Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

Закинув рюкзак на плечо, он бодро зашагал в сторону трассы, а парень лишь хмыкнул и прошел мимо, не имея никакого желания помочь Дуняше и подтверждая расхожее высказывание о том, что настоящие мужики давно перевелись.

Да что же за день такой! То Коко отбирают, то права. Ну, погоди, погонщик медведей! Дуня бросилась за автостопщиком, но вместо того, чтобы что-то закричать ему, заставить остановиться, развернуться и продолжить торг, – просто подставила сзади подножку.

* * *

Как говорится, земля поднялась и неожиданно ударила в лоб. Хотя Иван успел подстраховаться, падая ничком, но все равно – боль вломилась в колено, в содранные ладони и шваркнувшую по гравию скулу. А потом сверху прилетела причина всего этого. Прямо на спину упала. На рюкзак с фотоаппаратурой.

Осознать сразу все Тобольцев не успел – слишком быстро происходили события. Но наглую девицу со своей спины стряхнуть просто необходимо! В том, что это она обеспечила ему такое фееричное падение, Иван не сомневался – нос щекотал запах духов. Вот же зараза! И ведь по ее виду и не скажешь, что на такое способна. Хулиганка, драчунья и скандалистка! А еще чулки надела…

Иван приподнялся на одном локте – который тоже саднил, – чтобы стряхнуть с себя нежданный груз. И тут увидел предмет раздора. На пыльной обочине в полуметре от них лежал кусочек ламинированного картона, выпавший из рукава его толстовки. Права Дульсинеи. Видимо, она их тоже заметила, потому что руки они протянули одновременно. Слабо сеньорите Тобосской соревноваться с профессиональным фотографом в скорости реакции!

Тобольцев зажал в ладони права Евдокии Лопухиной и повел плечами.

– Слезай с меня. Росинант не в духе.

Со стороны они наверняка выглядели странно – двое, сидящие на обочине дороги. Но Ивану было плевать на то, как они выглядят. Первым делом надо проверить, что там с фотоаппаратом. Тобольцев не стал брать в дорогу самое лучшее из своей коллекции. Но все равно – дорого. В том числе как память о потраченных деньгах. И вообще, не вставайте между фотографом и его камерой. А уже тем более – не падайте на камеру фотографа. Чревато.

Реклама футляра оказалась не полным враньем. Выдержал вес одной взбалмошной девицы. Впрочем, там весу немного – Иван на своей спине это оценил.

– Твое счастье, что футляр выдержал, – буркнул Тобольцев, после чего демонстративно расстегнул маленький карман внутри рюкзака, сунул туда права, застегнул кармашек, потом сам рюкзак, прижал его к груди и предъявил сеньорите Лопухиной ультиматум:

– Все! Ты везешь меня до Москвы. Потому что а) я сменил тебе колесо, б) твои права у меня. А уж про нанесение телесных повреждений я молчу! Как и про стресс. Опусти юбку, в конце концов! Иначе я за себя не ручаюсь.

Она торопливо одернула юбку, которая сбилась настолько, что показался кружевной край чулка. Теперь уже дырявого чулка. Что на поражающей мощности ее ног никак не сказалось. Почему красивые ноги достаются, как правило, девушкам со скверным характером? Ее следующие слова только подтвердили этот постулат:

– И тебе совсем не стыдно, что ты вот так… с женщиной? – Дульсинея довольно легко поднялась, отряхнула юбку.

– Это кто это говорит про «стыдно»? Человек, который опускается до методов физической расправы над оппонентом? Смотри! – Иван ткнул пальцем в ссадину на своем колене, виднеющуюся в свежей прорехе на джинсах. – А тебе не стыдно?

– Мне – нет, – посмотрела она на него сверху вниз с прямо-таки коронованным презрением. – Это моя машина и мои права, а ты… ты – узурпатор!

– А вот так вот! Кончилась ваша царская власть!

На это она не посчитала нужным ответить, дернула плечом и быстрым шагом пошла к машине, не оборачиваясь. Надо полагать, это можно было считать капитуляцией по-лопухински.

