Выбор

– Что имеется в виду?

– По балансодержателю, например, такие меры, как снятие руководителя, изъятие помещений, штрафные санкции, ликвидация юридического лица. По арендатору: возврат средств, пени, принудительное выселение.

– Пока других вопросов нет, – Озогин углубился в лежащие перед ним бумаги.

– Теперь – по Управлению военного имущества. вам, несомненно, известно, полковник, об указе президента, разрешившего в Российской армии коммерческую деятельность.

– Вы имеете в виду Указ № 1518 "О порядке реализации и использования высвобождаемого военного имущества"?

– Совершенно верно. Однако используемое мною здесь название этого документа более точно отражает его содержание. Суворов в своё время говорил, что "любого интенданта после пяти лет службы можно вешать без всякого суда". Это было сказано во времена, когда торговля военным имуществом в русской армии была не только запрещена, но и презираема всем русским офицерством. Можно теперь только гадать, что будет с нашей армией, авиацией и флотом и какие будут "откаты". Этот указ – один из самых коррупционных нормативных актов постсоветской России.

– Однако контроль за выполнением этого указа, Валерий Петрович, возложен на Комитет.

– Верно. Мы – чиновники, а это – указ нашего президента. Мы обязаны его контролировать, и мы будем это делать. Однако наш контроль в конечном итоге должен позволить нам получить ответы на два стратегически важных вопроса: каков эффект от реализации этого указа и каковы характер, масштаб и последствия его нарушений?

– Силами одного моего Управления и даже силами всего Комитета эту работу так, как вы её трактуете, сделать невозможно. Это – масштаб всей страны и нужды – специалисты такой квалификации и с таким опытом работы, которых у нас пока просто нет. Мы же совсем недавно созданы, – возразил Фоменко.

– Правильно, правильно, Владимир Павлович! Поэтому здесь важна в первую очередь не тактика, а стратегия проверок. В комплекте материалов, лежащих перед вами – проекты писем в органы прокуратуры, Минфин, налоговые органы, Минобороны и КРУ президента. В них моя просьба оказать содействие Управлению военного имущества Комитета при проведении проверок выполнения этого указа. С руководством этих ведомств я встретился лично и получил их принципиальное согласие.

– А если в ходе проверок возникнет необходимость в привлечении специалистов из других органов власти?

– Аналогичные запросы с обоснованием. В случае необходимости – мои звонки и депутатские запросы. При этом вам необходимо обратить внимание, полковник, на один абзац в моих проектах писем. В нём я прошу при командировании к нам специалистов ориентироваться не на их статус, а на квалификацию и опыт работы. Пусть пришлют любого клерка, лишь бы знал своё дело. Чем ниже уровень власти, тем в меньшей степени сотрудник вмонтирован в коррупционную схему и тем с большим желанием он готов продемонстрировать свою квалификацию при подобного рода проверках.

– А если откажут?

– Не откажут. Отказ самим дороже встанет. Далее. Масштаб контроля действительно огромен. Здесь важно в самом начале определиться: "где проверять", "кого проверять", «что проверять" и "в какой последовательности". В порядке предварительного анализа ситуации я ознакомился с результатами проверок этими структурами. Копии этих проверок – в ваших документах. Свои собственные вы знаете сами.

Моя оценка всех этих выполненных проверок: хаотичность выбора объектов проверок, их дислокации и состава проверяющих. Так называемый режим до востребования: "запрос—проверка—отчёт". Итоги реализации такого режима известны: "в целом выполняется, но есть отдельные недостатки". Такой вариант работы нам не подходит. Так мы никогда не получим ответы на те вопросы, о которых я сказал. Более того, мы станем соучастниками этих коррупционных схем.

– Тогда его дешевле отменить, чем раскручивать этот гигантский маховик всероссийских проверок!

– Аргументы? Это же указ президента, а не ведомственный акт Минобороны. Кроме того, нашими оппонентами будут все те, кого мы этой отменой лишим кормушки объёмом в Вооружённые силы бывшего Советского Союза. Нет. Вначале – ответы на те два вопроса, всё остальное – потом, по итогам нашей работы.

– Кстати, к вопросу "кого проверять"! Есть информация, что этот указ будет распространён и на силовые структуры, где есть воинские формирования и военное имущество, – отметил Фоменко.

– Уже распространяется, причём, судя по всему, явочным порядком. Ещё один довод в пользу того, что наши проверки должны быть законодательно обоснованы, системно организованы и профессионально проведены. О формировании состава специалистов я уже сказал. Разумеется, вся их работа должна выполняться под вашим руководством, полковник.

О том, «что проверять». Наиболее дорогостоящие объекты – по полной схеме с документальным подтверждением: "почему невозможно использование по назначению – предпродажная подготовка – аукционная продажа – перечисление средств – их целевое использование". Только не относите к категории "дорогостоящих объектов" солдатские кирзовые сапоги или ещё что-то подобное. Я не шучу. Акт именно такой проверки был обнаружен мною как раз в вашем Управлении, Владимир Петрович.

– Однако это тоже контроль за выполнением указа президента.

– Верно. Вот только от такого контроля мы не получим ни информации о фактическом механизме распродажи кораблей, самолётов и подводных лодок, ни величины серьёзных "откатов" и их не менее серьёзных получателей.

– Если речь идёт о кораблях и подводных лодках, то и выбор "кого проверять" должен быть соответствующим.

– Правильно. И "кого", и "где". Из большого числа ныне существующих воинских организационных структур необходимо на начальном этапе работ выбрать несколько основных. Их проверка должна дать нам определённое многообразие как методов выполнения указа, так и механизмов реализации коррупционных схем. Эту информацию можно будет использовать при проведении проверок на следующих этапах и таким образом сформировать в короткий срок своего рода алгоритм контроля.

