Вера Штольц и депутатская неприкосновенность. Вера Штольц. Как всегда, на перепутье

Необходимо, чтобы на протяжении всей работы над ролью актер чувствовал внутреннее право говорить о себе в качестве действующего лица не в третьем лице – «он», – а в первом лице – «я». Актер должен постоянно сохранять то внутреннее самочувствие, которое Станиславский определял формулой: «Я есть».

Нельзя ни на минуту терять на сцене самого себя и отрывать создаваемый образ от своей собственной органической природы, ибо материалом для создания образа и служит как раз живая человеческая личность самого актера. Можно сделать сценический образ механически, искусственно, средствами театра представления, но как бы мастерски ни был сделан такой образ, в нем не будет дыхания подлинной жизни, аромата истинного творчества. Вот почему Станиславский настаивал на том, чтобы актер в процессе работы над ролью, накапливая в себе внутренние и внешние качества образа, становясь постепенно другим и, наконец, полностью перевоплощаясь в образ, постоянно проверял себя с той точки зрения, остается ли он при этом самим собой или нет.

Процесс перевоплощения протекает органически и не превращается в наигрыш или внешнее изображение только тогда, когда актер, находясь на сцене, может каждую секунду сказать о самом себе: это я. Из своих действий, чувств, мыслей, из своего тела и голоса актер должен создать заданный ему образ. Таков истинный смысл формулы К.С. Станиславского «идти от себя», практическое претворение которой ведет к органическому перевоплощению в образ.

Итак, пять основных принципов системы К.С. Станиславского, на которые должно опираться профессиональное (сценическое) воспитание актера:

1. Принцип жизненной правды;

2. Принцип идейной активности искусства, нашедший свое выражение в учении о сверхзадаче;

3. Принцип, утверждающий действие в качестве возбудителя сценических переживаний и основного материала в актерском искусстве;

4. Принцип органичности творчества актера;

5. Принцип творческого перевоплощения актер в образ.

Заканчивая характеристику системы К.С. Станиславского, следует отметить универсальный и всеобщий ее характер. Актер хорошо играет только в тех случаях, когда его игра подчиняется естественным, органическим законам актерского творчества, коренящимся в самой природе человека. Игра больших, талантливых актеров всегда стихийно подчинялась и подчиняется этим законам.

Это происходило и тогда, когда не существовало не только системы Станиславского, но и самого Константина Сергеевича. Так как система – не что иное, как практическое учение о природных органических законах творчества, следовательно, когда бы актер ни играл (если он играет хорошо, то есть убедительно, искренне, заразительно), он непременно играет «по системе Станиславского». Независимо от того, сознает он это или не сознает, действует преднамеренно или же стихийно…»

Сценическим мастерством (согласно системе Станиславского) Вера владела превосходно – что не раз выручало ее при общении с нужными людьми.

«Нужные люди» частенько были рафинированными напыщенными фанфаронами, страдающими нарциссизмом, или туповатыми держимордами (или «интеллектуалами», считающими свое мнение единственно правильным), так что общаться с ними – никакого удовольствия. Но Вера представляла себя просто в роли и чувствовала себя очень легко и непринужденно. Но бывали и такие моменты, когда «играть роль» совсем не хотелось.

Одним из таких моментов стало внезапное появление Ивана в ресторане. Вера разглядела его первой – ее столик находился в глубине зала, и она видела, как он идет от входа. Сначала ей показалось, что она ошибается. Но нет. Иван собственной персоной – нарядный и веселый.

– О! Какие люди! – громогласно поприветствовал нового гостя хозяин вечера и препроводил его за столик для полупочётных гостей (все столики распределялись таким образом: «почётный», «полупочётные» – 2 штуки и «обыкновенные», за одним из которых и сидела Вера). – Позвольте вам представить: наш уважаемый гость из регионов – Иван Сергеевич Тургенев. Шучу-шучу. Иван Сергеевич Золотников, что соответствует его внутренней сущности – золотой души человек, хотя и еще очень молод. Мой хороший приятель и надежная опора при решении деловых вопросов. Прошу любить и жаловать – но сначала штрафная. Штрафная. И тост.

