Четвертое измерение

Шедший впереди незнакомец махнул рукой группе ремонтных рабочих и крикнул:

– Теон, когда спустишься в шахту, прислушайся к буровому насосу. Мне не нравится его песня.

Это был обыкновенный человек лет сорока, коренастый, с коротко стрижеными волосами и пронзительным взглядом. Но, только подойдя ближе и рассмотрев его, Влад заметил, что цвет его кожи был зеленоватым, отчего незнакомец казался болезненным или даже немного не живым.

– Что вам нужно? – уловив ошарашенный взгляд Влада, без прелюдий спросил он.

Но вместо молодого человека ответил Радиш.

– Мы тебя, Пато, дожидаемся, поговорить надо.

Однако мужчина неожиданно закашлялся. Когда приступ, раздирающий его тело, закончился, он сплюнул, и на земле осталось красное пятно.

– Кровь? – в ужасе спросил Влад. – Вам же нужна врачебная помощь!

Вместо ответа рабочий энергично помотал головой, а когда отдышался, прохрипел:

– Это праксидиум… м-да, чувствую, разговор будет интересным…

Развернувшись, Пато быстрым шагом пошёл в сторону ближайшего подъезда.

– Ну чего застыл, – Радиш грубо толкнул Влада в бок, – пошли, что ли…

Голос тролля вернул парня в реальный мир.

Глава 7

Всё предопределено. Но можно сказать, что и нет, так как мы не знаем, что же именно предопределено.

Стивен Хокинг

Впервые Владимир Новгородцев столкнулся с нищетой и убожеством. Парень в сопровождении старожил вошел в помещение, больше походившее на солдатскую казарму по присутствию пяти или шести кроватей, узкого шкафа с открытой дверцей и нескольких старых стульев, тёмными пятнами выделяющихся на фоне грязно-жёлтых стен. Дальше за отворенной дверью виднелось помещение, служившее очевидно комнатой для омовения с тазами и кувшинами. Быт «братьев по разуму» смущал своей примитивностью. На двух кроватях у окна в полной отключке лежали сослуживцы Пато. Рабочие спали так крепко, что их не подняла бы и пушка. Они, казалось, рухнули без сил, даже не сняв грязной одежды.

Бросив ключи на полочку и оставив дверь открытой, Пато неопределённо спросил:

– Тебе надо поесть?

Почти одновременно прозвучали два ответа: «Нет, благодарю вас» и «Ой не надо уговаривать, я и так соглашусь!». Хозяин удивленно обернулся и то, что он прочитал на лицах Влада и Радиша, заставило его расхохотаться. Гости застыли и мгновение просто смотрели друг на друга, а после тоже дружно рассмеялись. Такой незначительный эпизод в один момент разрядил атмосферу. Из глубины комнаты донеслось сердитое бормотание.

– Совесть имейте, дайте поспать.

Отдыхающий еще что-то пробормотал, но уже невнятно, и недовольное ворчание сменилось громким храпом. Пато меж тем деловито сновал по комнате, и на столе, как по волшебству возникли примитивные, похожие на деревенскую глиняную посуду, тарелки и пиалы. В центр столешницы была поставлена большая сковорода с аппетитно шкворчащими и дразняще пахнущими деликатесами. Влад так и не понял, что это – овощи или мясо.

– Ешь, парень, а то благодарю… В большой семье не щелкай клювом, – силясь сдержать улыбку, произнёс Пато. – Бери пример с Радиша, он никогда не упустит возможность на халяву набить брюхо. Как звать-то тебя?

Краем глаза молодой человек заметил, как недовольно заёрзал Радиш.

– Лад-Имир, – опередил его расторопный тролль.

– Владимир, – уточнил молодой человек.

– Хорошо, Лад, – отозвался Пато, все-таки по-своему интерпретировав имя гостя, – ешь и рассказывай всё, что с тобой произошло.

Молодой человек не заставил просить себя дважды. Ведь наблюдать, как жадно Радиш уплетает угощение, было невмоготу, тем более что от благоухания еды свело желудок и заурчало в животе. Поначалу он ел молча. Влад, казалось, тысячный раз прокручивал в голове не поддающееся анализу происшествие, пытаясь вычленить полезную информацию из хаоса эмоций. Обдумывал и переосмысливал события. Однако находясь под столь мощным ударом, он совершенно не мог заставить себя сосредоточится на главном. Наконец, сглотнул застрявший в горле комок, он начал свой невесёлый рассказ. Когда же Влад дошёл до встречи с Фреей, рабочий удивлённо переспросил:

– Я так понимаю, что вы с ней куда-то переместились?