– "Где" тоже является принципиальным в вашей системе контроля, Валерий Петрович?

– В известной степени. Исходя из необходимости получения максимальной информации по каждой проверке, целесообразно начать как можно дальше от Москвы.

Чем дальше от "царя", тем вольготнее жить "боярам". Поэтому для первой проверки вполне возможен такой вариант: один военный округ – Дальневосточный; один флот – Тихоокеанский; одна военная группировка – Северо-Западная группа войск; и одна военно-морская база – Ленинградская.

– Значит, берём штурвал на себя. Сами проверки планируем, сами комплектуем состав проверяющих и сами их проводим.

– Совершенно правильно, Владимир Павлович. Если контроль на нас, то это единственный вариант подтвердить свой профессионализм, не оказаться орудием в чужих и далеко не чистых руках и сохранить уважение к себе.

– Понятно. Начнём работать – жизнь покажет.

– По Управлению зарубежной собственности нам с вами, Алмазов, придётся столкнуться с проблемами, масштаб, объём и границы которых сегодня вообще неизвестны. В порядке предварительного изучения ситуации я ознакомился с положением дел с зарубежной собственностью в МИД, Минфине, МВЭС, Росархиве и даже в РПЦ. Так вот, зарубежной собственности Российской Федерации только по одной Германии в Росархиве посвящено 65 000 томов архивных дел.

– Вы имеете в виду по оккупационному праву?

– Не только. Это собственность СССР до 1941 года, имущество, вывезенное Германией в период 1941—1945 годов, и, разумеется, по оккупационному праву. Далее. Собственность Российской Федерации можно обнаружить в любом регионе и на любом континенте земного шара.

– Имеются в виду учреждения МИДа?

– Не только. Есть имущество МВЭС, РИА "Новости", Минобороны, ИТАР. Есть, например, "русские земли" на Ближнем Востоке. Приобретались они в своё время на средства императорского правительства, Церкви и Российского православного палестинского общества. К 1917 году общая площадь этих "русских земель" в Палестине, включая современный Израиль, палестинские территории, Иорданию, Сирию и Ливан, составляла порядка 200 гектаров. Зарегистрированы они были на имя великого князя Сергея Александровича.

– Что, законность этой сделки будем опротестовывать? – Алмазов искренне удивился.

– Судьбу земли выяснять будем. Опротестовывать законность – нет. По тогдашнему законодательству объекты собственности, которые приобретались для религиозных организаций, не могли быть зарегистрированы на их имя , а оформлялись как собственность частных лиц. А вот с соблюдением современного законодательства в отношении нашей зарубежной собственности нам придётся разбираться очень тщательно и профессионально.

– Есть факты нарушения Российского законодательства за рубежами России?

– Если здесь, в России, есть множество подобных фактов, то можно представить, что делается там, за кордоном. Известно, что наши учреждения и организации получают недвижимость за рубежом на правах оперативного управления или хозяйственного ведения. Это право исключает самостоятельное оформление любых сделок с ней помимо Комитета. Так вот, в одном только МВЭС более 1200 договоров аренды, заключённых без нашего участия.

– Будем опротестовывать или санировать?

– Не будем суетиться. Кроме этих и, разумеется, массы подобных договоров есть доли, паи и акции в зарубежных компаниях. Кроме зданий диппредставительств есть ещё дома, квартиры, виллы; есть дачи, гостиницы и земельные участки. Всё это "работает", приносит доход, выгоду, прибыль. Кому-то, но не в федеральный бюджет.

– Наивно полагать, что все заинтересованные лица добровольно расстанутся со своим "наваром".

– А мы и не будем наивными. Однако для того, чтобы ставить вопрос о пополнении федерального бюджета за счёт эффективного управления зарубежной собственностью, нам необходимо предварительно провести большую подготовительную работу по инвентаризации объектов зарубежной собственности Российской Федерации. Перед вами, Игорь Сергеевич, список юридических лиц, в адрес которых необходимо направить письма с просьбой сообщить в Комитет все сведения об их имуществе в зарубежье.

– Как в дальнем, так и в ближнем?

– Да. Форму и содержание необходимых сведений определите сами. Однако, в каждом запросе должно быть предложено сообщить в обязательном порядке: название страны, наименование объекта собственности, год её возникновения и стоимость в долларах США.

– Паи, доли и акции тоже запрашивать?

– Безусловно. Это тоже объекты собственности.

– Вы уверены, что сообщат?

– Уверен, что не все, не сразу и не всё, но именно с этого надо начать. При этом организационный регламент должен быть аналогичен тому, какой мы определили для Управления федерального имущества. Нормативный срок – месяц для ответа, затем – повторный запрос в вышестоящий орган. Для одних это будет правительство, для других – Генеральная прокуратура.

– В вашем списке, Валерий Петрович, порядка двадцати государственных структур различного калибра. Ваше мнение, какова будет их реакция на наши запросы?

– Любая. От формальных отписок до организованного сопротивления. Многое будет зависеть от того, чьи личные, групповые или корпоративные интересы будут поставлены под угрозу.

– По содержанию задачи вопросов нет. Есть у меня вопросы, так сказать, общего характера, – Алмазов бросил взгляд на сидящих за столом. – Думаю, что и у моих коллег тоже.

– Я слушаю, – Курганову было не трудно догадаться, о чём сейчас пойдёт речь.

– Сколько мы продержимся?

– При неблагоприятном развитии событий – два года. Это срок полномочий первого созыва Совета федерации и, следовательно, моих как сенатора тоже.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.