Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика

Зная об особом радении правительства о приросте поступлений иностранной валюты в российскую казну, компанейщики включили отдельный пункт, призванный продемонстрировать их собственную заботу о том же. В нем они брали на себя обязательство отдавать все вырученное от персидской торговли золото и серебро в казну и получать за него без задержки деньги «по указным ценам». Кстати, в другом пункте, касающемся просимой ими у правительства беспроцентной ссуды на 100 тыс. руб., они обязались расплатиться за нее также золотом и серебром после завершения торговых операций. В случае же возможной задержки выплат переносимый на следующий год расчет с казной должен был осуществляться с учетом погашения дополнительных процентных платежей по ставке 6 % годовых[54].

Компанейщики также просили не облагать весь купленный и привозимый в Россию шелк и «прочие товары» внутренними пошлинами. В ответ Сенат выразил готовность продолжить оказание поддержки отечественной промышленности и согласился на беспошлинный ввоз шелка-сырца «для размножения и приведения российских шелковых фабрик в лутчее состояние». Однако в отношении сборов с «прочих товаров» он остался непреклонен, решив сохранить без изменений общие основания.

На этом Сенат удовлетворился содержанием кондиций, как и рядом присутствующих в них технических деталей, и 22 февраля подписал направляемый на утверждение Елизаветы Петровны доклад. В нем, видимо не сомневаясь в успехе предприятия, Сенат счел нужным испросить у императрицы награждение чинами четверых членов компании: Козьмы Матвеева – надворным советником, а Данилы Земского, Ивана Твердышева и Василия Хастатова – титулярными советниками[55]. Данный жест дополнительно подтверждал и символизировал заинтересованность государства в пользе начинания компании К. Матвеева и благожелательное к нему отношение.

Доклад попал на стол к императрице 25 марта 1755 г.[56] И не был утвержден. О подлинных причинах отказа можно только догадываться. В источниках на этот счет нет прямых сведений. Вероятно, какую-то роль сыграло активное противодействие планам К. Матвеева со стороны торгово-промышленного населения Астрахани, поддержанного астраханским губернатором. Скорее же всего объявились новые претенденты на получение монополии «персидского торга».

Впрочем, до начала 1758 г. переговоры с К. Матвеевым и товарищами все еще тянулись. В феврале этого года Сенат, видимо, по поручению императрицы решил выяснить их намерения, в особенности готовность отказаться от притязаний на получение беспроцентной ссуды в 100 тыс. руб. и «награждение» чинами[57]. Вопрос оказался далеко не праздным, поскольку в это время правительство приступило к переговорам с другими «желателями» и определяло наиболее оптимальные для казны условия. Словно предвидя безрезультатность дальнейших препирательств с правительством, еще 19 февраля того же года сибирский купец И. Б. Твердышев уведомил Сенат о своем выходе из состава учредителей так еще и не созданной Персидской компании, сославшись на нехватку собственного капитала, значительную часть которого он употребил на строительство новых железоделательных заводов[58].

Весьма вероятно, такое решение возникло у Твердышева после известий о появлении новых влиятельных конкурентов, в первую очередь придворных вельмож.

В ноябре 1756 г. последовало обращение Р. И. Воронцова, просившего о 15-летней монополии на торговлю с Персией. Правда, первоначально речь шла только о вывозе российской соли от Астраханского порта в обмен на шелк, корень марены (использовался главным образом для окраски сукон в красный цвет) и нефть. Воронцов сообщал о намерении привлечь к своей затее бригадира А. П. Мельгунова. Предполагалось добывать для продажи до 100 тыс. пудов соли в озерах «между Астраханью и Кизляром, в урочищах Мачагах и Башмагагах», начиная с 1757 г., платя в казну по 5 коп. с пуда в виде пошлин. Воронцов также просил разрешения на постройку 3 транспортных морских судов. На словах он не возражал против участия в торговле аналогичными товарами других желающих с российской стороны, но требовал осуществлять транспортировку всех грузов по Каспийскому морю исключительно на его судах, невзирая на указ 1752 г., предоставивший исключительное право грузовых перевозок по Каспию вновь образованной Астраханской морской судовой компании, располагавшей 25 судами и вверенной «попечению» астраханского губернатора. Прошение Р. И. Воронцова было удовлетворено по всем пунктам, включая постройку морских судов, что зафиксировало адресованное Коммерц-коллегии распоряжение императрицы от 16 сентября 1757 г. Обойти указ 1752 г. помогли выявленные факты неоднократной гибели судов вследствие «небрежения» Морской судовой компанией своими обязанностями по обеспечению безопасности перевозок и отсутствия на судах квалифицированных команд из обученных матросов, о чем извещал Сенат находившийся в Персии консул Чекалевский[59].

