пришлось – видели они, как Валерка учил городского человека водить фермерский тракторок. На поле возле леса упражнялись. А в то время из леса один из Валеркиных дружков выехал с повозкой дров. Наслышан он был про богача городского и из любопытства постоял на краю леса, за кустами, посмотрел. Больно ему смешно было, как горожанин в кабине трактора пополам свое длинное тело складывал.

– Бесплатного спектакля нагляделся, – рассказывал он потом дружкам за рюмкой самогона, – этот городской человек никак не хотел помещаться в кабинке Валеркиного трактора. Ноги раздвинет, как ножницы, а между ними туловище пополам сложит. Потеха! По всему видать богатенький, с жиру бесится! Свою машину дорогую поставил возле дороги, а сам на Валеркином тракторке по полю гоняет.

В тот раз со слов Валерки гашиш ему не привезли, но пару бутылок фабричной водки он получил. Потом, когда горожанин уехал, они все вместе эту водку и выпили.

– Странная история, – подвел итоги Михалыч, когда остался наедине с сыном, – получается, что новый знакомец и убил Валерку? И зачем ему понадобился наш тракторок? Темная история, но по всему видать – нас она никаким боком не касается. Валерке пухом земля, конечно, но дел он наворотил – человек получается погиб по Валеркиной вине. Водка, конопля, а тут еще и гашиш, вот и слетел он с катушек.

– А я, батя, не верю, что Валерка эту женщину убил. Мне кажется и здесь горожанин руку приложил. А потом и Валерку на тот свет отправил, чтобы не путался под ногами, и языком не трепал. Как в кино, однако!

– А твоя вера сейчас никому не нужна. Что случилось, то и случилось. Забыть надо, да поскорее.

Валерку похоронили всем селом. Стол миром собрали, за упокой его души традиционно выпили положенные три чарки самогонки. Речи о Валерке хорошие говорили. Заплаканной старушке-матери обещали помощь не только по хозяйству, но и деньгами. Сам Михалыч обещал ежемесячное пособие назначить, а Михалыч всегда отвечает за свои слова.

Два-три дня после похорон поминали деревенские кумушки незадачливого, непутевого Валерку, но только добрым словом. Говорили и о страшном происшествии на шоссейке, а потом утихли. Весенняя страда занимала все мысли и отбирала силы – не до Валерки и аварии стало. Да и не принято среди простых людей понапрасну тревожить ушедших в мир иной – пусть спят спокойно. О погибшем водителе машины старались даже не вспоминать. Жуткая картина – очертания человека в зловонной навозной жиже, видение не для слабонервных. Такое лучше сразу вычеркнуть из памяти и забыть навсегда!

В то время, когда прах тракториста уже покоился в земле, тело Полины все еще находилось в морге. По документам и принадлежности разбитой машины вроде бы было все понятно – погибла Полина Федоровна Кузьмина, пятидесяти восьми лет, проживающая в г. Заревске, улица Комсомольская, дом 9, квартира 6. Но, несмотря на усилия милиции, найти человека, который бы смог ее опознать не получилось.

Даже судебно-медицинские эксперты не смогли составить словесный портрет погибшей в полном соответствии с требованиями. Для полного описания личности не хватало самого главного – головы. Голова вообще-то присутствовала на месте, но от долгого пребывания в навозе раздулась и приобрела форму до отказа надутого воздушного шара, с сомкнувшимися веками и узкой щелью вместо рта. Фотографию такого трупа можно было разве что приобщить к уголовному делу, возбужденному по факту гибели неустановленной женщины, а предъявлять ее на опознание живым людям следователи не решались.

По данным ЖЭСа, Полина Федоровна Кузьмина по указанному адресу проживала вместе со своей дочерью и двумя внуками. Участковый наведался в дом, где жила Кузьмина, но дверь ему не открыли. Тогда он решил, что ничего в этом удивительного нет. Время рабочее. Дети в дошкольных или школьных учреждениях, а дочь на работе. Пришел вечером, но на его длительные и требовательные звонки в дверь снова никто не отозвался.

