Дядя Ген и Барби

– Нет, – возразила женщина, – я хотела сказать, что знаю этого человека. Он спасатель и дважды вскрывал дверь квартиры моего соседа, Пархомова Геннадия Ивановича. Первый раз Геннадий Иванович сам вызывал спасателей, это было, кажется, в августе. Во второй раз – соседи вызывали МЧС, потому, что из этой квартиры страшно, отвратительно пахло. А четвертого сентября к Пархомову приходил другой человек, низкого роста, с черными волосами, в голубой куртке не первой свежести и потертых…

– Свидетель, – резко оборвал ее Пантюхов, его любовь и нежность к свидетелю закончилась, – в прошлый раз Вы мне иначе описывали подозреваемого. У Вас с памятью все в порядке?

– С памятью? – весело переспросила женщина, – Нет, не та у меня стала память, что в молодости была. Иногда подойду к холодильнику, дверь открою и стою, соображаю, а зачем это я пришла? Я совсем беспамятная стала, но в случае с холодильником я придумала уникальный способ, как быстро вспомнить, зачем собственно я шла. Могу поделиться.

– В другой раз расскажете, – зло бросил Пантюхов и выглянул в коридор. Видимо, не обнаружил за дверью, то, что ожидал увидеть, и вернулся в кабинет.

– Все свободны, – голос Пантюхова предательски дрогнул, – капитан, займитесь протоколом. Пусть эти артисты подпишут.

Пантюхов рванул на себя дверь и стремительно покинул кабинет.

Алексей и женщина подписали заранее подготовленный капитаном протокол опознания.

– В результате я не сомневался, поэтому протокол с самого утра подготовил. Леша, спасибо, что без опоздания прибыл и принял участие в нашем карнавале, – капитан протянул Алексею руку, – ты свободен. И Вам, мадам, спасибо. Сами дорогу найдете или Вас проводить? Могу и машину организовать.

– Сама, сама, – ответила женщина, – если еще будут вопросы, то обращайтесь, всегда рада помочь. Тем более, следственным органам. И за машину спасибо, но я лучше на общественном транспорте. А-то боюсь, что соседи не поймут, когда я из милицейской машины выйду.

Женщина быстро-быстро засеменила по коридору и, когда Алексей вышел из РОВД, ее и след простыл.

Алексей сел в машину и снова поехал разыскивать Антонину. По указанному кадровиком стриптиз-бара адресу, находилась высотная новостройка.

Судя по незашторенным окнам и необжитым, без цветов и выстиранного белья, лоджиям, дом, если и заселялся, то очень вяло.

Квартиру Антонины Алексей нашел на шестом этаже. Поднялся на нужный этаж, конечно, пешком – лифт не работал. Номерные таблички на дверях отсутствовали, зато кто-то аккуратно пронумеровал квартиры мелом.

Алексей долго стучал в каждую дверь на лестничной площадке, где должна была бы жить Антонина, но на его стук никто не откликнулся. Видимо, квартиры были пустые.

Он уже начал было спускаться вниз, но потом вернулся – решил, что проверить квартиру Антонины все-таки необходимо. Мало ли, что могло произойти с его сестрой и племянницей.

Он снова подошел к двери Антонининой квартиры, подергал ручку и прислушался. Тишина! В квартире не слышен даже шорох. Тогда он отмычкой открыл строительный, нехитрый замок и вошел в квартиру.

Внутри квартира оказалось, хоть и не отделанной, но вполне обжитой. На кухне кастрюли и сковороды, одна чашка с недопитым чаем, вторая – с какао. Вторую – яркую, большую чашку с надписью «Марусе от всей семьи», Алексей сразу узнал. Эту чашку заказывала для Маруси в подарок на день рождения мама Алексея, Наталья Викторовна. На вешалках в шкафах женские и детские вещи. На маленьком столике в комнате книги и тетради, подписанные неумелой детской рукой – Маруся Мазурова. Вне всякого сомнения, Антонина и Маруся действительно здесь жили. Но где они сейчас? Судя по разбросанным по всей квартире вещам, сборы были не подготовленные и торопливые.

