Воины бури

Бернард Корнуэлл

Воины бури

Bernard Cornwell

WARRIORS OF THE STORM

Copyright © 2015 by Bernard Cornwell

All rights reserved

Серия «The Big Book. Исторический роман»

Карта выполнена Вадимом Пожидаевым-мл.

© А. Л. Яковлев, перевод, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019

Издательство АЗБУКА®

* * *

Роман «Воины бури»

посвящается Филу и Роберту

Географические названия

Написание географических наименований в англосаксонской Англии отличалось разночтениями, к тому же существовали разные варианты названий одних и тех же мест. Например, Лондон в различных источниках называется Лундонией, Лунденбергом, Лунденном, Лунденом, Лунденвиком, Лунденкестером и Лундресом. Без сомнения, некоторые читатели предпочтут другие варианты тех географических названий, что приведены в списке ниже, но я обычно использую написание, которое дает «Оксфордский» или «Кембриджский словарь английских географических названий» для эпохи, относящейся примерно ко времени правления Альфреда – 871–899 годам н. э., хотя и это не является непреложной истиной. К примеру, название острова Хайлинга в 956 году писалось «Хейлинсиге» или «Хаэглингейгге». Сам я тоже не был слишком последователен, используя современную форму «Нортумбрия» вместо «Нортхюмбралонд», тем самым избегая намека на то, что границы древнего королевства могли совпадать с границами современного графства.

Итак, мой список, как и выбор написания мест, весьма нелогичен:

Абергвайн – Фишгард, Пемброкшир

Аленкастр – Алстер, Уорикшир

Беббанбург – Бамбург, Нортумберленд

Бемфлеот – Бенфлит, Эссекс

Брунанбург – Бромборо, Чешир

Вилтунскир – Уилтшир

Винтанкестер – Винчестер, Гемпшир

Вирхелум – полуостров Уиррел, Чешир

Глевекестр – Глостер, Глостершир

Дифлин – Дублин, Ирландия

Дунхолм – Дарем, графство Дарем

Йорвик – Йорк, Йоркшир

Кайр-Лигвалид – Карлайл, Камбрия

Кент – Кент

Контварабург – Кентербери, Кент

Кумбраланд – Камбрия

Ледекестр – Лестер, Лестершир

Ликкелфилд – Личфилд, Стаффордшир

Линдкольн – Линкольн, Линкольншир

Лох-Куан – Странгфорд-Лох, Северная Ирландия

Лунден – Лондон

Манн – остров Мэн

Мэрс – река Мерси

Сестер – Честер, Чешир

Страт-Клота – Стратклайд, Шотландия

Сэферн – река Северн

Уз – река Уз

Усадьба Хротвульфа – Рочестер, Стаффордшир

Хеден – река Эден, Камбрия

Холм Эска – Ашдон, Беркшир

Хорн – Хофн, Исландия

Эдс-Байриг – Эддисбери-Хилл, Чешир

Эофервик – Йорк, Йоркшир

Часть первая

Сполохи на реке

Глава первая

В ночи полыхало пламя. Пожар опалил небо и заставил звезды померкнуть, затянув пространство между двумя реками густым черным дымом, когда Финан разбудил меня.

– Беда, – только и сказал он.

Эдит пошевелилась, я отодвинул ее.

– Оставайся тут, – бросил я женщине и выкатился из-под овчины.

Нашарив плащ из медвежьей шкуры, накинул его на плечи и выскочил следом за Финаном на улицу. Луны не было, лишь отсветы огня да большой столб дыма, медленно уносимый прочь от реки ночным ветром.

– Нужно бы выставить на стенах дополнительных воинов, – процедил я.

– Уже, – отрезал ирландец.

Оставалось только выругаться. Что я и сделал.

– Это Брунанбург, – уныло пробормотал Финан, и я выругался еще раз.

На главной улице Сестера собирался народ. Присоединившаяся к нам Эдит куталась в просторный плащ, а ее рыжие волосы блестели в свете факелов, горящих у церковной двери.

– Что стряслось? – сонно спросила она.

– Брунанбург, – мрачно сообщил Финан.

Эдит осенила себя крестом. Когда ее рука выскользнула из-под плаща, чтобы коснуться лба, моим глазам открылось нагое тело, потом она снова прижала плотную шерстяную ткань к животу.

– Локи, – буркнул я.