«Такого не может быть! Если бы не было детей, то можно было бы предположить, что молодая женщина где-то развлекается, но с детьми особенно не разгуляешься, – размышлял молоденький милицейский офицер, – нужно поговорить с соседями».

Здесь ему повезло – на первый же звонок дверь соседней квартиры открылась, и из нее вышла женщина.

Словоохотливая, доброжелательная женщина рассказала милиционеру, что в соседней квартире никого нет. Дочь Кузьминой, Надежда Кузьмина, день назад, взяла за руку маленького сына Дениса, четырех лет, поднялась на чердак и выпрыгнула из чердачного окна. Упали они в яму, которую ЖЭС именовала входом в подвал. И не просто в яму, а на бетонные ступеньки. Ступеньки эти как раз коммунальщики несколько дней назад начали ремонтировать. Что-то там били, ломали, а потом приварили куски арматуры. Эти прутья следовало бы сразу загнуть, только рабочих куда-то перевели. Начальник ЖЭСа сам заверил жильцов, что это временно, на пару дней. Скоро рабочие снова будут здесь и все отремонтируют. Он даже собственноручно объявление на входную дверь подъезда повесил: дескать, опасно, ступеньками не пользоваться. По его же распоряжению в тот же день яму от любопытной детворы огородили заборчиком. На том и закончились мероприятия ЖЭСа по безопасности жильцов. Рабочие ушли по своим новым важным делам, а в яме из каждой ступеньки остались торчать голые куски арматуры. На эту арматуру как раз упали Надежда с сыном. До приезда скорой помощи так и лежали, взявшись за руки. И из тела каждого торчали ржавые металлические прутья.

– Когда это случилось? – опешил офицер, – Это мой участок, но я об этом ничего не знаю.

– Говорю же Вам, вчера это было, – рассердилась женщина, – не буду же я сочинять такие ужасы!

– Да, конечно, – согласился участковый, – Вы простите меня. Я вчера был в отгуле, а сегодняшний день начал с этой квартиры. На участок не заходил, поэтому ничего и не знаю. Получается, что дочь покончила с собой через пару после аварии? Но ведь никто ей ничего не сообщал. Что Вы еще можете пояснить по этому случаю?

– Я все сказала. Больше ничего не знаю. Шла из магазина и увидела Надю с Дениской. Я и скорую вызвала. А они уж потом в милицию позвонили. Только когда скорая подъехала, то спасать было некого. Надежда и Денис были мертвы. Когда я их увидела, то они уже мертвые были. Я и пульс щупала, и глаза смотрела. В морге они сейчас.

– А второй мальчик Артем, где сейчас?

– Тут вообще странная история произошла – ребенок пропал. Из органов соцопеки приезжали, весь дом на ноги подняли, но ребенка не нашли. Его бабушке тоже не могут дозвониться! Мы решили, что он куда-то с бабушкой уехал. Но связаться с Полиной не получается. Она пока ничего не знает.

– И не узнает, – сказал участковый, – предположительно она погибла в аварии несколько дней назад. Но в ее машине ребенка не было. Вы живете в близком соседстве с Кузьминой, наверняка, часто общались. Возможно, Вы заметили какие-то особые приметы на ее лице или теле? У нас возникли определенные трудности в опознании ее, повторяю – предположительно, ее тела. Поэтому большая к Вам просьба: постарайтесь вспомнить что-то особенное, отличающее Кузьмину от остальных женщин и помогите милиции в опознании тела погибшей. Не исключено, что в машине Кузьминой находилась другая женщина, которой она доверила документы и ключи от машины.

