Уголовная ответственность за геноцид (статья 357 УК РФ)

В Латинской Америке осуществление геноцида продолжилось и вне рамок колониализма. Один из последних актов геноцида в этих регионах относится к 1982–1983 годам, когда осуществлялся геноцид индейцев в Гватемале (1,7 тыс. погибших). По данному факту за геноцид был осужден 87-летний экс-лидер этой страны Эфраин Риос Монтт27.

В качестве примера геноцида в Азиатском регионе можно привести события в Камбодже в 1975–1979 годах. В этой стране геноцид осуществлялся «красными кхмерами». По их приказу в указанный период было уничтожено около 3 млн жителей страны28. Истреблению подвергались национальные меньшинства, священнослужители, верующие, выходцы из других государств. Геноцид осуществлялся путем совершения убийств, насильственной ассимиляции, помещения представителей групп в концентрационные лагеря, где создавались условия для наступления их смерти. Виновные в геноциде Пол Пот и его соратники были приговорены к смертной казни по нормам Указа от 15 июня 1979 года Народно-революционного Совета Камбоджи за геноцид29.

Примером геноцида в Африканском регионе служат события на территории Руанды в 1994 году. Этническим большинством этой страны – племенем хуту – осуществлялось уничтожение меньшинства – тутси. По данным исследователей, только путем убийства было ликвидировано около 800 тыс. чел. Многие другие тутси стали жертвами применения насилия с причинением жертвам различного рода увечий30.

В Европейском регионе, несмотря на произошедшие здесь ранее и описанные выше ужасающие деяния, практика совершения геноцида также не прекратилась. Например, нацеленные на уничтожение определенных этнорелигиозных групп деяния имели место в ходе гражданской войны в Югославии в 1991–1995 годах. Наиболее известным эпизодом являются события 1995 года в деревне Сребреница, где было уничтожено около 7 тыс. боснийских мусульман31. Менее распространены сведения об этнических чистках в отношении сербов, в рамках которых, как отмечается исследователями, со стороны боснийцев и хорватов реализовывались такие меры, как физическое уничтожение, заключение в концентрационных лагерях, разрушение жилья сербов, насильственное выселение32. Такие действия имели место в результате совместной боснийско-хорватской операции «Буря» против Республики Сербская Краина, приведшей к уничтожению нескольких тысяч этнических сербов и к переселению около 200 тыс. жителей этого государства33.

Изложенные исторические события являются причиной возникновения международно-правовой нормы об ответственности за это преступление. Имевшие место после 1948 года акты геноцида подчеркивают необходимость существования этой нормы и по сей день: ведь именно она позволяла всякий раз надлежащим образом квалифицировать совершенные деяния как геноцид. Однако ни один из приведенных выше актов не касается истории нашей страны. Может показаться, что уголовно-правовой запрет на совершение геноцида в российском праве является необоснованным. К сожалению, анализ отечественной истории не позволяет сделать такой вывод.

С одной стороны, мы, действительно, не обнаружим признаков геноцида в российской политике по освоению новых территорий. По многим характеристикам, в том числе и по временным рамкам, присоединение Сибири к Российскому государству совпадает с приводимым выше процессом колонизации европейскими державами Америки и Австралии. Как и в названных частях света, в Сибири одни этнические общности к настоящему моменту исчезли, например камасинцы, другие – сократили свою численность, в частности кеты. Ключевой разницей здесь выступает то, что в Сибири процессы исчезновения отдельных народностей протекали естественно, при отсутствии насильственных действий русских землепроходцев, направленных на уничтожение этнорелигиозных общностей. Более того, приведенные примеры выступают скорее исключениями из общей тенденции. В целом же количество представителей коренных народов Сибири увеличилось со 160 тыс. в середине XVII века до 1,2 млн к 2002 году, то есть на 600 %. Такие показатели не характерны ни для одного региона, колонизированного государствами Европы34.

С другой стороны, отмечается наличие объективных признаков геноцида в актах, имевших место в советский период истории нашей страны. Важно отметить, что их существование признано на законодательном уровне. Так, в ст. 2 Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» к репрессированным народам относятся те нации, народности или этнические группы и иные исторически сложившиеся культурно-этнические общности людей, в отношении которых по признакам принадлежности к соответствующей общности проводилась политика «клеветы и геноцида»35. Таким образом, в данном акте под репрессиями, осуществляемыми в отношении указанных групп, понимается и геноцид. В преамбуле к этому акту прямо указывается на совершение репрессий в советский период.

