Похитители разума. Краткая история лоботомии

Самуэль Чавкин

Похитители разума. Краткая история лоботомии

Глава 1. Кто хозяин вашей личности?

В настоящее время все более широкое распространение получает «научная» теория, возлагающая всю ответственность за некоторые актуальнейшие проблемы сегодняшнего дня (такие, например, как бурный рост насилия) на отдельных индивидов, чье не поддающееся контролю поведение объясняется либо причинами генетического порядка, либо дефектами нервной системы. Эти люди, как утверждают приверженцы такой теории, либо являются жертвами плохой наследственности, либо страдают тем или иным заболеванием мозга, либо имеют лишнюю хромосому, либо подвержены воздействию всех трех факторов одновременно.

Согласно этой теории, непрекращающийся рост преступности (уличные ограбления, берглэри[1] и убийства) лишь частично объясняется ужасающими условиями жизни в гетто, безработицей и общими экономическими проблемами. Гораздо более веской причиной, утверждают подобные теоретики, является наличие огромного числа американцев (не менее 15 млн[2]), которые страдают от той или иной дисфункции мозга: поврежденные клетки мозга неожиданно выходят из-под контроля, вызывая импульсивные приступы гнева и безудержной агрессивности.

Сторонники этой точки зрения утверждают, что данную проблему можно решить путем перевоспитания таких индивидов в тюрьмах или других «исправительных» учреждениях. Если это не даст желаемых результатов, то им следует сделать психохирургическую операцию (т. е. операцию на мозге), которая навсегда избавит их от агрессивности и навязчивых идей, преследовавших их ранее и толкавших на насильственные действия. Однако пока еще нет убедительных доказательств того, что именно нездоровые или неправильно функционирующие клетки мозга побуждают таких людей к насильственным действиям. Психохирургия, однако, имеет вполне определенную цель— изменить поведение или общее психическое состояние индивида.

Как это ни странно, в течение последних десяти лет эта теория получила весьма широкое распространение при поддержке (моральной и материальной) Управления по делам ветеранов, а возможно, и других правительственных учреждений[3].

Такой биологический подход с хирургическим уклоном особенно импонирует тем, кому поручено обеспечивать соблюдение законов, поскольку неуклонный рост уличной преступности убедительно доказывает несостоятельность применяемых ими мер борьбы с нею. Психохирургия может даже стать частью арсенала полиции наряду со слезоточивым газом, дубинкой и огнестрельным оружием. Она будет выглядеть респектабельно, поскольку ее основой станет медицина. Однако пока еще никому не удалось доказать, что миллионы наших граждан вот-вот станут буйствовать из-за дисфункции мозга. Точно так же никто еще не доказал, что психохирургия может «излечить» от предрасположенности к насилию. Мы знаем, что удаление некоторых участков мозга или разрушение мозговых клеток может усмирить больных, сделать их послушными, а в некоторых случаях и навсегда лишить умственной полноценности, поскольку разрушенная мозговая ткань никогда не восстанавливается. Покойный Уолтер Фриман, пионер ранней психохирургии, называвшейся тогда лоботомией, отмечал, что «пациенты, подвергнутые такой операции, редко вступают в конфликт с законом как раз потому, что отсутствие воображения не дает им возможности придумывать новые злодеяния, к тому же у них просто не остается сил для их практического осуществления»[4].

Конечный результат психохирургии ее противники называют «убийством разума». А. К. Оммайа, исполняющий обязанности заведующего отделением хирургической неврологии Национального института неврологических и инфекционных заболеваний и паралича, считает, что «практическое значение психохирургии для буйных больных слишком ничтожно, если о нем вообще можно сейчас говорить»[5].

Аналогичной точки зрения придерживается и Эллиот С. Валенстайн, по мнению которого «пока еще нет веских доказательств того, что …эпизодические проявления буйства, вызываемые патологией мозга, имеют сколько-нибудь широкое распространение, а не составляют лишь весьма незначительную долю тех насильственных действий, которые совершаются в масштабах всего нашего общества». Он считает, что «нет оснований полагать, будто патология мозга каким-либо образом способствует росту насилия»[6]. Валенстайн— профессор психологии Мичиганского университета и автор книги «Контроль над психикой».

