Тень проклятья

А в церквях и храмах языческих богов уже возносились молитвы – о спасении мира и «отвесть огнь атомный». Генералов впрочем это не смутило. Они бодро подсчитывали – сколько бомб и какой мощности потребуется для тотального сокрушения противника, и даже для полного превращения его территории в мертвую сожженную пустыню. Ведь молодой и перспективный ученик Эрдогана – Вумс Пиккот уже представил в Директорат Вооружений проект новой, куда более мощной бомбы – использующей недавно открытую астрофизиками реакцию термоядерного синтеза, заставляющую сиять звезды. А с конвейеров уже сходили новые носители – не только самолеты, но и исполинские бьющие на сотни лиг пушки «скорпион» и летевшие на те же сотни лиг ракеты, падавшие на голову врага из космического поднебесья. И что самое худшее – как доносила разведка аналогичные заводы и лаборатории спешно закладывались еще в десятке самых развитых стран Арты. А ведь стратеги Единения рассчитывали всерьез что новое оружие надолго – навсегда быть может останется их монополией и убережет не только от возможных поползновений соседей по Вуорму, но и от авианосных и линейных армад Ки-Тихари и Сун-Бо!

Неизвестно куда бы вывезла кривая, загибавшаяся явственно смертельным зигзагом, но тут произошло нечто неожиданное и можно сказать невероятное.

На помощь испуганному миру пришли политики – привычно обруганные, недалекие и эгоистичные.

Но видимо даже им не улыбалось остаться без подданных и даже им стало ясно что Вуорм да и вся Арта слишком малы для такого чудовищного оружия.

Оплавленные камни острова Рарг, и спекшиеся в стекло тарские барханы вразумили даже их.

Вскоре в Арметтико был подписан договор между Къодом и Единением Свободных Городов о запрете оружия на основе внутриатомной энергии и процессов синтеза ядер, и уничтожения его запасов, а два года спустя – Всемирная конвенция аналогичного содержания – и оба договора как ни странно соблюдались все прошедшие полвека.

Для мира это означало спасение и радость.

А для тех кто отдал проекту полтора десятка лет жизни и невесть сколько сил…

Нет, их не забыли. Разработчики получили причитающиеся премии и ордена, благодарности от вождей и генералов – и почетную отставку.

Судьба их сложилась по-разному. Кто-то подвизался на провинциальных кафедрах, некоторые устроились в медленно и со скрипом – но все же появившейся атомной энергетике, кто-то ушел из науки и нашел себя в бизнесе, искусстве или даже духовной карьере. Кто-то спился и угас в безвестности.

Эрдаган Лайг не канул в нети, хотя и не преуспел.

Правда неудача профессиональная обернулась и личной – жена бросила вдруг переставшего быть перспективным академика оставив на него и дочку, и выскочила замуж за популярного дирижера.

Эрдаган тем не менее стоически перенес крах дела жизни и крах своей поздней, но от этого более крепкой любви.

Вел скромную жизнь провинциального преподавателя, так и не женившись вновь, воспитывал маленькую Лайти, заменяя ей и мать и отца.

И единственный раз по-настоящему проявил свою родительскую волю – когда запретил ей даже думать о том чтобы продолжить отцовское дело и подавать документы на физико-математический.

Лайти поступила в Университет медико-биологических проблем на факультет молекулярной биологии – и преуспела – ибо пошла в папу не только средней внешностью, но и совсем не средним умом.

Внешность, впрочем, не помешала маро Лайти как её уважительно называли, в двадцать пять лет выйти замуж – как будто удачно – за своего коллегу. А вскоре она уже готовилась порадовать отца внуками.

Первый её ребенок-девочка, родилась до срока и умерла на следующий день после рождения…

Тогда-то и выяснилось, что невидимая смерть с которой слишком часто соприкасался её отец, не оставив внешних следов, угнездилась в её теле, её клетках, в генах и хромосомах.

Муж – любимый и любящий, ушел от неё – и она его не винила. А спустя полгода сердечный приступ свел в могилу отца, не сумевшего пережить трагедию дочери, которую счёл карой за участие в деле создания страшного оружия.

…Еще трижды пыталась Лайти Лайг подарить миру новую жизнь. И дважды дети умирали в утробе до срока…

В последний раз все должно было по уверениям врачей кончиться хорошо – и она родила в положенное время и почти без мучений – крупного, красивого, мертвого мальчика…

Придя в себя, она, прежде не бывшая особо религиозной в отчаянии совершила паломничество в знаменитое Дагровийское аббатство.