Молодой человек утвердительно качнул головой, а Пато продолжил:

– Всё, что она тебе рассказала, действительно касается Высших. Только их представители могут менять внешность, перемещаться между мирами, не прибегая к помощи техники и по желанию переносить людей. Они много чего умеют, но таких – единицы. Только не понимаю, как сделал это ты – создание, не принадлежащее к Высшему семейству Салитона. А что Фрея сказала про твою ауру?

Влад натянуто усмехнулся, пожал плечами и пробормотал:

– Она не успела ничего сказать. За мной пришли, и всё вернулось: мы опять оказались в деревенской избе, а девушка стала бабой Шурой.

– Ну и дела!

Пато пружинисто встал и начал нервно мерить шагами комнату. Он в глубокой задумчивости ерошил свои коротко стриженные с сединой на висках волосы и что-то шептал, словно рассуждал.

– Нет! – был вынесен вердикт. – Перемещаться обычный человек, не принадлежащий к высшей касте, не может. Но от этого не легче.

– Я вас не понимаю, – прошептал Влад, чувствуя, что еще немного, и он потеряет над собой контроль и расплачется.

– Тебе сможет помочь разобраться со способностями только Высший. Очевидно, что они у тебя есть, только не развиты, ведь ты жил в обществе не способном к телепортации. Не кажется ли тебе, Лад-Имир, что ты не в милости у Вселенной?

Пато опять принялся теребить волосы, а потом, словно собравшись с мыслями, уселся на свой стул и, сложив пальцы в замок, уже неотрывно смотрел на молодого человека. Даже Радиш перестал жевать, тупо сидел и глядел в одну точку. Всё вокруг замерло, словно остановилось мгновение. Настоящее господина Новгородцева застыло, а прошлое, как и грядущее, затянулось туманной дымкой. Не прозвучит уже трубный «подъём» мобильника, не услышит он тихий, но очень настойчивый голос Софьи. Исчезли старые неприятности и передряги, но появились новые серьёзные проблемы.

– Мы находимся на Кроне, пятой планете звёздной системы Седна, – прервал молчание Пато. – Здесь живут наёмные рабочие, добывающие в шахтах праксидиум, универсальное и очень ценное топливо, обладающее антигравитационными свойствами.

Явно пришедшый в ужас от услышанного, Влад выпалил на одном дыхании:

– Я думал, что эта планета входит в систему Салитона! Тогда где живут Высшие, и можно ли до них добраться?

– В том-то и дело, что никто не знает. Может, это просто формальное разделение на миры Порядка и Хаоса? Знаю только то, что рабочих для работы в шахтах и на рудниках вербуют на Тефии, и там я видел Высших. Они похожи на тебя, такие же гладенькие и чистенькие… – Пато чертыхнулся, – да и внешне, как андроиды, идеальные куклы, одним словом.

– А может, есть транспортное сообщение с Тефией?

Не открывая глаз от лица парня, Пато отрицательно качнул головой.

– Значит, рано или поздно сюда привезут рабочих, и я попрошусь взять меня с собой, – Влад неопределённо ткнул пальцем в небо.

– Нет, парень, твои надежды напрасны. Штат укомплектован, тем более, что здесь появились постоянные поселенцы, и рабов для шахт достаточно, а транспортное сообщение между Кроном и Тефией невыгодно Корпорации. Всё необходимое для жизнедеятельности на Крон доставляется грузовыми модулями, и ими же отправляют праксидиум. Эта техника непригодна для путешествия человека. Работодатели могут сюда заявиться, если отгрузка антиграва будет приостановлена, но на это никто из рабочих не пойдет. Сам понимаешь, время простоя «Прокситрон» не оплатит, – и, потеребив подбородок, Пато задумчиво добавил, – правда, на моём веку несколько раз доставляли рабов в торсионных лифтах, запрограммированных на «безысходность».

– Это как?

– Выйти можно, а войти нельзя. Здесь столько желающих убраться из этого пекла! А сами работодатели не прилетают, боятся, что им морды набьют.