Пусть читатель, однако, не слишком уповает на то, что его лично это не касается, что применение теории, ставящей склонность к насильственным действиям в зависимость от состояния психики, ограничивается лишь преступниками, имеющими поврежденные нервные клетки, – его ожидает весьма неприятный сюрприз. Уже сейчас эта теория распространяется и на другие категории индивидов «с отклоняющимся поведением»– возможных кандидатов для психохирургии. К ним относятся: душевнобольные, гиперактивные дети, гомосексуалисты, алкоголики, наркоманы, а также политически инакомыслящие[7].

В настоящее время многие весьма обеспокоены тем, что бихевиористские и психохирургические методы все чаще рассматриваются как средство решения тех проблем, которые в основе своей носят социально-экономический характер и требуют принятия политических решений. Это служит зловещим напоминанием о мрачных временах до и в период нацизма в Германии, когда некоторые из ведущих немецких психиатров называли людей с расстроенной психикой «экономическим балластом», лицами, не представляющими «никакой ценности». И какое же решение они предлагали? Уничтожать всех душевнобольных!

В конечном итоге эти психиатры-«целители» сыграли главную роль в физическом истреблении около 275 тыс. душевнобольных в Германии. В своей книге «Каинова печать» Фредрик Вертгем цитирует психиатра Альфреда Хохе, который опубликовал свою работу за 12 лет до прихода Гитлера к власти. В этой работе он обосновал концепцию о том, что душевнобольные представляют собой общественно-непроизводительную силу, а потому подлежат уничтожению.

Хохе был профессором психиатрии и до 1934 г. директором психиатрической больницы во Фрайбурге. Он был весьма известным ученым, подготовившим в Германии несколько замечательных психиатров. Однако, как отмечает Вертгем, в силу реакционности взглядов и жесткой позиции в вопросе о том, кто пригоден к жизни, а кто— нет, Хохе сыграл главную роль в формировании взгляда на душевнобольных и лиц с физическими недостатками как на бремя для экономики страны. Еще в 1920 г. он призывал узаконить убийство «бесполезных людей».

Подобные взгляды привели в конечном итоге к теории «недочеловеков» (Untermenschen), согласно которой существуют нации, не достигшие в своем развитии человеческого уровня. Это и послужило теоретическим обоснованием для физического уничтожения неарийцев (евреев, славян и цыган).

Десятки психиатров приняли непосредственное участие в истреблении этих несчастных людей, включая многие тысячи детей. Такой известный врач, как Вернер Хайде, профессор психиатрии университета в Вюрцбурге, был центральной фигурой, осуществлявшей надзор за использованием окиси углерода как одного из методов физического уничтожения душевнобольных. Другой ученый с мировым именем, Вернер Виллингер, специалист в области эпилепсии и острого психоза[8], стал горячим сторонником теории, согласно которой исправление малолетних преступников— безнадежное дело, и поэтому стерилизация— единственное решение проблемы[9].

Не менее поразителен и тот факт, что Гитлер отнюдь не принуждал этих психиатров играть роль палачей— они сами различными способами содействовали созданию гитлеровского мифа о превосходстве арийской расы и о необходимости очистить ее от людей с физическими или умственными недостатками. Многие из менее известных врачей поначалу не решались нарушить данную ими клятву Гиппократа, однако в конце концов и они были вовлечены в эту страшную операцию, осуществление которой возглавили «лучшие» представители их медицинской профессии.