В июле 1757 г. с аналогичной просьбой обратился в Сенат другой представитель сановной знати – кн. П. И. Репнин. Служба при дворе в звании камергера не мешала ему активно заниматься предпринимательством. Сферами его разнообразных интересов и приложения капиталов являлись и винокурение, и металлургическое производство, и шелкоткацкая промышленность. В этот раз с помощью своих связей Репнин рассчитывал заполучить прибыльную внешнюю торговлю с Персией. Прося о 15-летней монополии, он не посчитал нужным как-то ограничивать себя узким перечнем предполагаемых к вывозу товаров. В указанной им номенклатуре значились зерно пшеницы и пшеничная мука, «неделанные» железо и чугун наряду с готовыми изделиями из них, необработанные и выделанные говяжьи и конские кожи, холст и полотно различной «доброты», веревки и канаты и даже порох с селитрой, а также сукна европейского производства, заграничные краски, некоторые колониальные товары. Наконец, Репнин заявлял о готовности развернуть торговлю крупным рогатым скотом с целью укрепления хозяйственных связей с соседними кочующими народами – калмыками и казахами, у которых планировалось закупать скот. Продавать же его он намеревался находившимся под покровительством России народам Северного Кавказа, ощущавшим его нехватку.

Репнин посчитал нужным представить развернутое обоснование своим притязаниям, поскольку ряд товаров входил в «черный» список запрещенных к вывозу в другие страны. Волей-неволей он стал поборником либерализации российского законодательства и отмены нелепых запретов, благодаря которым иностранное купечество, особенно английское, получало конкурентные преимущества. Для иностранцев не составляло труда производить закупки в Петербурге того же российского железа и других товаров, а затем морем отправлять для перепродажи в Персию или Турцию. В глазах меркантилистов своего времени, к которым в данном случае можно причислить и Репнина, российская казна едва ли не добровольно лишала себя доходов в виде пошлинных сборов, а своих подданных – прибыли от торговли[60].

В борьбу за монополию на «персидский торг» включилось и армянское купечество во главе с братьями Исахановыми[61]. Собственно, они начали зондировать почву при дворе еще в 1752 г., пытаясь завоевать благосклонность Елизаветы Петровны с помощью подаренных ей бриллиантов на «немалую сумму». В ответ императрица через своего камергера Возжинского «благосклонно» повелела передать им свою просьбу в Сенат. Однако тот проявил строптивость, возможно, показную, и отказал под предлогом невозможности наделения недавно принявших российское подданство армянских купцов исключительными торговыми привилегиями.

Тем не менее Исахановы руки не опустили, продолжив настойчиво добиваться своей цели. В 1757–1758 гг. их активность значительно возросла, вызвав беспокойство компании К. Матвеева. Последняя 13 марта 1758 г. поспешила объявить о своем отказе от выдвинутого ранее запроса на беспроцентную казенную ссуду в 100 тыс. руб. и получение чинов[62]. Однако подобный жест уже не возымел никакого действия. Сенат после нескольких поданных Исахановыми прошений стал склоняться на их сторону, пока наконец 15 июня 1758 г. не определился окончательно. В изданном в этот день сенатском указе «Об учреждении торговой компании в Персию» последовал официальный отказ на челобитные К. Матвеева с товарищами и П. И. Репнина. Серьезные коррективы внес Сенат в отношении начинания Р. И. Воронцова и А. П. Мельгунова, постановив оставить в их ведении монополию лишь на вывоз в Персию соли. Все исключительные права на торговлю с Персией любыми другими незапрещенными товарами получила вновь образованная компания Исахановых во главе со старшим братом Манвелем, ставшая отныне официально именоваться Компанией персидского торга.