– А как же окончание контрактов? Ведь работники должны как-то попасть домой…

Пато раздраженно мотнул головой и, помрачнев, проговорил:

– Народ просто не доживает до их окончания, на моей памяти такого не было. Заработанные деньги по согласованному с наёмными графику отправляют их семьям, часть средств на пропитание присылают сюда. Вот и всё. Мы добровольные рабы без прав, без желаний, без стремлений. Машины по добыче отравы, убивающей нас молодыми.

– Но как же… Вы достигли такого уровня цивилизации, путешествуете между планетами, а смерть не победили?

Влад осёкся. Его мозг отказывался переваривать свалившуюся на голову информацию, он просто отключился. Только сейчас парень осознал, насколько поступил опрометчиво, пожелав убраться из ставшего таким ненавистным дома – хоть на край света, хоть за океан, хоть к чёрту на тусовку, лишь бы быть подальше от него.

– Ты наивно полагаешь, что наниматели всех выстроят, сделают укол, и умирать перехочется? Мы станем молодыми и бессмертными? – оторвав его от грустных дум, язвительно ответил Пато. – Мы просто пешки в большой и давней игре. Концерн формирует целые планетарные колонии и выбросит их, когда они больше не будут нужны для осуществления их планов и замыслов, так же спокойно, как мы выбрасываем сломанную лопату. А как потом выживают люди – никого больше не занимает.

Влада пробрала ледяная волна, он замер как под гипнозом, не смея пошевелиться. На Пато смотрели глаза, полные отчаяния, страха и боли.

– Что же мне делать?

Сейчас человек, сидящий перед ним в нарочито расслабленной позе, был для него и братом, и другом, и господом Богом. Не выдержав напряжения, Влад опустил лицо в ладони.

– Не дрейфь, сынок! Прорвёмся! Тебе надо начать работать. Сам посуди, кто будет кормить и одевать совершенно постороннего человека? Тем более, что мы продаём свои жизни за гроши.

– Я готов работать, только как без документов, без… – он хотел сказать: «без прописки», но понял, какими смешными покажутся его аргументы, – наниматели ведь на Тефии?

– У поселенцев есть ректутёр, он оформляет на работу и транслирует информацию в «Пракситрон».

– Спасибо, я…

– Э, нет, парень, за это спасибо не говорят. Ты попал в пекло, впрочем… хм, сам увидишь, куда тебя занесло.

Глава 8

Уже на следующий день Влад в новеньким комбинезоне с логотипом компании, частью которой стал, в каске и непромокаемой куртке спустился в шахту праксидиума, а дальше по накатанной – день за днём. Добываемый ими красный минерал по слоистой структуре очень напоминал каменный уголь. С помощью хитрых лабораторных манипуляций удивительное вещество превращалось в «антиграв», использующийся в качестве топлива для космических кораблей братьев по разуму и в различных хозяйственных модулях: транспортных, погружных, грузовых и многих других, названия которых он ещё не знал.

Поначалу работа показалась ему невыносимой. Тело, привыкшее к физическим нагрузкам в спортзале, болью известило о наличии мышц, о существовании которых он и не знал. Однако спустя время он начал привыкать к однообразному, монотонному труду шахтёра и приобретать сноровку. Уже меньше страдал от сырости и духоты на рабочем месте, а сон стал самым большим подарком. Хотя и он порой не приносил облегчения: являлись кошмары. Они вносили в сознание молодого человека хаос, словно проверяя его на прочность.

Влада преследовало почти бредовое видение: он застревает в узкой горизонтальной выработке, не имеющей выхода на поверхность. Зачастую его крик ужаса будил коллег, с которыми он делил казарму на шесть коек. Мучительное физическое напряжение в первые недели ученичества и мелкая пыль праксидиума – отрава, которую он вдыхал – сыграли с ним злую шутку. Он заболел. Несколько дней не проходила рвота и лихорадка, его тело ломило, а бредовые видения разгулялись не на шутку: беспрестанно всплывающие среди гула голоса штейгеров[5], выкрикивающих приказы; скрежетание погружного модуля, резко снимающегося с упоров и камнем летевшего вниз на дно красной ямы; мелькающие в бесшумном полёте тусклые лампы; закрытые дверцы вентиляционных ходов.

– Нет, парень, так дело не пойдет! Очевидно, минерал для тебя – яд, – воскликнул Пато, очередной раз, придя проведать Влада. – Тебя надо переводить в проходчики, иначе ты долго не протянешь. У них стальные мышцы и слабые мозги, хм… впрочем, последнее к тебе не относится.