В то время как пронацистские психиатры разрабатывали методы «лечения», генетики подводили «научную» базу, оправдывавшую истребление «второсортных» людей. Не кто иной, как известный ученый Конрад Лоренц, который в 1974 г. был удостоен Нобелевской премии за выдающиеся исследования в области поведения животных (этология), выдвинул теорию о необходимости очистить «третий рейх» от неполноценного генофонда. В результате своих наблюдений за поведением животных, пояснял он, он понял, что одомашнение диких животных приводит к значительной потере конкурентоспособности при их спаривании, в результате чего происходят дегенеративные мутации. Нечто аналогичное, утверждал он, наблюдается и на определенных этапах развития цивилизации, когда «социально неполноценному человеческому материалу удается… проникнуть в ее тело и в конечном итоге уничтожить здоровую нацию». В 1940 г., когда нацистский режим в Германии достиг своего апогея, Лоренц писал:

«Руководствуясь расовыми идеями, лежащими в основе нашего государства, мы достигли уже многого в этом отношении… Нам просто необходимо положиться на здоровые чувства наших лучших представителей и поручить им сделать отбор, от которого будет зависеть процветание или же загнивание нашего народа»[10].

В настоящее время было бы слишком самонадеянно и безответственно предполагать, что психиатры и нейрохирурги разрабатывают планы, направленные на истребление тех американцев, которые являются психически больными или считаются неисправимыми, не поддающимися обучению или не вносящими никакого вклада в общее экономическое развитие Америки. Однако в той же мере непростительно забывать или замалчивать и практику нацистов. Еще менее оправданным было бы игнорировать проявления аналогичных тенденций в США.

Разумеется, столб дыма уже достаточно высоко поднялся над горизонтом, чтобы можно было не заметить, что где-то глубоко тлеют угли готового вспыхнуть пожара. При решении проблем преступности наблюдается тенденция обойти социальные корни насилия (неустойчивое состояние экономики, безработицу и т. д.) и сосредоточить внимание на «патологии» (генетической или какой-либо иной) преступника, поведение которого «отклоняется от нормы».

Трудно поверить, что вскоре после заката эры нацизма снова получили столь широкое распространение взгляды на расу как первопричину этнической ущербности. Увеличение числа черных и лиц латиноамериканского происхождения среди американских заключенных некоторые теоретики объясняют, например, наследственными пороками различных этнических групп. При этом даже не предпринимается попытка как-то скрыть откровенный расизм, проглядывающий сквозь подобные высказывания. Они делаются не только представителями различных оголтелых, человеконенавистнических расистских групп. Подобный подход уже открыто дебатируется и в научных кругах.

Предлагая биологическое объяснение нынешнего плачевного социально-экономического положения Америки, Р. А. Макконнел, профессор биофизики Питтсбургского университета, заявил:

«По моим подсчетам, примерно от 10 до 30 % населения США не обладают достаточными генетическими способностями, чтобы самоокупать себя или вносить больший вклад в экономическое развитие современного индустриального общества. Точнее сказать, именно такое количество людей превышает допустимое число лиц со столь низкими способностями. Если мы не сможем повысить средний уровень генетических способностей нашего населения, значительная (и все увеличивающаяся) его часть должна будет постоянно оставаться в морально унизительном положении людей, живущих на пожертвования остальных членов общества. В этом, на мой взгляд, и кроется главная причина наших нынешних социальных недугов. Больше того, еще более высокий процент населения обладает столь низкими генетическими способностями, что просто не в состоянии разобраться во многих сложных в интеллектуальном отношении проблемах, которые выносятся на суд общественности. Короче говоря, наша цивилизация, основанная на достижениях науки и техники, творцами которых является лишь крошечная элита, стала слишком сложна для обычного человека»[11].

Это, конечно, может навести на мысль, что в силу наследственной неполноценности какая-то часть населения не в состоянии поспеть за современной цивилизацией и поэтому лишена тех привилегий, которыми пользуется элита. А из этого уже можно заключить, что некоторые индивиды из этой части неизбежно прибегнут к преступным методам, чтобы добиться того, чего они не смогли добиться благодаря таланту или мастерству.