Сенатский указ прямо не называл причины оказанного Исахановым предпочтения, но вполне определенно давал понять: предложенные ими условия оказались казне более выгодными, поскольку не содержали требования на получение казенной беспроцентной ссуды и «награждения» учредителей чинами (учитывая содержащееся в тексте самого указа упоминание о последовавшем 13 марта отказе компании К. Матвеева от таких претензий, данная ссылка выглядела не более чем отговоркой). А. И. Юхт высказал и другое вполне резонное предположение о существовании неформальных связей Манвеля Исаханова с царским двором, не говоря уже о подразумеваемом у астраханских армян наличии опыта торговли с Персией и знании конъюнктуры рынка[63]. Вполне вероятно также стремление правительства пойти навстречу торгово-промышленным кругам Астрахани в связи с их резким недовольством вынашиваемыми московскими купцами планами создания компании-монополии для торговли с Персией. Именно ради смягчения этого недовольства и достижения определенного компромисса компания Исахановых в глазах правительства подходила лучше. К тому же выдвинутые Исахановыми кондиции по образованию акционерного капитала компании, принятые Сенатом, предоставляли больше возможностей для вовлечения в нее низового астраханского купечества и мещанства. Стоимость одной выпущенной акции составляла 150 руб. Всего же намечалось ввести в обращение 4000 акций на общую сумму 600 тыс. руб. Исахановым как учредителям компании дозволялось иметь в своем распоряжении акций на сумму 200 тыс. руб., на 100 тыс. руб. предлагалось приобрести акции бывшим «изобретателям персидского торга» К. Матвееву с товарищами (эту возможность они отвергли), такая же доля выделялась астраханскому купечеству; оставшиеся акции на 200 тыс. руб. предлагались всему «…обществу, кто акции свои положить желает»[64].

Таким образом, созданная после нешуточной борьбы «Компания персидского торга» выглядела на бумаге вполне дееспособной и «капиталистой», способной оправдать надежды правительства на восстановление русско-персидской торговли. Однако первые же годы ее существования дали неутешительные результаты.

1758 г. оказался для нее потерянным то ли из-за обострения междоусобной борьбы в Персии, то ли из-за неспособности своевременно организовать подготовку товаров к отправке[65]. И в следующие два года ситуацию переломить не удалось. Согласно донесениям компании в Коммерц-коллегию, объем отправленных морем и сухопутным путем через Кизляр товаров исчислялся в 1759 г. суммой в 63,2 тыс. руб., в 1760 г. – в 60,3 тыс. руб. Закупка персидских товаров в 1759 г. вообще не производилась, а о ее величине в 1760 г. компания умолчала[66].

Первый тревожный сигнал о состоянии «персидского торга» прозвучал в октябре 1760 г. Его содержала челобитная многочисленной группы армянских купцов и мещан Астрахани (под ней подписались 32 чел.), решившихся обратиться непосредственно к Елизавете Петровне через Конференцию при высочайшем дворе, чтобы поведать о своих «обидах» и «притеснениях», претерпеваемых от Персидской компании. Челобитная полна резких осуждающих высказываний в адрес компании и развернутых оценочных суждений относительно ее деятельности, а также конкретных деталей, проясняющих общую ситуацию. Но особо интересен указанный документ попыткой обосновать преимущества свободного предпринимательства и торговли не только для самих участников, но и для казны, стремлением доказать вред, наносимый экономике монополиями, в особенности Персидской компанией. Челобитчики также стремились развеять иллюзии насчет имевшихся у членов компании возможностей наладить русско-персидскую торговлю. Прежде всего потому, что не имели сколь-нибудь значительных капиталов или промышленных предприятий, вдобавок у них напрочь отсутствовал опыт самостоятельной внешней торговли. Более того, братьям Исахановым довелось «долгое время» провести в тюремном заключении за «неплатеж долгов». Единственный же состоятельный купец Ф. И. Кобяков, один из директоров компании, внес в качестве пая при вступлении в нее только 6 морских судов, не располагая достаточной свободной наличностью.