Сразу после выздоровления Влад приступил к новым обязанностям. Пато, очевидно, имеющий зуб на специалистов-проходчиков, неверно истолковал суть профессии. Да, стальные мышцы очень были нужны, но извилинами пришлось шевелить изрядно. На специальных курсах молодому человеку вдалбливали азы знаний: развивали память, технический интеллект, наблюдательность и внимание. Его мозг сначала полоскали, затем сушили, а после и вовсе вынесли. Но он смело шёл вперёд, увлекаемый жаждой новых знаний.

Ещё Влад заметил странные метаморфозы, происходившие с его телом. Поначалу красная пыль минерала сильно разъедала кожу, ставшую одной саднящей болячкой. Раны заживали долго, а зажив, оставляли тёмный и грубый рубец. Но вдруг, его клетки, словно напитавшись ядом и выработав противоядие, перестали реагировать на отраву. Его кожа словно пришла в себя после ужасного периода болезненного и вялого безразличия к жизни. Цвет её стал отливать бронзой, как у человека, отдохнувшего на курорте, а царапины, шрамы и порезы, оставленные острыми кромками породы, исчезли, будто их и не было. Выходя из шахты, он словно отряхивался, как собака после мытья, и обновлялся.

Часто Влад бился над загадкой: «Как не зачахла душа несчастных людей, заброшенных нуждой на край мира, под гнётом, казалось бы, непосильной ноши?» Ведь при всей технически продвинутой цивилизации инопланетных братьев непроизводительный физический труд никак не заменялся на механический. Живые машины были выгоднее роботов. Единственное достижение – рельсовая дорога для вагонеток на ручной тяге была заменена громоздкими модулями, совмещающими функции доставки шахтёров к месту работы, грузовика-транспортировщика и погрузчика. Но при всём при этом коллеги Влада считали, что их жалкое существование – это норма для всей Вселенной. Постепенно он и сам превращался в живую машину.

Особенно большое влияние на молодого человека оказывал по-отечески относившийся к нему Пато. Он видел, что Влад по развитию выше рабочих, нуждой заброшенных в адское пекло. Он чувствовал, насколько парень разносторонне развит, ему нравились его решительность и ум.

Подземные скороходы по-доброму отнеслись к новобранцу – он не жаловался, даже когда валился с ног от усталости. Впервые случайный работник так быстро освоился с шахтерской жизнью. Своеобразное соперничество возникло только между Владом и длинноногим Теоном. Последний считал, что у механиков больше мозгов, чем у проходчиков, и постоянно пытался это доказать. Но со временем мудреные рассказы о вещах, в существование которых Влад не верил, иссякли. Чертежи и расчёты с ошибками, которые Теон регулярно подбрасывал молодому человеку, надеясь на крик о помощи, благополучно возвращались исправленными. Постепенно накал страстей стих, и Теон утихомирился, признав превосходство новичка. Мелочь, но Владу она была приятна.

Однако Влад сотый раз спрашивал себя, что же мешает ему в общении с инопланетной братвой. Например, Пато находил особое удовольствие в разговорах с простыми шахтёрами. Он отыскивал жемчужины мудрости и за столом, и за чашкой горячительного напитка на кухне. Он наслаждался солёными шутками горняков и остроумной беседой с торговцами разносолами. Что отличало Влада от него, кроме цвета кожи? Может, отсутствие страсти, способности любить, ощущать боль другого человека, разделять его радость? Он был один среди толпы.

Наскоро пообедав в «чебуречной», так Влад прозвал маленькую забегаловку у дома, едва живой от усталости, он поднялся в свою комнату. Три кровати из шести были заняты храпящими и изрядно грязными сослуживцами. Молодой человек уныло посмотрел на ободранную дверь, за которой была тишина, но вздохнул и в одежде рухнул на постель. Уснул он моментально, ведь за двое суток ему не удалось вздремнуть и трёх часов.

Но призрачная надежда на долгий и сладкий сон быстро испарилась. Дружный назойливый храп не умолкал, и его трели становились всё громче и злее. Совсем недавно эти рулады не донимали Влада. Адский труд, сравнимый разве что с работой раба на каменоломнях, полностью лишал его сил. К концу смены он выматывался настолько, что засыпал, едва донеся голову до подушки. Со временем его тело просто подстроилось под нагрузку, появилась недюжинная сила и выносливость, но тяжелее стало засыпать в шуме и духоте. Так произошло и сейчас. Он проснулся спустя несколько часов от ломоты во всем теле и тяжести в голове. Не спалось. Влад с трудом поднялся, решив пройтись и подышать свежим воздухом.