– Вот это исключено, – не раздумывая ответила соседка, – Кузьмина в нашем доме проживает чуть больше года, но все соседи убеждены, что ее скупость не имеет границ. Когда она ремонтировала квартиру, то сосед попросил ее отдать старые доски от разборки полов. Совершенное гнилье. Сосед решил, что пригодятся на даче, на дрова. Но Полина Федоровна строго ему ответила, что все имеет свою цену. Если он хочет эти доски, то должен за них заплатить. Она потом пыталась их продать, но кому нужна труха? Конечно, покупатель не нашелся. Только тогда она предложила соседу забрать их. Снова экономила, теперь уже на стоимости работ по их транспортировке на свалку. Сосед, конечно, отказался, чем несказанно удивил Полину Федоровну. Она-то искренне считала, что в составе квартиры купила эти доски, и понесла дополнительные материальные затраты. Теперь Вы понимаете, что доверить свою машину кому-либо она не могла. Даже собственной дочери!

– То есть, Вы уверены, что в машине была именно Кузьмина Полина Федоровна? А что Вы еще можете о ней сказать?

– Нет, я так не считаю. В машине мог быть кто угодно. Ее просто могли угнать из нашего двора. Кузьмина экономила на платных стоянках, и машина всегда стояла в нашем дворе. Она ее купила месяца три назад. В то время сама не имела права машиной управлять, так машина без дела так и стояла во дворе. Сами понимаете, не лучший вариант хранения дорогой иномарки. Сейчас Полина могла уехать к себе на родину. Она ведь не местная. Откуда-то из русской глубинки. У нас появилась год назад. Сначала снимала квартиру в нашем доме, а потом купила ее. Кстати, здесь она денег не жалела. По рыночным меркам две цены заплатила. Раньше здесь старушка жила, так дочь ее к себе забрала. Мы все решили, что только по просьбе Полины. Видимо, большие деньги предложили, а та и соблазнилась. Старушка-то сама не очень хотела к дочери переезжать, плакала и просила оставить ее в покое, но дочь не уступила – сказала, что мать нуждается в присмотре, так, дескать, врачи рекомендуют. В итоге Полина получила то, что очень хотела.

– Купила и купила… Значит, квартира очень понравилась – центр города, старая застройка. Так, что все-таки Вы о Полине Федоровне еще можете сказать?

– Ничего! Хороших слов у меня для соседки нет, а плохое о покойниках не говорят. Вы же сказали, что Полина погибла.

– Ну, да. Правда, труп пока не опознали. Скажите, а в нашем городе у Кузьминой есть еще какие-либо родственники. Например, дальние. Или близкие друзья?

– Есть бывший зять. Пару месяцев назад они с Надей развелись. Друзей не знаю.

– Вы мне не подскажете фамилию зятя?

– Ефим Зуев. Работает в нашем ЖЭСе. В каком-то ведомственном общежитии живет. После развода Полина его сразу же из квартиры выставила.

Ефима Зуева разыскали в тот же день. Он на самом деле работал в местном ЖЭСе электриком. Участковый в отделе кадров попросил его карточку учета. Оказалось, что Зуев имеет два высших образования – техническое и экономическое. Ничего удивительного в данном факте участковый не усмотрел. Последние годы молодые люди именно так и поступали: после окончания школы получали высшее образование, а то и два. В основном из-за корыстных целей – чтобы льготы от призыва в армию получить. Ну, а затем работали кое-где и кое-как. Или вовсе не работали.

Кадровик ЖЭСа дала участковому адрес ведомственного общежития, в котором проживал Зуев и сказала:

– Вы, конечно, можете навестить его сегодня. Но делать этого я Вам не советую. Мы сегодня выдали заработную плату. И Зуев сразу же пропал. Как я понимаю, побежал вкладывать деньги в нужные ему вещи – водку и наркотики. Если Вы его и найдете в общежитии, то поговорить вряд ли получится. Я Вас предупредила, а Вы поступайте, как знаете.

– Конечно, поступим. А Вы мне скажите, почему, зная, что Зуев пьяница и наркоман, ЖЭС продолжает держать его на работе?

– Видимо, ЖЭСу так удобно. Пьяницы и наркоманы люди без высоких претензий. Чувствуя свою вину перед обществом за недостойный образ жизни, сами они никогда и ничего не требуют. Их можно смело наказывать – не выплачивать в полной сумме зарплату, переводить на низшие должности, лишать отпуска. И все это безнаказанно, они никогда не сопротивляются, и не доказывают свою правоту. Для ЖЭСа самые удобные кадры.