Бог хитрости был еще и богом огня, о чем частенько забывали христиане. Локи – самый пронырливый из всех богов, шутник, которому нравится обманывать, завлекать, предавать и ранить нас. Так и огонь многолик – способен согревать, готовить еду, обжигать и даже убивать. Я коснулся висящего на шее молота Тора.

– Там Этельстан, – сказал я.

– Если жив, – заметил Финан.

В темноте ничего не сделаешь. Путь до Брунанбурга занимает по меньшей мере два часа верхом. А такой непроглядной ночью выйдет дольше – мы будем натыкаться на деревья и запросто можем угодить в засаду, устроенную теми, кто подпалил далекий бург. Оставалось лишь усилить наблюдение со стен Сестера на случай атаки на рассвете.

Нападения я не боялся. Сестер построили римляне, и эта крепость не уступит никакой другой в Британии. Северянам потребовалось бы преодолеть глубокий ров и лезть по лестницам на высокую каменную стену, а им никогда не нравилось брать приступом твердыни. Но Брунанбург горел, и кто знает, какие неожиданности принесет утро? Брунанбург был самым новым бургом из построенных правительницей Мерсии Этельфлэд. Он сторожил реку Мэрс, открывавшую норманнам прямой путь в центральную Британию. В минувшие годы на Мэрсе было оживленно: увенчанные драконьими головами суда вспенивали веслами воду, поднимаясь вверх по течению, чтобы новые воины влились в бесконечную борьбу между северянами и саксами. Брунанбург перерезал эту дорогу. В бурге располагался флот из двенадцати судов, чьи команды могли укрыться под защитой сложенных из толстых бревен стен бурга. Мы научили норманнов бояться кораблей Брунанбурга. Теперь враги предпочитали высаживаться на западных берегах Британии и шли в Уэльс или в Кумбраланд – негостеприимную дикую страну к северу от Мэрса.

Но только не сегодня. Этой ночью над Мэрсом метались огненные сполохи.

– Одевайся, – велел я Эдит.

Поспать нынче уже не удастся.

Женщина коснулась украшенного изумрудами креста на шее.

– Этельстан… – тихо промолвила она, словно молилась за него, положив пальцы на крест; мальчишка полюбился ей.

– Он либо жив, либо мертв, – отрезал я. – До рассвета ничего не узнаем.

Выехали мы перед самой зарей и в сером, как волчья шкура, свете поскакали на север, по мощеной дороге через тенистый римский погост. Я взял шестьдесят человек на быстрых легких лошадях, – если наткнемся на армию завывающих норманнов, есть шанс сбежать. Вперед я выслал дозорных, но мы так спешили, что отказались от обычного порядка, согласно которому двигаться дальше можно, только получив доклад от разведчиков. Теперь предупреждением послужит гибель наших патрулей. Мы свернули с римской дороги и поехали по тропе, проложенной через лес. С запада наползли тучи, моросил дождь, но дым впереди по-прежнему поднимался. Устроенный Локи пожар способен загасить лишь сильный дождь, но никак не морось, и дым насмехался над нами и манил нас.

Из леса мы выехали на поле, а затем достигли места, где начинались заливные луга, постепенно словно стекавшие в реку. И там, далеко на западе, на широкой полосе серебристо-серой воды, обнаружился флот. Двадцать или тридцать кораблей, возможно больше, – подсчитать было затруднительно, потому что причалили их вплотную; но даже с такого расстояния я мог различить, что штевни их украшают норманнские звери: орлы, драконы, змеи и волки.

– Господь милосердный! – воскликнул Финан сокрушенно.

Мы прибавили ходу, следуя по тропе для скота, петлявшей вдоль высокого южного берега реки. Ветер дул нам в лицо, от его порывов Мэрс покрывался рябью. Брунанбурга мы до сих пор не видели, потому как форт располагался за лесистой возвышенностью, но внезапное оживление на опушке выдало присутствие людей, и оба моих разведчика повернули коней и галопом помчались к нам. Те, кто их встревожил, скрылись под покровом густой весенней листвы, а немного позже запел рог, и звук его уныло огласил серый сырой рассвет.

– Горит не бург, – неуверенно предположил Финан.

Вместо ответа я свернул с тропы прочь от реки, на поросшее сочной травой пастбище. Разведчики приближались, из-под копыт их коней летели комья влажного дерна.

– Господин, там люди среди деревьев! – закричал один из них. – Десятка два самое меньшее, может больше!