Нависшая над планетой, так и не ставшей родной, тишина была непривычной. Тихо и спокойно… как это? Он уже забыл, что такое безмолвие ночи. То безмолвие, когда не шелестит листва от лёгкого вечернего ветерка, когда ещё не затянули свои песни сверчки, а птицы почистили перышки и уснули. Небесная ткань над ним, словно тёмная вуаль, полная незнакомых созвездий, была бесконечной, а мерцающая их красота сводила с ума. Но только сейчас молодой человек полностью осознал всю безвыходность своего положения. Он застрял в чужом мире, как в мышеловке.

Влад шёл, куда глаза глядят, и недавнее желание глотнуть свежего воздуха и тишины таяло с каждым пройденным метром. Хотелось закрыть глаза и бежать отсюда со всех ног, чтобы не догнали и не вернули в ад, что он и сделал. А когда кончились силы, Влад рухнул в сухую, съеденную солнцами, траву и отключился. Но спустя время его разбудило ироничное восклицание:

– Так-так-так, парень! Я знал, что в тебе течёт голубая Тефианская кровь.

Влад лежал на спине, закинув руки, будто заслоняясь от солнц, а два светила уже достигли зенита и жарко грели землю. Рядом стоял Пато и, прищурившись, смотрел на него с широкой улыбкой.

– Привет, что-то не так?

– Не то, чтобы… – замялся он, – странно как-то. Ты должен дома дрыхнуть без задних ног, а ты здесь проветриваешься. Ребята мешают?

Владу стало почему-то стыдно и чтобы переключить внимание наставника, он спросил:

– Слушай, я видел у тебя флайпер[6]…

На мгновение он запнулся, а потом проговорил с гораздо большей уверенностью.

– Вдалеке темнеет какая-то полоса. Может, лес, может ещё, что-то… Я хотел бы слетать и посмотреть. Можно?

– Эта техника не только моя, но и штейгеров. Но… хм… есть один… Его только нужно отремонтировать, – Пато опустил голову, – и можешь пользоваться. Он всё равно никому не нужен. Летать некуда… Ладно, я пойду.

Но он не двинулся с места. Наставник прожигал взглядом землю, но потом, словно вспомнив нечто важное, резко поднял на Влада глаза.

– Не нужно туда соваться, хотя… слетаешь и сам посмотришь, – а потом, подумав, с пафосом добавил, – сложный ты парень, Лад, постоянно о чём-то думаешь, куда-то рвёшься, а так нельзя! Жить надо проще.

Влад только пожал плечами. Местные действительно существовали, как животные, удовлетворяя свои естественные потребности. Они не ставили целей, ничего не планировали, не жили будущим, впрочем, как и прошлым. Он никогда не слышал от них рассказов об оставленной семье и родной планете, словно они пытались защитить свою психику, отгородившись от былого невидимой стеной изо льда.

– Тебе, парень, надо к Лили! Там тебя накормят, напоят, обласкают и спать уложат, – он громко усмехнулся, обнажив два ряда серых зубов, – за твои денежки.

Приземистое одноэтажное строение, носящее красивое название «Перо Агами», находилось на краю шахтерского поселения. Местный притон распластался на пустынной, выжженной солнцами, местности, будто медуза, выброшенная на берег, и был таким же безликим и бесцветным, как и обитающие там красотки. В этом заповеднике были собраны представительницы разных инопланетных рас: невысокие, похожие на лилипутов синекожие девушки с Кассиопеи; длинноголовые из системы Х-1R; нимфы с планеты Алкон, лицами, напоминающими насекомых с неподвижными фасеточными глазами. Была там и сексуальная кукла-андроид: голубоглазая и светловолосая. Хозяйкой этого райского местечка была престарелая тефианка Лили, по каким-то неведомым причинам, решившая переселиться на Крон. Однако ни одно из созданий матушки Вселенной не вызывало у Влада чувственного интереса, разве что живое любопытство исследователя.

– Ты испытал любовь? – вдруг ни с того, ни с сего произнёс наставник.

Бровь Влада поднялась, но выражение лица осталось холодным и бесстрастным.

Уловив сочувствие в голосе Пато, Влад потупил глаза в землю и спросил:

– С чего она начинается?

Мужчина помолчал некоторое время, то ли подыскивая слова, то ли раздумывая над ответом.