К событиям, содержащим объективные признаки геноцида, в этот период относится, в частности, политика расказачивания. Казачество выступает единственной общностью, прямо названной в упомянутом выше Законе среди репрессированных групп населения. Под расказачиванием понимается политика террора и репрессий со стороны советской власти в отношении казачества как социально-культурной общности в 1920–1930-е годы. Результатом этой политики стало практически полное исчезновение целого сословия с уникальной спецификой обычаев, жизненного уклада и особенностей культуры36.

Не случайно в качестве действия, образующего геноцид, Закон «О реабилитации репрессированных народов» называет насильственное переселение. Данный способ характерен для другой группы актов советской власти, содержащих объективные признаки геноцида, и отсылает нас к ним. Речь идет о периоде 1943–1944 годов, когда целые народы Советского Союза, обвиненные в сотрудничестве с фашистами, были депортированы с мест своего постоянного проживания. Данная политика коснулась, в частности, немцев Поволжья, а также более миллиона жителей Северного Кавказа и Крыма37: порядка 500 тысяч чеченцев и ингушей38, около 82 тыс. калмыков, более 60 тыс. карачаевцев, 30 тыс. балкарцев, 100 тыс. крымских татар39. Многие авторы отмечают, что насильственное переселение сопровождалось крайне высокой смертностью как в процессе перемещения людей, так и в местах, определенных для пребывания, что было обусловлено суровыми климатическими и тяжелейшими жилищно-бытовыми и санитарно-медицинскими условиями на этих территориях40. Важно отметить, что субъективная направленность на уничтожение групп населения в указанных примерах представляет предмет дискуссий в исторической науке и, следовательно, однозначно говорить о ее наличии нельзя. Поэтому можно вести речь лишь о присутствии отдельных признаков геноцида в данных примерах.

Существует также мнение о совершении актов, содержащих признаки геноцида, и в истории современной России. Так, ряд авторов высказывают позицию о геноциде русского населения на территории самопровозглашенной Чеченской Республики – Ичкерии – в 1992–1994 годах преступным режимом Д. Дудаева41. Отмечается, что в рамках тех событий в отношении этнических русских применялись убийства, причинение тяжкого вреда здоровью граждан, насильственное переселение из мест проживания42.

Таким образом, закрепление нормы об уголовной ответственности за геноцид в российском законодательстве также имело свои социально-исторические основания. Оно было обусловлено деяниями, содержащими признаки геноцида и совершенными на территории нашей страны до появления ст. 357 в действующем УК РФ.

Необходимость существования нормы о геноциде в отечественном уголовном законе подчеркивают деяния, непосредственно связанные с нашей страной. В августе 2008 года в ходе грузинской агрессии на территории Республики Южная Осетия43 было уничтожено, по одним данным, от 1,6 до 2 тыс.44, по другим – 5–6 тыс. осетин45. Пострадавшие по большей части являлись гражданами России, что позволило Следственному комитету РФ усмотреть направленность действий на уничтожение россиян и возбудить уголовное дело по ст. 357 УК РФ46. Основания для возбуждения уголовного дела по этой статье также были обнаружены в событиях, имевших место на юго-востоке Украины в 2014–2015 годах. По данным Следственного комитета РФ, было убито не менее 4,8 тыс. чел., а уничтожение людей было направлено против русскоязычного населения47.

Приведенный перечень актов, содержащих признаки геноцида, в истории человечества, разумеется, не полон. Имели место и иные события: содержание признаков геноцида в одних не вызывает сомнений у специалистов, для других этот вопрос признается дискуссионным. Но составление полного перечня таких событий не является целью данного исследования. Уже приведенный список позволяет сделать ряд значимых выводов.

Невозможно говорить о какой-либо зависимости актов, содержащих признаки геноцида, не только от исторического периода, но и от территории. Как было показано выше, такие деяния имели место во всех населенных регионах мира. Уровень культурного развития страны также не влияет на возможность совершения геноцида, ведь различия, например, между Руандой 1994 года, Германией 1930–1940-х и Камбоджей 1970-х по этому признаку очевидны. Однако факт повторения актов массового истребления людей, определяемых на основе принадлежности к той или иной группе населения на протяжении большей части истории человечества, говорит о «свойственности» таких деяний человеческому обществу. Развитие и интенсификация посягательств на безопасность человеческих групп в ХХ веке показали колоссальную степень общественной опасности данных деяний. Эти обстоятельства указывают на то, что криминализация геноцида отвечает важнейшим социальным принципам уголовно-правового запрета: общественной опасности48 и относительной распространенности деяния49.