«Странно, странно! – размышлял Алексей, рассматривая на тетради каракули Маруси, – Похоже, что они бежали, прятались от кого-то. Но Маруська ходит в школу. Антонина не могла просто так, без веской причины, прервать Маруськины занятия. А, может, спрятаться их заставил Пантюхов? Чем-то запугал и приказал спрятаться, чтобы мы ее не нашли. Ему ведь, что важно? Сохранить свидетеля на своей стороне и выбитые против меня показания! Пантюхов, похоже, сейчас сам пребывает в панике. Во всяком случае, сегодня, после облома со свидетелем, у него не только голос дрогнул, но и веко задергалось. Боится гаденыш за свою карьеру. Он ведь фактически донос состряпал против старших офицеров МЧС. В его версии нет фактов, одни домыслы и подтасовки. А внутриусобица между нашими ведомствами никогда не приветствовалась. Сейчас-то, конечно, ты, мой одноклассник, будешь лезть из шкуры, чтобы доказать свою правоту. И, все-таки – это месть, заказ, или он свято верит в мою виновность? Скоро разберемся! А, тебя, Маруська, мы обязательно найдем. Если нужно будет, то прочешем родной город и всю область, но найдем. Тебе учиться нужно, а не по укромным местам прятаться»

Алексей вышел из квартиры Антонины, снова закрыл дверь и поехал за город. Там его, наверное, уже ждала Ольга.

Девушку Алексей увидел через стекло кафе. Она сидела за столиком, и, похоже, нервничала – неотрывно смотрела на входную дверь и крутила в руках чашечку от выпитого кофе. Алексей вошел в кафе через черный вход, и подошел к столику, за которым, спиной к нему, сидела Ольга.

– Здесь занято, – неприветливо встретила его Ольга.

– Извините, Ольга, – Алексей, невзирая на запрет, уселся на стул, – мне пообещали, что именно меня Вы будете здесь ожидать.

– Алексей, – воскликнула Ольга, – откуда Вы появились? Как это я Вас проглядела? Если говорить честно, то я уже начала нервничать. Всякие мысли в голову полезли – а вдруг свидетельница в разговоре со мной хитрила, и после ее опознания Вас на самом деле арестовали и поместили в СИЗО?

– О, сколько актуальной для меня информации! – удивился Алексей, – тогда, может, все по порядку?

– Для этого я и назначила встречу. Спасатели – любимые герои моих репортажей. Я с нескрываемым удовольствием и, главное, с невиданной быстротой, выезжаю на место событий, где работает МЧС. Когда вас вызвали на адрес Пархомова, мне отзвонился Печа, извините, Печорский, и я сразу помчалась туда же.

– Значит, нашего прапорщика в школе звали Печей? А у нас бойцы между собой его называют Печорой.

Девушка так трогательно волновалась, что было просто необходимо хоть как-то ее отвлечь. Но Ольга даже не улыбнулась, и торопливо продолжила свой рассказ.

Как оказалось, интересного репортажа у них с места тех событий не получилось. К моменту появления съемочной группы спасатели уже грузилось в машину, а в квартиру Пархомова телевизионщиков не пропустили, и они топтались на улице. Потом к ним вышел дознаватель Пантюхов и сказал, что убийство Пархомова – рядовая разборка между бывшими друзьями, скорее всего, на бытовой почве. Так Ольга и построила свой репортаж. Получился даже не репортаж, а простое сообщение об убийстве гражданина родного города Заревска в его собственной квартире.

Но потом телеведущую внезапно вызвали на допрос в РОВД. Допрашивал ее тот же самый дознаватель, который был на месте преступления. Его интересовал один единственный вопрос – почему телевидение на место происшествия прибыло одновременно с милицией, и от кого они получили оперативную информацию?

Но откровенный разговор между дознавателем и телеведущей не состоялся. Ольга вежливо ответила, что это ее работа. Она могла там оказаться совершенно случайно, или кто-то из соседей убитого позвонил на телевидение. И в первом, и во втором случае съемочная группа действовала в рамках своих служебных полномочий, закон не нарушала.

Телеведущая криминальной хроники знала законы не понаслышке и была уверена, что, если у следственных органов все же возникла необходимость кого-то из съемочной группы допросить, то сделать это лучше в законодательном поле: вызвать каждого повесткой.

В этом случае администрация телеканала обеспечит штатным сотрудникам сопровождение, у них на службе состояли грамотные юристы.

– В противном случае, – поднимаясь со стула, сказала Ольга, – мы милиции неподотчетны и, тем более, не обязаны называть какие-то имена.

Пантюхов понял, что разговор закончен, и телеведущая на компромиссы не согласится. Он немедленно поменял тон разговора, и они любезно распрощались.