И принявший её сакритор выслушав, сказал:

– Возьми себе малыша из приюта. И выбери себе не самого пригожего и не самого даже понравившегося, – а самого жалкого, больного и несчастного.*

Тогда может быть Творец снизойдет к твоим молитвам и распечатает твое чрево… Если и нет – будет кому подать стакан воды в старости и пролить слезы на твоей могиле.

Она вернулась в Джерис, твердо решив последовать совету святого отца.

Но тут произошло нечто радикально изменившее ход событий.

В Инавари – соседствующем с Единением небольшом государстве в дельте Миррин вспыхнула эпидемия гнойной лихорадки – впервые за сто лет. Причем штамм не поддавался обычным лекарствам.

Университет немедля засел за работу, пытаясь создать средство против новой формы вируса, уже казалось полностью побежденного.

Они работали буквально не выходя из лабораторий днями и ночами, ибо разросшаяся эпидемия уже грозила перехлестнуть границы Единения-в то время как газеты и визионные каналы в очередной раз вовсю обсасывали тему конца света, вспоминая тот самый Неодолимый Мор, что по мнению безумного пророка Рондерса должен будет уничтожить перед всеобщим концом погрязшее в нечестье человечество, пощадив лишь немногих избранных.

А потом, с первыми партиями сыворотки в зону эпидемии отправились и добровольцы – и доктор Лайти Лайг в их числе – вызвавшись подменить своего зама, у которого недавно родился сын.

Три месяца продлилась её эпопея в болотистых долинах и сырых лесах Инавари, когда она моталась между карантинными лагерями и лагерями беженцев (медленно, но верно превращающимися в карантинные) и по еще не затронутым заразой хуторам и селениям. С мандатами, выданными Чрезвычайным советом при правительстве Инавари и в сопровождении местных солдат, ибо в начале эпидемии немало здешних врачей были растерзаны темной толпой по обвинению в распространении заразы.

И вот, незадолго до возвращения на родину, когда моровое поветрие уже шло на спад, в каком-то захолустном городишке поблизости от южной границы, инспектируя эвакуированный туда в спешке сиротский дом, увидела Энид маленькую, худую и голодную девочку в грязном платьишке – к тому же как гласила надпись на нашитой на платье бирке – полуэльфийку со вполне сэйтским именем – Куитлау. Увидела и вдруг поняла – «Моя!»

Осторожно подошла к ней (Энид как ни старалась, никак не могла этого вспомнить) присела на корточки поглядела в её печальные глазки…

И девочка протянула к ней ручонку, неуверенно спросив:

– Мама?

И отшатнулась, увидев как потекли слезы из глаз вдруг нашедшейся мамы.

Чрез пять минут маро Лайти явилась, держа девочку за руку, в кабинет управляющего детским домом и ткнув в лицо мандат, не допускающим возражений тоном потребовала выписать документы на ребенка – причем на имя Энид Лайг.

Управляющий возмущенно залопотал было что мол это против правил и законов…

Но сопровождавший Лайти здоровяк-стражник, чью жену и детей сыворотка привезенная джерисскими добровольцами вытащила буквально с того света так выразительно на него посмотрел, постукивая резиновой дубинкой по ладони-лопате, что чиновник предпочел заткнуться.

Через пять дней Энид, отмытая, причесанная и наряженная в лучший костюмчик, что нашелся в столичном магазине, летела в Джерис первым классом, сидя на коленях у «мамы Лайти».

Потом была чертова дюжина самых счастливых лет жизни новоиспеченной гражданки Единения – Энид – Куитлау Лайг. Из худенького заморыша она выросла в изящную длинноногую красавицу, вслед которой на улице оборачивались особи противоположного пола. Все шло по накатанной колее.

Лучший детский сад, тщательно выбранная школа, обычные школьные радости, подружки и друзья – и горячая и искренняя мамина любовь – самое лучшее что может быть в жизни. И даже то что медики в конце концов нашли что в её крови все же больше половины эльфийской никого не смущало – и её особенно. Какая разница? Ведь раз её мама – человек, то кем же быть ей как не человеком?

