Рокировка

Людка расплылась в улыбке:

– Хитро…

– А то! – усмехнулась Оля. – Сейчас ты быстро бабло поднимешь! Только успевай считать…

Людка чувствовала себя самой счастливой в мире. Она увидела воочию, что ее жизнь скоро должна круто перемениться. Уже в ближайшее время все ее финансовые проблемы могли решиться в куда лучшую сторону…

Утро началось с шашлыков и бутылки «Кагора».

Оперуполномоченный УБОП капитан милиции Женя Сорокин ездил в Управление во Владивосток, там доложился, выслушал от руководства ряд «ценных» указаний, принял положенную дозу «вставок», потом выспался полночи, приткнув свою машину прямо к монументальному зданию Приморского УБОПа и, возвращаясь утром назад в Семеновск, остановился по дороге в шашлычной. Посидеть там ему не удалось – зазвонил мобильник, и начальник городской группы УБОП потребовал скорейшего прибытия, зная, где в этот момент может находиться его подчиненный. До города оставалось тридцать минут езды, и Жене пришлось быстро упаковать шашлык в пакет и всю дорогу жадно обонять щекочущий запах отлично приготовленного мяса.

Остановившись у отдела, Женя, прежде чем вылезти из машины, откинул руль и усмехнулся: годов-то всего за тридцать, а уже появившийся животик мешает вылезать без усилий из-за руля…

В кабинете УБОП, который находился в здании ГОВД, на диване полулежал явно не выспавшийся майор милиции Иван Шилов. Он приоткрыл глаза, разглядывая вошедшего. Вошедшим, в столь ранний час в кабинет группы УБОП, осмелился бы быть либо начальник, либо Сорокин…

– Приехал? – спросил Иван вошедшего.

– Да вроде бы… – отмахнулся Женя и открыл металлический шкаф, в котором хранились спецтехника и секретная документация. – А где у нас тарелки?

– А что?

Женя развернул пакет. Иван пригляделся, принюхался, потом вскочил и, порывшись в шкафу, извлек одноразовую тарелку с остатками вчерашнего салата:

– За неимением лучшего, пойдет и это. Выкладывай!

Женя выложил мясо, и сразу в кабинете стало намного веселее. Иван достал из своего сейфа бутылку «Кагора», объяснил:

– Закусь больно хороша! Без вина нельзя. Так что сейчас надо выпить и потом будем весь день свободны…

Высокий, худощавого, но спортивного, телосложения, майор Шилов потянулся, разминая застывшие от трехчасового лежания на диване суставы. Всю ночь он работал с документами и только под утро смог все разгрести. Такова уж служба российского опера – чем больше он напишет бумаг, тем чище у него будет… в общем, тем лучше. Времени идти домой уже не оставалось, и он завалился спать прямо в кабинете. Так спал он часто. Иван был настоящим опером, из тех, которые в первую голову ставили результативность своей работы, а только потом благополучность семейных отношений и все остальное. На этом фоне постоянно возникала куча семейных проблем, уйти от которых можно было только временно – они возвращались, и снова терзали душу…

Женя перехватил бутылку вина поудобнее, и стал ковырять пробку складным ножом. Если срезать верхнюю часть пробки, то оставшуюся можно протолкнуть вовнутрь. Без всяких красивых жестов типа махания шашкой, но практично…

Внезапно дверь кабинета открылась, и на пороге появились начальник городской группы УБОП подполковник Вадим Петрович Юрьев, следом за которым вошел начальник уголовного розыска ГОВД подполковник Павел Ларионов. По всей видимости, шли они с утреннего совещания.

Павел, увидев бутылку и усмехнувшись, повернулся к Вадиму:

– Какие замечательные у вас, Вадим Петрович, подчиненные! К приходу начальника уже и стол накрыт… Мои жлобы разве до такого додумаются…

– А у нас это за правило: пришел на работу – отведай шашлыков с кагором, – отпарировал начальник отдела, глядя при этом на Шилова с немым вопросом.

Иван глазами указал на Женю. Юрьев понятливо кивнул.

Вчетвером они быстро осушили бутылку и съели мясо. Когда Ларионов вышел, Юрьев опустился в свое кресло, которое венчало Т-образный стол, и посмотрел на Сорокина:

– Опять в шашлычку заезжал?

– Ну да. Кушать иногда хочется…

– Интересно, откуда у бедного опера столько лишних денег на шашлыки?