Иван отставил в сторону рюкзак и далеко не так легко, как Дульсинея, поднялся на ноги. Ну, оно и понятно – он упал на жесткую землю, а она – на него. Иван совершенно точно мягче, чем гравий обочины. Привычным движением закинул рюкзак на спину и двинулся к машине, прихрамывая. Он проехал несколько тысяч километров автостопом без какого-либо ущерба для здоровья. А теперь, уже практически на подступах к Москве, его завалила девица на красных лаковых шпильках.

А когда он все-таки доковылял до машины, она послала его в нокдаун еще раз. Ноги у нее все-таки охрененные. И что бы ему не подойти на полминуты позже? А так застал процесс стаскивания чулок в самый пикантный момент.

– Надеюсь, ты снимаешь их, чтобы перевязать мои боевые раны? – Иван устроился на сиденье, стараясь не смотреть на ее голые колени.

– Чтобы удушить, – буркнула в ответ Дуня. – Смерть от чулка, что может быть слаще для автостопщика-дембеля?

– Двадцать ден? – навскидку прикинул он. – Не удушишь. Надо как минимум сорок, – Иван вдруг поймал себя на том, что начал улыбаться. А потом все-таки скосил взгляд на ее голые колени и спросил неожиданно: – Ты не ударилась, Дульсинея?

– Да вроде нет… – немного растерянно ответила она. – Чулки только жалко. – Затем вздохнула, будто решаясь. – Хорошо, я довезу тебя до Москвы. Но потом ты мне точно отдашь права?

– Слово Дон Кихота! – торжественно пообещал Иван.

Дуня кивнула, и спустя несколько секунд красная «ауди» тронулась с места и выехала на трассу. Машина катила неторопливо, а девушка за рулем так же неторопливо прихлебывала холодный кофе. Пила кофе и молчала. Молчал и Иван.

Отнюдь не из-за той самой пресловутой коробочки из детской считалки, которой Дульсинея его еще раньше стращала. Просто надо было подумать. О целом ряде вещей. Например, о том, зачем он уперся с ее правами. Зачем не отдал их сразу, когда увидел, что они вместе с упаковкой тампонов выпали из раздраженно брошенной сумочки. Средство женской гигиены он на место вернул. А права зачем-то сунул в карман. А потом устроил этот спектакль с шантажом. Зачем? Ведь Евдокия была права – на заправке куча машин, и есть из чего выбрать. Да и негласные правила автостопа предусматривали, что ехать надо, пока по пути. А потом менять авто. Им с Дуней стало не по пути, и она явно дала это понять. Но Иван какого-то беса уперся. И вместо того, чтобы отдать права и найти другую машину, добился того, что последние сотни километров до Москвы он поедет с Евдокией Лопухиной на красной Audi TT.

А почему, собственно, и нет? Все равно задуманное несколько месяцев назад путешествие подходило к финалу. И он, говоря откровенно, несколько подзатрахался. И уже хотелось немного комфорта и стабильности. Иван решился на этот проект три месяца назад. Тогда тухло стало как-то. Для людей его профессии словосочетание «творческий кризис» объясняет любую неадекватность в поведении. Но Иван точно знал – никакой не кризис это. Просто тухло. Ребята из GEO звали снова в Кению – им понравилось сотрудничество с Иваном во время предыдущей поездки. Но даже в волшебную и первобытную Кению не хотелось. Потому что тухло было внутри.

А потом с Иваном случился типичный инсайт. Три волшебных слова: Москва – автостоп – Владивосток. Кто-то над его идеей поржал, включая двух его лучших друзей еще со школьной скамьи – Тина Тихого и Росю Ракитянского. Да сколько угодно они могли смеяться, а пара серьезных изданий заинтересовалась. И у самого Ивана загорелось и засвербило в одном месте. Он всегда был легкий на подъем, сорваться с места – раз плюнуть. И вот Иван уже с рюкзаком за плечами голосует на выезде с МКАДа. Это произошло три месяца назад. А теперь он возвращается назад. Домой. Точнее, не совсем домой, а…

Его размышления прервала мелодия.