Основное утверждение о вреде монополий для государства армянские купцы подкрепляли уверениями в резком сокращении привоза в Россию шелка-сырца и хлопчатой бумаги Персидской компанией, приведшего к быстрому подорожанию данных видов сырья. Особенно чувствительно «возвышение цен» ударило по российской шелкоткацкой промышленности, находившейся в немалой зависимости от поставок именно персидского шелка разных сортов ввиду сложившегося оптимального соотношения цены и качества на него. К аналогичным последствиям привела отдача на откуп той же компанией добычи корня марены. Особенно нуждались в нем суконные мануфактуры, владельцам которых пришлось теперь платить за него почти вдвое дороже – по 4 руб. за пуд или искать замену среди дорогих импортных красителей. С другой стороны, доступного и жизненно важного промысла по добыче корня марены лишились простые обыватели Астраханской губернии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Из них назовем лишь некоторые работы, имеющие определенное отношение к теме настоящего исследования: Бабурин Д. С. Очерки по истории Мануфактур-коллегии. М., 1939; Заозерская Е. И. Рабочая сила и классовая борьба на текстильных мануфактурах в 20–60 гг. XVIII в. М., 1960; Клокман Ю. Р. Социально-экономическая история русского города. Вторая половина XVIII в. М., 1967; Любомиров П. Г. Очерки по истории русской промышленности. М., 1947; Мешалин И. В. Текстильная промышленность крестьян Московской губ. в XVIII и первой половине XIX в. М.; Л., 1950. Павленко Н. И. История металлургии России в XVIII в. Заводы и заводовладельцы. М., 1962; Панкратова А. М. Формирование пролетариата в России. (XVII–XVIII вв.). М., 1963; Полянский Ф. Я. Экономический строй мануфактуры в России XVIII в. М., 1958; Струмилин С. Г. История черной металлургии в СССР. Т. 1. Феодальный период (1500–1860 гг.). М., 1954.

2

Переход от феодализма к капитализму в России. Материалы Всесоюзной дискуссии. М., 1969.

3

Троицкий С. М. Финансовая политика русского абсолютизма. М., 1966.

4

История русской экономической мысли. М., 1955. Т. 1–2.

5

См., напр.: Бак И. С. Антифеодальные экономические учения в России второй половины XVIII в. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1958; Он же. А. Я. Поленов (Философские, общественно-политические и экономические взгляды) // Исторические записки. М., 1949. Вып. 28; Боровой С. Радищев о кредите, банках и деньгах // Деньги и кредит. 1952. № 5; Макогоненко Г. П. Радищев и его время. М., 1956; Остроумов С. А. Н. Радищев как статистик // Вестник статистики, 1949. № 3; Приказчикова Е. В. Экономические взгляды А. Н. Радищева. Изд. 2-е. М.; Л., 1949; Покровский С. А. Политические и правовые взгляды С. Е. Десницкого. М., 1955; Покровский С. А. Государственно-правовые взгляды Радищева. М., 1956; Светлов С. Б. А. Н. Радищев. М., 1958.

6

Радищев А. Н. Полное собрание сочинений. М.; Л., 1938–1952. Т.1–3; Посошков И. Т. Книга о скудости и богатстве. М., Изд-во АН СССР, 1951.

7

Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII в. М., 1952. Т. 1–2; Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. Вторая половина XVIII в. М., 1959.

8

Андреев А. И. Переписка В. Н. Татищева за 1746–1750 гг. // Исторический архив. Т. 6. М.; Л., 1951.