– Скажите, Ольга, – спросил Алексей, – Пантюхов тогда Вам не сказал, что убит не рядовой гражданин нашего города, а извращенец-педофил?

– Нет, ничего подобного он мне не говорил. О том, что убитый – педофил, мне буквально на следующий день сказал мой давний знакомый, правозащитник Андрюша Васин.

– Тот парень, который в целях борьбы с педофилией создал специальный сайт и открыто назвал нашего убиенного Пархомова педофилом?

– Да, тот самый. Понимаете, Алексей…

– Стоп, – прервал ее Алексей, – хочу Вам, Ольга представиться: Леша Мазуров, капитан МЧС, спасатель. Друзья никогда меня не называют на Вы.

– Замечательно. Признаться это «Вы» меня тоже напрягало. Тогда я тоже просто Оля. На чем мы остановились? Андрюша Васин!

В Андрюше Васине Ольга была уверена – замечательный человек и надежный друг. Но за ним с детских лет числится один недостаток. А, может, и вовсе не недостаток, а достоинство? Ольга с этим вопросом пока не определилась. Андрей чрезвычайно наивен и доверчив, иногда простую шутку принимает за правду. Чистый ребенок!

Когда Андрюша позвонил Ольге и сообщил свою сенсацию, она сразу же решила, что его снова разыграли.

Ольга была на месте преступления и ничего подобного там не наблюдала. Но Андрей настаивал, что его информация вполне достоверна и ей можно верить.

Ольгу новость чрезвычайно заинтересовала, поэтому они в тот же день встретились: Андрей горел желанием выговориться, а Ольга в подробностях узнать криминальную городскую историю.

– Оля, а я, кажется, догадываюсь, кто ему про Пархомова рассказал. Это дознаватель Пантюхов?

– Да. Рассказал Андрею про педофила не кто иной, как дознаватель Пантюхов.

Пантюхов и Васин уже несколько лет иногда пересекаются на уголовных делах. Правда, по разные стороны баррикад, но все-таки пересекаются. Вот Пантюхов и подкинул Андрею идею о создании сайта.

Он жаловался Андрею, что убийство Пархомова совершено из-за мести. Что в этом деле по уши погрязла вся семья высокопоставленного лица и это самое лицо вмешивается во все следственные мероприятия и мешает дознанию.

А вот, если бы интернет и СМИ подняли вокруг этого дела шумиху, то можно было бы чванливым преступникам надавать по грязным рукам, чтобы они… и так далее и тому подобное.

Пантюхов на слова не скупился, он наверняка знал, чем можно зацепить правозащитника. Говорил он долго и убедительно. И сердце Андрюши дрогнуло. У него давно был заготовлен макет сайта, только с темой он не мог определиться. Тема проблем педофилии, которую Пантюхов внедрял в голову Андрея, пока нашим обществом стыдливо умалчивалась.

Васин понимал, что об этом давно нужно было не только говорить, но и кричать через все доступные рупоры. Разве на сегодняшний день что-то может быть актуальнее, чем стремительно набирающая обороты педофилия и загубленные, изломанные жизни наших детей? Андрей сдался: он не спал двое суток и сайт заработал.

Но на достигнутом Пантюхов не остановился. Он продолжал расставлять силки на семью Мазуровых. Вторым действующим лицом по обеспечению гласности преступления офицеров Мазуровых он назначил телеведущую, Ольгу Ерохину.

Через телевидение Пантюхов надеялся обнародовать личность подозреваемого. До окончания следствия этика делопроизводства не позволяла ему назвать подозреваемого убийцей, тем более публично. А смелому, бесшабашному журналисту, по его твердому убеждению, все дозволено. Ну, подумаешь, ошибся – так и извиниться потом можно.

Пантюхов назначил Ольге вторую встречу, но уже неофициальную и предложил ей сценарий громкого репортажа.

По сценарию Пантюхова съемочная группа телевидения должна была, как бы самовольно, ворваться в кабинет, где проводилась процедура опознания убийцы педофила Пантюхова, и снять все на камеру.

Ну, а затем показать городу одозреваемого, которым оказался капитан МЧС.

Для организации репортажа на заданную тему Пантюхов сообщил Ольге место и время проведения опознания и на листочке собственноручно адресок свидетеля черканул. Дескать, встретитесь вы в домашней обстановке, и старушка за чашкой чая на камеру все расскажет – кто к убиенному приходил, и зачем.