– Конечно! – Иван Сергеевич с готовностью схватил протянутую ему рюмку водки и процитировал по памяти (т. е. не заглядывая в заранее подготовленный текст):

За звание твое я пьюИ пожелать тебе хочуРаботы легкой и удачи,Иметь огромнейшую дачу!Чтоб в гору шли твои дела,За это выпью я до дна,Чтоб уважали и ценили,Чтоб за спиной не говорили!А если говорили, то только хорошее,Только приятное,Выпьем за доктора –Нашего Дениса Александровича!

– Молодец! Молодец! – в ответ на тост разгоряченная спиртными напитками политическая братия захлопала в ладоши (в том числе и VIPы), не обратив внимания на явные изъяны в тексте. – А теперь садись, пей, ешь, чувствуй себя как дома. – Денис Александрович усадил гостя и оставил его одного – дескать, и без тебя дел невпроворот.

Вера наблюдала за всем этим действом с изрядной долей иронии. А заодно и прикидывала: что ей делать – уйти по-английски, не привлекая к себе внимание? Или вспомнить об их утренней встрече (и о том, с каким сожалением Иван с ней расставался) и дать ему еще один шанс? А заодно и самой развлечься – но только чур. Секретно и вдалеке (очень вдалеке) от любопытствующих глаз. В итоге она решила – пусть идет, как идет, лично она ничего конкретного предпринимать не будет – пускай кто-то свыше решает. Если есть там кто-то свыше.

Приняв решение, Вера почувствовала – она действует правильно. Несмотря на сомнения, которые начал тут же генерировать ее мысленный диалог – вспомнив когда-то очень любимую Верой песню Максима Леонидова:

«Где-то далеко летят поезда,Самолеты сбиваются с пути…Если он уйдет – это навсегда,Так что просто не дай ему уйти.Я довольно молодой Бог.И, возможно, у меня опыта нет,Но, девочка моя, я помочь тебе бы могИ пролить на жизнь твою солнечный свет.Ни минутки у тебя нет,На работе перерыв – всего ничего.Но ты напудришь нос, выйдешь на обедИ за столиком кафе ты встретишь его.Где-то далеко летят поезда,Самолеты сбиваются с пути…Если он уйдет – это навсегда,Так что просто не дай ему уйти.Отчего же ты молчишь вдруг?Посмотри в его глаза и не робей.Сколько долгих лет замыкал я этот круг,Это я его привел на встречу к тебе.Я привел его из тех стран,Где затоптаны в песок осколки мечты.Он прошел сквозь лес, через океан,Он, конечно, одинок, так же как ты.Где-то далеко летят поезда,Самолеты сбиваются с пути…Если он уйдет – это навсегда,Так что просто не дай ему уйти»

– Песня, конечно, отличная, – Вера снова взглянула на Ивана (тот рьяно орудовал вилкой и ножом, и с расстояния казалось: благоговейно «ел» глазами Дениса Александровича). – Но у меня совершенно не тот случай, что описан в тексте. У меня все гораздо лучше, и этот мальчик – точно такой же, как и все. Просто еще одна моя слабость, оформленная через жалость к самой себе. Поэтому спокойствие и снова спокойствие – расслабься Вера и собирайся на выход!

И Вера стала собираться – не тормозя, но и особо не торопясь. Перво-наперво она вызвала водителя: ему нужно было примерное минут двадцать, чтобы прибыть по вызову, учитывая пробки и запутанные развязки в центре. Далее – Вера прошла в ближайшую дамскую комнату – лишний раз убедиться: косметика – на уровне, и лицо притягивает мужские взгляды, как и положено. Третье – Вера расплатилась с официантом (на званом вечере каждый платил сам за себя). Всё! Можно на выход.

Она прошла мимо Ивана (тот как раз ковырялся в тарелке), мазнув его взглядом. На долю мгновения ей захотелось остановиться и поздороваться с ним – но нет. Пусть с ним первыми девушки с Тверской заговаривают!

Услужливый швейцар на выходе накинул на плечи Веры шубку (в отличие от «Националя», здесь ничего платить не пришлось), Вера с полминуты покрасовалась перед зеркалом и весело (ну, или почти весело) выпорхнула на свободу – к машине, которая отвезет ее домой…

– Вера, Вера! – сзади громко хлопнула дверь, и Вера услышала возбужденный голос Ивана. – Вы ли это, мое чудесное виденье?

– Ах! – Вера театрально замерла, всем видом изображая удивление. Вид получился что надо – и пусть Иван не сомневается: Вера заинтригована внезапным явлением героя на сцене. – Это Вы! Вот ведь сюрприз! Вы как здесь?