Общемировой характер актов массового уничтожения человеческих групп, а также отмеченные выше события, имевшие место в отечественной истории, не позволяют усомниться в том, что потенциальная опасность геноцида существует и для нашей страны: граждан РФ и русскоговорящего населения, проживающего за рубежом. Таким образом, криминализация геноцида как в международном, так и в российском национальном праве произошла не случайно, а имела объективные социально-исторические основания.

1.2. Генезис понятия «геноцид» доктринальных источниках

Если рассматривать представленные выше акты массового уничтожения людей как самостоятельные события, складывающиеся в единой последовательности, то можно обнаружить их общие и отличительные черты. Во всех приведенных примерах жертв выбирали на основании их этнорелигиозной принадлежности или принадлежности к социальной группе, выделяемой по иным признакам, например к некой социально-культурной общности. Для всех случаев характерна специальная цель – уничтожить такую группу в рамках определенной территории полностью или частично. Способы уничтожения составляют специфику каждого конкретного случая. Однако, как правило, оно осуществлялось путем причинения смерти или создания условий для ее наступления, реализуемых в различных формах. Таким образом, эти признаки являются устойчивыми для всех представленных деяний, несмотря на существенный территориально-временной разрыв между их совершением. Существование этих общих черт обусловило относительную устойчивость в содержательном наполнении понятий геноцида. Наличие же особенностей в каждом конкретном акте уничтожения групп способствовало появлению отличительных признаков в различных понятиях.

Не случайно мы говорим о понятиях геноцида во множественном числе: ведь таковых существует великое количество. Большинство из них содержится в доктринальных источниках и лишь немногие закреплены в правовых актах. Первое понятие геноцида, как известно, предложил Рафаэль Лемкин (Raphael Lemkin). Однако концепция этого преступления у Р. Лемкина начала формироваться раньше, чем был найден термин для его обозначения.

Уже в 1933 году в Мадриде на 5-й Конференции по унификации международного уголовного права ученым было предложено к преступлениям по международному праву отнести действия, «направленные на уничтожение или разрушение расовых, этнических, религиозных и социальных сообществ»50. Такие действия по объективным признакам Р. Лемкин разделял на «акты варварства, выражающиеся в посягательстве на жизнь людей или же подрыве экономической основы существования данной группы лиц, и акты вандализма, которые заключаются в уничтожении культурных ценностей путем передачи детей одной группы людей другой группе, принудительного и систематического изъятия характерных элементов культуры данной группы лиц, запрещения употреблять родной язык даже в личных отношениях, а также систематического уничтожения книг на языке группы, разрушения музеев, школ, исторических памятников, культовых и других учреждений, культурных объектов группы или же запрещения пользоваться ими»51. Из данных предложений Р. Лемкина следует, что ученый видел необходимость в охране расовых, этнических, религиозных и любых иных социальных общностей от уничтожения, осуществляемого двумя видами действий: ликвидацией группы путем убийства ее членов и фактического исчезновения сообщества путем стирания его характерных культурных отличий. Отсюда мы можем увидеть связь по характеристикам групп потерпевших и способов их уничтожения между предложенной в 1933 году Р. Лемкиным концепцией новых международных преступлений и имевшими место в человеческой истории актами уничтожения групп, изложенными выше.

Термин «геноцид» для наименования этих преступлений был предложен Р. Лемкиным в 1944 году в книге «Основное правило оккупированной Европы: законы оккупации, анализ правительства, предложения возмещения» (англ. Axis Rulein Occupied Europe: Lawsof Occupation, Analysisof Government, Proposalsfor Redress), посвященной деятельности национал-социалистического режима Германии в оккупированных странах. Описание геноцида там, однако, несколько отличалось от концепции 1933 года. Анализ этого описания позволяет вывести понятие геноцида для указанной работы Р. Лемкина 1944 года. Итак, геноцид – это координированный план действий, направленный на уничтожение национальных и этнических групп путем уничтожения политических и общественных институтов, культуры, языка, национального самосознания, религии, экономических основ их существования, а также лишения личной безопасности, свободы, здоровья, достоинства и жизней людей, принадлежащих к этим группам52. Кроме того, автор отмечал, что «геноцид направлен против национальной группы как целого, и предпринимаемые действия обращены против людей не как отдельных личностей, а именно как членов национальной группы»53. Из данного определения можно выделить признаки геноцида.