– Готовы к бою, – добавил второй.

– Готовы к бою? – переспросил Финан.

– Щиты, шлемы, оружие, – пояснил дозорный.

Я вел свои шесть десятков на юг. Полоса молодого леса, как забором, отгораживала нас от Брунанбурга, и, если враг начеку, он наверняка перерезал тропу. Иди мы по ней дальше, прямиком упремся в «стену щитов», укрытую среди деревьев, а вот свернув от реки, я заставлю противника перемещаться, расстроив боевой порядок. Поэтому я прибавлял ходу, переведя коня в легкий галоп. Сын скакал слева от меня.

– Это не форт горит! – закричал он.

Дым редел. Он все еще поднимался за деревьями – серое пятно, уплывавшее к низко нависшим тучам. Впечатление создавалось такое, что идет он от самой реки, и я подозревал, что Финан и Утред правы: горит не форт, а, скорее всего, корабли. Наши корабли. Но как удалось врагу добраться до них? Если бы норманны пришли днем, их бы заметили и защитники бурга атаковали противника. Ночной же набег казался невероятным. Мэрс мелок и испещрен илистыми отмелями, поэтому ни один кормчий не рискнет подняться так далеко вверх по течению во мраке безлунной ночи.

– Это не форт! – снова крикнул мне Утред.

В его понимании это была хорошая новость, но я опасался, что форт пал и его крепкие бревенчатые стены охраняет теперь орда норманнов. С какой стати им жечь то, что так легко защитить?

Местность пошла на подъем. Врагов среди деревьев я не видел, но это не означало, что их там нет. Сколько северян пожаловало? Тридцать кораблей? Вполне можно подразумевать тысячу воинов, и воины эти должны понимать, что мы прискачем из Сестера. На месте командира противника я поджидал бы прямо за лесом; исходя из этого предположения, мне следовало придержать коней и снова выслать вперед дозор, но я лишь подгонял лошадь. Щит висел у меня за спиной, и я его там и оставил, только высвободил из ножен Вздох Змея. Я был зол и опрометчив, но полагался на инстинкт, который подсказывал, что врага за лесом нет. Засада вполне могла быть на тропе, но, свернув от реки, я не дал неприятелю времени передвинуть «стену щитов» на возвышенность. Полоса деревьев по-прежнему заслоняла вид, и я повернул лошадь и снова направился на запад. Врезавшись в листву, нырнул под ветку, предоставляя коню самому выбирать путь в лесу. Оставив деревья за спиной, натянул поводья, убавляя ход, чтобы осмотреться.

Врага нет.

Мои парни проламывались через кустарник и строились позади меня.

– Хвала Господу! – воскликнул Финан.

Форт не был захвачен. Флаг с белой лошадью Мерсии все так же развевался над укреплениями, как и флаг Этельфлэд с гусем. Свисал со стены и третий стяг – стяг новый, его женщинам Сестера приказал сшить я. На нем был изображен дракон Уэссекса, который держал в воздетой когтистой лапе молнию. То был герб принца Этельстана. Малец просил поместить на свой флаг христианский крест, но я велел выткать вместо него молнию.

Я назвал Этельстана мальцом, но он был уже мужчиной – ему исполнилось четырнадцать или пятнадцать. Парнишка изрядно вытянулся, а детская проказливость умерялась опытом. Были люди, желавшие Этельстану смерти, и парень об этом знал, поэтому взгляд его сделался настороженным. Еще он был красавчик, – по крайней мере, в этом меня уверяла Эдит. Его внимательные серые глаза глядели со скуластого лица из-под черной, как вороново крыло, челки. Я величал его принцем Этельстаном, тогда как желающие ему смерти употребляли слово «ублюдок».