– С потребности души и тела, – наконец, ответил он. – Человек жаждет первого поцелуя, прикосновения…

Посмотрев на наставника с тоской, Влад вспомнил слова школьной подруги: «…его жизнь по секундам расписана в блокноте у гувернантки» и криво усмехнулся. Да, прошлое никогда ему не принадлежало в полной мере, а весь его любовный опыт сводился к Голливудским Love story. Однако был драгоценнейший плод его юношеского воображения – сказочная героиня, такая реальная, но красотки кроновского притона так не вписывалась в его мечту.

Решив для себя, что на данном отрезке времени для него важнее отремонтировать флайпер, Влад махнул рукой.

Глава 9

Если судьба преподносит тебе лимон, сделай из него лимонад.

Д. Карнеги

Далеко за песчаным обрывом Владу открылся настоящий лес с огромными соснами, на заскорузлой коричневой коре которых запеклись золотистые потеки смолы. Здесь были покрытые мхом и лишайником валуны и весело поющий ручеёк – совсем, как дома на Земле. В этом райском уголке не было мёртвенно-синеватых инопланетных трав, не встречались низкорослые стелющиеся кустарники с голубыми стеблями и белесыми, словно затянутыми плесенью листьями. Казалось, что эта земля отвергала чужеродные семена. Даже птицы перекрикивались на родном «земном» языке. Ошарашенный молодой человек почувствовал, что сердце его радостно забилось. Здесь не было суеты и скверны, в которой погрязли братья по Вселенной, а мирная перекличка пернатых успокаивала. Казалось, что окружающая его действительность не реальна, а плод фантазии художника, решившего добавить красок в унылую и беспросветную повседневность. Искусственно созданный оазис.

На отремонтированном флайпере Влад проехал вглубь первозданного чуда, не уставая поражаться пейзажам, разогнавшим беспросветную тьму, царившую в его душе. Почему жители шахтёрского поселка не говорили ему о лесе? Почему сами не стремились сюда?

Так, размышляя, он добрался до высокого холма, поросшего сочной зелёной травой с вкраплением пёстрых цветов. На его склоне Влад обнаружил небольшую пещеру, вход в которую напоминал букву «О». В ней было сухо и тепло. Молодой человек зажег сухую ветку и с импровизированным факелом в руке обследовал её внутренности. Уверенность в том, что он хочет здесь остаться, превратив природное углубление в жилище, крепла с каждым шагом. На гладком возвышении, напоминающем пьедестал, можно было соорудить роскошное ложе, уложив на камень лапник и набив матрас и подушку свежим сеном. У дальней стены он устроил бы дровяник, натаскав и высушив у костра хворост и поленья. Он даже заприметил высокий, ему по пояс, валун, способный выполнить функцию обеденного стола. В глазах Влада зажглась надежда на перемены его жизни к лучшему, ведь сейчас он почти обзавелся собственным жильём. Надо только соорудить дверь, обустроить всё внутри, и личные хоромы готовы! Конечно, он зависит от шахтёрской работы, дающей ему гроши для существования, но возможность отдохнуть после неё в тишине и покое – важно не меньше. В его жизни появился смысл, и в свободное время Влад начал обустраиваться на новом месте, благо реабилитированный флайпер был отдан ему в безвозмездное пользование.

– Скажи, Пато, почему кроновцы не бывают в лесу? – сгорая от любопытства, спросил Влад. – На моей планете, на Земле пикник на природе – это самый доступный вид отдыха и возможность расслабиться после трудовых будней.

– Я и тебе не советовал бы туда соваться, но тебя же не переубедить…

Пато замолчал, а его руки сжались в кулаки, но не для того, чтобы кого-то ударить. Он казалось, вспоминал нечто, вселяющее ужас.

– Во-первых, природное чудо, которым ты так восторгаешься, чуждо этой планете, – рабочий неопределённо пожал плечами. – Ты же видел, насколько растительность в лесу отличатся от местной. А во-вторых, энергетически этот лес нам не подходит …

– В смысле?

– Не могу объяснить, – Пато некоторое время смотрел в одну точку, словно анализируя выдаваемую информацию, – он вроде как не пускает. Будто преодолеваешь энергетическую преграду, и возникает дурное предчувствие, что сейчас что-то откуда-то вынырнет… Нет, – он решительно мотнул головой, словно пытаясь вытряхнуть неприятные воспоминания, – не советую туда ходить и тем более, строить там жильё.