Пантюхов долго и высокопарно доказывал и убеждал, что только огласка не позволит убийце уйти от наказания. Рассказывал о гражданском долге и совести лучших граждан родного города, в число которых он зачислил не только Ольгу, но и себя любимого.

Даже деньги пытался в сумочку телеведущей положить, чтобы было, за что тортик и конфетки в подарок свидетельнице купить. Но сценарист из Пантюхова получился никудышный – все пошло не так, как он планировал.

Андрей Васин оперативно создал сайт, но тему для обсуждения задал самостоятельно, несколько иную, чем ему навязывал Пантюхов.

На сайте не стали обсуждать личность убийцы педофила и вседозволенность высокопоставленных лиц от власти. Каждый посетитель сайта отвечал на вопрос – как бы он сам поступил, если бы на его жизненном пути встретился педофил? И не только встретился, но еще и совратил, искалечил близкого вам ребенка.

Ответить можно было так – а) убил, б) передал в руки правосудия, в) нашел в себе силы, и простил. Начался опрос, мнения посетителей сайта разделились.

Одни заявили, что лично сами убили бы такую мерзость, как Пархомов. Другие считали, что в срочном порядке необходимо вносить изменения в уголовный Кодекс, и ужесточать меры наказания к педофилам, вплоть до пожизненного заключения или расстрела.

Высказались тысячи интернет-пользователей, и среди них нашлись только два человека, которые писали, что на все воля Божья и человек не в вправе творить суд над другим человеком. Когда-нибудь извращенца обязательно настигнет кара, нужно только подождать.

По результатам опроса, сначала на сайте, а потом и в СМИ появился лозунг: «Руки прочь от человека, который справедливо убил педофила Пархомова».

– Все это замечательно. Но я Пархомова не убивал, поэтому не быть мне народным героем. А Серега, все-таки, подсел на месть! Не пойму только, за что. Где я ему дорогу перешел? Или хочет на этом деле получить звезду на погоны и место начальника следственного отдела.

– Леша, я уверена в твоей непричастности к этому убийству. Поэтому, не ожидая опознания, решила навестить свидетеля, который видел убийцу. Тем более что адрес у меня имелся.

Свидетелем оказалась милая, свежеиспеченная пенсионерка, которая после выхода на пенсию купила себе нетбук и зависла в интернете. Убийцу Пархомова она на самом деле видела через глазок своей входной двери, и когда начали искать среди соседей потенциальных свидетелей преступления, дала показания.

Но через несколько дней обнаружила в интернете сайт Андрея, узнала, что убитый сосед педофил со стажем. Разгневалась, разволновалась и решила, что помогать следствию искать убийцу педофила не будет.

– Вот тогда, Леша, – сказала Ольга, – я и подумала, что тебе будет очень полезно с нашей интернет-бабушкой встретиться и поговорить. Ведь она видела убийцу. Возможно, его описание поможет тебе отвести от себя подозрение.

– Да, Оля, как бы народ ни голосовал на сайте Андрея, но де-факто совершено уголовное преступление, и де-юре за совершение оного грозит реальный срок. И разыскивать убийцу презренного педофила придется мне самому, иначе, сама понимаешь, чем может закончиться следствие Пантюхова. Поэтому давай мне адрес свидетеля, поеду выяснять, как на самом деле выглядит человек, который за сексуальное преступление против детей лишил жизни извращенца. Может, получится разговорить старушку. Но сначала, Оля, я хочу тебя отвезти домой.

– Разве мы не поужинаем здесь? Я уже и с заказом определилась. А со старушкой у меня существует налаженный контакт. Я думаю, что она с удовольствием встретится со мной и во второй раз. Не хочешь ужинать, тогда возьми меня с собой.

– Конечно, возьму! С большим удовольствием. А ужинать будем вместе с ребятами, у меня дома. Не боишься с потенциальным убийцей за один стол садиться?

Нина Макаровна, так звали свидетеля, видела человека, который мог быть убийцей Пархомова, только через глазок, и только со спины.