– Не очень-то Вы уважаете своих руководителей! Впрочем, есть за что.

Нашел участковый в общежитии Зуева. Тот лежал на своей грязной кровати в полном беспамятстве и отключке. Вызвал милиционер скорую помощь и попросил докторов позвонить, когда Зуев сможет адекватно отвечать на вопросы.

По смерти младшей Кузьминой в это время уже было готово заключение – труп не криминальный. Криминалисты осмотрели трупы младшей Кузьминой и ее маленького сына и выдали заключение, что смерть обоих наступила в результате травм, полученных при падении с чердака дома, в котором они жили. Никаких других повреждений на их телах они не обнаружили. Смерть младшей Кузьминой наступила в результате суицида. А ребенка убила собственная мать. Видимо, взяла его за руку и заставила вместе с ней выпрыгнуть из окна. Согласно заключению криминалистов труп Дениса был признан криминальным. Но уголовное дело по факту его смерти сразу же после возбуждения было закрыто – по причине смерти обвиняемой.

В этом деле были свои странности, но объяснение им так и не нашлось. Почему Надежда убила своего сына, и куда исчез второй мальчик? Мальчика начали искать, но поиск ограничился посещением сотрудниками милиции дошкольного учреждения, которое посещал ребенок и опросом соседей. Мальчик пропал в день гибели матери и брата, а это был выходной день. Поэтому даже одежду ребенка в момент его исчезновения никто описать не смог.

Но и эти незначительные мероприятия по розыску Артема Кузьмина милиция проводила по собственной инициативе – в милиции не было заявления о пропаже Артема. Отец мальчика, гражданин Зуев, обещал прийти в райотдел милиции и написать заявление о пропаже сына, но так и не появился.

Средства массовой информации и интернет пользователи бурно обсуждали необычный суицид. Все призывали милицию оперативно и, главное, достоверно разобраться, что подтолкнуло молодую женщину сделать последний шаг с чердака собственного дома, да еще и сына прихватить. Делали предположения, судили, гадали и, в конце концов, дружно сошлись во мнении, что всему виной расстройство психики. Разве могла мать в здравом уме и твердой памяти убить своего ребенка?

Вскоре и следственный комитет подтвердил – да, это суицид. Совершен он на фоне невроза. Там же рассказали общественности, что в компьютере Надежды Кузьминой найдено множество аудиозаписей семинаров на темы борьбы с фобиями и неврозами. Интерес к неврозам и фобиям Надежда Кузьмина стала проявлять два месяца назад, сразу же после развода с мужем.

Трупы Надежды и сына из морга забрал Зуев, он же их и похоронил.

На опознание трупа Полины Зуева привезли в добровольно-принудительном порядке. Надо, и все! Свою бывшую тещу он не опознал, и хоронить ее отказался. Хотя в ЖЭСе проявили сочувствие и понимание. Сам начальник ЖЭСа обещал Зуеву помощь и материальную поддержку в организации похорон Кузьминой Полины. Но Зуев был непреклонен. То, что он увидел в морге, никак не походило на его бывшую тещу. Да и какое он вообще имеет отношение к Кузьминой Полине?

– Нет и нет, – отрезал временно трезвый Зуев, – ничего слышать о ней не хочу. Она это или нет, мне совсем неинтересно. Неопознанные трупы хоронит государство, вот сами и хороните.

Время шло, но в Заревске так и не нашелся человек, который бы опознал труп женщины, погибшей в загородной аварии. Не обнаружились родственники, или друзья, пожелавшие забрать этот труп и предать его земле.

Труп Полины Кузьминой остался неопознанным.

Судебно-медицинские эксперты составили дактилоскопическую карту неопознанного трупа и совместно со следственным комитетом и прокуратурой приняли решение о захоронении его за счет средств бюджета.

