Деградация. Свои люди

– Алеша! – шепотом, но как–то с надрывом, возбужденно, заговорила Юля. – Вытащи меня отсюда. Пожалуйста… – сказала она, уже переходя навзрыд, – Меня здесь изуродуют, или что еще хуже сделают!

– Ты где? – ответил ей Алексей, сразу схватившись за ручку. Время для вопросов, каким образом она куда–то вляпалась, и почему, если уж решила выйти на работу, звонит ему, а не охраннику, настанет после. Если вообще будет потом кого спросить, но о таком развитии событий думать не хотелось. – Диктуй адрес!

– Я тут недалеко, – ответила она и, всхлипывая, продиктовала адрес, затем, добавила с какой–то обреченностью в голосе: – все, за мной уже лезут. Быстрее, пожалуйста… – в трубке послышался какой–то шум, хруст, затем отдаленный мужской голос, сказал:

– Ты зачем, шалава, заставила нас дверь ломать? Ты за это ответишь! – раздался шлепок, вероятно от пощечины. – Нравится, сука?

– Пожалуйста, не надо, хватит… – рыдая, донеся голос Юли.

Дальше Алексей слушать не стал, примерная ситуация ему была понятна. Юля попала в какую–то неприятную историю, но смогла закрыться с телефоном то ли в ванной, то ли туалете, и пока дверь вскрывали, успела сделать звонок ему. Мобильную связь обрывать не стала, зашвырнув трубку под ванную наверное, что бы характер ситуации был совсем понятен.

Алексей набрал номер Олега:

– Олег, привет, у Юли проблемы, нужна твоя помощь!

– Леха? Погоди, вы же не работаете сегодня?

– Я не работаю, она работает!

– Да нет, она тоже сегодня не работает. Или вы там что, заказы самостоятельно выполняете? Напрямую?!

Работать напрямую означало, что девушки делились номерами своих телефонов с заинтересованными в их услугах клиентами. Естественно, только хорошо себя зарекомендовавших постоянных, остаться один на один без малейшей надежды на помощь в случае чего, мало кто хотел. Тем не менее, таким образом деньги шли мимо Олега, что он вполне естественно совсем не приветствовал, так как его реклама работала не на него. Почему на это пошла Юля, оставалось не понятным.

– Да не выполняем мы ничего! – резко ответил Алексей, но Олег уже завелся:

– Я тебя предупреждал, что крысятничать не хорошо? Раз такие умные, выкручивайтесь сами! И да, вы уволены на хрен. Оба. Ферштейн?

– Делай что хочешь, – не менее резко ответил Алексей, – но ее там не по головке гладят. Пусть она проститутка, но если ты ей не поможешь… На себя ее смерть возьмешь? Совесть не скушает?

Олег запыхтел в трубку, затем выругался куда–то в сторону, и сказал:

– Вы уволены в любом случае. Скорее всего, ты как всегда преувеличиваешь опасность. Но хорошо, диктуй адрес.

Алексей продиктовал. Потянулись секунды ожидания, Олег что–то там проверял, переговариваясь с кем–то на фоне. Через пару минут он снова заговорил, но уже совершенно спокойно:

– Не знаю, куда вы там влезли, но тут я не могу тебе помочь ничем. Если она тебе так дорога, можешь рискнуть сам.

– Почему, что там? Блатная квартирка, на которую менты из нашей «крыши» сунуться бояться?

– Нет, отчего ж. Это и есть один из адресов нашей «крыши».

– Но как?! Как такое возможно?

– А вот так. Каким боком вы им дорогу перешли, думай сам. Наших девок они никогда не обижали, мы же им отстегиваем. А вот вы, походу, нет. Короче. Теперь это твоя проблема. А о вас я больше ничего не знаю, и никогда не видел. Пока, Леха.