We don’t need no education,We don’t need no thought control,No dark sarcasm in the classroom,Teachers leave them kids alone…

Иван вздохнул и полез за телефоном. Он и так проигнорировал три последних звонка от матери.

– Здравствуй, мам.

А дальше надо было отвечать как можно короче и лаконичнее.

– Нормально. Только что выехали из Пензенской области. Да, поел. У меня все нормально с голосом. Нет, я не простыл. Да, все в порядке. Не знаю. Постараюсь. Конечно, обязательно. Да, учту, – и, почувствовав, что в череде нотаций и вопросов образовалась брешь, спросил: – Как ба? – И дальше по тому же сценарию. – Хорошо. Но ты, если что, держи меня в курсе. Ну, конечно, я приеду. Как только смогу. Разумеется. Да, я понял, – прикрыл рукой микрофон, еще раз вздохнул, поскреб щетину и прижал телефон плечом к уху. Брешь быстро затянулась. Разговор тоже затягивался.

Когда диалог завершился, телефон был уже горячим. Иван зажал его в ладони и повернул голову вправо. Чтобы заметить, как по лицу девушки скользнула тень ехидной улыбки. Смейся, Дульсинея. Имеешь полное право.

А вот, кстати, о Дульсинее. Первоначальное впечатление треснуло по всем швам. По крайней мере, в него теперь совершенно не укладывались ни ее слова о хитроумном идальго, ни возмутительная выходка с подлой подножкой, ни импровизация на тему поставленного на счетчик брата. Да и «ауди» на механике сюда тоже не вписывалась, говоря откровенно. Вот чулки вписывались отлично. Но она их сняла, бесстыдница!

Снова зазвонил телефон – теперь уже у «бесстыдницы». Давай, бери трубку, Дульсинея. Моя очередь ехидно улыбаться.

– Привет… Да, еду… Нет, Илюш, сегодня не получится. (Тобольцев едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Илюша? Серьезно? Существуют мужики, которых зовут Илюша?) Да, знаю, знаю, обещала, но дорога… Просто у меня весь день сегодня в приключениях. (Точнее не скажешь. И, главное, сама их себе насобирала!) Сначала была крупная авария на трассе, и я полтора часа простояла в пробке, потом колесо спустилось… Да, меняла… Нет, не по карте – там связь не ловит. Люди на дороге помогли, незнакомые, да… (Угу, совершенно незнакомые. Ты на этом «незнакомце» уже полежать успела. Скажем об этом Илюше?) Потом на гаишника наскочила… чего-чего, денег хотел. Конечно, заплатила, только наличности теперь с собой нет… А у тебя как дела? Как сходили? Отлично. На концерт хочу, да. (На концерт Стаса Михайлова, видимо? Или что – Лепс? А, понял! Николай Басков!) Я подумаю, что тебе за это будет, очень хорошо подумаю… (Клизма ему за это будет! Ведерная! С ромашкой – потому что ромашка полезная.) Конечно, соскучилась… (Ну по Илюше-то как не соскучиться? Илюша… Илюша, блин! Нет, точно кретин какой-то…) Нет, торопиться не буду. (Конечно. Сто восемьдесят на спидометре – это мы вообще никуда не торопились. Черепашьим шагом практически.) Дорога что-то непростая. Скоро темнеть начнет, надо будет найти гостиницу… Что? Я сейчас Спасск проехала. Хорошо, погугли. Скинь мне названия по СМС… Погоди! Если будет возможность, узнай про оплату. Можно ли картой расплатиться? Спасибо! И я целую! (В лоб! Как покойника.) Конечно, как только буду в гостинице – позвоню.