Срок, установленный законом на проведение мероприятий по идентификации трупа, истек, поэтому в тот же день труп Полины Кузьминой предали земле. На месте ее захоронения появился холмик земли и небольшой бетонный столбик, на котором была закреплена табличка с порядковым номером, который присваивается всем неопознанным трупам.

Глава 2

Алексей застегнул рюкзак и переставил его в прихожую – сборы закончены, сегодня после обеда или завтрашним ранним утром он уезжает на Зарянку. Отпуск спонтанный, и погода не отпускная, но отец все понял и на уголке его рапорта написал «в приказ». С бойцами он прощаться не стал, сел в машину и уехал домой. Поймут и простят! Сейчас ему нужен был единственный лекарь – одиночество. И время. Чтобы без суеты и спешки осмыслить все, что с ним произошло. Вернее с ними – была еще Ольга, и их погибший, неродившийся ребенок.

Ольге он ничем помочь не мог, она отгородилась от жизни глухой стеной, уже несколько месяцев даже близко к себе никого не подпускала. Из больницы сразу уехала к родителям, телефон отключила. Алексею только через день прислала на мобильный телефон сообщение:

– Леша! Прости! Я чувствую себя ничтожеством – не смогла защитить нашего малыша. Не звони! Позвоню сама, если преодолею отвращение к собственной персоне. Прости!

С женщинами Алексей воевать не умел, обиды быстро прощал, а затем и вовсе их забывал. Но бывшую приму городского драматического театра Карину Ромуальдовну Розину, она же бомжиха Карла, вор Карен и она же ныне отбывающая пятнадцатилетний срок тюремного заключения Анна Сидоровна Ивашкина, он простить не смог. Она для него стала злейшим врагом номер один. На всю жизнь!

За свои злодеяния дамочка наказана правосудием, справедливо и сурово. У нее конфисковано все нажитое мошенническим путем имущество. Алексей понимал, что из тюрьмы она выйдет раздавленным человеком, старушкой пенсионного возраста. Здесь, на воле, ее никто не ждет, и лучшее место, где она сможет приютиться, это старенький родительский дом в деревне. Или другой вариант жизнеустройства – настоящая жизнь бомжа в городе. Но уже без театрального грима и игры. Все по-настоящему, когда бродяжничество становится образом жизни. Все понимал Алексей, но все равно простить не мог. Более того, в его голове иногда мелькали мысли о мести. И это для него было отвратительно – месть, даже самой ничтожной из женщин, в его жизненные принципы не вписывалась.

После того как Ивашкина ради крупной наживы похитила Ольгу и стала причиной гибели его первенца, Алексея стали посещать навязчивые мысли о смысле своей работы. Очень часто, рискуя собственной жизнью, спасатели на руках выносят и спасают от гибели людей, подобных Карасеву и Карле. Когда человек погибает, то никто не интересуется его биографией. Не до того. За погибающими преступниками и убийцами так же, как и за добропорядочными гражданами, кидаются в огонь и воду, не думая о собственной жизни и ничего не требуя взамен. Просто спасают, чтобы он продолжал жизнь. Или начал ее с чистого листа. Ему дают шанс!

«Моему ребенку такой шанс не дали, – с горечью думал Алексей, – Ольга не оправилась после перенесенного стресса. Сейчас сама не может восстановиться. Нет, таких людей, как Карла нужно уничтожать. А я, по долгу службы, их продолжаю спасать. На руках носить. Мама говорит, что эти мысли у меня от депрессии, все пройдет. Но я-то сам знаю, что не пройдет. Степа работает с мошенниками, уголовниками и прочей нечистью, но он все про них знает. Он их отлавливает и изолирует от общества. А мне иногда приходится на руках выносить из пожара какого-нибудь маньяка, который оклемается и вновь примется за свои черные делишки. Надо, надо менять работу. Приглашали в милицию – наверное, надо соглашаться. Лучше искать преступников, чем их спасать».

Алексей так задумался, что не заметил, как в комнату вошла мать.

– Леш, – тронула Наталья Викторовна сына за плечо, – пойдем чай пить. У меня шарлотка яблочная готова, твоя любимая.