Алексей застыл на месте в кресле, слушая тишину оборванного телефонного соединения, и оставаясь совершенно растерянным. «Крыша»… Значит там кто–то из силовиков или чиновников. То есть, даже наряд милиции вызвать бесполезно. Приедут, посмотрят, развернутся, уедут. Вывод прост, Юля обречена как минимум терпеть, никто ей не поможет. Как максимум… Выходит, только он один что–то может изменить. Уж не поэтому она позвонила ему? Вспомнила, как он своих не бросает…

Закончив умозаключения, он резко, словно ошпаренный, сорвавался с кресла в прихожую, наспех одел ботинки, схватил куртку и ключи от машины, затем выбежал из квартиры.

По адресу назначения он был минут через пятнадцать. Что за это время могли сделать с Юлей, думать даже не хотелось.

В подъезд он вошел вместе с каким–то из жильцов, на этот раз разыгрывать концерт перед домофоном не пришлось. Бегло взглянув на Алексея, тот возражать не стал. Очутившись перед квартирой, Алексей прислонил ухо к двери. За входной металлической дверью играла музыка, не очень громко, вроде бы даже слышалась беседа, но деталей разговора разобрать было сложно, только обрывки фраз. На секунду показалось, что кто–то вскрикнул, но и в этом он не был уверен.

Возникло ощущение дежа вю двухлетней давности. Алексей поднял голову вверх – нет, на этот раз камера отсутствовала. Попробовать снова провернуть номер с замком? Но это еще минимум минут двадцать, кроме того, лекция про незаконное проникновение в жилище тоже запомнилась. На этот раз Блинов за дверью скорей всего не окажется, и такой поступок чреват последствиями для него самого, особенно учитывая вероятный контингент за дверью. Не придумав ничего лучшего, Алексей просто нажал на звонок и закрыл глазок ладонью. За дверью послышалось шевеление, затем из–за двери кто–то сказал:

– Жека, ты что ли? Чего дурью маешься?

– Я! – отозвался Алексей чисто автоматически.

– Хорош прикалываться! – ответил кто–то неизвестный из–за двери, тем не менее загромыхав щеколдой на двери. Да, в этот раз взлом замка дал бы мало что. Дверь между тем приоткрылась, за ней оказался совсем молодой худощавый парень лет шестнадцати– восемнадцати, который удивленно уставился на Алексея и произнес:

– А ты вообще кто такой?

– Твоя большая неприятность! – рявкнул Алексей, награждая собеседника от всей души прямым в челюсть, отчего то полетел куда–то вглубь по коридору, где и упал без движений.

Войдя в квартиру, Алексей прикрыл дверь, бегло осмотрел свою жертву, не перестарался ли он, прикоснулся к шее, нащупал пульс, немного успокоился, убедившись, что его «клиент» дышит и просто находится в глубокой отключке.

– Гарик, кто там, что за шум?

Бросив взгляд на приоткрытую дверь в одну из комнат, из которой донесся этот вопрос на фоне музыки, Алексей не нашел ничего лучше, как сказать банально:

– Свои! – и направился к этой двери.

– Какие, нахрен, свои? – спросил еще один парень, примерно той же комплекции и возраста, что и открывший входную дверь. Он уже двигался на шум и закономерно в конце концов встретился нос к носу с Алексеем. Еще один удар, уже дозированный, на этот раз с левой, отправил парня назад в комнату, куда он влетел, разнося в дребезги небольшой столик на колесиках, оказавшийся на пути, с расставленными на нем бутылками пива и кусочками сушеной рыбой и орешками, и теперь разлетевшимися во все стороны.