Росла она сугубо «положительной девочкой»: никаких сомнительных компаний, никаких мини-юбок кончающихся раньше чем начинаются ноги, никаких торопливых затяжек дешевыми сигариллами в школьных туалетах, и гулянок допоздна. И училась хорошо – да и как можно было учится плохо: ведь мама может огорчиться! (Хотя, признаться никакими науками по большому счету не интересовалась, предпочитая разнообразные спортивные состязания, вроде метания копья и фехтования – а под конец даже всерьез увлеклась арбакором).

Матушка снисходительно смотрела на это – лучше пусть дочка время проводит в спортзале, нежели в компаниях сверстников, где в наше время всякое может быть. Опять же сейчас полагается чтобы при школах были спортивные команды и проводились состязания – пусть занимается тем более это лишний плюс для учителей: ибо дочка привозит с состязаний не только синяки, но и награды.

Когда Энид закончила школу, вопроса – что делать дальше и не было – конечно же в Университет где работала сама маро Лайти, продолжать семейную традицию!

И Лайг-младшая согласилась – не огорчать же маму! Кроме того – нужно зарабатывать как-то себе на кусок хлеба с маслом – и медицина тут ничем не хуже прочего. Не в фотомодели или актрисы же в самом деле лезть как её безмозглые сверстницы? Тем более что кусок этот верный – а то вспомнить как тысячи моделей с манекенщицами потеряли работу когда резко поменялись стандарты красоты, и худосочных костлявых девиц в качестве идеала сменили полногрудые пышечки.

Энид поступила на фармакологический факультет – химия давалась ей легче всего…

…Пересвист элекона оборвал её воспоминания.

– Энид, – зарокотал ей в ухо Локис. Вынужден тебя побеспокоить – не могла бы ты явится на службу: всё ОРБ в разгоне – сам лично дежурю в одиночестве…

* * *

Тэсс Рамиэль (продолжение)

Он тащил упирающегося чародея по коридору изолятора Департамента к специальной камере для задержанных, склонных к магии. Эльф, бессильно волочась за Тэссом, что бормотал и даже иногда выкрикивал какие-то бессмысленные оскорбления.

Тэссу он казался почти сумасшедшим – и похоже так оно и было: для практической магии нужно много талантов, и сила воли в том числе. Иначе, неудачливый маг может стать «рабом своего искусства». Звучит красиво, но на деле это значило лишь умопомешательство.

Тэсс устало провёл задержанного мимо капитана Крома, дежурного офицера и с некоторым усилием запихнул мага в камеру. Когда он вышел, " Кром обратился к нему, звякнув ключами:

– Хреновый день, Тэсс?

Только сейчас Рамиэль осознал, что на лице у него застыло выражение бесконечной усталости.

– Да, что-то вроде того…

– Ну, ничего… Он поправил висевший на портупее в особой петле устройства напоминавшие средних размеров дрели – электрогарпуны ближнего боя – небольшие: на один два заряда. Правда если на один его еще хватит, некстати подумал Тэсс, то уж второй точно долбанет так что мало не покажется.

Электричество – особая стихия, противоположная магии – и если с небольшими мощностями чары еще могут сочетаться и даже удалось как-то создать всю эту маготехнику, то высоковольтные разряды буквально крушат чародейские заклинания и силу любых амулетов. Такие вот гарпуны за почти полторы сотни лет – с тех пор как танхгары до них додумались – стали причиной смерти великого множества магов ставших на путь служения злу… или просто чем-то помешавших власть предержащим.

– Я тебя ещё достану полукровка! Я заставлю тебя съесть собственный зажаренный х…..!!! Ты будешь молить меня о смерти!!! – завопил, завыл арестант.

– Эх, не был бы он магом – от…. здил бы козла – теперь все ночное дежурство не спать, караулить! – вздохнул Кром. – Ну, бывай. Увидимся завтра.

– До встречи…

У лифта его тонкий эльфийский слух, уловил голос Крома:

– У меня для тебя три новости, сукин ты сын. Первая, которая тебе несомненно понравится, заключается в том, что лейтенант Тэсс – чистокровный эльф.

Вторая: хотя ты, дерьма кусок, этого не понимаешь, он спас тебе жизнь, так как «кентавры» просто изрешетили бы тебя на месте, или поджарили электрогарпунами так, что опознание бы произвести не смогли… И третье: я не намерен слушать твои вопли всё дежурство. Если я ещё раз тебя услышу, то сделаю так…

Послышался писк и треск сработавшего каскадного разрядника, вскрик мага, затем – протяжные всхлипывания.