Во-первых, геноцид, по мнению Лемкина, есть совокупность планируемых действий. То есть воплощение их в жизнь не обязательно, а геноцидом должен являться уже сам план по их реализации. Во-вторых, это существование четкой направленности действий, что означает наличие планируемого результата, цели – уничтожения национальных и этнических групп. В-третьих, это непосредственно сами жертвы – национальные и этнические группы. Четвертым признаком является совокупность действий по достижению цели. Нужно заметить, что эти действия можно условно разделить на те же две группы, которые предлагал сам Р. Лемкин на конференции в 1933 году. И хотя число охраняемых групп сузилось до национальной и этнической, а совершаемые действия превратились в план по их реализации, очевидна генетическая связь между предложением, сделанным Лемкиным в 1933 году, и его понятием геноцида в труде 1944 года. Следовательно, в работе «Основное правило оккупированной Европы…» Р. Лемкиным осуществляется развитие созданной ранее им же концепции.

Понятие, очень точно подобранное для характеристики преступлений, совершенных руководством национал-социалистической Германии, не могло не найти отражения в деятельности Международного военного трибунала в Нюрнберге. Этот термин был использован в обвинительном заключении трибунала для описания указанных преступлений, совершенных в период с 1937 по 1945 год. В данном документе геноцид понимался как «истребление расовых и национальных групп, истребление гражданского населения части оккупированных территорий с целью уничтожения определенных народов и классов, определенных национальных, этнических и религиозных групп»54.

Понятия геноцида в работе «Основное правило оккупированной Европы…» и в обвинительном заключении разделяет всего год, однако его признаки претерпели некоторые изменения. Во-первых, геноцид теперь понимается не как планируемые, а как реализованные действия. Замечу, что согласно понятию обвинительного заключения, форма его реализации едина и заключается в истреблении. Также существенно расширился круг жертв – до расовых, национальных, этнических, религиозных групп, народов, гражданского населения на оккупированных территориях и «классов», под которыми в данном случае исследователями предлагается подразумевать социальные группы55. Причину указанных изменений предлагаем усматривать в том, что понятие содержалось в обвинительном заключении, а не в нормативно-правовом акте, имело целью описать фактически имевшие место деяния, но не сформулировать на будущее универсальное правило поведения.

Термин «геноцид» оказался в данной ситуации крайне удачным и многократно использовался его участниками в ходе процесса56. Отдельные признаки геноцида можно обнаружить также в Уставе и приговоре Нюрнбергского трибунала, однако само понятие в этих документах не используется. В силу принципа nullum crimen sine lege невозможно было в рамках Нюрнбергского процесса распространить юрисдикцию трибунала и осудить виновных за совершение геноцида – преступления, не запрещенного тогда каким-либо нормативно-правовым актом. Описанная ситуация всецело доказывает, что о существовании и содержании уголовно-правовой нормы необходимо позаботиться до возникновения необходимости ее применения.

Этот урок был в полной мере осознан международным сообществом. Процесс в Нюрнберге закончился 1 октября 1946 года, а уже 11 декабря того же года Генеральной Ассамблеей ООН была принята Резолюция57, в которой впервые в истории правовых актов на международном уровне было использовано понятие геноцида. Этот документ носил декларативный характер, однако в нем можно четко усмотреть некоторые признаки, которыми наполняли понятие «геноцид» члены Генеральной Ассамблеи.

Во-первых, в Резолюции указывается на наличие объективных предпосылок ее принятия, в качестве которых выступают многочисленные преступления геноцида, когда полному или частичному уничтожению подверглись расовые, религиозные, политические и другие группы. Этим подтверждается сделанный нами ранее вывод об исторической обусловленности нормативного закрепления понятия геноцида. Во-вторых, отмечается, что он направлен против существования целых человеческих групп, а не отдельных людей. Данное замечание повторяет суть понятия в работе Р. Лемкина 1944 года, где указывалось, что геноцид обращен против группы как целого. В-третьих, опасность больших потерь для человечества от геноцида создателями Резолюции виделась в том числе в потере культурных ценностей, представляемых человеческими группами. Мы уже отмечали, что уничтожение культуры рассматривалось Р. Лемкиным на протяжении всего пути развития его концепции геноцида. Таким образом, анализ признаков понятия геноцида в указанной Резолюции показал, что, декларируя необходимость закрепления нормы об ответственности за геноцид, члены Генеральной Ассамблеи ООН всецело руководствовались концепцией Р. Лемкина.

