Дерзкая советница властелина

Эбби Грин

Дерзкая советница властелина

Abby Green

A Christmas Bride for the King

© 2017 by Abby Green

© «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

* * *

Пролог

Встав под обжигающе горячий душ, шейх Салим Ибн Хафиз аль-Нури не смог отделаться от ощущения опустошенности после секса с покладистой любовницей. И это не ее вина. Она была потрясающей. Самое важное, что она приняла его строгие правила.

Он никогда не встречался с женщинами, не признающими этих правил, поскольку больше всего на свете ценил свою независимость. Независимость от семьи и тяжелых обстоятельств его появления на свет. Независимость от болезненных воспоминаний.

Независимость от эмоциональных потрясений. Воспитание Салима и его брата Зафира было подчинено целесообразности. Братьям предстояло занять троны двух соседних королевств: Джандора, родины их отца, где они выросли вместе с Сарой – сестрой-близнецом Салима – и Табата, колыбели предков их матери.

Две страны воевали на протяжении сотен лет, тем не менее вынуждены были заключить мирный договор, когда мать, кронпринцесса Табата, вышла замуж за только что взошедшего на престол короля Джандора, а их сыновья должны были править этими странами для обеспечения мира в регионе.

Более года назад отец умер, старший брат Зафир стал королем Джандора. Салиму предстояло стать королем Табата, и на него оказывалось давление со всех сторон.

Ему долго удавалось избегать принятия окончательного решения из-за того, что он управлял огромной корпорацией, в сферу деловых интересов которой входило почти все, от недвижимости до медиа и технологий. Бросить свое детище он не мог. Не хотел. Хотя в глубине души и понимал, что достиг успеха и безопасности и мог отойти от непосредственного управления. Если придется.

Горячий пар душа постепенно развеялся. Салим увидел свое отражение в зеркале и на мгновение поразился тому, насколько усталым выглядело его лицо. Голубые глаза резко выделялись на фоне смуглой кожи, на щеках была заметна щетина.

Без всякого удовольствия он смотрел на правильные черты лица, вспоминая сестру-близнеца, как две капли воды похожую на него. С одним лишь исключением: ее лицо так навсегда и осталось юным, потому что ей не суждено было повзрослеть.

Часть души Салима в тот день умерла безвозвратно, были окончательно развеяны детские иллюзии о том, что мир безопасен и добр. В момент смерти Сары он потерял родственную душу, и боль утраты не утихла до сих пор.

На мгновение перед глазами возникло мертвое лицо сестры, и у него перехватило дыхание. Девятнадцать лет прошло с тех пор. Он давно отомстил за ее смерть, однако душа не успокоилась, и это лишь обострило чувство пустоты внутри его.

Салим сильно сжал руками раковину, даже побелели костяшки пальцев.

Звонок прервал его мысли.

Пройдя в спальню, он взял телефон, лежавший на тумбочке. Увидев, кто звонит, почувствовал стеснение в груди и множество эмоций, самой сильной из которых была вина. Возник соблазн включить голосовую почту, но он понимал, что это лишь отсрочит неизбежное.

– Брат. Рад тебя слышать.

Зафир ответил на это малоэмоциональное приветствие довольно грубо:

– Я пытаюсь связаться с тобой уже несколько недель, Салим. Что ты творишь? Создаешь проблемы всем, включая самого себя.

Салим проигнорировал сказанное.

– Думаю, тебя можно поздравить. Жаль, что я не попал на свадьбу.

– Не сказать, что я этого от тебя ожидал, Салим. Правда, хотел познакомить тебя с Кэт. По крайней мере, она этого очень хочет.

Его тон заставил Салима еще больше напрячься. Он приложил столько усилий, избегая общения с братом, что ему стало казаться, будто между ними пролегла пропасть. Почему же сейчас он вдруг ощутил вину?

Он отмахнулся от этого чувства, уверяя себя, что ничего не должен ни Зафиру, ни его жене, которая стала королевой Джандора.

– У меня нет времени на разговоры, Зафир. Зачем звонишь?

Голос брата ожесточился.

– Сам знаешь зачем. Ты достаточно долго уклонялся от своих обязанностей. Чиновники Табата уже больше года ждут, когда же наконец ты взойдешь на трон и займешься королевскими обязанностями, выполняя завещание отца.