В свою очередь войдя в комнату, Алексей оценил обстановку. Мебельный гарнитур, явно сделанный на заказ, так как занимал все пространство без малейших зазоров вдоль одной из стен, на другой весела огромная плазменная панель, транслирующая какой–то музыкальный канал, причем звуковое сопровождение доносилось из целой кучи колонок, наверное, специально расставленных по комнате по разным углам; на третей стене висел пушистый ковер, но скорее всего тоже какой–то эксклюзивный, таких Алексей раньше и не видел. Но главным объектом внимания в комнате было не это. Практически треть ее пространства занимала огромная кровать, на которой на животе лежала полностью обнаженная Юля с закованными за спиной в наручники руками, на ее лице и теле были отчетливо видны следы рукоприкладства, растрепанные волосы и потекшая косметика только подчеркивали ее плачевное положение. На полу возле дивана были разбросаны, по всей видимости, ее вещи, одни разорванные, а некоторые, похоже, разрезанные. Она, бросив беглый взгляд на Алексея, теперь с опаской смотрела на третьего юношу, сидевшего рядом с ней, и в свою очередь даже с некоторым любопытством изучавшего появившегося в дверном проеме Алексея. Помимо них двоих на кровати валялась всякая всячина, Алексей заметил веревку, ремень, ножницы, боксерские перчатки и даже резиновую милицейскую палку, что–то еще было скрыто за складками одеяла.

– Этот, похоже, уже не боец, – сказал Алексей, бросив взгляд валяющегося среди обломков стола парня, хоть и не потерявшего сознания, но схватившегося обеими руками голову и находящегося в глубоком нокауте. – Это вам не девочку обижать. Сколько их?

– Трое, – подала голос Юля, тут же награжденная тычком кулака куда-то в бок от сидевшего рядом с ней третьего парня, впрочем, практически сразу все его внимание снова вернулось к шумно появившемуся Алексею.

– Понятно, последний, – сказал Алексей, тоже изучая оппонента, стараясь не обращать внимания на всхлипывания Юли. Он был немного постарше и покрепче двух других, но больших опасений все равно не вызывал, далеко не та весовая категория. Позитивно оценив свои шансы, Алексей коротко бросил:

– Ну что, может сам свалишь? Или слабо меня обидеть?

– Да легко, – отозвался тот, вставая с дивана и взяв в правую руку резиновую палку. – Я шансы уровняю таким образом, если ты не против.

Это было несколько удивительно, так как по мнению Алексея, даже вооружившись палкой, никакого внятного сопротивления он оказать не мог по определению, потому он ответил с усмешкой:

– Давай, орел, покажи себя. Я безоружен. Не бойся, давай, удивляй давай!

Странно, но парень не стал откладывать в долгий ящик эту просьбу. Крайне неожиданно для Алексея он сразу же бросился на него, совершенно непрофессионально замахиваясь резиновой палкой для удара, помогая себе воинственным криком. Автоматически, на рефлексах, Алексей блокировал этот удар, но тут же раздался Юлин крик:

– У него нож, осторожно!

Нож в левой руке, уже двигавшийся в незащищенной бок, Алексей заметил слишком поздно, что бы полноценно блокировать удар. Но все же, на сколько было возможно, попробовал уклониться, уйти с траектории. Раздался треск разрезаемой кожи на куртке, немного смягчившей удар, но все равно не спасшей от повреждений; пусть по касательной, но лезвие задело тело. Его противник оказался левшой и переиграл Алексея тактически, удар палкой был отвлекающим маневром, усиленный криком, на который он, расслабленный и не ожидавший сколько-нибудь внятного сопротивления, купился. В результате удивленный Алексей хлопал глазами и просто впал в ступор, прижав ладонь к ране, на мгновение даже растерялся, однако его противник не был намерен продолжать бой, проскользнув мимо, в коридор, а затем и громыхнул входной дверью.

– Леша, ты там живой? – забеспокоилась Юля, наблюдавшая эту картину со стороны.

– Блин, он меня задел… – ответил он, рассматривая свою окровавленную ладонь, которой только что ощупал рану. – Но, похоже, не сильно. Куртку больше жалко.