Профессор Макконнел черпает вдохновение у таких современных апостолов генетического детерминизма, как Дженсен, а возможно, и Шокли, а также Уилсон из Гарварда, основатель новой генетической школы— социобиологии. Артур Р. Дженсен, профессор общей психологии Калифорнийского университета в Беркли, в течение последнего десятка лет является центральной фигурой в дебатах, разгоревшихся после выдвинутого им тезиса о том, что черные дети вообще не поддаются обучению и могут достичь лишь весьма ограниченного уровня умственного развития. Чем скорее Америка осознает этот факт, говорит он, тем скорее она освободится от дорогостоящих иллюзий. «Попытка ввести компенсационное образование, по всей видимости, оказалась безуспешной», – заявил он в своей пространной статье (123 стр.) в журнале «Гарвард эдьюкейшнл ревью» в 1969 г.[12] Поэтому, вопрошает он, зачем зря тратить государственные деньги на организацию специальных программ обучения для отсталых меньшинств? Все рассуждения Дженсена основываются на его утверждении, будто при проведении стандартного теста «Ай-Кью» (IQ) с целью определения коэффициента умственного развития оказывается, что показатели у черных учеников гораздо ниже, чем у белых, даже если первые и прошли специально разработанный курс обучения для отстающих. Причина таких низких показателей, уверяет он, носит генетический характер, и наследственность эта переходит из поколения в поколение.

Дженсен нашел сильную поддержку у физика Уильяма Шокли из Стэнфордского университета, который заявил, что мозг белых и черных «имеет разные схемы»[13].

Доклад, представленный президентом Никсоном в 1970 г., показывает, с какой серьезностью к взглядам Дженсена относятся на самом высоком уровне в правительстве США. Замечания президента по поводу так называемой программы «Решающее направление» и других правительственных начинаний в области образования свидетельствовали о его крайне скептическом отношении к ним. Хотя он конкретно и не ссылался на Дженсена, мало кто сомневался в том, что президент находится под его влиянием. Сенатор Дэниел Патрик Мойнихен, занимавший в то время пост советника при Белом доме, заметил, что «идеи Дженсена просто захлестнули Капитолий». Мойнихен признался, что на одном из заседаний кабинета президент Никсон и другие государственные деятели заинтересовались взглядами Дженсена. Как писал журнал «Лайф», Мойнихен доложил, что, даже если «знания [касающиеся роли гена] и носят лишь умозрительный характер… и если никто пока еще точно не знает, как выглядит этот „хитрый ген“, доктор Дженсен— весьма уважаемый человек и ни в коей мере не расист…»[14].

Во время расовых беспорядков в Бостоне в 1975–1976 гг., вызванных попытками положить конец расовой сегрегации в школах, в городе распространялись листовки под заголовками: «Наследственность определяет интеллект» и «Почему у негров такие низкие коэффициенты умственного развития?». Водной из таких листовок называлось имя Дженсена как вдохновителя этих злобных выпадов и приводились высказывания как его собственные, так и его сторонников о том, что «гены, эта нитка белка, унаследованная нами при зачатии и несущая в себе код, делающий нас такими, какие мы есть, в подавляющем большинстве случаев играют решающую роль в развитии интеллектуального уровня любого человека»[15].

Отвергая тезис Дженсена— Шокли, другой ученый Гарвардского университета, специалист в области генетики и народонаселения, считает, что такое утверждение не имеет под собой сколько-нибудь достоверной научной основы. Профессор Ричард Левонтин говорит, что «глубоко ошибочно считать, будто в наших генах закодировано (и никаких доказательств на этот счет не существует) детерминированное поведение индивидов»[16]. Тот факт, что некоторые черты генетически отличны у различных индивидов, добавляет он, отнюдь не указывает на коренную причину различий между такими группами людей, как расы или социальные классы.

