Шибболет, или Приключения Пятачка в стране Кашрута

Вышедший из канцелярии роты страшный лейтенант Хлопчий присвистнул: «Ох… еть! Дембель в мае прое… али, дембель будет в декабре? Марш в канцелярию, декабрист-бля-кавалергард!» Предвидя дальнейшее развитие событий, страшный сержант Аскеров снял с Сигнатулина его Шапку и водрузил на его лысый череп ушанку пробегавшего мимо рядового Мухаметдинова: «Целее будет». Через четыре месяца в этой Шапке Бахтиёр Аскеров уехал к себе домой в кишлак Комсомольский Советабадского р-на Ферганской области.

Через 20 минут после запуска Сигнатулина в ротную канцелярию оттуда вышло «чудовище вида ужасного». Чудовище шаркало ногами, обутыми в порыжевевшую кирзу 45-го размера. Длинные обрывки ниток топорщились лампасами из боковых швов брюк. Мешковатый китель был туго, под подмышками подпоясан потрескавшимся ремнем из кожзаменителя. Пряжка была прежней, но уже совсем плоская, и явно расплющенная о лоб бойца, о чем свидетельствовала пылающая на его лбу звезда с серпом и молотом. С плеч свисали пришитые на один стежок красные погоны с гордыми буквами СА. Полупростынный подворотник был отодран с мясом, вместо него вокруг шеи был обмотан тоненький и узенький «уставной» подворотничок. Лицо чудовища выражало полное понимание того, куда он попал.

Судьба капитанских погон Хлопчего, уже заготовленных им к майским праздникам, в который раз, была решена. Через неделю, утром 24 апреля рядового Сигнатулина не было на построении. В отличие от сибаритствующих летных офицеров старший лейтенант Хлопчий не стал втихую посылать гонца в Казань, к родителям бегуна, а, напротив, в соответствии с Уставом немедленно сообщил в дивизию и гарнизон, а весь личный состав роты отправил на прочёсывание Сызрани в поисках утраченного бойца. Макаркин с Питеровым были посланы на весь день как патруль на железнодорожный вокзал. На исходе второго часа скамеечного бездействия на перроне к Макаркину обратилась старушка с просьбой дотащить чемоданы. Младший сержант с энтузиазмом помог бабульке. Сердобольная старушка, тихо поблагодарив, сунула в потную ладошку солдатика рубль. Отказываться солдатик никакого смысла не видел. Спрос родил активное предложение. Сызрань была достаточно крупной станцией с интенсивным пассажиропотоком, а Макаркин с Питеровым были такими ласковыми и лопоухими, что давать им меньше рубля ни у кого рука не поднималась. Еще через час два бойца позвонили в роту, сообщив, что «одна бабка сказала, что видела какого-то солдатика, вроде татарина, в районе железнодорожного депо», и поэтому на обед и ужин они не придут – будут тщательно прочёсывать район депо. В роту они пришли к вечерней поверке, сытно поев в привокзальном кафе, и чувствуя себя миллионерами с десяткой в кармане. Надо признать, больше никогда ни до, не после Макаркин не чувствовал себя таким богатым, как в этот вечер.

Войдя в расположение роты, привычно отдав честь дневальному, двое предпринимателей в погонах застыли как вкопанные. В полумраке казармы, в нескольких метрах правее дневального на ажурной решетчатой перегородке Ленинской комнаты белело распятие. Нет, не скульптурное изображение распятого Иисуса Назорея Царя Иудейского, а реальный человек в синих трусах. Голова его покорно свисала, распростёртые руки в плечах и запястьях были прикручены брючными ремнями к деревянной перегородке. Ноги, так же прихваченные к ней ремнями в двух местами, не касались пола. Рядовой Сигнатулин (а это был он) как бы парил над казармой. История христианства сделала крутой вираж: в 1-ом веке римские воины распяли обрезанного еврея, советские воины в 20-м распяли обрезанного татарина. «Дай пить» – требовательно попросил «бог живой». Дневальный с готовностью поднес к его губам заготовленную алюминиевую кружку со сладким чаем. Попив чаю без удовольствия, распятый снова опрокинул голову и, похоже, заснул.