9

Орешкин В. В. Вольное экономическое общество в России. 1765–1917. М., 1963.

10

Аврех А. Я. Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма в России // История СССР. 1968. № 2. С. 82–104; Шапиро А. Л. Об абсолютизме в России // История СССР. 1968. № 5. С. 69–82; Павлова-Сильванская М. П. К вопросу об особенностях абсолютизма в России // История СССР. 1969. № 6. С. 217–234; Чистозвонов А. Н. Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма // Вопросы истории. 1968. № 5. С. 46–62; Он же. К дискуссии об абсолютизме в России // История СССР. 1971. № 3. С. 72–76; Давидович А. М., Покровский С. А. О классовой сущности и этапах развития русского абсолютизма // История СССР. 1969. № 1. С. 58–78; Троицкий С. М. О некоторых спорных вопросах истории абсолютизма в России // История СССР. 1969. № 3. С. 130–149; Волков М. Я. О становлении абсолютизма в России // История СССР. 1970. № 1; Павленко Н. И. К вопросу об особенностях абсолютизма в России // История СССР. 1970. № 4; Сахаров А. Н. Исторические факторы образования русского абсолютизма // История СССР. 1971. № 1. С. 110–126; Титов Ю. Ю. Абсолютизм в России // Советское государство и право. 1973. № 1. С. 107–112.

11

Волков М. Я. Очерки истории промыслов России. Вторая половина XVII – первая половина XVIII в. М.: Наука, 1979.

12

Буганов В. И., Преображенский А. А., Тихонов Ю. А. Эволюция феодализма в России. Социально-экономические проблемы М.: Мысль, 1980.

13

Орлов А. С. Вопросы социально-экономической истории в книге «Эволюция феодализма в России» // Там же. 1982. № 3; Павленко Н. И. О некоторых спорных вопросах социально-экономического развития России в XVII – первой половине XIX в. // История СССР. 1984. № 3; Милов Л. В. О российском типе генезиса капитализма // Новая и новейшая история. 1987. № 2; Преображенский А. А. XVII столетие и генезис капиталистических отношений в России // Там же. 1989. № 2.

14

См., напр.: Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества (Из истории формирования русской буржуазии). М.: Наука, 1988; Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. М.: Археографический центр, 1999; Купеческие дневники и мемуары конца XVIII – первой половины XIX в. / под ред. А. В. Семеновой (рук. проекта, сост., подг. текста, вступит. ст. и коммент.). М., 2007.

15

В качестве примера можно назвать лишь некоторые из наиболее типичных: История экономических учений. Ч. I. История русской экономической мысли: учебное пособие. М.: Мир книги, 1997; Белихин В. Г. История экономических учений. М.: Сирин, 2002; Воробьев Ю. Ф., Семенкова Т. Г. Особенности становления и характерные черты «русской школы» экономической мысли. М.: Ин-т экономики РАН, 2000; Залывский Н. П. Михаил Васильевич Ломоносов и экономическая наука России. Архангельск, 2001; Зайцева Л. И. Первый русский экономист и мыслитель – Иван Тихонович Посошков. М.: Ин-т экономики РАН, 1995; Очерки истории российской экономической мысли / под ред. акад. Л. И. Абалкина. М.: Наука, 2003.

16

Василий Никитич Татищев. Записки, письма. 1717–1750 / под ред. А. И. Юхта. М.: Наука, 1990.

17

Юхт А. И. Государственная деятельность В. Н. Татищева в 20-х – начале 30-х гг. XVIII в. М.: Наука, 1985.

18

Тюличев Д. В. Книгоиздательская деятельность Петербургской академии наук и М. В. Ломоносов. Л.: Наука, 1988.

19

Омельченко О. А. «Законная монархия» Екатерины Второй. М.: Юрист, 1993.

20

Захаров В. Н. Западноевропейские купцы в российской торговле XVIII в. М.: Наука, 2005.