– Меня пригласили, – Иван поежился под легким пиджаком – погода (снегодождь вкупе с непрекращающимся порывистым ветром – тот еще свирепый коктейльчик!) диктовала свои условия. – Вот уж действительно сюрприз. Сюрприз, что и Вы здесь. А я Вас заметил в самую последнюю секунду, причем некоторое время думал – Вы ли это. И решил на всякий случай проверить – и не ошибся! И вот что я Вам скажу: если Вы свободны, я Вас просто так – без чая и кофе и разговоров по душам – сегодня никуда не отпущу. Хватит с меня и утреннего разочарования!

– А что? Было какое-то разочарование, Иван? – Вера нацепила на лицо непонимающее выражение. – В смысле, когда мы расстались, вроде, все было хорошо. Что-то случилось?

– Вера, Вера! – Иван выразительно выгнул шею (как матадор в ожидании племенного бычка, или как племенной бык – в ожидании разрешения атаковать матадора). – Вы же понимаете, о чем я говорю. Я уже думал, что больше никогда Вас не увижу – а ведь мне кажется, мы только-только начали общаться. Я и даже разглядел в Вас родственную душу.

«Складно поет! – Вера внутренне боролась сама с собой. Ее заинтересованность в вечерних посиделках с Иваном все еще не умерла, но сомнения (как же без сомнений?) тоже имели место быть. – Он всем новым знакомым рассказывает подобные басни – про родственную душу? И, кстати, а утром он мне об этом говорил или нет? Я уже точно и не помню».

– И как же она выглядит, родственная душа? – Вера улыбнулась. – Кстати, Иван, если Вы не желаете подхватить воспаление легких, Вам бы следовало одеться. Или Вы – морж?

– Нет, не морж, – Иван скривился. – Обещайте, что Вы меня подождете здесь, Вера! Для меня это очень важно. Я – мигом. Обещаете?

– Хорошо, – Вера кивнула. – Но только именно один миг. В крайнем случае – два мига. Не больше.

– Отлично, – просиял Иван и рванул в ресторан. Вера воспользовалась паузой, набрала телефон водителя и велела ему ехать домой. Она логично рассудила, что нечего так долго (непонятно, сколько именно) держать машину при себе. Кроме того, нечего, чтобы лишняя пара глаз наблюдала за ней и Иваном (меньше сплетен – различных и разных!). А домой она доберется на такси – нет проблем. Вызовет специальное «дамское» – оно как раз и существует для подобных случаев: безопасно и комфортно.

Только она закончила разговор, вернулся Иван. Немного идиотская (впрочем, нет – широкая, радостная) улыбка освещала его лицо, и не было никакого сомнения – улыбка связана с Верой.

– Куда двинем? – первым делом спросил Иван. – Вера, перед нами сегодня открыты все двери. Выбирайте. Хотите в самый лучший ресторан?

– В ресторан? – Вера презрительно хмыкнула. – А что там делать? Кажется, мы только что вышли из ресторана. При необходимости можно вернуться назад и насладиться разнообразной кухней.

– Да, да, конечно, – Иван прикусил губу. – Я что-то не то сморозил, каюсь. Тогда куда?

– Может быть, в музей? Или в театр? Вы как, Иван? Любите ходить по театрам? Я когда-то любила, но уже давно не была. К тому же мы в центре, а здесь концентрация театров на один квадратный километр выше, чем в любой мировой столице. Одно плохо – время. – Вера посмотрела на часы. – Уже половина девятого, а, насколько мне известно, вечерний сеанс – в 20-00. Так что с театрами, похоже, у нас не получается.

– А как насчет музеев? – Иван вопросительно (почти просительно) посмотрел на Веру. – Наверное, тоже уже поздно?

– Да, вероятно. – Вера покачала головой. – Сегодня у нас явно не «Ночь пожирателей музеев» – или как она там называется? Так что у нас остается только прогулка по вечерней Москве. Пойдем, куда глаза глядят?..

Глава пятая. Неожиданное предложение

По звонку будильника Вера привычно перекатилась на бок и свесила ноги на пол. А потом уже открыла глаза – примерное на полпути к ванной. Предыдущий вечер выдался очень насыщенным и закончился около трех часов ночи.

Вера впервые испробовала на себе, что такое квест. Квест – в смысле реальная ролевая игра с реальными людьми и реальным местом действия. Вернее, несколькими местами действия.