Старший лейтенант Хлопчий не получил капитана, но, в отличие от предыдущих своих «пролётов» со званием, внешне особенно не расстроился, из-за того, вероятно, что мог в живую и достаточно долго (почти 3 дня) наблюдать показательную экзекуцию виновного в таком развороте. Среднеазиатские военнослужащие стройбата, заглядывавшие на вечерний огонёк к своим мотострелковым землякам и очень слабо знакомые даже с основными положениями Устава, поначалу терялись, заходя в расположение мотопехоты, так как не знали, что требуется делать сначала: перекреститься на эмблему христианства или отдать честь дневальному. Сам Сигнатулин, как казалось, достаточно спокойно переносил «тяготы и лишения» распятия. Похоже, он даже предпочитал такое свое положение ударному труду на стройках пятилетки или напряженной боевой учебе. Кормили его с ложечки, поили по первому требованию. Из медчасти принесли утку. В отношении «большой нужды» страшный лейтенант Хлопчий заявил, что «бог терпел, и лётчикам-залётчикам велел. Причём прямо и непосредственно».

Рядовой Марат Сигнатулин был пойман в депо Сызрань Товарная посланным на укрепление патруля Макаркин-Питеров замполитом Мамедовым в момент неудачного запрыгивания в порожний товарняк, шедший на север.

В последствии Марат Сигнатулин стал хорошим гранатомётчиком, на полковых учениях получил благодарность командования и даже подумывал поступать в училище прапорщиков.

* * *

Нет, Абдель не хотел сниматься в кино, он хотел жениться. Но перед женитьбой он хотел бы приобрести хоть какой сексуальный опыт. Впрочем, это направление молодёжной арабской мысли Макаркина совсем не интересовало, и он покинул стадион «Канада», вернувшись к рутинной инспекции и контролю состояния теннисных полей, ответственности за которые, увы, с него никто не снимал. Как он объяснил Йоси, Абдель вполне мог один справиться с деструктивными работами, давая хоть какой-то выход своей замурованной сексуальной энергии.

Вечером приехал «каблан» Пинхас с деньгами за первый месяц работы. При пересчёте выяснилось, что Пинхас, во-первых, обсчитывает Сергея на 500 шекелей – «ЭТО СТРАХОВКА, СТРАХОВКА, ДОРОГОЙ!», и, во-вторых, отказывается оплачивать проезд, несмотря на ранее данное обещание. Взвесив «за» и «против», Макаркин отказался продолжать трудовую деятельность в условиях столь вопиющего обмана, пожертвовав, хоть и через силу, три трудодня нового месяца на развитие израильского тенниса. Возле каждой клумбы, каждой скамейки, каждого фонтана Теннисного Центра были таблички с именами жертвователей, не говоря про специальные мраморные стены с сотнями медных табличек спонсоров. Имени Сергея Макаркина, увы, не появится там никогда.

Тем не менее, первые полгода в Израиле принесли Макаркину некоторые материальные и нематериальные дивиденды:

А) навыки в разговорном иврите

Б) счёт в израильском банке + кредитная карточка

В) первый круг знакомств, ограничивающийся, в основном, продавцами и завсегдатаями «русских» продовольственных и книжных магазинов.

Совокупность вышеназванных приобретений позволила Сергею купить в рассрочку подержанный компьютер и выйти во Всемирную Паутину. На дворе стоял 1999 год, угар интернетного бума и биржевой лихорадки хай-тека. В Израиле количество компаний-«старт-апов» в сфере «высоких компьютерных технологий» приближалось к численности работающего населения и совсем немного отставало от валового количества подобных в Северной Америке. Два израильтянина могли, затянувшись кальяном, придумать «улётную коммерческую идею», за три месяца освоить С++ и (или) Джаву, купить четыре компьютера, пригласить программиста «с опытом», найти страждущего заработать хоть на чём-то «компьютерном» инвестора, с шумом выйти на биржу и в конце концов «с потрохами» за несколько миллионов «зелёных» продаться другому, более крупному «старт-апу» со смежной «улётной коммерческой идеей», организованному на полгода раньше пятью другими парнями и тремя инвесторами. Деньги делали деньги, и пенистая волна бума затронула и Макаркина. К сожалению, более созерцательный, нежели логический склад ума не позволил ему в полной мере освоить даже «С++ за 21 день», хотя о Джаве и о HTML у него сложилось более-менее цельное впечатление. Но в той сфере деятельности, которая поначалу привлекла его в Интернете, необходимости в написании кодов не было.