– Я посмотрю позже, сейчас сваливать надо. Помоги… – она перевернулась на спину, пытаясь сесть, но скованные руки за спиной сильно затрудняли этот процесс. Алексей, вытерев наспех носовым платком сначала рану, потом свою ладонь, перевел взгляд на обнаженную Юлю, тут же пришел в замешательство, уткнувшись взглядом в ее грудь. Этот факт не ушел от внимания Юли, на что она сказала:

– Раз тебя мои сиськи интересуют больше, чем рана на боку, значит, жить будешь. Ну–ка помоги мне лучше, хорош глазеть!

Поборов оцепенение, Алексей подошел к ней и помог встать на ноги. Однако перспектива куда–то идти в компании обнаженной девушки, да еще с руками в наручниках за спиной, снова вогнала Алексея в ступор:

– Ключи знаешь где?

– Конечно. У убежавшего вроде были.

– Эх, блин!

– Ты наручники снять сможешь без ключей?

– С инструментами, скорее всего, смогу тебя освободить.

– Скорее всего? – скептически переспросила его Юля, но никаких уточнений не последовало. Алексей смотрел на пол и соображал, что делать дальше.

– Эмм… Наверное, мне следует тебя одеть? – он указал на вещи на полу.

– Ага, начни с трусиков, вон они лежат, – произнесла Юля, указывая взглядом куда–то в кучу тряпья у кровати, затем с интересом уставившись на Алексея. Тот было неуверенно двинулся в указанном направлении, представляя это действо, но Юля его остановила: – Да стой ты! Забей, эти придурки изорвали и изрезали все мои шмотки. Пусть на память оставят. В прихожей мой плащ, пошли, – сказала она, двинувшись в сторону входной двери, по пути не упустив возможность пнуть от души два валяющихся на полу тела.

В прихожей Алексей накинул на Юлю плащ, который из–за ее рук все равно на ней сидел криво и не естественно, завязал пояс, что бы плащ не распахивался, после чего, присев на одно колено, обул ее в туфли, стараясь не поднимать взгляда вверх.

– Леша, телефон мой из–под ванны вытащи. И там моя сумочка где–то, тоже захвати.

Из подъезда они вышли без приключений, если не считать проблем с посадкой в машину Юли, которую Алексей определил на заднее сидение в полулежащее положение. Минут пять они ехали молча, затем Юля подала голос:

– Спасибо тебе.

– Ничего рассказать не хочешь? Нас, кстати, Олег уволил.

– Черт… Неприятность… Ладно я, а ты из–за меня работы лишился…

– Может, если ему все объяснить, то…

– Олег никогда не меняет своих решений. Принципиально.

– Ладно, хрен с ним. Работа у меня есть, – ответил Алексей, вздохнув. – Если честно, то развоз и охрана вас меня порядком утомили.

– А чего так?

– Да как бы вы не пицца, в конце концов.

– Вот поэтому я тебе и позвонила. Знала, что не бросишь. Хороший ты…

– Так что стряслось–то? – уже мягче спросил Алексей. – Ты что, напрямую на клиентов работаешь?

– Не совсем…

– Как это не совсем? Так не бывает. Ты мне лапшу на уши не вешай, пожалуйста.

– И не собиралась. Примерно год назад Олег собрал девок в сауну, там отдыхали наши покровители, насколько я поняла. Кто они, менты или ФСБшники, я не знаю, но явно люди из этой отросли. И меня до кучи взяли. В общем, понравилась я одному, он мне и говорит, дай свой телефон. А мне что, ему отказывать? Я и дала. С тех пор он иногда мне звонил и назначал встречи. Не бесплатно естественно, но и не по тарифам нашим, а поскольку мне все шло в одно лицо, то даже больше выходило, чем на обычных заказах. Вот как–то так оно само по себе и случилось. Я бы не стала Олега обделять, зачем мне это…

– Что–то эти трое не похожи на представительных офицеров. Темнишь?