Салим не успел ничего ответить. Зафир не унимался:

– В Табате нарастает хаос. Речь не только о тебе, Салим. Если не будет стабильности, пострадают люди. Пришло время взять на себя ответственность. Ты король, нравится тебе это или нет.

Салим хотел огрызнуться, напомнить, что очень далек от королевского трона и всего, что с ним связано. Он живет в другом мире, в иной цивилизации, никогда не стремился занять престол, хотя на эту роль был предназначен по праву крови задолго до своего рождения. Брат принял свою судьбу, в противоположность Салиму, который всячески избегал этого.

Прежде чем он смог что-то сказать, Зафир добавил:

– Тебе этого не избежать, Салим. Это твоя жизнь, и, если ты не сделаешь того, что необходимо, прольется кровь, и ответственность за это ляжет на тебя.

Гнев рассеялся, когда Салим подумал о трагической судьбе сестры. Разве ей было предначертано пострадать от смертельной травмы, умереть в столь юном возрасте?

После того, что случилось с сестрой, он больше не верил в судьбу, полагая, что каждый сам выбирает себе дорогу. И сам поступал именно так. Не только ради себя, но и в память о сестре.

Он посмотрел на Манхэттен. Где-то на горизонте зарождался поздний осенний рассвет, озаряя все нежно-розовым сиянием. Так красиво, а он к этому равнодушен.

Как вдруг за окном он увидел сокола. Величественная хищная птица летела, посматривая по сторонам в поисках добычи. Городской ландшафт не его естественная среда обитания, тем не менее хищник приспособился к жизни вблизи людей.

Салим вспомнил, как они с Сарой упражнялись в пустыне со своими домашними соколами. Сара подняла руку, чтобы ее питомец взлетел выше, и поддразнивала Салима, говоря, будто его птица слишком ленива. Сестра была такой беззаботной, невинной.

– Салим?

Голос брата нарушил тишину. У Салима стало тяжело на сердце. Судьба это или нет – не важно, он просто знал, что больше не может избегать принятия наследства, о котором никогда не просил. С этим надо разобраться.

– Хорошо, – мрачно ответил он. – Я взойду на трон. Передайте всем: я еду.

А про себя подумал о том, что навсегда должен разорвать связи с так называемой судьбой и прошлым.

Глава 1

Шарлотта Маккуиллан вышагивала взад и вперед по пустому кабинету, нервно поглядывая на часы. Король Салим Ибн Хафиз аль-Нури – точнее, будущий король, поскольку коронация состоится только через три недели, – заставил ее прождать целый час.

Ни для кого не секрет, что он, вероятно, меньше всех в мире хотел стать королем и уже больше года откладывал коронацию. Его старший брат уже давно взошел на трон соседнего Джандора.

Для этого плейбоя-миллионера такое поведение вполне ожидаемо.

Шарлотта имела лишь поверхностное представление о репутации шейха Салима Ибн Хафиза аль-Нури, не читала желтой прессы еще с тех времен, как в молодости сама оказалась в центре скандала с участием знаменитых родителей. Но даже ей известен этот шейх с эпатажной внешностью, притягательной мужественностью и способностью превращать все, к чему он прикасался, в золото.

Его подвиги плейбоя гремели не меньше, чем умение делать деньги и успешный бизнес.

Шарлотта подошла к окну и поглядела на бескрайнее море песка, сливающееся на линии горизонта с голубым до боли небом. Солнце походило на пылающий шар. Она находилась в кондиционированном помещении, но ей стало дурно при мысли, каково это – оказаться в удушающей жаре без всякого намека на тень. Она едва не лишилась сознания, выйдя из самолета и пересев в автомобиль шейха, который доставил ее во дворец.

Светлокожая, с русыми волосами, Шарлотта никогда не была поклонницей солнечных ванн. Тем не менее она здесь. Не случайно. Едва появилась возможность сбежать из Лондона в канун Рождества, она немедленно ею воспользовалась.

Сказать, что это самые нелюбимые дни, – значит преуменьшить. Она ненавидит Рождество, все эти мерцающие огоньки и праздничную суматоху. Именно в канун этого праздника мир перевернулся, и она поняла, что счастье и безопасность лишь иллюзия, способная рухнуть в любой момент.