Интернетные аукционы позволяли вполне дешево покупать вполне приличные вещи, в первую очередь те же компьютеры. Пребывание в Израиле, наличие «Визы» и возможность почти круглосуточно находиться в Интернете, с одной стороны, и некосвенное знание привычек и обычаев российского бизнеса с другой давали Макаркину некоторый шанс. Он коротко сошёлся с несколькими московскими магазинами компьютерной и оргтехники. Старательно выслеживая на аукционах еВау и Уаноо! дешёвые ноутбуки он оплачивал их по «Визе» или аукционными бонами, получал экспресс-почтой ЭМС в Израиле, наскоро, нерастамаживая, проверял и через ту же ЭМС или Ди-Эйч-Эл пачкой отправлял в Россию. Москвичи оплачивали по факту банковским переводом. Иногда его «кидали» американцы, иногда москвичи, но порядка тысячи полновесных американских долларов регулярно ежемесячно оседало «сухим остатком» на его счету. Сравнительно небольшая сумма «прихода», неизраильское гражданство и, как хотелось верить Макаркину, благорасположение к нему симпатичной банковской служащей («его банкирши») Айелет Алони позволяло обходиться без подоходного налога, НДС и прочей мутотени.

С американскими парнями наладилась и неделовая переписка. Заокеанские знакомые спешили поделиться своим специфическим юмором, хотя в деловых ситуациях, непомеченных табличкой «здесь идет шутка», юмор не понимали. Юджин из Филадельфии попросил Макаркина подписать «агентский договор/ соглашение о неразглашении». Сергей, конечно, согласился, но спросил, раз он частник, удовлетворит ли фирму Юджина такая формулировка, как просто Сергей Макаркин, эсквайр. Не без удивления он прочел в пришедшем по почте оригинале титулы сторон: «с одной стороны – Юджин Гросс, директор компании „Энигма Компьютерс Лимитед“, Филадельфия, Пенсильвания, США, с другой стороны – Сергей Макаркин, эсквайр, Израиль».

Тем не менее, некоторые американские хохмы – в первую очередь «корпоративные хайку» – он по тому или иному подходящему «деловому» поводу переводил и пересылал в Москву, а иногда и сочинял сам, стараясь по мере слабых сил уложиться в положенный размер из 17-и слогов. Сформировалась небольшая коллекция.

ЖИВАЯ КОЛЛЕКЦИЯ КОРПОРАТИВНЫХ ХАЙКУ

Сергея МАКАРКИНА (перед прочтением расслабиться)

След зайца волчий

Пересек. Скажи мне:

сроки – не главное.

Тихо обрели

Скользящим графиком

Доходность менеджмента.

Часы рассержены;

они винят меня

В растрате времени.

Лунный свет. Бледен,

Чистый лист ждет забытую

цель доклада.

О, дух аврала!

Это только оправданье

Не спать всю ночь.

Паук над экраном

Чертит карту своей

Ниши на рынке.

Гриб пророс сквозь камень.

Он знает искусство

переговоров.

Послушай, как поют

цифры! Сквозь леса слов

Мелькает правда.

В беседке мой шеф

постигает свою же

теорию рынка.

Поздняя осень.

В одиночестве мысль:

«Где он меня кидает?»

Увы, в руке моей,

Слабея неприметно,

Погас мобильник.

Грустишь, глядя на ФуТСИ!*

А знаешь, сколько детей

Голодают?

* ФуТСИ – FTSE (биржевой индекс)

Клиент таращит

глаза. Такие, как в лавке

таксидермиста.

Колючки на пути

В Эдо – десять тысяч

Мелких менеджеров.

Часовые пояса!

Звоню Востоку на западе,

в завтра

.

Снег сошёл; течёт сок

в древах. Разве могут

не принять мой план?

Чу! Я слышу «бип»!

Где-то новорожденный

Факс зовёт к себе.

Звучат фанфары:

Император запускает

Новый продукт.

Лишь крыса на складе

знает где что. Не так ль и

секьюрити?

Одна пчела в саду.

Мне ведом источник

Зарплат в её улье.

Два глаза в траве:

Не бойся – низкая

подозрительность.

Ромашки в поле

Вежливо кивают.

Хороню свой отчёт.

Ладанки аромат.

Скрытая прелесть

В подержанной «Хонде»

.

Уволили Микки.

Печалятся души

Любителей кофе.