– Вот так. Я рад, что мы нашли общий язык, – довольно сказал Кром.

Стоило магу добраться до кабинета, как заверещал служебный телефон, погребенный под грудой бумаг.

– Тэсс? – по своему обыкновению Кармер рычал в трубку так, что его голос был слышен из-за закрытой двери его кабинета в конце коридора. – Срочно ко мне. Тут к тебе пришли.

Не успел Рамиэль раскрыть рот, как в трубке послышались короткие гудки.

– Сейчас буду, шеф, – сообщил он пустоте, кладя трубку на место.

Рамиэль Тэсс был уже в нескольких шагах от кабинета Орвила Кармера, когда дверь распахнулась, выпуская на свободу инспектора Хиго, которого все звали не иначе, как Рит.

– А Тэсс … мне с тобой повезло. Только этот, – он показал жестом на дверь, из которой вышел, – начал по обыкновению нести меня по кочкам, как без стука завалился какой-то мужик и сунул ему под нос удостоверение КОБ. Так что желаю удачи – надеюсь коллеги тебя не обидят…

– Тэсс, заходи, присаживайся, – когда дело происходило за закрытой дверью кабинета, шеф мог позволить себе быть мягче и не орать на подчиненных.

– Дл начала – выражаю признательность тебе дружище за дело с тем безумным колдуном. Тем более – чтоб ты знал, та девушка которую ты спас, это дочь вице-президента Кроу-Банка – который и подломил тот проклятый эльф… извини, дружище, я ничего такого ввиду не имею.

Явилась к папаше на работу похвастаться призом на окружном конкурсе цветоводов, и на тебе…

Так что передаю тебе искреннюю благодарность от Эгарта Кроу – младшего и Лиданы Кроу, и сообщаю что тебе еще положена от благодарного папаши премия в шестьдесят тысяч – вся наличность что была в его сейфе на момент нашей с ним встречи. Не беспокойся – быстрый взгляд в сторону КОБовца – все законно, через Фонд поощрения охраны порядка, с выплатой десяти процентов на нужды вдов и сирот сотрудников, погибших при исполнении…

Брови обычно невозмутимого старшего лейтенанта поднялись, – конечно это была не первая выплата от благодарных спасенных, но чтобы вот так…

– Да – и поскольку девица была застрахована на полмиллиона то тебе полагается мзда от страховой компании – полтора процента, необлагаемых налогами.

Ну, а от меня – считай что ты уже представлен к чину капитана.

Мысленно Тэсс пожал плечами – это было уже третье представление к следующему званию за последние пять лет. Не то чтобы причиной тому было его эльфийское происхождение, но…

– Так что вот – на этом с парадными новостями закончим, и перейдем вновь к делам. Это майор Комитета Бдительности Арпад Хорметт.

Неприметный человек в чёрном костюме встал с кресла и пожал протянутую Тэссом руку.

– Нашим коллегам срочно понадобились… твоя консультация, – сформулировал Кармер, на что гость кивнул головой. – Майор Хорметт посвятит тебя в дело по дороге – вы с ним выезжаете на объект КОБ.

После этого можешь сразу отправляться домой… И завтра у тебя оплачиваемый однодневный отпуск – приказ уже готов.

Мобиль у КОБовцев оказался невидный – не представительский «сурбубан» какой обычно показывали в боевиках и не мощная гномья «вастра». Обычный неновый микроавтобус «Роско» с облупившейся и кое-как подновленной краской и запыленными стеклами – одним словом «задрипанный» – как выражается уроженец западного Висанта сержант Лойко.

«Машина у меня определённо круче» – вспомнил Тэсс старую шутку про мафиози, увозимого на тюремном фургоне, когда они с Хорметтом отъезжали от оперчасти ДЕПР.

Впрочем, он оценил и мощный гул двигателя – явно не родного «росковского» и мягкий ход отличных рессор, и почти незаметные снаружи бронелисты, усиливающие корпус. Да и дополнительная рукоять с красной кнопкой у сидения водителя уж слишком напоминало рычаг управления пулеметами в боевых геликоптерах.