Чтобы сдержаться и не ляпнуть ничего после того, как она завершила разговор, Иван принялся разглядывать свои потери. Дырка в джинсах, колено сбито до крови. Опустил козырек от солнца, на обратной стороне предсказуемо оказалось зеркало. Так, рожа почти не пострадала, все-таки борода – великая вещь. В том числе и в спасении от внезапных падений лицом в гравий. Вернув козырек в исходное положение, Иван принялся разглядывать руки. Немного ободрано, но без заметных царапин. Взгляд переместился на браслеты из кожаных ремешков на правом запястье. Браслеты выглядели как дешевая фенечка, которые так любят подростки, но на самом деле эти украшения сплели Ивану два славных парня племени масаи, с которыми он проходил обряд совершеннолетия в саванне. И каждая бусинка на этих кожаных шнурках имела особый смысл. Вот эта красная, например, – амулет для удачной охоты. Иван искоса посмотрел на девушку за рулем. А что? Похоже, работает амулет.

А у нее снова зазвонил телефон.

– Да, слушаю… Хорошо. Сметы готовы?… (Сметы? Сметы чего? Смета на борщ?) Нет, отправлять их не надо, я сама хочу взглянуть на конечную цифру… Оля, я сказала, не надо. (Ух ты, какой у нас, оказывается, может быть голос.) Мало ли что говорит Паша. С заказчиком договаривалась я. И все идет только через меня. А Паша пусть занимается стенами и окнами. (Бедный, бедный Паша… Но он не такой бедный, как Илюша. Ему клизму не сделают.) То, что он показал мне перед праздниками, – никуда не годится. Он вообще представляет себе, что такое фото в стиле ретро?… Заказчик хотел ретро, а не черно-белые портреты Мадонны… (Серьезно? Те самые? С конусами? Ну а что? Стильно так. Незабываемо. Впечатляюще.) Да… Ничего срочного нет? Хорошо. На связи.

И снова тишина. Чуть слышно мурлычет магнитола. Девушка за рулем сосредоточена на управлении машиной. Иван подводит итог своим размышлениям. Итак, Дульсинея оказалась все-таки Дульсинеей. А не безмозглой куклой. Так и славно. Им еще в пути как минимум сутки быть. С умным, профессионально успешным и адекватным человеком в дороге в любом случае приятнее. Правда, в нападении со спины адекватности было маловато, но это можно списать на то, что Иван сам ее спровоцировал. В любом случае им найдется о чем поговорить. Должно найтись. Как только она дуться перестанет. Дуня дуется. Дуня надулась. Тобольцев весело хмыкнул и принялся снова напевать себе под нос хит девяностых про тезку девушки, сидящей рядом.

Хватит дуться, Дуня. Давай поговорим. Фыркни на меня. Отреагируй. Вместо Дуни отреагировал ее телефон – весело пиликнул, оповещая о пришедшем сообщении.

* * *

Илюша прислал сообщение с адресом гостиницы. Написал, что отзывы хорошие, по карте оплату принимают (он звонил) и что даже забронировал номер. Осталось всего ничего – добраться до Шацка, а потом поколесить по городу в поисках нужной улицы.

Вообще-то она привыкла ездить без остановок на ночь. Видимо, день сегодня такой – солнце светит по-особенному.

– Ночевать будем в Шацке, – нарушила тишину Дуня.

– Как прикажет царица. Мне все равно, на каком коврике спать, – тут же послышался ответ.

– Ну, коврик, возможно, вам придется найти самостоятельно. Ведь автостопщики нигде не пропадут, верно? У меня зарезервирован номер в гостинице.

– Ой. А мы снова на «вы»? После всего, что промеж нами было…

Какой развязный комментарий, подумать только! Дуняша крепко сжала губы, чтобы не улыбнуться широко, припомнив, как совсем недавно этот самый тип отчитывался перед мамой, что «да, поел; нет, не простыл». Как мальчик, которого отпустили на прогулку в соседний двор. Кто бы мог предположить?

– Промеж нами в данном случае коробка переключения скоростей… Иван. До Шацка еще пилить и пилить. Думаю, что приедем по темному. Поэтому вопрос ТВОЕГО устройства на ночь остается открытым. Есть время подумать.

– Спасибо за заботу! – пассажир демонстративно прижал руки к груди. – Не пропаду как-нибудь. На ТВОИ зарезервированные царем Ильей палаты претендовать не буду. К тому же… мало ли… после твоего нападения… Я боюсь с тобой спать в одной комнате.