(с) Уильям Уорринер, Эддисон Уесли

(с) Сергей Макаркин, Басё, Бусон

В паузах между аукционными «бидами» и хайкутворчеством Макаркин скрашивал свое унылое существование глупой болтовней в «Аське» с девчонками по всему свету. В конце концов установились прочные «романтические» отношения со студенткой Мики из Гуанчжоу, Китай (по утрам) и колумбийкой Йолимой (Йоли) – вечерами. По косвенным признакам Сергей мог заключить, что Йоли вполне могла быть дочкой наркобарона, так как жила с семьей на фазенде в глубине сельвы, где, тем не менее, был «быстрый интернет». Ещё она писала диплом по биологии и собиралась приехать в Израиль. К сожалению, начавшаяся в 2000 году интифада спугнула девушку и она уехала на ферму аквариумных рыбок на затерянном острове в Атлантическом океане возле Никарагуа, где быстро вышла замуж. Собственно, вскоре и реальных девушек «из плоти и крови» Макаркин стал добывать из Сети. С израильтянками отношения не складывались из-за наличия языкового и этно-социо-культурного барьеров, с «русскоязычными репатриантками» – тоже, по причине радикально различных целей взаимоотношений. Макаркину хотелось простоты и открытости.

Этим критериям, казалось, вполне отвечала система, принятая в израильской сфере «развлечений для взрослых». Позвонив по номеру мобильного телефона, указанному в одной из бесплатных рекламных газет в разделе «дискретный досуг», звонивший получал ряд шестизначных чисел. Эти числа имели двойное значение: во-первых, набрав эти числа в качестве адреса в Сети (www.123456.com), клиент выходил на страницы с альбомами «откровенных» фотографий нескольких девушек; во-вторых, позвонив по соответствующему мобильному телефону (055—123456), можно было вызвать «полюбившуюся» девушку на дом. Единожды воспользовавшись подобной услугой, Макаркин решил, что теперь знает об израильской проституции всё (возможно, благодаря исключительной болтливости молдаванки Гали) и эта сфера человеческой самоделательности стала ему малоинтересной. Гораздо забавней показалось Сергею творческое сочетание его некоторых художественных навыков, известного понимания анатомии человеческого тела и прикладных «рисовальных» программ Фотошоп и КорелДро. Благодаря названному сочетанию стало возможной абсолютно естественная замена на надлежащие анатомические подробности любых признаков текстиля, покрывающих на электронном изображении «места бикини» наиболее известных «всемирных» красавиц, от Клаудии Шиффер и Анжелины Джоли до Оксаны Федоровой, свято стерегущих визуальную неприступность своих наиболее привлекательных мест. Достаточно простой джавовский аплет позволял указанием мыши «раздевать» королев красоты, что для непосвященных казалось чудом. Впрочем, долгое время это оставалось глупой и бессмысленной забавой для Макаркина и пары-тройки его сетевых знакомых, даже когда он разместил своих разоблаченных красавиц в глухом и Богом забытом уголке Сети (http://www.favorbeauties.narod.ru).

Однажды Сергей забрёл на компьютерную выставку в Тель-Авиве, что-то вроде «Изратек-99». Выставка проходила в только что отстроенном великолепном люксовом отеле «Давид Интерконтиненталь». Целью Сергея были какие-нибудь новые «халявные» программы (тестируемые образцы). Компакт-диск с одной широко рекламируемой защитной программой, тщательно охранявшейся на выставке от попыток копирования и «вскрытия», он просто взял из запечатанного бумажной печатью дисковода. «Ставьте шлагбаум или толкового майора» – подытожил Сергей торжество прямого доступа над электронной защитой. По этому поводу он взял в баре бутылочку «Лёф Трипль».

«КАК ДЕЛА? ЗАНИМАЕШЬСЯ КОМПЬЮТЕРАМИ? ЕСТЬ ЧТО ИНТЕРЕСНОГО?» – к Макаркину подсел полненький подвижный израильтянин.

«Вот, сделай лицо попроще, и люди к тебе потянутся. Тут же» – подумал Сергей. Но изобразил политкорректную доброжелательность: «ОТЛИЧНО. ТАК, НЕМНОГО. ЕСТЬ ТУТ КОЕ-ЧТО ПОСМОТРЕТЬ, ПОТРОГАТЬ».

«МЕНЯ ЗОВУТ ЙОСИ».

«СЕРГЕЙ. Я НА ИВРИТЕ НЕ ОЧЕНЬ. МОЖНО ГОВОРИТЬ ПО-АНГИЙСКИ?».

«Конечно. Я смотрю, есть ли что нового, интересного. Куда можно вложиться»

«А что, свободные деньги есть?»

«Есть немного. А у тебя есть что предложить, можешь показать?»

«О, нет. Пока нет»

«Ну а всё-таки? Расскажи, мне очень интересно»

«О, нет. Извини, не могу»

«Хорошо. Ты сам откуда?»