Вся несостоятельность расово-генетического подхода обнаруживается мгновенно, если обратиться к прошлому опыту. Еще в период Первой мировой войны, например, черные солдаты из некоторых северных районов США, где они имели счастливую возможность получать одинаковое с белыми образование, обладали значительно более высоким коэффициентом умственного развития, чем белые из бедных районов Юга[17].

По-видимому, главная цель некоторых сторонников теоретической доктрины Дженсена— Шокли заключается в том, чтобы снять с существующих социально- политических институтов ответственность за продолжающийся кризис городов. Их усилия сконцентрированы главным образом на том, чтобы возложить всю вину за антисоциальное поведение на «генетически ущербных индивидов» с якобы нарушенной наследственностью, в то время как истинные причины такого поведения следует искать в невыносимых условиях жизни в гетто, нищете и безработице.

Интересно отметить, что представители противоположной школы, исходящие из детерминизации внешней среды, – такие, например, как Б. Ф. Скиннер и его последователи, – хотя и утверждают, что первостепенное влияние на развитие личности оказывает окружающая среда, также обходят вопрос об ответственности правительственных органов и общественных институтов за рост преступности и распространение других социальных недугов. Сторонники теории Скиннера считают, что вопрос о том, станет ли тот или иной человек добропорядочным и уважаемым гражданином или же превратится в грабителя и жулика, зависит лишь от того, какому влиянию он подвергался в раннем детстве и в каких условиях воспитывался.

Неотъемлемой чертой обеих школ (как той, которая основывается на генетике, так и той, которая исходит из основополагающей роли окружающей среды) является их косность и ограниченность, раз и навсегда закрепляющие за человеком то место в обществе, которое он занимает в данный момент. По существу, они придают «научную» достоверность утверждениям, призванным оправдать существующую социальную структуру, а значит, и неравенство, идет ли речь о возможностях заработать себе на жизнь, получить образование или занять надлежащее место в обществе.

Возрождение генетического детерминизма представляет собой шаг назад к примитивному дарвинизму, к периоду, когда Герберт Спенсер[18] заявил, что теория Дарвина, в сущности, подтверждает тезис о том, что мир устроен по принципу «выживает сильнейший»[19]. Те, кто стоит у кормила власти— будь то в правительстве, промышленности или торговле, – уже давно поддерживают этот тезис. Джон Д. Рокфеллер, находившийся под большим влиянием идей Спенсера, как-то заметил, что «превращение мелких предприятий в более крупные представляет собой не что иное, как действие принципа „выживает сильнейший“… действие закона природы и закона господа бога»[20].

Исходя из этой предпосылки сторонники подобных взглядов неизбежно делают вывод, что менее сильным просто-напросто приходится смириться со своей участью и довольствоваться лишь той работой, на которую им можно рассчитывать, тем жильем, которое у них имеется, и теми весьма ограниченными возможностями дать образование детям, которыми они располагают. Как пишет английский ученый лауреат Нобелевской премии П. Б. Медоуэр, «таким образом, высокая философия тори зиждется на утверждении, будто наследственные свойства человека (его генетический код) всецело предопределяют его способности, дальнейшую судьбу, горести и радости». Подобный взгляд, добавляет он, «лежит в основе расизма, фашизма и всех других теорий, пытающихся, как сказал французский философ Кондорсе[21], „сделать из природы соучастника в преступлении политического неравенства“»[22].

В соответствии с этой общей теорией правительственные органы на всех уровнях— федеральные, штатные и городские – видят корень зла в самом правонарушителе. При этом они вовсе не спешат с решением главной проблемы, каковой являются все ухудшающиеся социально-экономические условия жизни обитателей гетто. Вместо этого они выделяют ассигнования и предоставляют иную помощь, направленную главным образом на то, чтобы повысить эффективность судебных органов в подчинении виновных и превращении их в покорных индивидов, смирившихся с теми социальными явлениями (незаконной продажей наркотиков, безработицей, жизнью в трущобах), которые и толкнули их на путь преступлений.