И многие поверили в их ложь. Этельстана произвела на свет милая кентская девушка, умершая при родах, а его отец – нынешний король Уэссекса Эдуард, сын короля Альфреда. Спустя пару лет после смерти той женщины Эдуард женился на западной саксонке и состряпал другого сына. Этельстан стал неудобен, особенно по причине молвы, утверждавшей, что на самом деле парень вовсе не был бастардом, ибо Эдуард тайно обвенчался с той девицей из Кента. Правда это или нет – а у меня имелись веские причины утверждать, что первый брак у Эдуарда был и Церковь его освятила, – не имело значения, так как слишком для многих в королевстве своего отца Этельстан был неудобным и нежеланным отпрыском. Его воспитывали не в Винтанкестере, с другими детьми Эдуарда, но отослали в Мерсию. Эдуард заявлял, что любит мальца, но не замечал его. Этельстан воистину чувствовал себя помехой. Он – старший сын короля, этелинг, но у него имелся сводный младший брат, ревнивая мать которого хотела видеть Этельстана мертвым, ведь он стоял между ее сыном и троном Уэссекса. Я любил Этельстана. Любил достаточно, чтобы помочь ему воссесть на принадлежащий по праву рождения престол. Но прежде чем стать королем, нужно изучить обязанности взрослого мужчины, поэтому я поручил парню командовать фортом и флотом в Брунанбурге.

И вот теперь флот исчез. Сгорел. Остовы дымились близ обугленных руин пристани, а ведь на ее сооружение мы целый год потратили! Забивая в берег сваи из вяза, мы вывели пристань дальше отметки, до которой отступала вода при отливе. От такого причала флот уже мог отплыть в любой миг. Теперь пристань была уничтожена, как и длинные, с высокими штевнями корабли. Четыре из них сидели на мели выше верхней точки прилива и еще догорали, а остальные уже лежали черными скелетами в мелкой воде. Тем временем у дальнего конца пирса были пришвартованы к опаленным сваям три судна с драконьими головами. Еще пять драккаров держались чуть далее, при помощи весел не давая течению и отливу снести себя с места. Остальной вражеский флот располагался в полумиле вверх по реке.

А на берегу, между нами и сгоревшей пристанью, были люди. Люди в кольчугах, со щитами и в шлемах, с копьями и мечами. Похоже, сотни две. Они согнали в стадо тот немногочисленный скот, который сумели найти, и теперь подталкивали животных к берегу реки, где забивали их на мясо, которое грузили на корабли. Я посмотрел на форт. У Этельстана там имелось полторы сотни воинов, и я видел, что они густо усеяли стены, но не предпринимают попыток помешать отступлению неприятеля.

– Давайте убьем несколько ублюдков, – решил я.

– Господин? – вскинулся Финан, опасаясь многочисленности врагов.

– Они побегут, – ответил я. – Мерзавцы мечтают о своих безопасных кораблях, поэтому не захотят драться на суше.

Я извлек Вздох Змея. Все перебравшиеся на берег норманны были пешими и рассеялись. Большая часть держалась у входа на сгоревшую пристань, где могла быстро образовать «стену щитов», но дюжины прочих хлопотали со скотиной. Они-то мне и нужны.

Меня охватила злость. Я возглавлял гарнизон Сестера, и Брунанбург являлся частью этого гарнизона. Это был вынесенный вперед форт, и вот теперь он подвергся внезапной атаке, а его корабли сгорели. Мне хотелось обагрить этот рассвет кровью. Я поцеловал рукоять Вздоха Змея, затем ударил коня шпорами, и мы во весь опор устремились вниз по пологому склону, обнажив мечи и опустив копья. У меня копья с собой не имелось, но жалеть было поздно. Загонщики скота заметили нас и обратились в бегство, но они находились на илистом берегу, а коровы перепугались, и их копыта с чавканьем месили мокрый от росы дерн. Большая часть северян строила «стену щитов» в том месте, где обугленная пристань примыкала к земле, но нападение на них в мои планы не входило.

– Мне нужны пленники! – приказал я своим воинам. – Мне нужны пленники!

Один из кораблей норманнов двинулся к берегу – то ли с целью высадить подкрепление, то ли чтобы забрать своих. Тысячи белых птиц поднялись с серой воды и с криками закружились над лугом, где возникала «стена щитов». Я заметил знамя, взметнувшееся над рядами, но не имел времени разглядывать штандарт, потому что конь мой пересек дорогу, устремляясь к реке.

– Пленники! – еще раз крикнул я.