«Что такое «Московский квест»?

ЭТО РОЛЕВАЯ ИГРА

Московский квест – это уникальное шоу, объединяющее в себе черты иммерсивного театра, квеста и ролевой игры. Вас ждет захватывающее двухчасовое приключение в мире, пережившем глобальную катастрофу.

Вы попадете в постапокалиптический город, где можете исследовать пространство, взаимодействовать с живыми персонажами, выполнять игровые миссии, примерять на себя новые неожиданные роли. Пройдите путь от бесславного бродяги до полноценного гражданина. Докажите свою благонадежность и получите визу в Москву будущего!

ЭТО УНИКАЛЬНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Игроки в «Московский квест» обладают свободой выбора. Подчиняться законам тоталитарного общества или бороться за свободу? Объединиться в команду или действовать в личных интересах? Идти напролом или стратегически обдумывать каждое свое действие? Стать двойным агентом или до конца сохранить верность одной из враждующих фракций? Проявить все свои героические качества или остаться безмолвным наблюдателем? Решать вам! Но помните, что каждый ваш поступок будет иметь непредсказуемые и далеко идущие последствия.

ЭТО ТЕАТР БУДУЩЕГО

«Московский квест» развивает концепцию иммерсивного променад-театра, в котором зрители имеют возможность свободно перемещаться в пределах сложного арт-пространства, взаимодействовать с актерами и влиять на развитие событий.

«Московский квест» полностью стирает барьеры между актерами и зрителями, сценой и зрительным залом, игровыми условностями и реальной жизнью. Таким образом, каждый игрок становится главным действующим лицом собственной уникальной истории, которая больше никогда и ни с кем не повторится…»

Идея влиться в стройные возбужденные ряды «квестовиков» родилась с одной стороны спонтанно, с другой – исходя из логики предыдущей мизансцены. Конкретнее – в ресторан идти Вера наотрез отказывалась, кино смотреть не хотела, спектакли уже все начались, и погода разбушевалась не на шутку, поэтому о долгой прогулке и речи быть не могло.

Они прошлись по Тверской – минут пятнадцать – и Вера почувствовала: она замерзает. На ней была теплая короткая шубка с капюшоном, модная меховая шапочка и брючки из тонкой дорогой английской шерсти (плюс, само-собой, блузка, жакет и т. д.) – всё очень круто и достойно, но совершенно не приспособлено сопротивляться русской зиме.

– Нет, так дело не пойдет! – Вера решительно остановилась напротив знаменитого «МакДональдса» – того самого, что был открыт первым в СССР, и того самого, куда народ стоял часами в очереди, чтобы отведать американских невкусных бургеров. – Прогулка отменяется, очень уж холодно.

– Как отменяется? – опешил Иван. – Ты хочешь сказать, что уже пора расставаться? (к тому времени они уже перешли на «ты»).

– Вероятно, – Вера пожала плечами. – С другой стороны, лиха беда – начало, телефонами мы уже обменялись, так что можно будет пересечься на следующей неделе, например. Ну, или через две недели – мы ведь никуда не торопимся.

– Через неделю меня не будет в Москве. – Иван насупился. – И я, Вера, с таким раскладом не согласен.

– Тогда предлагай альтернативы, а я пока – с твоего позволения – зайду внутрь, выпью кофе. Уж больно замерзла.

В «МакДональдсе» было тепло и уютно. И народа совсем немного. Вера взяла кофе (Иван – чай) и молча наблюдала, как ее спутник шерстит Интернет в поисках легальных вечерних (ночных) развлечений. Честно говоря, она сомневалась, что он найдет что-то путное – но вдруг?

И Иван нашел.

– Ага! – он просиял. – Вот оно. Думаю, тебе понравится. Я пару раз участвовал – очень круто. Там все услуги, поверь. И даже тачку могут за нами прислать, чтобы доставить на объект. Поедем?

* * *

– Действительно, было интересно, – лежа в ванной, Вера вспомнила свои ощущения от участия в квесте. – И даже, я бы сказала, интригующе. И мне даже иногда казалось, что всё вокруг меня – настоящее, чего, конечно, никогда не происходит, если играешь в игрушку на компьютере. И Иван показал себя вполне мужчиной – по крайней мере, там, где требовалась грубая мужская сила и мужская решительность.