В 1970 г. более 30 % небелого мужского населения США в возрасте от 18 до 34 лет оказалось за решеткой[23]. Эта цифра в 6 раз превышает соответствующий показатель для белых американцев. Несмотря на эти рекордно высокие цифры и настоящий строительный бум, вызванный необходимостью возводить все новые и новые пенитенциарные учреждения для всевозрастающего числа заключенных, что-то непохоже, чтобы те, кому поручено управлять Америкой, были готовы предложить новые решения стоящей перед ними проблемы.

Администрация содействия правоприменительной деятельности и другие правительственные учреждения щедро выделяют сотни миллионов долларов на осуществление программ по перевоспитанию правонарушителей путем применения самых разнообразных методик, призванных изменять поведение. Во многих случаях, однако, по признанию самой администрации, она не следит за тем, как и на что расходуются выделенные средства. Возможно, она даже не подозревает, что некоторые из финансируемых ею программ предусматривают применение пыток, жестокость которых невольно напоминает нам, что садизм отнюдь не является монополией какой-то одной страны. Применяемые методы перевоспитания включают использование сильнодействующих медицинских препаратов, электрошока и самого губительного из этих методов— психохирургии. В большинстве случаев все эти методы применяются в отношении несовершеннолетних правонарушителей, заключенных и душевнобольных. Администрация не может контролировать подобного рода деятельность, потому что она так и не разработала соответствующих руководящих принципов для защиты людей, на которых распространяются финансируемые ею программы.

Арестованные подростки, возраст которых иногда не превышает и 12 лет, месяцами содержатся под стражей. Известно, что во многих центрах для несовершеннолетних, расположенных в различных районах страны, применялся отравляющий газ и допускались акты насилия. Часто заключенных приковывают цепями к стальной кровати (это наказание получило название «дыба») или бросают в темный и сырой карцер-одиночку. Нередко им вводится такой препарат, как ан…ин[24], вызывающий приступ удушья (ощущение, близкое к тому, которое испытывает утопающий).

Но больше всего тревожит то обстоятельство, что все эти попытки «излечить» буяна, в сущности, направлены на установление контроля над его разумом, на принуждение его подчиниться тому, кто обладает властью. Ученый-бихевиорист Джеймс Макконнел, профессор психологии Мичиганского университета, приветствовал такое развитие событий. В статье, озаглавленной «Преступникам уже сейчас можно „промыть мозги“», он писал:

«…Наступил момент, когда… стало возможным… осуществить очень быстрый и чрезвычайно эффективный вид позитивного „промывания мозгов“, что позволит добиться радикального изменения поведения человека и его личности…

Мы должны перестроить наше общество так, чтобы с самого дня рождения нас учили хотеть только то, чего хочет от нас общество. Теперь мы уже имеем техническую возможность сделать это… Никто не является хозяином своей личности… То, каким вы стали, от вас совершенно не зависело, поэтому нет никаких оснований считать, что вы должны иметь право отказаться от возможности стать новой личностью, если ваша прежняя была антиобщественной… Современные психологи-бихевиористы являются создателями и инженерами Прекрасного Нового Мира»[25].

С другой стороны, бывший сенатор Сэм Дж. Эрвин, возглавлявший сенатскую подкомиссию по изучению роли правительства в разработке методов модификации поведения, выразил большое беспокойство в связи с «повсеместным растущим интересом к разработке методов предсказания, определения, контроля и изменения поведения отдельных индивидов»[26].

В введении к докладу подкомиссии, представленному в конце 1974 г., сенатор заявил, что «методика установления контроля над поведением человека… в настоящее время затрагивает в Соединенных Штатах самые глубокие основы человеческого „я“ и само существо свободы личности. На мой взгляд, пишет он далее, самой серьезной угрозой… является то, что эта методика дает возможность одному человеку навязывать свои взгляды и систему ценностей другому… Если мы хотим, чтобы наше общество оставалось свободным, нельзя допускать, чтобы один человек обладал способностью изменять личность другого и навязывать ему чужие ценности, мысли и чувства»[27].