– Я там халявно имею, товарищ подполковник, – по форме доложил Сорокин.

– Крышуете, товарищ капитан? – Юрьев усмехнулся. – Оборотень в погонах?

Сорокин улыбнулся:

– Я в шашлычку в форме не хожу. Так что оборотень-то без погон…

– И то верно…

Юрьев собирался уже ставить задачи на неделю, как зазвонил телефон. Вадим снял трубку и с минуту слушал чей-то сбивчивый голос.

– Все парни, работа у нас сегодня будет опять до утра. Ты, Ваня зря не выспался. Бумаги бы подождали. Поехали в больницу. Туда сейчас Чифа привезли с простреленной головой.

Чиф был из тех представителей преступного мира, которых опекал всемогущий УБОП…

– Жив? – спросил Иван, поднимаясь.

– Пока жив, но без сознания.

Опера встали, но в этот момент в кабинет вошел старший лейтенант из дежурной части и виновато сказал:

– На дачных участках только что была перестрелка. Дачники нашли труп. Розыск уже выехал туда, начали работать, но говорят, что там ваш клиент. Саня Лось.

– Еще и Лось? – удивился Юрьев. – Они что, сговорились сегодня что ли? Чего им не живется?

– Не знаю… – пожал плечами дежурный старший лейтенант. – Мне не докладывали…

– Свободен… – посоветовал ему Юрьев.

Дежурный вышел.

– Да. Зря я не поспал, – тяжело вздохнул Иван. – Узнаю, кто мне сон перебил, пусть потом сам на себя пеняет …

Японский микроавтобус «Делика», принадлежащий группе УБОП, стоял во дворе городского отдела внутренних дел и явно выделялся среди остальных машин городской милиции. На нем проехали к дачным участкам и подкатили практически к месту происшествия. Там уже во всю работали эксперты и парни из уголовного розыска и прокуратуры. Рядом толпились жаждущие зрелищ дачники, которые красочно рассказывали друг другу о подробностях кровавого побоища, с каждым разом привирая все больше и больше.

Подошел Ларионов:

– Нашли гильзу от ПМ. Но судмедэксперт говорит, что Лось убит из ствола меньшего калибра и добит ножом. Одни загадки. Послал своих опросить свидетелей. Может, чего и скажет кто-нибудь.

Вадим, Иван и Женя протиснулись сквозь толпу, и подошли к лежащему у забора трупу.

– Лось, – уверенно определил Иван. – Я его вчера в кабаке видел со Слоном, Фиксой и Чифом.

– Вот с ними и надо пообщаться, – сказал Вадим. – Пусть следствие работает, поехали искать Слона.

Они сели в машину.

– Наручники есть у кого? – спросил Вадим.

– Чего нет, того нет… – ответил за всех Иван.

– Ладно, обойдемся…

Они вернулись в город и несколько часов гоняли по всем известным адресам, где мог быть Слон, но нигде его не нашли. Это уже говорило о многом. Часа в три они заехали в блинную на обед.

– Деньги есть у кого? – наивно спросил Вадим.

Подчиненные пожали плечами. Юрьев вздохнул и полез в карман. Пообедали крошечными порциями пельменей, салатами и выпили кофе. На большее не хватило. Иван погладил живот и, выразительно посмотрев на начальника голодными глазами, нагло заявил:

– Какая может быть раскрываемость преступлений, если в животе практически пусто?

– Ты же с утра шашлыков поел, или я ошибаюсь? – отозвался Вадим.

– Тебе, Петрович, верно, привиделось.

В микроавтобусе Иван достал из кармана мобильник и, найдя нужный номер, позвонил преступному авторитету, «ответственному за положение в городе» Макару, в миру имевшему имя Андрей и фамилию Макаров.

– Слышишь, Андрей, Шилов говорит, подскочи в кабинет на пару слов…

– По Лосю, начальник? – отозвался Макар.

– Да нет, за жизнь…

– Чего темнить, ясно, что по Лосю. Весь город уже на ушах. Камера для меня уже готова? – в трубке послышался нервный смешок.

– Для тебя – всегда готова! – тем же тоном отозвался Иван. – Ну, через полчасика, добро?

– Как будто у меня есть выбор… – Макар отключился.