И все же, глядя в окно на пейзаж, непохожий на лондонскую зиму, она не чувствовала облегчения. Ее охватила паника. Хуже того, тоска.

Дело в том, что в глубине души ей хотелось окунуться в праздничную суету, веселье и счастье, которые изображают на рождественских открытках. Однако истина в том, что обычно она отмечала Рождество в одиночестве и слезах, пересматривая в тысячный раз старые романтические фильмы. И этот позорный секрет она унесет с собой в могилу.

Досадуя на себя, она огляделась. Окружающая обстановка должна была прогнать любую тоску. Шарлотта находилась в огромном королевском кабинете, куда, если строго соблюдать протокол, ее вообще не должны были пускать в отсутствие короля.

Когда-то это было впечатляющее помещение: стены украшали огромные фрески от пола до потолка, изображающие сцены из арабской мифологии. Но теперь они сильно поблекли.

На всем, что она увидела в Табате и его одноименной столице, лежал отпечаток былой славы и величия. Ее очаровали извилистые улочки, старые каменные здания и река, берущая начало в горах и впадающая в море близ границы соседнего Джандора.

Страна богата природными ресурсами, из которых основным являлась нефть. Но вся инфраструктура нуждается в модернизации, есть проблемы и в других сферах, например в образовании, системе управления, экономике. Государству жизненно необходим лидер, готовый привести его в двадцать первый век. Страна с огромным потенциалом, который необходимо умело использовать.

То немногое, что ей известно о шейхе аль-Нури и его репутации, – слабая надежда на то, что это произойдет в ближайшее время. Он не скрывает того, что его интересы связаны с западным миром.

Ее нанял Зафир, король Джандора, для консультирования Салима аль-Нури по вопросам международной дипломатии в преддверии коронации, однако прошло две недели с тех пор, как она согласилась на эту работу, но ни шейх, ни его подданные не связались с ней, да и ее звонки оставались без ответа.

Шарлотта снова посмотрела на часы. Он опаздывал на час. Разочарованная, немного раздраженная и уставшая с дороги, она уже была готова уйти, однако, едва приблизилась к огромным дверям, те резко распахнулись, и вошел мужчина.

Несмотря на то что видела его фотографии в Интернете, Шарлотта оказалась не готова к столкновению с шейхом Салимом Ибн Хафизом аль-Нури во плоти. И впервые в жизни остолбенела.

Начать с того, что он оказался гораздо выше ростом, чем она ожидала. Гораздо выше. Более шести футов. Пропорционально сложен для такого роста. Широкие плечи, мускулистая грудь, длинные ноги. Такой большой, производит грозное впечатление. От него исходила мощная сила и властность.

Беспорядочно взъерошенные темные волосы обрамляют правильные черты лица, на щеках и подбородке темная щетина. И глаза были голубыми, как небо. Чувственность губ контрастирует с квадратной челюстью.

Свободная белая рубашка не могла скрыть перекатывающиеся мышцы, а расстегнутый ворот – темные волосы на груди. Рубашка заправлена в очень изношенные брюки галифе, провокационно подчеркивающие мускулистые бедра. Потертые кожаные сапоги плотно обтягивают икры.

Шарлотта ощутила натуральный и удивительно чувственный запах лошадиного и мужского пота. К собственному ужасу, все это в совокупности почти лишило ее чувств.

Он нахмурился.

– Миссис Маккуиллан? Уже уходите?

Шарлотта кивнула, лишь смутно осознав, что он не совсем верно назвал ее имя. И наконец вышла из ступора. Что с ней происходит? Будто впервые в жизни видит красивого мужчину.

Посмотрев ему в глаза, она ответила:

– Я ждала больше часа, ваше величество, и уже подумала, что вы не придете.

Его поразительные глаза сверкнули осуждающе.

– Я еще не стал королем.

Он опустил взгляд. Шарлотта ощутила сильное напряжение, но заставила себя расслабиться.

Он снова поглядел на нее.

– Вам предложили напитки?

Шарлотта покачала головой. Король, нет, шейх аль-Нури вернулся к дверям и кого-то позвал. Появился юноша в длинной тунике и тюрбане, тот самый, который проводил ее в кабинет. Тот глядел испуганно, а когда шейх что-то приказал ему на арабском, убежал.