…Для прохождения квеста они переоделись. В уютных комнатах с душевыми и чистым накрахмаленным бельем, плюс с наличием сейфов, куда Вера упаковала все ценные вещи. А администратор квеста принес (чуть ли не на крови) клятву – насчет того, что с ценными вещами ничего не случится, и они останутся в целостности и сохранности.

Вера надела на себя костюм в стиле «гламурного милитари», который, конечно, был в первую очередь гламурным, а потом уже «милитари». Костюмчик весьма аппетитно подчеркивал прелести и изгибы ее фигуры, и поначалу она даже сомневалась – стоит ли в таком выходить на квест. Вдруг у Ивана так снесет крышу, что он не сможет удержаться и попробует овладеть Верой прямо в ангаре (именно в ангаре, оставшемся от крупного авиационного предприятия, действо и происходило)? Но при здравом размышлении Вера решила: ничего страшного. Это будет для Ивана проверкой. Устоит – не устоит? Выдюжит – не выдюжит? А если выдюжит, то как рьяно будет пожирать Веру глазами? Страстно или не очень?

Забегая вперед, скажем, что Иван выдюжил – хотя (и Вера это видела) такая стойкость далась ему нелегко. Сам он, кстати, был одет безо всякого гламура – но с максимальной брутальностью: кожа, многочисленные разгрузки, бутафорское помповое ружье (по типу пейнтбольного), обоймы с боеприпасами (пейнтбольными), бутафорский пистолет ТТ (снова пейнтбольный), бандана, крутые темные очки, берцы – как говорится, «все дела». Ни дать, ни взять – отечественный образчик голливудского Рэмбо (или по крайней мере – типаж Рэмбо в представлении хозяина крупной IT-фирмы, который хочет поразить воображение красивой девушки).

Увидев Ивана, Вера громко прыснула – она сразу вспомнила шуточное наставление «Как впечатлить девушку», что читала на досуге (вечером просматривала Интернет и обнаружила). В наставлении в том числе было:

– мимоходом вставляй в свою речь фразы, которые заставят ее поверить, что ты не так прост. Например. «Во время моей работы над седьмым скрипичным концертом…», «Таких убытков наш род не нес с эпохи Ивана Грозного…», «… и тут, прикинь, заходит мой дворецкий…», «Как раз перед тем, как принять участие в шестидневном велосипедном кроссе…»;

– вози в машине диски Сибелиуса, «Раммштайн», хора им. Г. Веревки, Ани Лорак и песни к мультфильму «Крокодил Гена и Чебурашка». На вопрос девушки, что это такое, отвечай, что все это – твоя любимая музыка;

– отправляясь в клуб или на вечеринку, положи в карман какую-нибудь мелкую пушистую фигню (живую) с глазами. Обнаружив симпатичную барышню, вручи ей животное со словами: «А вот он очень хочет с Вами познакомиться». Сказать «нет» плюшевому зайцу сможет только абсолютно жестокосердая женщина без чувства юмора, а тебе, так и так, подобная девушка ни к чему;

– в ресторане спроси у официанта, подают ли у них Potage poireaux et rommes de terre и Salad d'Endives Noix et Roquefort? Особенно неожиданно это прозвучит в каком-нибудь заведении с китайской или армянской кухней;

– объясняйся только гекзаметром. «Что ты делаешь вечером этим, подруга моя, расскажи-ка?» «Если свободна, так, может, отправимся в бар мы?» «Чести подобной доныне еще не стяжал я, несчастный…»;

– если она, вежливо пытаясь поддерживать разговор на интересующие мужчин темы, спросит, за какую футбольную команду ты болеешь, ответь, что за угандийскую «Виллу»;

– спроси ее как-нибудь: «А кто у нас сейчас президент?» Когда она, изумленно на тебя поглядев, ответит кто, покачай головой и скажи: «Ну, надо же, какая забавная фамилия!»;

– покажи ей свои рентгеновские снимки. Попутно объясняй: «Здесь мне 10 лет» или «А это я на выпускном»;

– скажи ей, что никогда не смотрел «Иронию судьбы, или С легким паром!». И «17 мгновений весны» – тоже;

– назови ее именем что-нибудь. Если звезду не получится, то хотя бы файл, с которым ты сейчас работаешь в Word`e. Расскажи ей об этом;

– отказывайся ходить на фильмы «Детям до 18-ти». Покраснев, признайся, что тебе всего 17;