21

Мондэй К. Д. Экономическое мировоззрение бюрократической элиты Российской империи Николаевской эпохи (на примере Е. Ф. Канкрина): автореф. дис…. канд. экон. наук. СПб, 2004.

22

Екатерина II. Аннотированная библиография публикаций / сост. И. В. Бабич, М. В. Бабич, Т. А. Лаптева. М., 2004.

23

Петр Иванович Шувалов, Иван Иванович Шувалов. Избранные труды / Институт общественной мысли. М.: РОССПЭН, 2010.

24

Корякина Е. П. Программа социально-экономических преобразований П. И. Шувалова. Дис…. канд. ист. наук. М., 1992; Андриайнен С. В. П. И. Шувалов и его проекты государственных преобразований в 1744–1761 гг. Дис…. канд. ист. наук. СПб., 2007.

25

Реформы в России с древнейший времен до конца XX в. Т. 1–4. М.: РОССПЭН, 2016.

26

Реформы в России с древнейший времен до конца XX в. Т. 2. XVIII – первая половина XIX в. С. 242.

27

См.: Ковальчук А. В. Новые идеи и замыслы экономических преобразований Екатерины II в первые годы правления // Вестник РГНФ. 2014. № 2.

28

Мокир Дж. Меркантилизм, Просвещение и промышленная революция // Terra Economicus. Ростов н/Д., 2006. Т. 4. № 1. С. 7–31.

29

Heckscher E. F. Mercantilism. Vol. I–II. L.: George Allen and Unwin, 1955.

30

Мокир Дж. Указ. соч. С. 15.

31

De Madariaga I. Catherine the Great. A short history. New Haven and London: Vale University press, 1990. P. 176–177, 180–181.

32

Флоровский А. В. К истории экономических идей в России в XVIII в. // Русский народный университет в Праге. Научные труды. Прага, 1928. Т. 1. Отд. 2-е. С. 9–21.

33

Милюков П. Н. Физиократы в России // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XXXV. СПб., 1902. С. 694–695.

34

Флоровский А. В. Указ. соч.; Леонтович В. В. История либерализма в России. 1762–1914. Paris, 1980.

35

Аникин А. В. Путь исканий. Социально-экономические идеи в России до марксизма. М., 1990.

36

Омельченко О. А. Государственное хозяйство и экономическая реформа в законодательной политике «просвещенного абсолютизма» в России (Некоторые новые материалы о законодательных проектах императрицы Екатерины II // Омельченко О. А. Власть и закон в России XVIII в. М., 2004.

37

Троицкий С. М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII в. М., 1966. С. 182–184.

38

Юхт А. И. Торговля с восточными странами и внутренний рынок России (20–60-е годы XVIII века). М., 1994.

39

Юхт А. И. Торговля с восточными странами и внутренний рынок России (20–60-е годы XVIII века). М., 1994. С. 102.

40

РГАДА. Ф. 248. Оп. 40. Ч. 1. Д. 2985.

41

РГАДА. Ф. 248. Оп. 39. Д. 2952.

42

Юхт А. И. Указ. соч. С. 103.

43

РГАДА. Ф. 248. Оп. 39. Д. 2952. Л. 402.

44

РГАДА. Ф. 248. Оп. 39. Д. 2952. Л. 402–403, 409–409 об., 420 об. – 421.

45

РГАДА. Ф. 248. Оп. 39. Д. 2952. Л. 399.

46

Протокол Сената подписали А. Бутурлин, кн. Борис Григорьевич Юсупов, кн. Михаил Голицын, гр. Петр Иванович Шувалов, кн. Иван Андреевич Щербатов, кн. Алексей Дмитриевич Голицын, кн. Иван Одоевский.

47

РГАДА. Ф. 248. Оп. 39. Д. 2952. Л. 402–406; Оп. 40. Д. 2985. Л. 353–355 об.

48

РГАДА. Ф. 248. Оп. 39. Д. 2952. Л. 406.

49

РГАДА. Ф. 248. Оп. 39. Д. 2952. Л. 408 об.