Шарлотта услышала его слова и горячо возразила:

– Это неуместно! Откуда ему знать, что мне нужно что-то предложить? Ему всего двенадцать или около того. Меня должен был встретить кто-то постарше. Где ваши слуги?

Шейх аль-Нури медленно повернулся к ней, поднял бровь и скрестил руки на груди. Ее вспышка не поколебала его невозмутимости.

– Вы говорите по-арабски?

Шарлотта быстро кивнула.

– Как и на некоторых других языках. Но дело не в этом.

– Мне очень жаль. Я должен был вас встретить, но задержался на конюшне, так как получил подарок от шейха Надима аль-Сакра из Мерказада – чистокровного жеребца. Тот очень испуган после перевозки, потребовалось много времени, чтобы его успокоить.

Шейх аль-Нури пересек огромный королевский кабинет, прежде чем Шарлотта смогла привести в порядок мысли. Его извинения даже отдаленно не искренние. А она вновь на мгновение оказалась загипнотизированной его спортивной грацией, впервые увидев, чтобы люди так двигались. Шейх источал едва сдерживаемую силу и сексуальный магнетизм.

Он налил в стакан темно-золотую жидкость и обернулся.

– Могу ли я предложить вам что-нибудь?

У нее в горле внезапно пересохло, как в пустыне.

– Просто воды, пожалуйста, если можно.

Он подошел к ней и протянул стакан воды со льдом. Шарлотта вновь поразилась его хищной грацией. Протянула руку за стаканом. Их пальцы соприкоснулись. Ее будто током ударило. Чтобы скрыть эту реакцию, она быстро поднесла стакан ко рту и сделала глоток.

Шейх аль-Нури предложил ей стул.

– Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Маккуиллан.

И сам уселся на стул с другой стороны стола, небрежно расположив ноги прямо на столешнице и скрестив лодыжки. При виде подобной фамильярной позы Шарлотта застыла от возмущения и даже забыла о предложении присесть. Ему не хватает только посадить на колени полуголую танцовщицу.

Он взболтал жидкость в своем стакане и сделал глоток, потом взглянул на нее, подняв бровь.

– Судя по выражению вашего лица, сейчас у меня будет первый урок дипломатии и этикета?

Шарлотта отвела полный ужаса взгляд от потрепанных подошв его сапог, на которых виднелись темные пятна, судя по запаху, это был навоз. Она посмотрела в его бездонные синие глаза.

– Показывать свои ступни гостю в любой точке мира считается оскорблением.

Мужчина долго ничего не предпринимал, потом просто пожал плечами.

– В данной точке мира найдутся гораздо более изобретательные способы оскорбления людей. Тем не менее я постараюсь воздержаться от оскорблений моего консультанта по этикету.

Он снял ноги со столешницы, при этом продемонстрировав бедра. Шарлотта ощутила странное шевеление в животе. И почувствовала сожаление. И разозлилась на себя.

Под влиянием гнева процедила сквозь зубы:

– Я гораздо больше, чем «советник по этикету», шейх аль-Нури. Я – эксперт в сфере международных отношений и дипломатии, получила степень магистра в области ближневосточных отношений. Говорю на семи языках и только что закончила работать с королем острова Сент-Круа Аликсом, который после восстановления прав на трон так же успешно восстановил свою репутацию на мировой политической арене.

Шарлотта остановилась и выдохнула, слегка шокированная собственной речью.

У шейха аль-Нури не дрогнул ни один мускул.

– Миссис Маккуиллан.

– И я не миссис Маккуиллан, – огрызнулась раздосадованная Шарлотта, в то время как мужчина остался совершенно невозмутимым. – Я мисс.

Шейх проницательным взглядом оглядел ее с ног до головы. Шарлотту обдало волнами жара. Он, очевидно, пришел к какому-то нелестному выводу о ее статусе одиночки.

Уголки его чувственных губ чуть приподнялись.

– Хорошо. Простите меня за ошибку. Я просто предположил, о, пожалуйста, садитесь, мисс Маккуиллан. Вы заставляете меня чувствовать себя неудобно, нависая надо мной.

Шарлотта засомневалась, способно ли хоть что-то заставить его ощутить неудобство, и почувствовала непреодолимое желание выплеснуть гнев, топнув ногой. Что такое? Откуда вдруг эти сильные эмоции, сжигающие изнутри?