– Да ты дослушай. Звонит он мне сегодня, приходи в гости, развлечемся. Я еще удивилась, не говорил он так никогда, более галантным был. Но что делать, надо так надо. Прихожу, а там сынок его с друзьями вечеринку организовал. Как–то пронюхал, что я его папашку обхаживаю, и позвонил мне. А по телефону у них голоса один в один, хрен отличишь. Я и поехала…

– А как он вынюхал–то?

– Как я поняла из разговоров, когда он друзьям хвалился, этот шпион малолетний вебкамеры по–тихому поставил, и запись просмотрел наших развлечений. Новое поколение с компьютерами дружит, блин! А потом детализация звонков мобильного бати, опять–таки, из сайта сотовой компании вытащил, и меня он вычислил без проблем, юный Пинкертон, что б его…

– Яблоко от яблони… – усмехнулся Алексей.

– Ага. Только знаешь что интересно? Вычислить-то меня он вычислил, только думал, что я молодая любовница его папашки, то есть изначально подозрения были такого плана. А он, видать, маму любит, хороший сын, что б его, и решил с двумя дружками проучить не хорошую девку.

– Понятно. Они, похоже, еще одного ждали.

– Козлы…

– И как тебе удалось позвонить?

– Я как оказалась в квартире, ходы отступления мне отрезали, в комнату затащили, по мордасам треснули так, что у меня звездочки замелькали и комната закружилась перед глазами. Я сопротивление прекратила, бесполезно же. Они же пива налакались, перед друг другом выпендриваться начали, кто круче. И вот лежу я на полу, сгруппировалась как смогла, и понимаю, что кончится это все может очень хреново, они в раж войдут, меня или прирежут, или шею свернут… Короче, ловлю момент между пинками, силу воли в кулак, на ноги скок и бежать в прихожку, где моя сумочка, в ней мобила. Хвать ее, и в ванную. Успела, к счастью, закрыться. Дверь входную в квартиру не рискнула дергать, там с замком ковыряться, фиг угадаешь, сколько времени займет, да и можно ли ее открыть вообще без ключа. Тебе набрала…

– Да, – согласился Алексей, – в этой ситуации Олегу звонить было бесполезно.

– Совершенно, ага. В общем, сломали они дверь, еще мне треснули, отобрали сумочку, проверили ее содержимое, и нашли визитку Олега. И тут до них дошло, кто я, что тут делала раньше, и все стало совсем плохо. Шлюха ведь не человек… В общем, попробовала развести их, мол что ж вы за мужики такие, втроем одну девчонку метелите, или нифига не мужики еще? И предложила незамедлительно решить эту проблему, на слабо взяла короче, больше рассчитывая время потянуть. Наверное, идея им понравилась, хотя бы бить перестали. Но они меня в «браслеты» заковали, что бы не рыпалась особо, на кровать пихнули и давай шмотки с меня стаскивать. Перевозбудились видать, потому что то, что не снималось с меня легко, то есть практически все из–за рук в браслетах, начали сначала рвать, потом резать ножом, которым тебя потом задели… Им этот процесс по–кайфу был, в чем–то я даже понимаю их. Потом они спорить начали, кто первый, тоже времени немного дало… Ты вообще быстро прилетел, я думала, мне предстоит гормональный взрыв трех озабоченных подростков на себя принимать. Они так очередность подходов согласовать и не смогли. Спасибо тебе…

Юля поморщилась и замолчала, но через некоторое время добавила:

– Знаешь, я когда к зеку попала, мне так страшно не было. Он мне, грубо говоря, объяснил, чего хочет и как, я на это согласилась. Да, тоже досталось, но он меня бил просто что бы волю сломать, да и двинул пару раз только. Я знала, что выполню работу, и он меня отпустит на все четыре стороны в любом случае, зачем ему меня калечить или убивать? Да, он был груб и особо не церемонился, но… А сегодня… У них же вообще тормозов нет… Соревнуются друг перед другом… И это еще дети, а что же из них вырастит? – всхлипнув, она продолжила: – Я же тоже человек. Вот так бы и остался Федька сиротой…

– Кто? Че за Федька? – не понял Алексей.