Правда, чуткое эльфийское ухо улавливало шипение разрегулированных горелок, и поскрипывание уже отслужившего своё вспомогательного золотника.*

Не зря же многие мобиль-сервисы держат диагностами эльфов-механиков – те сразу определяют поломку на слух.

«Вот времена! – философски усмехнулся про себя Тэсс. Лучшие механики – эльфы, лучшие маги – люди; и даже автор самых популярных бестселлеров – и то гоблин!»

– У вас второй золотник нужно заменить, – обратился он к водителю. И горелки бы подкрутить не помешает.

– Ээ, – вообще-то я про золотник сам думал, мар офицер, – в голосе шофера послышалось невольное уважение, а Арпад молча кивнул.

– Можно вопрос? – осведомился Хорметт. Ничего если мы договоримся опускать чины в разговоре. И ещё, можно звать вас по имени?

– Хорошо, офицер Хорметт, – пожал плечами эльф.

– Просто Арпад. Скажите, Тэсс, меня заинтересовало, почему столь сильный маг как вы предпочитает прозябать – уж не обижайтесь – на службе в полиции, довольствуясь в общем скромным жалованием?

– А вы не догадываетесь?

Хорметт пожал плечами.

– Что-то личное?

– Да. – хмуро бросил Тэсс. Вам обязательно нужно знать?

– Сделайте одолжение… – тон КОБовца стал чуть более настойчивым.

– Девушку которую я любил, лишил жизни такой же вот безумный маг… – бросил Тэсс максимально холодным тоном.

– Простите, – из-за непроницаемой брони холодной корректности Арпада на миг проглянуло что-то похожее на сочувствие.

– Не за что. Эта история произошла когда вы были еще маленьким, – не удержался маг чтобы не уколоть оппонента. Да и не такое уж жалкое жалование мне платят. Как никак магов у нас ценят. Палить из пистолета научиться могут все, а человек способный отбить пулю, летящую в твою голову, а самого сильного громилу заставить уронить дубинку и кататься по земле от боли – это впечатлит любого из моих коллег.

Я ведь не только занимаюсь магическими преступлениями, а еще и выезжаю на всякие горячие дела…

– Вы можете защитить от пуль? – в голосе Хорметта звучало изумление.

– Да – старое эльфийское чародейное искусство… «Чшьяр Са» – «Хрустальная броня» – причем самого высшего из вообще существующих уровней – пятого. Неужели этого нет в моем досье – что наверняка есть в вашем ведомстве.

– Я не из секции контроля, – бросил Херметт. Я – инспектор секции специальных расследований. Но… уточните – а эта «броня» настолько сильна как пишут?

– Скажите уж – показывают по визиону, и в кино, – усмехнулся эльф. Ну скажу про себя. Я могу отклонить пулю или заставить её срикошетить. «Регент», все пистолеты, включая и «казад». Одну, две, пять – при хорошем амулете – десяток. Но мое искусство не спасёт ни от автоматной очереди ни тем более от снайпера.

– А скажите – теоретически можно отразить очередь… – майор явно заинтересовался.

– Теоретически – даже снаряд «Каттура». Маги этим занимаются с тех пор как появились бомбарды… Об успехах – судите сами.

И думаю что их и не будет – ибо сила, которой может оперировать человек – или эльф, вполне ограничена… назовем это прочностью его организма.

– Да, я понимаю, – кивнул майор.

– Что же до снайпера – то все дело в том что поставить щит быстро и без подготовки невозможно – как и долго держать его в рабочем состоянии. Причина все та же.

Именно эту консультацию вы хотели у меня получить, мар Арпад?

– Нет, это был всего лишь дружеский разговор… надеюсь, – многозначительно протянул Арпад. Ну, мы приехали.

Машина остановилась во внутреннем дворе неприметного здания в пять этажей – старого, с надстроенными снаружи лифтовыми шахтами, украшенными разноцветными витражами – как любили лет пятьдесят назад.

Ощутив направленные на себя стволы, датчики и поисковые чары, эльф усмехнулся, нарочито расслабляясь. Они подошли к маленькой железной двери в стене, которая сама распахнулась перед ними, и в тесном лифте поднялись примерно на высоту четвертого этажа.

В коридорчике где за никелированной стойкой сидел немолодой «кентавр» с капральскими нашивками и обожженной половинкой лица, их встретил улыбающийся офицер КОБ.

– Добрый день, мар старший лейтенант, – сообщил он. Я – подполковник Гленд, с вашего разрешения.