– Высокий, – рассказывала она, – твоего роста. Такой же, как у тебя подтянутой выправки. Такие, знаешь, развернутые, прямые плечи. Сразу заметно, что человек никогда не сутулится. Я услышала какое-то движение на нашей лестничной площадке и посмотрела через дверной глазок, что там происходит. Ты посмотри, глазок у меня необычный, панорамный, через него видно сразу всю нашу площадку. Я грешна, люблю иногда развлечь себя небольшим шпионским приключением. Поэтому не считаю для себя зазорным лишний раз подойти к своему глазку. Но раньше за моей дверью никогда и ничего интересного не происходило. Мой сосед, Геннадий Иванович, жил одиноко и замкнуто. Семьи у него никогда не было. Сам он ни с кем не общался, и к нему никто, и никогда не приходил. С дворовыми мужиками он компанию не водил, потому что интересы общие у них отсутствовали – он не пил, не курил, в карты и домино не играл, женщинами и рыбалкой не увлекался. Если кто-то звонил в его дверь, то он сначала долго допытывался, кто пришел, и по какой нужде. Ну, а потом, если уж и приоткрывал дверь, то только через накинутую на крючок цепочку. Так и в тот день. Дату я точно запомнила – это был день моего рождения, четвертое сентября. Я ждала свою подругу, Зиночку, и на каждый звук с лестницы прикладывалась к дверному глазку.

– А подруга, так и не пришла? – уточнил Алексей, чтобы точно знать был ли второй свидетель.

– Не пришла подруга. Она в тот день в больницу попала. Так вот, я услышала шум на площадке, и к глазку. К своему удивлению возле двери Пархомова я увидела мужчину, внешне очень похожего на тебя. Только волосы у вас разные. Твои волосы русые, а тот с седыми волосами. И одет он был в гражданский, хороший костюм, а ты-то в своем камуфляже щеголяешь. Вот такое различие, а в остальном – очень схожи. Так вот, сунул он к глазку Пархомова какой-то документик и сказал: «Энергонадзор». Пархомов-то цепочку накинул и дверь приоткрыл, чтобы на документик взглянуть. А этот контролер как дернул дверь, цепочка сразу и слетела. Он Пархомова толканул, тот кубарем в свой коридор и улетел. Контролер быстро шагнул за порог и дверь закрыл, похоже, что на все замки. Что-то там долго щелкало. Я еще немного постояла возле глазка, но ничего не происходило. Вот и все, что я видела.

– А шум какой-то из квартиры доносился?

– Ну, да. Сначала Геннадий Иванович, что-то там начал покрикивать, а потом все стихло. Да и мне не до них стало. Дочь моей подруги позвонила и сказала, что Зиночку по скорой в больницу увезли. Ну, я быстро собралась, и в больницу. Зиночку поддержать. Выходил ли кто потом из квартиры Пархомова или нет, я уж не видела.

– А когда Вы из больницы вернулись, ничего больше интересного не заметили?

– Нет, не заметила. Я устала, и крепко в ту ночь спала. Может, кто и ходил, не знаю. Но через два или три дня, я снова услышала какие-то осторожные шаги на лестнице. Подошла к глазку, но ничего не увидела. Удивилась страшно. Даже подумала, что украли мой дорогой глазок. Пальцем все дырочку щупала, но глазок там не обнаружила. Расстроилась! И только, наверное, через неделю возвращалась домой из магазина и, случайно, заметила, что мой глазок снаружи жвачкой заклеен. Поэтому я через него и не видела. Вот такая история.

– Спасибо Вам, Нина Макаровна. А почему в милиции не стали о своих наблюдениях рассказывать?

– Я сразу, после того как ты дверь соседскую открыл, все рассказала капитану Мухину, и даже протокол допроса подписала. А на следующий день ко мне пожаловал старший лейтенант Пантюхов и объявил, что протокол составлен неграмотно. Якобы я не могла через глазок разглядеть цвет волос человека, стоящего возле двери убитого. Тем более, отличить седые волосы от русых. Тусклый свет на лестничной площадке и мое неважное зрение. Но я с ним не согласилась и новый протокол допроса не подписала. Во-первых, я в очках была, а во-вторых, у нас на площадке недавно вкрутили новую лампочку, наверное, очень мощную, и на лестнице стало так светло, что хоть иголки собирай. И все-таки я пошла ему на уступки – мы договорились, что я приду на опознание и там мы с волосами разберемся. Но в этот, же вечер я в интернете прочитала, что мой тихий и скромный сосед развратил и обесчестил около сотни маленьких девочек. Тогда я решила, что не буду помогать следствию искать человека, который устроил самосуд над педофилом. Его убили, так туда ему и дорога. Наши-то законы за содеянное зло ему бы только пальчиком пригрозили. Ну, год или два тюрьмы, а то и условный срок. Отсидит паразит и вновь на свободу, и вновь за старое. Нет, правильно его убили. Нет педофила, и проблема его перевоспитания навсегда решена. Как я понимаю, и перевоспитать-то его даже самому строгому воспитателю не получится. Гнилая природа обязательно свое возьмет. Вот, я решение и приняла – кардинально поменяю свои показания, и подозреваемый станет маленьким брюнетом, уголовной внешности. А, ты, чем так крепко насолил следователю, что он даже во сне видит тебя за решеткой? Может, вот эту девушку увел? Хорошая девушка, красавица. Волнуется за тебя, я сразу это поняла. Ты береги ее.