Куда делись холодность и спокойствие? Шарлотта впервые не смогла совладать с собой. Для ее рода деятельности очень важно выглядеть уверенно и профессионально, элегантно и утонченно, быть выше любых провокаций.

Она неохотно сделала так, как он сказал, села, внезапно почувствовав, что узкая юбка сковывает движения, а ворот блузки впивается в горло. Раньше та же самая одежда не доставляла неудобств.

Шейх поставил стакан на стол.

– Ваша компетенция не вызывает сомнений. Король острова Сент-Круа Аликс звонил мне и пел вам дифирамбы. Но я не нуждаюсь в ваших услугах. Мой брат нанял вас, несмотря на мои протесты. Я бы сообщил раньше, чтобы вы не приезжали, но, увы, не смог, так как вас пригласили, воспользовавшись моим отсутствием. Однако я приложу все усилия, чтобы способствовать вашему скорейшему возвращению в Великобританию, и, разумеется, вам будет выплачена соответствующая компенсация.

Его пренебрежение ее компетентным опытом задело Шарлотту. Как и высокомерное предположение, что ее легко уволить.

– Ваш брат меня нанял, и боюсь, только он имеет право меня уволить.

Шейх аль-Нури нахмурился, но это лишь усилило зловеще правильную симметрию его лица. Он сосредоточил на ней взгляд, и она замерла.

– Вы всерьез говорите о том, что предпочли бы остаться в стране, не имеющей выхода к морю и состоящей из песка, в городе, который регулярно погружается во тьму из-за перебоев с электричеством, чем оказаться в цивилизованном мире, наслаждаясь праздником? Моя коронация должна состояться за пару дней до Рождества, мисс Маккуиллан, и, если останетесь, я не смогу гарантировать, что вы успеете вернуться домой вовремя. Может быть, вы и не замужем, но ведь есть кто-то, ожидающий вас.

Шарлотте потребовалось несколько драгоценных секунд, чтобы осознать все, что он говорил, она не оценила дипломатичный намек на то, что ее может ожидать мужчина. Шейх демонстрировал явное презрение к полученному в наследство королевству – стране, не имеющей выхода к морю и состоящей только из песка. И правда, было что-то безнадежно тоскливое в песчаном море, окружавшем со всех сторон древний город, но страна проникла в душу Шарлотты, пробудила дух исследователя, искателя скрытой красоты.

– Я не привыкла нарушать договоренности, шейх аль-Нури, и с моей стороны было бы крайне непрофессионально уйти на ранней стадии. Что касается вашей доброй заботы о моем пропавшем Рождестве, уверяю вас, у меня нет ни особого желания, ни необходимости успевать к празднику. Меня вполне устраивает мое присутствие здесь.

Салим посмотрел на женщину и слегка опешил, привыкший к тому, что его приказам – в данном случае очень вежливому предложению – повинуются. Но она не уходила. Сидела прямо, как надменная балерина, и ее глаза были зелеными, как леса Шотландии из его отдаленных воспоминаний.

Она не в его вкусе, почему же тогда он заметил оттенок глаз? Салим предпочитал женщин более доступных, не использовавших одежду как броню. Все в ней – от аккуратной стрижки до темно-синего костюма и светло-серой блузки – демонстрировало приверженность к контролю и порядку, и это вызывало в нем протест.

И еще. К собственному раздражению, он не мог не заметить, что ее пухлые губы совершенно не соответствуют сдержанному поведению. Интересно, какие страсти бушуют за этим чопорным и аккуратным внешним видом.

Он взглянул на вырез ее блузки и подумал, распахнется ли она, если дернуть за ворот. А еще у нее учащенное дыхание, от которого вздымается грудь, а на щеках проступил румянец.

Он четко осознал, что она им заинтересовалась, но совершенно точно не пыталась заигрывать. Это что-то новое.

Его явно заинтриговала причина, почему она не торопилась попасть домой на Рождество, однако он сдержался и не спросил об этом. Он вообще избегал задавать вопросы женщинам.

Салим выругался про себя и передвинул стул, чтобы скрыть внезапное возбуждение, ставшее очевидным, благодаря облегающим штанам. Для него очень странно испытывать вожделение к женщине, которая желает его физически, но при этом смотрит на него как на непослушного школьника.