Пройдемте.

В небольшой комнате девушка с погонами рядового подала людям кофе, а эльфу – бокал «Кавьяре» – эльфийского травяного вина, стоившего по сто торам бутылка – и исчезла.

Однако, похоже и вправду КОБ не терпит недостатка в средствах.

– Итак, давайте сразу к делу? – начал Гленд. Думаю, вы знаете о поимке месяц назад небезызвестного некроманта Сандаррана «совместными усилиями ряда спецслужб»? – как у нас выражаются в прессе.

– То есть? – приподнялся Тэсс в кресле, чуть не поперхнувшись драгоценным вином. Это что – шутка?

– Вы полагаете мы позвали вас чтобы шутить? – в голосе Гленда прозвучал металл. Вы что и в самом деле не слышали? Вы – маг и не знали?!

– Нет… – Тэсс был растерян. Хотя… Да – простите, промелькнуло в каких-то желтых сетевых листках… Я подумал что это очередная дутая сенсация. Что-то такое слышал, – признал Тэсс. Да про него говорили что последний раз его достоверно встречали сто пять лет назад! – он растерянно поставил бокал на стол… Я думал он уже умер… Бессар! – потер он лоб, – простите, господа офицеры, – как раз месяц назад у нас был жуткий завал с делами. Три штурма притонов, в одном нарвались на «зигвагваген» – операция «Мост», – вы должны помнить.

– Мар Тэсс – верно вы отдаете слишком много сил службе, – смягчился Гленд. Это похвально – тем более что мы и в самом деле постарались минимизировать шумиху вокруг ареста. Но факт есть факт. Итак – что вы по этому поводу думаете?

– Я думаю, мар подполковник, что, если это действительно тот самый Сандарран, а не какой-нибудь самозванец, то вам было бы лучше не захватывать его, а убить на месте.

– Вот уж не мог подумать, что услышу такое предложение от… служителя закона, – Хорметт скривил рот в усмешке.

– Видите ли, – терпеливо объяснил Тэсс. Есть моменты когда закону лучше отступить – для блага тех ради кого они писаны. Глубокие познания в некоторых отраслях магического искусства, мягко говоря, не способствуют психической устойчивости. Древние трактаты не сходятся во мнении, кто был безумнее: некроманты или высшие орочьи шаманы – особенно «черные заклинатели», но…-он замолчал подбирая слова. Но я бы не советовал ставить эксперименты по выяснению этого. Особенно в ситуации, когда мы имеем дело с чел… лицом, совмещающим обе эти функции.

Просто поймите и поверьте – цена ошибки в данном случае это смерть, более или менее мучительная.

– Что ж, признаться, пребывание Сандаррана в наших стенах тоже не доставляет нам радостей и спокойного сна. Но, – продолжил подполковник, – раз уж он под арестом, то нужно, чтобы от этой персоны не было никаких неожиданностей до окончания процесса, а затем… думаю проблема так или иначе решиться. – Впрочем, это не важно, – он слегка нахмурился, понимая, что сболтнул лишнего. Важно чтобы коль скоро он в данный момент… квартирует у нас, то никуда бы не ушел – по своей воле. И поэтому мы хотим, чтобы вы осмотрели камеру, где сидит Сандарран.

– Нет, – твердо ответил Тэсс, поднимаясь. Я ни за что не окажусь в одной камере с этим… существом, и даже тысячу раз подумаю, прежде чем войду туда, где будет валяться его труп. Можете арестовать меня за неподчинение, – криво усмехнулся маг.

– Ну что вы, – вновь вступил в разговор Хорметт. Мы вовсе не это имели ввиду. Некроманта вы увидеть не сможете даже если очень захотите, как и побывать в его узилище – это запрещено инструкцией.

– По этому поводу у меня представьте нет горьких сожалений, – Тэсс подавил смешок. Но как же я осмотрю камеру если мне нельзя туда попасть?

– Все просто. Камера делится на два отсека: внешний и внутренний. Они оба напичканы детекторами, охранными устройствами и средствами затрудняющими магическую деятельность.

Внешний отсек – это большой бронированный сундук наподобие крюйт-камеры старых броненосцев. А в нем, как шкатулка в шкатулке, находится внутренний отсек – он то и является непосредственно камерой где сидит Сандарран. Открыть его можно лишь со специального пульта в кабинете коменданта.