– Обязательно, – ответил Алексей, – еще раз спасибо Вам, Нина Макаровна. За правду. Чем я следователю насолил, пока и сам не знаю. Но до истины докопаюсь.

Нина Макаровна проводила их в прихожую и, открывая дверь, спросила:

– Может, я вам, молодые люди, еще пригожусь? Вы, если что, то зовите меня на суд, свидетелем с вашей стороны. Снова на правду не поскуплюсь. Врать и изворачиваться тяжело, за словами надо следить и запоминать, что сочинил. А правду говорить легко и просто, никогда не ошибешься и не запутаешься. Не ты это был – и это главная правда, а все остальное – простые слова.

Как и предполагал Алексей, Юра и Артем были уже у Мазуровых.

За день они список из восьмидесяти четырех девочек сократили на десять человек. Это были старшие девочки.

– Близкие люди этих девочек никакого отношения к убийству педофила не имеют, – констатировал Юра, – Казалось бы, что это хорошая новость. Радуйся, что девчонки живы-здоровы и забыли педофила, как страшный сон. Но не все так просто. Трое из этих девочек, закончив второй класс школы, уехали на каникулы по приглашению американской семьи, и домой больше не вернулись. Их мамы ничего о них не знают.

– Никогда не интересовались судьбой дочерей? – Николай Васильевич вел совещание.

– Нет. В органах опеки разыскался один телефон, по которому можно было что-то узнать о судьбе наших соотечественниц. Мы позвонили, и оказалось, что и американцы о них тоже ничего не знают. Два года девочки жили с ними, а потом их передали в другую семью. Через полгода место жительства девочек снова поменялось, потом – снова и снова. Так их след и потерялся. Самое отвратительное то, что дети все это время нигде не учились. Где они сейчас, и чем занимаются, никто не знает. Растворились в чужой им стране.

– Вот так бывает – никому не нужные дети! А остальные девочки?

– Шесть девочек из нашего списка восемь лет учились в средней школе. Затем решили, что достаточно образованы, и школу поменяли на панель. Сейчас зарабатывают себе на жизнь интим услугами. Их место работы – кольцевая дорога, сауна и притон. Девочек их профессия нисколько не смущает. Смеются, что этим они начали заниматься с детского сада, и ничему больше не научились. Своего детсадовского воздыхателя, Пархомова Геннадия Ивановича, помнят. Говорят, что это тот человек, который выписал им путевку на панель. Все они звали его дядя Ген и по очереди «выходили за него замуж». Игру такую Пархомов придумал – в маму и папу. Девчонки обычно как играют? В доктора, в продавца, в маму. А дядя Ген играл с ними в маму и папу.

– А что означает кукольная коллекция педофила?

– Девчонки, видимо, из простого детского любопытства, добровольно записывались в его гарем и ждали своей очереди. А когда, согласно правилам игры, наступал день замужества, дядя Ген делал девочке подарок. Дарил куклу и устраивал будущей жене фотосессию. Отсюда, видимо, и родилась его коллекция кукол и фотографий. Покупал две куклы. Одну, в качестве компенсации, дарил ребенку, вторую – на память оставлял себе. А чтобы не запутаться в своих жертвах, рядом с куклой ставил фотографию девочки. Вот, ведь, как уверовал в свою безнаказанность и молчание малолетних наложниц, что держал улики своих преступлений в собственной спальне.

Первые десять девочек, и почти у всех изломанная, погубленная жизнь. И только одна девочка из этой десятки, поменяла место жительства. Она росла без папы, а мама много работала, чтобы ребенок ни в чем не нуждался.