Два года назад группа УБОП раскрыла самое громкое преступление, совершенное за время существования города Семеновск – тройное убийство. Были убиты трое представителей криминального сообщества «общак», которые неоднократно предпринимали попытки пробиться в верха городской криминальной власти для чего использовали все возможные методы, и не останавливались ни перед чем. Шилов знал веяния преступного мира – ему было известно, что эта троица, боясь прямого устранения действующего лидера городского общака (что неминуемо могло повлечь за собой гнев вышестоящих воров, и, как следствие, невозможность «официально» занять освободившуюся «вакансию»), решила действовать методом не прямой стратегии – забрать под себя самые прибыльные источники криминального промысла, и затем отсылать в Комсомольский общак суммы, куда более превышающие, те, что отсылал в Комсомольск действующий положенец. Таким образом, как им казалось, они бы быстро добились от Комсомольских воров благоприятного расположения, что вполне можно было бы использовать для собственного продвижения. После этого оставалось только скомпрометировать положенца в глазах общака – и дело казалось в шляпе. План был вполне реальным, но помешали мелочи – никто не хотел добровольно отдавать самые прибыльные кормушки. В числе таких оказались и представители новой волны криминала – рэкетиры, бывшие спортсмены, которыми руководил некий Самурай – крепкий парень, поставивший свой бандитский авторитет исключительно на жестокости. Эти бандиты держали под собой большую часть коммерсантов города.

Один из погибшей троицы по криминальной иерархии был жуликом – до вора-законника ему оставался всего один шаг, но рэкетиры этого не понимали. И понимать не хотели. Самурай просто в один прекрасный день вместе со своими боевиками перестрелял всю воровскую троицу в собственном офисе, устроенном в обыкновенном частном доме. И вывезли трупы за город. Чем спасли Макара, которого они, в свою очередь, тоже ни во что не ставили, и делиться с которым своими доходами совершенно не хотели…

Как розыск не рыл землю носом, больше года преступление оставалось не раскрытым. Слухи были, но слухи были такие, которые невозможно было никуда привязать… только Шилов знал, и до поры до времени наблюдал…

Власть Макара в тот момент никак не изменилась. Да, он этого и не особенно желал. Макара устраивало установившееся статус кво. Он держал контроль над наркотиками, фирмами «досуга» и несколькими фирмами, занимающимися отправкой леса за границу. Это приносило ему вполне стабильный и неплохой доход. Самурай же имел контроль над вполне легальными коммерсантами города, которых он просто держал в страхе, время от времени нагоняя на них жути показательными акциями типа битья стекол или рож несговорчивых коммерсантов. Разделение сфер влияния вроде бы не приводило к пересечению интересов, но так продолжаться долго не могло. Кто-то в итоге должен был занять главенствующую роль. На эту роль по всем определениям тянул Макар, «официально» поставленный на город комсомольскими ворами, но Самурай, естественно не мог уступить тому, кого не считал достойным. Достойным, кроме себя, он вообще никого не считал, воровской идеологии не признавал, идеи «общака» были ему совершенно чужды…

Противостояние до поры до времени оставалось незримым – каждая из сторон пока только искала путь свержения противника, и до активных боев дело так и не дошло. Макару повезло, и его властные полномочия в криминальной среде круто пошли вверх после того, как Самурай, не просчитав последствий своего шага, крупно обделил однажды одного из своих партнеров по криминальному бизнесу. Обделил так, что тот потерял слишком лакомый кусок, и оставлять это так обделенный не собирался.

Чутко держащий нос по ветру хитрющий опер Ваня Шилов быстро усек в этом факте кучу собственной выгоды – премия, очередное звание досрочно… и в самый короткий срок смог так заморочить голову обделенному, что тот сам того не особенно желая, пошел на поводу у опера и дал следствию необходимые показания. Дальше было делом техники, и через полгода Иван получил звание майора, Самурай тринадцать лет за тройное убийство, а Макар неожиданно для самого себя прибрал к рукам доходы большинства коммерсантов города, которые так были запуганы еще бандитами Самурая, что практически безропотно приняли нового «хозяина»…

В последствии в приватных беседах Макар говорил Шилову, что благодарен своим положением именно ему, майору милиции. Иван смеялся и уверял, что рано или поздно, но найдет на чем подловить Макара и посадить его за решетку. Это хоть и выглядело со стороны безобидной шуткой, было горькой правдой. Вор воровал, а мент раскрывал и садил. Такова была жизнь, и она нравилась как одному, так и другому.