– четыре часа ночи – это лучшее время, чтобы позвонить барышне и прочитать ей прекрасный стих Николая Гумилева про озеро Чад, на котором бродит таинственный жираф. Завершив декламацию, отключи телефон до утра;

– если ты ждешь ее визита, пускай она застанет тебя за твоим излюбленным занятием – составлением икебаны, лепкой из глины, чеканкой или попыткой вдохнуть жизнь в созданного тобой гомункулуса;

– в ресторане, после того как вы поели, сам убери посуду и помой ее. Объясни свой поступок старой холостяцкой привычкой;

– завяжи ей глаза, возьми за руку и долго води за собой по путаному маршруту. В конце пути, когда она уже будет сгорать от нетерпения, остановись и разреши ей снять повязку. За мгновение до этого также нацепи себе на глаза платок. На вопрос: «Где это мы?», разведи руками: «Не знаю, я и сам не видел, куда мы шли!»…

…Из расслабленных воспоминаний Веру вырвал звонок мобильного телефона.

– Вот, черт! – от неожиданности Вера даже дернулась и несколько секунд размышляла: стоит реагировать или не стоит? Но телефон не умолкал, так что пришлось Вере с громкими ругательствами выбраться из ванной и ответить. Абонентом оказался Высоковский – никто другой не позвонил бы Вере в такую рань. Ну, разве что родители – в случае уж очень большой необходимости.

– Я надеюсь, ты уже не спишь? – голос Демьяна звучал весьма иронично. – А если спишь, то пора вставать и заниматься делами. Какие планы на сегодня?

– Планов громадьё. – Вера усилием воли заставила себя ответить ровно и благожелательно. – Собиралась на работу – заниматься текучкой. У нас есть тема для обсуждения?

– Именно. Весьма приличная тема, и я приглашаю тебя ко мне в студию. Прямо сейчас. И желательно побыстрее. Уважишь старика?

* * *

– Как жизнь молодецкая? – Высоковский встретил Веру и тут же велел готовить утренний кофе – позабористее. – Замуж еще не собралась?

– Да нет пока. – Вера кинула сумку на стол и уселась напротив Демьяна. – И намека нет на замужество, и даже жениха пока не подобрала. Был один потенциальный, но потом соскочил. Вы же знаете.

– Еще бы. Я даже с ним знаком. И отца его знаю отлично. Но, кстати, кто тот молодой человек, в компании которого ты сегодня ночью участвовала в квесте? Расскажешь как-нибудь?

– Да так. – Вера покраснела. – Ничего особенного, проходняк. Он из Сибири, у него, вроде, крупная компьютерная фирма, здесь в Москве по делам. Но откуда Вы знаете?

– Шпионы, у меня везде шпионы. – Высоковский принял из рук помощницы кофе и закурил. – Мало того, я уже навел об этом Иване справки, и оказалось – человек с приличными деньгами, и папа у него весьма богат и уважаем. Везет тебе на сыночков олигархов – ты прямо их притягиваешь. Может, у тебя есть какой-нибудь особенный секрет? Если есть – поделись, буду очень благодарен.

– И что? – Вера удивленно наморщила лоб – возможности Демьяна получать информацию были действительно грандиозными. – У него на самом деле столько денег, сколько он пытается изобразить?

– Ну, Верочка. Я не знаю, о каких суммах он тебе рассказывал. Но отец – целый губернатор! Причем губернатор в фаворе, назначен Первым и имеет с Первым прямую связь. И пока что ничего не говорит о том, что его скинут. Может, имеет смысл совершить попытку номер два?

– Да… Попытку номер два. – Вера саркастически скривила губки. – В очередной раз убедиться, что маменькины-папенькины сыночки с деньгами ничего и никого, кроме самих себя, не замечают? Потратить несколько лет на бессмысленные ожидания, которые в итоге закончатся ничем?

– Зря ты так. – Высоковский помахал рукой, разгоняя сигарный дым. – Все же ты не сравнивай свое теперешнее положение и статус и прошлое свое положение и отсутствие всякого статуса и перспектив. Сейчас ты – очень, очень завидная невеста, и сыночек губернатора – не факт, что тебе пара. Ты уже – фигура федерального уровня, не забывай этого. И, кстати, если наше новое дельце выгорит, можешь стать очень обеспеченной особой. Я о нем – о дельце – и собирался с тобой поговорить.