На основе Резолюции через два года была принята Конвенция ООН «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него». В ст. II этого акта впервые давалось нормативное определение геноцида, под которым понимались действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую путем убийства членов такой группы; причинения серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; предумышленного создания для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.

Многократно замечено, что относительно понятия геноцида Конвенция 1948 года отступила от реального исторического опыта и от концепции Р. Лемкина, основанного на нем58, хотя в основном и повторила ее положения. Концепция геноцида, которая развивалась «отцом» этого понятия с 1933 года и воплотилась в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 1946 года, была существенно изменена в Конвенции 1948 года. Наиболее ярко это проявляется в отсутствии в ее тексте указания на уничтожение культуры групп так называемого культурного геноцида среди действий, образующих это преступление. Р. Лемкин, принимая участие в разработке Конвенции 1948 года и руководствуясь своей концепцией, основанной на объективных исторических фактах, настаивал на включении культурного геноцида в текст Конвенции 1948 года. Однако это предложение не было поддержано ни другими разработчиками, например профессором А. Д. де Вабром (Henri Donnedieude Vabres) и профессором В. Пеллой (Vespasian Pella), ни членами Генеральной Ассамблеи59. Такой результат не изменил позиции Р. Лемкина, который и после принятия Конвенции 1948 года продолжал отстаивать свои представления о геноциде, включая в его понятие уничтожение культуры, не нашедшее отражения в международной норме60.

Однако среди исследователей были и солидарные с позицией Р. Лемкина по данному вопросу. Так, профессор И. Чарни (Israel Charny) выделял культурное уничтожение лиц как разновидность геноцида61. Один из видных отечественных разработчиков уголовного права первой половины ХХ века А. Н. Трайнин среди форм геноцида называл также национально-культурный, «направленный на уничтожение национальной культуры преследуемых народов, их достижений и богатств»62. Есть у концепции культурного геноцида и современные сторонники в отечественной уголовно-правовой науке63.

Как мы увидели, тема геноцида активно обсуждалась в науке в процессе разработки и непосредственно после принятия Конвенции 1948 года. Но и сейчас она не выходит из поля зрения ученых. Напротив, наблюдается рост интенсивности ее обсуждения. Проблемы, связанные с ответственностью за геноцид, рассматриваются в рамках различных научных мероприятий. Так, в ходе конференций отмечается важность охраны прав национальных, расовых, религиозных и иных сообществ, а также человечества в целом, особенно в эпоху глобализации и в связи с этим необходимость рассмотрения геноцида как наиболее тяжкого преступления не только в международных конвенциях, но и в национальных законах64. Вытекающий из изложенного вопрос о необходимости выведения нормы об ответственности за геноцид на первое место в структуре уголовного закона в связи с высочайшей степенью общественной опасности данного деяния поднимался в рамках Международного форума «Преступность и уголовное право в эпоху глобализации», проходившего 1–3 декабря 2012 года в г. Пекине, объединившего более 100 ученых и экспертов из 21 государства мира65.

Но, как и ранее, наиболее обсуждаемым вопросом в тематике геноцида остается понятие этого преступления: его признаки и их содержание. Связано это с тем, что понятие геноцида является достаточно молодым в сравнении с подавляющим большинством других преступлений. Между появлением самого термина у Р. Лемкина и его нормативным закреплением в Конвенции 1948 года прошло, очевидно, недостаточное количество времени для подготовки всесторонней теоретической основы такого нормотворчества. Поэтому на сегодняшний день в доктрине отсутствует единое общепризнанное понятие геноцида, а дискуссия относительно его признаков продолжается, что отмечается как отечественными66

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

См.: Стремоухов А. В., Иванов И. А. Проблемы предупреждения геноцида и ответственности за него в контексте агрессии Грузии против Южной Осетии в 2008 году // Ленинградский юридический журнал. 2010. № 4. С. 133.

2

Следственный комитет Российской Федерациизавершает сбор и анализ доказательств, свидетельствующих о совершении руководством Грузии геноцида и массовых убийств граждан Российской Федерации в августе 2008 года // Официальный сайт Следственного комитета РФ. – URL: http://sledcom.ru/news/item/519300 (дата обращения: 12.09.2015).