Вновь обретя контроль над телом, он встал, скользнув взглядом по ее торсу. Она поспешно вскочила. Ему показалось, что у Шарлотты тоже возникли некоторые сложности с самоконтролем, и это доставило ему некое извращенное удовольствие.

– Значит, вы полны решимости выполнять условия договора?

– Да.

– На какой период времени вас нанял мой дорогой брат?

– До коронации. Он сказал, если вам и дальше понадобятся мои услуги, вы сами продлите договор.

Салим вовсе не намеревался долго пребывать в качестве короля, однако не стал делиться этой информацией с малознакомой женщиной.

– Как пожелаете. Если вы действительно хотите остаться в стране из песка…

– Но мне она кажется красивой. Я имела в виду, в будущем. Сейчас здесь все в руинах, но у страны есть потенциал.

– Есть ли?

Ее зеленые глаза вспыхнули. Его заворожило то, как изменилось ее лицо, когда она оказалась во власти ярких эмоций. Эта женщина так естественна в своих реакциях. А потом что-то в нем ожесточилось. Он что, сошел с ума? Все женщины чего-то хотят от него, и она наверняка не исключение.

Может быть, ей важен престиж работы с ним. Безусловно, ее профессионализм оценят более высоко, если именно она будет сопровождать коронацию.

И он кое-что придумал.

– Вас не беспокоит, что работа со мной угрожает вашей репутации?

– Я здесь, чтобы упрочить вашу репутацию, шейх аль-Нури, и хорошо знаю свое дело.

На секунду он остолбенел, потом на лице расцвела искренняя широкая улыбка. Давно уже никто не говорил с ним настолько уверенно. Без трепета. Даже немного оскорбительно.

– Вздумали посмеяться надо мной.

– Я бы не посмел, мисс Маккуиллан. Боюсь быть отшлепанным за непослушание.

Ее щеки стали пунцовыми, и Салим почти пожалел о том, что поддел ее. Шарлотта быстро взяла себя в руки и потянулась за папкой, избегая смотреть ему в глаза.

– Если на этом все, шейх аль-Нури, я хотела бы где-то расположиться.

– Конечно. Позвольте мне показать вашу комнату.

Она пошла впереди него к выходу из королевского офиса, оказавшись выше, чем изначально показалось. Ему до подбородка.

Шарлотта знала, что шейх идет позади нее не отставая ни на шаг, и это напрягало, хотя и казалось, что он не интересуется ею как женщиной. Возможно, он и не стал бы подтрунивать над привлекавшей его женщиной и предполагать, что она его отшлепает, но при этом разум Шарлотты наводнили неуместные образы.

Этот мужчина настолько харизматичен, что, вероятно, вызвал бы эмоции даже у камня.

Он вел ее по широкому, длинному и пустому коридору. До сих пор она видела лишь нескольких слуг, и дворец казался безлюдным.

– Удивительно, здесь так тихо и так мало персонала. Это потому, что давно никто не живет?

Шейх аль-Нури остановился. Шарлотта была вынуждена сделать то же самое.

– Сегодня здесь мало людей из-за национального праздника, и не говорите, что вы упустили этот факт, проводя анализ.

Да, упустила и теперь чувствовала себя глупо, учитывая то, как она хвалилась своим профессионализмом.

– Не беспокойтесь, у вас будут слуги, во всяком случае, еду вам будут готовить. Завтра придет горничная.

– В этом нет необходимости.

Шарлотта изучила местные обычаи, но ощущала неудобство при мысли, что кто-то будет ее обслуживать.

– Так положено, мисс Маккуиллан. Если вы настаиваете на том, чтобы остаться, придется подчиняться нашим правилам.

Они прошли мимо двориков с красочной мозаикой и восхитительным фонтаном. Шарлотта хотела все осмотреть, но нужно было поспевать за его широкими шагами. Они завернули за угол, и она подскочила, когда навстречу важно прошагал павлин, распустив разноцветный хвост и совершенно не обращая на них внимания.

Шарлотта была немного растеряна, представляя шейха, основываясь на статьях о нем с броскими заголовками: «Шейх-плейбой открывает новый ночной клуб в Монте-Карло», «Состояние аль-Нури утроилось за одну ночь благодаря запуску нового мессенджера».

Он не сделал ничего, чтобы развенчать сложившийся образ, но казался ей глубже, чем ожидалось.