Пронесся мимо забитого бычка, кровь которого густым черным пятном разлилась по земле. Северяне, начавшие разделывать его, бежали, и вскоре я настиг их и свалил одного, ударив плашмя Вздохом Змея. Быстро развернулся. Конь заскользил в грязи, взвился на дыбы, и, используя его массу, я направил меч в грудь второму беглецу. Клинок вошел в плечо, углубился в тело, на губах врага выступили алые пузыри. Я пришпорил скакуна, чтобы высвободить тяжелое лезвие из тела умирающего. Мимо промчался Финан, затем мой сын. Он низко держал свой меч, Клюв Ворона, и перегнулся в седле, чтобы погрузить клинок в спину удирающего человека. Норманн с выпученными глазами замахнулся на меня секирой, но я легко уклонился, а потом Берг Скаллагримрсон воткнул ему между лопаток копье. Острие прошло через внутренности и вынырнуло, окровавленное, из живота. Берг скакал с непокрытой головой, и его светлые волосы, длинные, словно женские, были увешаны косточками и лентами. Парень отпустил ясеневое древко и выхватил меч.

– Попортил его кольчугу, господин! – Он широко улыбнулся мне.

– Берг, мне нужны пленники!

– Сначала прикончу пару ублюдков, ладно?

Он поскакал прочь, все еще ухмыляясь.

Берг был воин из норманнов, лет восемнадцати или девятнадцати от силы, но уже успел сплавать в Хорн, что на острове огня и льда далеко в Атлантике, сражался в Ирландии, Шотландии и в Уэльсе. А еще рассказывал байки про путешествие на веслах вглубь березовых лесов страны, которая, по его словам, простирается к востоку от земли норманнов. Там обитают ледяные гиганты, раз доказывал он мне, и волки размером с коня. «Господин, я тысячу раз должен был погибнуть», – утверждал парень. Возможно и так, но сейчас жив он был исключительно потому, что я пощадил его. Берг стал моим человеком, принес мне присягу и, служа мне, снес мечом голову другому беглецу.

– Йо! – взревел он, повернувшись ко мне. – Хорошо наточил я клинок!

Финан устремился к самому урезу воды – так близко, что воин с приближающегося корабля метнул в него копье. Оружие воткнулось в ил. Финан небрежно свесился с седла, ухватился за древко и поскакал к месту, где на берегу лежал истекающий кровью человек. Ирландец обернулся к драккару, убедился, что за ним наблюдают, занес копье, готовый погрузить его в живот раненого. Помедлил и, к моему удивлению, отбросил оружие. Он слез с коня, присел перед лежащим, заговорил с ним, потом встал.

– Пленники! – крикнул Финан. – Нам нужны пленники!

В форте запел рог. Обернувшись, я увидел, как из ворот Брунанбурга хлынули воины. Они выбегали со щитами, мечами и копьями, готовые сформировать «стену», которая сбросит вражеский строй в реку. Но захватчики уже удирали и в поощрении с нашей стороны не нуждались. Норманны шлепали по воде мимо обгоревших свай и остовов догорающих кораблей, чтобы добраться до ближайших драккаров. Приближающееся судно остановилось, вспенивая воду веслами, явно не желая вступать в бой с моими людьми, которые поносили врагов и поджидали их у края воды с мечами в руках и с окровавленными копьями. Все больше неприятелей устремлялось к кораблям с драконьими головами.

– Пусть уходят! – велел я.

Мне хотелось крови на заре, но какой смысл перебить дюжину мерзавцев на отмелях Мэрса и самому потерять примерно столько же? Главный флот врага, на котором наверняка еще сотни воинов, уже греб вверх по течению. Чтобы ослабить флот, мне требовалось истребить эти сотни, а не жалкую горсть.

Команды ближайших судов насмехались над нами. Я смотрел, как беглецов втягивают на борт, и размышлял о том, откуда мог прийти флот. Много лет прошло с тех пор, как мне доводилось видеть столько викингских кораблей. Я подвел коня к воде. Один из норманнов метнул копье, но оно упало с недолетом; я же демонстративно сунул Вздох Змея в ножны, выказывая врагу свое согласие прекратить битву, и заметил, как седобородый мужчина ткнул локтем юнца, намеревавшегося бросить еще одно копье. Я кивнул бородачу, и тот вскинул в ответ руку.

Так кто это такие? Пленники довольно скоро дадут ответ на этот вопрос, а захватили мы почти два десятка парней, которых в данный момент избавляли от кольчуг, шлемов и ценных вещей. Финан снова склонился над раненым и погрузился в разговор, и я повел коня ближе к ним, но в изумлении остановился, потому что Финан встал и принялся мочиться на лежащего, а тот из последних сил пытался достать обидчика рукой в перчатке.

– Эй, Финан! – окликнул я.