«Из России»

«О, русские евреи – отличные программисты. Местные, конечно, лучше, но русские тоже неплохо. Они вторые после наших»

«Может быть»

«Ну, смотри, если есть что предложить – а я по глазам вижу, что есть – свяжись со мной, обсудим. Вот моя визитка – Йоси Би Дубновски, Рамат-Авив Гимел»

«Я от руки напишу. Визитки кончились. Серж М Каркин. Я в Герцлии-Питуах»

«Отлично. Обязательно свяжемся. Пока»

«Пока».

Несколько дней Макаркин мучительно думал. Может, рискнуть – «раскрутить» Йоси Би Дубновского? Но, как говорится, «по любому» в конце придется «опрокидывать». В конце концов нездоровая алчность перевесила здоровую осторожность и моральные сомнения. «Ничего навязывать не буду. Просто покажу. Отказываться буду до последнего. Если это его остановит – хорошо. Если больше раззадорит – еще лучше. В конце концов, ничего не теряю. Вроде. Немного хапну – и нах Хаузе».

Идея была проста – продать компьютерную «творческую программу перверсии женского „пляжного“ изображения в полностью обнаженное», сыграв на чужой алчности, до предела разогретой бушующим «интернет-бумом» и несомненной сексуальной озабоченности израильского мужчинки Йоси Би Ди.

Где-то через две недели Сергей позвонил Йоси. Осведомившись, как дела и всё прочее, он сказал, что ему нужна помощь, дело весьма конфиденциальное, и он хотел бы с ним встретиться «где-нибудь в приличном месте». Йоси предложил «Аркафе» в Герцлии-Питуах. Сергей хорошо знал это кафе. Оно пользовалось бешеной популярностью, по вечерам туда стояли очереди, хотя по соседству находились десятки аналогичных полупустующих заведений. Основу меню составляли сэндвичи.

«У меня есть маленькая проблема, – после приветствий сразу перешёл к делу Сергей. – Я не так давно в Израиле, занимаюсь ты уже видел чем. Работаю в основном с Америкой и Россией. Накопился ряд документов, в которых мне без адвоката трудно разобраться. С местными „русскими“ адвокатами я работать не хочу. Во-первых, болтливы. Во-вторых, ничего в этих делах не понимают, но за всё берутся. Не знаешь ли какого-нибудь толкового адвоката по коммерческому праву?»

«Конечно, знаю. Могу хоть сейчас позвонить, договориться».

«Будь любезен».

«А у тебя самого так дела? Чем в основном занимаешься?»

«Ну, некоторые программы русифицирую. В основном обработки и передачи изображений. Фрагменты факсовых программ, больше под ЮНИКС. Вот тут недавно для души написал код. Хочу местным порносайтам предложить. Может достраивать изображения любой фрагмент тела. Ну, например, скрытый повязкой или тенью».

«Или трусиками?»

«Или трусиками. А как у тебя дела на финансовом фронте?»

«Замечательно. Дисконтные операции, доверительные фонды – всё бежит вперед и вверх. Всё замечательно».

Разговаривая, Йоси не сводил глаз с соблазнительных посетительниц кафе и даже иногда причмокивал. Чокнувшись минеральной водой, новые знакомые расстались, довольные друг другом. Сергей вышел, а Йоси пересел к чернокудрым красавицам за соседним столиком.

Сергей в тот же день связался с Давидом Кляйнером, рекомендованным Йоси адвокатом, и они договорились о встрече на послезавтра. Макаркин тщательно подготовился к визиту: отобрал несколько оригиналов своих агентских договоров, несколько других переделал – убрал из них выгодные для себя условия и, напротив, добавил дискриминирующие себя, родного. Увеличив на порядок фигурирующие в договорах суммы, заново отпечатал их как предварительные неподписанные копии. Кроме того, купил подходящие костюм и ботинки. Встреча прошла успешно: Давид сравнительно быстро нашёл ущемляющие Сергея оговорки, предложил обязательно сделать другие необходимые дополнения. Попив кофе, стороны декларировали необходимость дальнейшего сотрудничества. Давид получил заслуженный гонорар в сто пятьдесят долларов. Макаркин не без основания рассчитывал, что его вопиющая деловая наивность на фоне реально работающего «крупного компьютерного бизнеса» не останутся для Йоси неизвестными. Через пару дней он позвонил Йоси, поблагодарил его за хорошего адвоката и пригласил в знак признательности в ресторан. Йоси к слову спросил, как продвигаются дела с «той самой развлекательной программой с девочками