Много лет назад, когда Макар только начал совершать свои первые криминальные шаги, в городе появился самый первый положенец от общака по кличке Синяк. Это был много посидевший урка, который до конца не понимал своей роли в создавшихся условиях. Синяк подмял под себя наркопритоны и «подачи», срубал с них бабки, отсылал в комсомольский общак пятьсот долларов в месяц и считал себя счастливейшим человеком на земле. Синяк кололся сам, и Макар, который быстро поднялся по лестнице криминальной иерархии, намекал ему, что нельзя останавливаться на достигнутом. Синяк и слышать ничего не хотел о диверсификации криминального бизнеса, считая достаточным то, что имел. Тогда Макар сделал ход конем – сдал своего шефа Ивану Шилову в тот момент, когда Синяк лично вез в Семеновск из Спасска крупную партию наркотиков. Суд посчитал нужным закрыть Синяка на пять лет, а комсомольские воры сочли возможным поставить Макара вместо убывшего в места не столь отдаленные, а для него – вообще родные. Макар, правда, перед этим успел набить комсомольским оскомину своим повышенным к ним вниманием, а как только он «получил назначение», резко повысил сумму ежемесячных выплат в общак до нескольких тысяч долларов. Макар считал, что использовал Шилова в своих целях и иногда в душе посмеивался над майором.

Макар не знал, не догадывался, что ситуация изначально развивалась не по его сценарию. Разговор, в котором Макар сливал на Синяка информацию был записан Шиловым на диктофон и мог быть в любой момент использован против Макара как рычаг давления – ибо узнай о таком факте представители общака, или близкие Синяка, или не дай Бог сам Синяк – на жизни Макара можно будет ставить жирный крест.

Был еще один момент, который всегда оставался за кадром, определяющий отношения между майором Шиловым и положенцем Макаром.

Они были одногодками, росли в свое время в одной песочнице, учились в одной школе и еще с тех времен враждовали друг с другом. Первое время сила была за Макаром – так его звали уже тогда. Но потом Иван стал заниматься боксом, и в один прекрасный день так ввалил своему «корешу», что у того практически навсегда отпало желание снова испробовать кулак Вани Шилова… и это у Макара было заложено, если верить психологам, в подсознании. И это Макар изменить никак не мог…

В машине решили провести короткое оперативное совещание.

– Что имеем? – спросил Вадим.

– Труп и полутруп, – сострил Женя.

– Я пообщаюсь с Макаром, может, чего и намекнет, – сказал Иван. – Шансов мало, но не исключено…

– Хорошо, – кивнул Юрьев. – Иван, занимаешься с Макаром, ты, Женя, ищи Слона, а я попробую поговорить с подстреленным. – Вадим завел двигатель, и микроавтобус покатил в ГОВД.

Высадив Ивана и Женю возле отдела, Вадим поехал в больницу. В приемном покое он показал удостоверение, и его пропустили в реанимационное отделение. Врач сказал, что раненый пришел в себя и требует приставить к нему охрану.

Вадим вошел в палату. Чиф лежал на каталке, подключенный к всевозможному оборудованию. Бандит затравленно посмотрел на начальника отдела УБОП и с трудом произнес:

– Вадим Петрович, спрячьте меня где-нибудь…

– Это Слон тебя так? – напрямую спросил Юрьев.

– Он, – кивнул Чиф, хотя еще день назад в кабаке учил молодых бандитов твердо держаться на допросах, не ссучиваться.

– Где он сейчас?

– Не знаю.

– Он был один?

– Нет.

– А с кем?

Чиф посмотрел на Юрьева глазами загнанного зверя:

– Спрячьте меня.

– С кем он был? – жестко спросил подполковник.

– Я не хочу его называть. Я сам разберусь с ними. Они мне ответят.

– Сам думаешь завалить его? Сомневаюсь. Они тебя здесь прибьют раньше, чем ты сможешь ходить. Упаковать я их смогу сам, и надолго, а там, на зоне, делай с ними все, что хочешь. Насколько я понимаю, ваша воровская власть на зонах еще сильна? Ну, так кто? От твоего ответа зависит, буду я тебя прятать, или оставлю здесь…

Чиф мгновение смотрел на Юрьева, что-то взвешивая в своей простреленной голове, и спустя это мгновение коротко бросил:

– Фикса.

Вадим тут же позвонил по мобильнику в гарнизонный военный госпиталь, находящийся в нескольких километрах от Семеновска, и за три минуты договорился перевезти Чифа под охрану военных. Как никак, а вход в госпиталь был не для всех. Да и кто узнает, куда увезли раненого? Может во Владивосток, а может в Хабаровск…

– Спасибо! – тихо поблагодарил Чиф.