– Кто–кто, сын мой. Четыре года скоро ему. С моей мамой он сейчас.

Алексей несколько озадачился, косясь на Юлю в салонное зеркало, затем спросил:

– Юль, а тебе двадцать с чем?

– Двадцать два, – ответила она, – в восемнадцать я его родила, если тебе это так интересно.

– Понятно… А отец у него есть?

– Конечно где–то есть… И ничего тебе не понятно, – ответила Юля снова с наигранно веселой, отрешенной интонацией, подавив минуту слабости. – Своих заведи, вот тогда поймешь.

– Так потому и не завожу, что бы в говно по уши не пришлось залазить, – ответил ей Алексей. – Ни мне, ни детям.

Больше они не заводили разговора до самого дома Алексея, каждый размышлял о своем.

На счастье, место для парковки нашлось около дома, что было и к лучшему, так как странный вид помятой Юли вызывал ненужное любопытство окружающих, которого совершенно не хотелось. Тем не менее, на лавочке у подъезда сидел худощавый высохший мужчина, на которого Алексей и не обратил бы особого внимания, мало ли алкашей живет в округе, если бы он сам не заговорил первым:

– Здорова, Леха, – говорил он протяжно и гундося, – смотрю, ты еще здоровее стал.

– Я тебя знаю? А, Миха… – ответил Алексей, узнавая Мишу Куприянова.

– Узнал, значит. Привет сосед. Народ говорит, что ты красноперым стал?

– Милиционером я стал.

– Это один хрен… – ответил Миша, улыбаясь.

– Из–за тебя, между прочим.

– Ты на меня стрелки не переводи, я тебя цветным не делал, это ты сам окрасился. Ничему такому я тебя никогда не учил, не гони.

– Чему это такому? – спросил Алексей, но решил не вступать в дальнейшее выяснение этого вопроса. – Ладно, проехали. Ты тут какими судьбами?

– Отмотал от звонка до звонка, как положено, тебе справку показать, начальник? – усмехнувшись, но все так же тянул слова Миша. – Зачем девочку мучишь? – спросил он, переведя взгляд на Юлю. – Расколоть не можешь, что ли? Пытать ведешь? Может, со мной поделишься?

– Пошел на хрен, – коротко отрезал Алексей, приобняв Юлю и проследовав в подъезд.

– Интересные у тебя соседи, – уже в подъезде сказала Юля, – Он явно под кайфом. Видела я таких. Только несколько иного социального уровня.

– Скорее это «кумар», отходняк. Они все одинаковые и быстро скатываются на дно. Выходит, не успел откинуться, сразу нашел дозу. Что ж, тюрьма ему мозги не вправила… А когда–то нормальном парнем был.

– Все мы когда–то были нормальными, молодыми и юными, – философски заметила Юля. Алексей только пожал плечами.

Войдя в квартиру, Юля кое–как без помощи рук ногами скинула туфли, и вопросительно уставилась на Алексея.

– Заходи в комнату, там диван. Ложись. Я сейчас инструмент подготовлю.

– Какой-такой инструмент? – игривой интонацией спросила Юля.

– Да ну тебя! Ложись короче.

В шкафу в выдвижном ящике с различным техническим инструментом разного назначения Алексей ковырялся минут пять, наконец, нашел обломанный кусок полотна для резки металла, впрочем, достаточно длинный. Поймав скептический взгляд девушки, он поспешил ее успокоить:

– Это то, что надо. Работа деликатная, ручная, я не хочу тебя поранить. Не «болгаркой» же пилить!

– Тебе видней, – не стала спорить она и выяснять назначение «болгарки». – Что мне делать?

– Ложись на живот на диван.

– Вероятно, мне следует снять накинутый плащ?

– Естественно.

– Ну так снимай.