– Спасибо, мама. Не хочу. Я уезжаю. Чай в лесу попью.

– Хочешь или не хочешь отведать моего пирога, но поздороваться ты обязан. Гости у нас. Ты зайди в кухню, а там уж решишь, где тебе чай пить.

За кухонным столом сидела Ольга. На столе красовался яблочный пирог, и стояли два прибора для чая.

«Ай да мама! – восхитился Алексей, – Вот это сюрприз. Оленька у нас в гостях, а я сижу в своей комнате и думаю о смысле жизни. Чего тут думать – вот он, мой смысл жизни».

– Оля, – Наталья Викторовна в прихожей надевала уличные туфли, – ты, пожалуйста, будь хозяйкой. А мне давно пора текущими делами заняться. Магазин, школа – дел до вечера.

Ольга положила на тарелку кусок шарлотки, в кружку налила чай, поставила перед Алексеем. Алексей замер – он панически боялся, что сейчас она разрыдается или, хуже того, вскочит со стула и убежит.

Через долгую минуту молчания Ольга подошла к Алексею, обняла его плечи и зашептала:

– Лешенька, ты простил меня? Прости, прости… Я, наивная дурочка, доверилась дешевой актрисе и повелась на знакомство с титулованной особой. Душа по-прежнему болит, но, Леша, я хочу ребенка. Твоего. Мне никто другой не нужен. Я люблю тебя, люблю…

Она продолжала еще что-то шептать, но уже на руках Алексея, уткнувшись в его грудь. А он нес ее в свою комнату.

Потом они пили чай и говорили, говорили. Ни о чем, и обо всем сразу. Они снова были вместе и старались наверстать упущенной время счастья, близости и общения.

– Ой, Леша, – вдруг спохватилась Ольга, – у меня в Астрее возникла достаточно серьезная проблема. Я пришла собственно к тебе помощь просить, а тебя увидела и обо всем забыла.

– Рассказывай, Оленька! Все, что смогу и даже больше. Говори.

Ольга рассказала, что два дня назад во двор Астреи привели мальчика и там оставили. Одет мальчик был в домашнюю пижаму, ноги босые. На вопросы кто он, и что с ним случилось, ребенок не отвечал. От еды мальчик отказался. Впрочем, отказаться он не мог. Он не разговаривал. Мальчика помыли, вкололи успокоительное и уложили спать. Врачи надеялись, что ребенок отдохнет, успокоится и все расскажет. Спал он беспокойно. Во сне дергался, вскакивал с кровати, сбрасывал одеяло, но не кричал. Его голос вообще никто не слышал.

Главврач Астреи приказала посадить возле мальчика кого-нибудь из медсестер, чтобы мальчик ни на минуту не оставался без присмотра. Первым дежурить возле ребенка был назначен доброволец – студент, будущий медик. В Астрее он бывал часто и уже успел познакомиться со всем персоналом. Охотно, без лишних просьб и приказов, помогал больным, работал санитаром. Одним словом – волонтер, доброжелательный и ответственный за любое, даже совсем незначительное дело.

Мальчик спал долго. Наступал вечер. Парень-студент оставался в палате, домой не спешил.

– С мальчиком случилась какая-то страшная история, – рассказывал он главврачу, когда та зашла проведать ребенка, – и во сне он ее снова переживает. Его нельзя оставлять без присмотра. Я знаю, что в центре и ночью дежурят квалифицированные медработники. Но это не решает проблему. Вечерние процедуры и беготня по палатам, отнимают у сестричек много времени и физических сил, мальчик на долгое время может остаться один. А это опасно.

Главврач согласилась с его доводами и разрешила ему остаться на ночь в палате ребенка.

Мальчик всю ночь продолжал все так же метаться и стонать. Только к утру успокоился и затих. Студент решил, что пока ребенок спокойно спит, можно быстренько сбегать в больничную столовую и выпить кофе. Но завтракать в столовой он не стал – взял большую чашку с исходящим паром кофе, пару бутербродов и быстро вернулся в палату.

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3