Он и бровью не повел. Заговорил с пленником на своем родном ирландском, и тот сердито отвечал ему на том же языке. Финан рассмеялся, потом, похоже, проклял соотечественника, нараспев бросая грубые членораздельные фразы, одновременно направив растопыренные пальцы на омытое мочой лицо пленного, словно произносил заклятие. Мне подумалось, что происходящее меня не касается, поэтому я снова повернулся к кораблям у оконечности разрушенной пристани, и как раз вовремя, чтобы увидеть знаменосца, карабкающегося на последнее судно с высокими штевнями. Тот был в кольчуге, поэтому подтянуться у него никак не получалось, пока он не передал флаг и не протянул обе руки, чтобы два воина перетащили его через борт. Я узнал знамя и едва осмелился поверить собственным глазам.

Хэстен?!

Хэстен.

Если в подлунном мире когда-либо рождался бесполезный, подлый и склизкий кусок дерьма в человеческом образе, то это был Хэстен. Я знал его всю жизнь, а если точнее, спас его никчемную жизнь. Он присягнул мне, сжав свои руки вокруг моих, которые, в свою очередь, сжимали рукоять Вздоха Змея; мерзавец обливался благодарными слезами, когда клялся быть моим человеком, защищать меня, служить мне, и в обмен получил мое золото и мое покровительство. Не прошло и нескольких месяцев, как он нарушил клятву и поднял против меня оружие. Хэстен заключил мир с Альфредом, но преступил и эту клятву. Он привел армию опустошать Уэссекс и Мерсию, но в итоге под Бемфлеотом я загнал его людей в угол и обагрил ручьи и болота их кровью. Мы наполнили канавы телами убитых, а вороны знатно попировали в тот день, но Хэстен сбежал. Ему всегда удавалось сбежать. Он лишился армии, но не своей изворотливости и выступил снова, на этот раз на службе у Зигурда Торрсона и Кнута Ранулфсона. Те полегли в другой битве, а Хэстен опять улизнул.

И вот ублюдок вернулся. Его знамя – выбеленный череп на шесте. Оно дразнило меня с ближайшего из кораблей, который отгребал прочь. Люди на его борту выкрикивали оскорбления, а знаменосец махал флагом с черепом. Чуть дальше этого корабля отплывал драккар крупнее, с большим драконом, высоко вознесшим клыкастую пасть; на корме стоял закутанный в плащ человек. На его голове был серебристый шлем, украшенный черными крыльями. Мужчина снял шлем и отвесил мне издевательский поклон, и я узнал Хэстена. Он смеялся. Ему удалось спалить мои корабли и украсть немного скота, а для Хэстена это уже была вполне себе победа. Не месть за Бемфлеот – чтобы уравнять кровавый счет, ему требовалось убить меня и всю мою дружину, – но он оставил нас в дураках и открыл Мэрс для большого флота норманнов, шедшего теперь вверх по течению. Вражеский флот, явившийся захватить нашу землю, привел Хэстен.

– Каким образом такой выродок, как Хэстен, мог оказаться во главе столь большого войска? – спросил я вслух.

– А он и не оказался. – Сын завел лошадь на отмель и натянул поводья рядом со мной.

– Как же тогда?

– Это Рагналл Иварсон командует армией.

Я ничего не сказал, но внутри у меня все похолодело. Рагналл Иварсон. Я знал это имя. Мы все его знали. Оно сеяло страх по обе стороны Ирландского моря. То был норманн, величавший себя морским конунгом, потому что владения его были рассеяны повсюду, где свирепые волны разбивались о скалы или песок. Он правил там, где плавали тюлени и летали тупики, где выли ветры и где тонули корабли, где холод резал кожу, подобно кинжалу, и где души утопленников стенали во тьме. Его воины захватили дикие острова у берегов Шотландии, выгрызли себе земли на побережье Ирландии, пленили народ в Уэльсе и на острове Манн. То было королевство без границ, – если где-то враг становился слишком силен, люди Рагналла садились на свои длинные корабли и отплывали в другой неприютный край. Они совершали набеги на берега Уэссекса, угоняя пленников и скот, и даже поднялись по Сэферну до Глевекестра, но стены этой крепости устрашили их. Рагналл Иварсон. Мы с ним никогда не встречались, но я его знал. Знал его репутацию. Никто не умел более искусно обращаться с кораблем, никто не дрался свирепее, никто не внушал такого сильного страха. То был дикарь, пират, дикий король из ниоткуда. И моя дочь Стиорра вышла за его брата.