– Ты с пээма стрелял? – спросил подполковник.

Чиф не хотел отвечать, но уж если начал, то остановиться было уже невозможно…

– Я.

– Где он?

– По дороге выкинул под мостом. На въезде в город.

– Ясно. А из-за чего весь сыр-бор? – это был главный вопрос, и Вадим постарался, как можно безразличней задать его, чтобы не особенно заострять на нем внимание.

Чиф нашел в себе силы отказаться от ответа.

– Я потом скажу. Если буду уверен, что нахожусь в безопасности.

– Ладно, отдыхай.

Вадим не сказал ему, что если тот попробует хитрить, то, как пить дать тут же будет возвращен в городскую больницу на волю случая или произвол судьбы.

Юрьев пока организовал охрану в больнице до вечера и вскоре возле палаты Чифа уже сидел сержант с автоматом на коленях. Сержанту были даны строгие указания никого не подпускать к палате, кроме тех медсестер и врачей, которых ему показали.

Женя пересел в свой убогий, разбитый службой, обшарпанный десятилетний «Чайзер» и начал колесить по городу в поисках красного «Круизера», на котором последнее время гонял Слон.

В кабинете Иван сел за компьютер и стал поднимать всю информацию на подозреваемых. Таких дел на дискетах скопилось много. Кроме официально оформленных сообщений агентуры, было много таких, которые оперативники не регистрировали. Иван углубился в чтение: вот сообщение агента о том, что Слон договаривался с каким-то прапорщиком о покупке у того пистолета, вот сообщение о том, как Лось за пьяным столом поделился своими мыслями о желании захватить в городе криминальную власть, используя для этого все средства, в том числе и убийство, вот сообщение о желании Фиксы открыть в городе несколько вполне легальных магазинов…

В дверь осторожно постучали и, выждав пару секунд, на пороге появился криминальный авторитет, лидер городского организованного преступного сообщества «общак», «ответственный за положение» Макар. Он широко улыбнулся и учтиво спросил:

– Чем могу служить? – Макар скривил лицо так, как будто съел лимон.

– Проходи, Андрей, присаживайся.

Макар присел на край мягкого дивана и, достав из кармана пачку сигарет, вопросительно посмотрел на Ивана. Тот помотал головой:

– У нас не курят, могли бы, Андрей Викторович, уже усвоить.

– Жизнь меняется… – вздохнул Макар: – может, вы и закурили уже… от нервов…

– Мы не нервные, ближе к телу! – Иван развернулся в кресле, выключив компьютер.

– Я весь – внимание!

– Как твоя шашлычная на трассе?

Иван намеренно задал не тот вопрос, который ожидал от него услышать Макар и поэтому тот немного растерялся.

– Идет бизнес понемногу. А что?

– Сан Саныч из Санслужбы не донимает?

– Пока нет. – Макар явно начал нервничать: вопросы никак не увязывались с произошедшими событиями.

– А налоговая?

– Пока нормально. Ты же знаешь, я с ними не конфликтую. Налоги справно плачу…

– А где мясо закупаешь?

– В Уссурийске, на китайском рынке. Свинина блочная.

– Дешевая свинина?

– Дешевая.

– Много накручиваешь?

– Четыреста процентов выходит. Иногда не выходит. Есть же всякие непредвиденные расходы.

– Прибыль как от продажи наркотиков.

– Ага…

– А зачем же ты Саню Лося замочил?

Макар, услышав давно ожидаемый вопрос, чуть слышно облегченно выдохнул, и улыбнулся:

– Сам не пойму, кто его посмел убить. Вроде правильный пацан был, и тут такое… – он состроил страдальческое лицо и снова улыбнулся, на этот раз недоуменно.

– Лось под тебя копал… – Иван старался нащупать ключ к результативному разговору. – Говорят, на твое место метил… был недоволен твоей политикой…

– На мое место каждый урка в городе метит.

– Ну да, место-то доходное…

– Доходное, но ответственное. С меня тоже ведь старшие спрашивают…

– Джек?

– И Джек тоже.

– А с владивостокскими как живешь?