– М–м–м… – промычал Алексей, теперь представив перспективу раздевания Юли.

– Да иди сюда уже! Не мужик что ли? Что ты там не видел? Развязывай пояс!

Приказной тон Юли привел в себя Алексея, он подошел, развязал пояс, затем обошел ее и со спины снял плащ, аккуратно положил его на стул, стараясь не смотреть на ее прелести, впрочем, не в силах побороть себя, все же нет–нет, но бросая взгляд. Юлю эта ситуация даже немного забавляла, она откровенно посмеивалась. В конце концов, повернув голову и посмотрев назад на Алексея, она сказала:

– Слушай, Леха, не мучай себя, если очень хочется, так посмотри!

– Ну тебя, провокатор! Я, между прочим, занят уже и не свободен! Ложись давай!

– Я же тебе уже говорила, секс еще не повод для знакомства. Но как знаешь. На живот значит? – она развернулась лицом к Алексею, отчего он тут же уставился куда–то в пол, сначала села на диван, затем легла и перевернулась перекатом на живот. – Так сойдет?

– Вполне, – ответил он, накрывая ее по пояс пледом, и рассматривая отдельные участки тела на ее боках и спине, отливавшие синевой. – Тебе не больно?

– Если ты про синяки, то уже нет, хотя видок у меня еще тот, наверное. Дышу я нормально, значит, ребра целы, значительного вреда здоровью нет. Они или стеснялись бить в полную силу, или отложили это напоследок. Так что синева пройдет. Меня немного волнует состояние моей моськи, зеркало в руки я взять не могу пока, вот ее бы мазью помазать, в сумочке у меня дежурный тюбик от фингалов, и подретушировать чуток. Но ты бы сначала сам бок осмотрел.

– Я и забыл уже, – сказал Алексей, теперь переведя свое внимание на запекшуюся кровь сбоку на разрезанной рубашке и раздумывая, как ему снять прилипшую к телу майку.

– Видимо действительно тебе повезло, хотя бы в этом, – прокомментировала Юля, поглядывая на бок Алексея. – Что в голове у них, ведь дети же еще! Попал бы в какой орган… Иди, отмочи, я подожду. И йодом смажь обязательно.

Алексей покосился на Юлю, но спорить не стал и пошел в ванную. Детальный осмотр повреждений особых проблем не выявил, разрез был не глубоким, удача действительно была на его стороне, все действительно могло быть гораздо хуже. Если вообще можно назвать удачным день, когда тебя пытаются ударить ножом. Конечно, рубашку теперь только на выброс, куртку, вероятно, тоже. Йода он не нашел, потому использовал в медицинских целях туалетную воду, опрыскав рану. Стянув другую давно высохшую чистую футболку с полотенцесушителя и натянув ее на себя, он вернулся к Юле. Она принюхалась, чихнула, и сказала:

– Что–то ты как–то подозрительно заблагоухал.

– На тебя впечатление произвести хочу, – буркнул он в ответ.

– Этого не требуется, впечатление ты уже произвел, так что не утруждай себя.

– Йода не нашел, – оправдывающимся тоном сказа Алексей. – Использовал другой спиртсодержащий продукт.

– Мда. Ладно, сойдет. Теперь освободи меня. Руки уже ноют…

– Ага, – ответил Алексей и принялся пилить фиксирующую скобу на правой руке. Это были обычные наручники, в милицейских спецсредствах числились точно такие же, однако были опасения, что сделаны они из закаленной стали, и тогда процесс распиливания металла мог существенно усложниться. Да и выглядели они в отличие от штатных лучше обработанными и хорошо покрашенными. Но то ли на производстве решили сэкономить на материале, то ли посчитали процедуру закаливания лишней, металл был относительно мягким и поддавался полотну. Вскоре правая рука была освобождена из оков, и Юля смогла вытянуть перед собой обе руки, затем принялась растирать ладонью место контакта стали с кожей.