– Откупаюсь понемногу, но я для них не интересен. Что с нашего города можно взять? На наркоте много бабла не заработаешь здесь, проституция тоже много денег не дает – клиентов хороших мало. Вот за Уссурийск комсомольские воры с владивостокской братвой войну ведут не по-детски. Слыхал, Ваня, как недавно комсомольские заслали в Уссурийск своего человека, а он пропал…

– Слыхал. Не он первый, не он последний. Иркутские у нас попадали, московские, кавказские воры тоже пропадали…

– Оно так и есть. Долго еще братва воевать будет. Вот что с людьми деньги большие делают…

Разговор уходил в сторону, и Иван решил его немного подправить:

– Значит, ты не знаешь, чья это работа?

– Откуда мне знать? Я свою братву в стойле держу. Беспредела за мной нет, ты это и сам знаешь. Я же не Самурай… своих, и так смогу убедить, зачем валить братву?

– Да как сказать… А ну, рукава закати!

Макар секунду помедлил и, расстегнув на рукаве пуговицу, приподнял рукав до локтевого сгиба. Иван перегнулся через стол и бесцеремонно приподнял рукав еще выше, чтобы была видна «дорога» на вене – следы от частых инъекций.

– Ты же мне недавно говорил, что завязал с наркотой!

– Так это дело такое… Я же для себя… оно как лекарство помогает…

– Есть с собой?

– Да что я, последний придурок? Я же знаю, что ты меня будешь обыскивать.

– Ладно, верю.

Иван откинулся на спинку кресла. Макар сделал то же самое. Это говорило о том, что в данный момент он находился в психологической зависимости от собеседника. Иван знал этот трюк и практиковал его для выявления психологического состояния собеседников не только в процессе допросов, доверительных бесед, но и вообще в любых вариантах общения с людьми. Это был незначительный кусочек знания огромной науки, которая в узких кругах носит название «нейролингвистическое проникновение в психику».

– А ведь положенцу наркоманом быть не в почете… – бросил Иван. – Такой положенец спустя время думает только о наркотиках, и забывает о делах общаковских. Или у вас уже и это узаконили?

– Жизнь диктует свои условия, – усмехнулся Макар. – Да и к тому же, какой из меня наркоман? Я в любой момент могу прекратить… я же не на героине сижу… на «ханке»…

– Одно и то же… – сказал Иван. – И то, и то есть производное опия, и очень быстро превращает человека в полного скота.

– Если применять умеренно, то это практически безопасно, – попытался сам себя обмануть Макар. – Вот «мулька» человека быстрее скотом делает, а вы на это смотрите сквозь пальцы… вон как таблетки в город возят! А вы на это никакого внимания!

«Мулькой» назывался наркотик, который наркоманы наловчились вырабатывать из привозимого в больших количествах из Китая лекарственного препарата от кашля под названием «эфедрин». Эфедрин везли из Китая тоннами, и государство слишком поздно опомнилось, что позволяет ввозить через границу страшнейший наркотик – какое-то время эфедрин не признавался наркосодержащим препаратом, и официально не имел никакого ограничения к свободному обороту. Довольно долго это было головной болью правоохранительной системы, но что-либо сделать против создавшегося положения опера разных служб долго не могли.

– Скажи, кто возит. Может, что и сделаю… – усмехнулся Иван.

– Может, еще за белы ручки привести, да под расписку сдать? – рассмеялся Макар. – Это ваша работа, вот и работайте…

– Ладно, – сказал Иван. – Подпиши подписку о невыезде и свободен.

– За что меня так? У меня же бизнес, мне надо во Владивосток, надо в Хабаровск…

– А в Комсомольск к Джеку тебе не надо? – усмехнулся Иван.

Макар промолчал. Знаменитый дальневосточный вор в законе Джек, за многие годы так и не смог до конца подчинить себе приморских воров и бандитов. Кое-где он добился успеха, но все равно это был довольно болезненный и неоднозначный вопрос для всех участников организованных преступных групп Дальнего Востока. Самого же Макара поставили на пост положенца именно комсомольские воры, возглавляемые одиозным Джеком, и ему постоянно приходилось искать компромисс между Джеком и владивостокскими братками, которых такое назначение не устраивало, но в тоже время они и не хотели снова воевать с Джеком, как пять лет назад. Макар от города отсылал в воровской общак каждый месяц до тысячи долларов, да немного платил во Владивосток и считал это положение пока приемлемым, но не постоянным. Вдруг все изменится? Тогда можно будет просто присоединиться к победителю, благо, что пока все шло стабильно и, казалось, никто не был в обиде. Да свои, больше не устраивали бы таких представлений…