– Вообще подслушивать чужие телефонные разговоры нехорошо. Это раз. Я не говорила ТЕБЕ о том, кто резервировал номер. Это два. А в-третьих, сарказм не к лицу тем, кто величает себя Дон Кихотом. И действительно считаю, что надо подумать о месте, где провести ночь. Я не знаю этого города и ничего порекомендовать не могу.

– Полагаю, что в этой гостинице найдется свободный номер для бедного несчастного меня. Я вполне в состоянии себе снять номер в гостинице, что бы ты там обо мне ни думала.

Ого! Кажется, она задела мужскую гордость. Кажется, она у него есть.

– Отлично. Вопрос закрыт, – ровным тоном ответила Дуняша и сделала радио громче.

До Шацка путь прошел в полном молчании, что, видимо, устраивало не только ее. Потом стали искать гостиницу. Пришлось несколько раз останавливать Коко и интересоваться у прохожих, как проехать к нужной улице. В темном городе это было сделать не так-то просто, но автостопщик показал чудеса общения с незнакомыми людьми в незнакомых местах и, более того, полностью взял эту функцию на себя, не позволяя Дуняше вступать в разговор с «неизвестными мужчинами». Надо же, какой заботливый! А он, надо полагать, – известный. Ну-ну…

Гостиница оказалась маленькой, если не сказать – крошечной. Как выяснилось – всего десять номеров. Пять на втором и пять на третьем этажах. Совсем домашняя. И очень уютная.

– Как хорошо, что вы забронировали номер заранее, – проговорила женщина за стойкой регистрации, вводя Дуняшины паспортные данные в компьютер. – Успели взять последний свободный номер. Держите, – она возвратила паспорт. – Ресторан направо. Там можно будет поужинать. Там же и завтраки, с семи утра до половины одиннадцатого. Я провожу в номер, как только закончу с регистрацией. Ваш паспорт, молодой человек.

– Боюсь, вы неправильно поняли, – решила прояснить ситуацию Дуня. – Мы не вместе. Нам нужны разные номера. Но раз у вас все занято, думаю, молодой человек найдет себе другую гостиницу.

– Не обращайте внимания, – сладко улыбаясь женщине, проговорил за спиной автостопщик. – Мы просто поссорились по дороге. Знаете, как это бывает? Но ничего серьезного, все нормально. А у вас отличная гостиница. Давайте ключ и скажите, нам первый этаж или второй? Там направо или налево?

Естественно, та заулыбалась, понимающе кивнула головой и вбила его данные в компьютер!

«Слабо наступить каблуком на кроссовку?» – поинтересовался внутренний голос. Проверить это не удалось, потому что ключ вдруг оказался в руке Ивана, женщина вышла из-за стойки и направилась к лестнице, он за ней, а Дуня… Дуне пришлось их практически догонять!

– И что все это значит? – задала она вопрос, как только осталась наедине с негаданной радостью этого дня.

– Что-что… у меня в кровь разбито колено, мне надо промыть и обработать рану! А вдруг заражение крови случится? – ответила радость. – А потом я, так и быть, избавлю тебя от своего общества. Может, смогу выпросить какую-нибудь каморку со швабрами на одну ночь. Деньги творят чудеса.

– От чего заражение крови? От падения на дорогу? Ты никогда в детстве коленок не разбивал? Теперь понимаю, почему стал автостопщиком. Видимо, сказывается тяжелое детство, – вздохнула Дуняша, открыв сумку и вынув оттуда пластырь. – Держи. Ванная, видимо, там, – махнула рукой в сторону двери. – Даю десять минут. И ты покидаешь номер.

Он молча кивнул и занял ванную на полчаса! Просто непередаваемая наглость! Дуня сидела в маленьком креслице, слушала шум воды, думала про то, что этот… не очень хороший человек наверняка использует чистые ее, между прочим, полотенца, и ждала. Пока ждала – отзвонилась Илюше и маме, сказала, что все в порядке.

Наконец появился он – бог и царь автостопа, с мокрой торчком бородой и… топлесс, демонстрируя красивое подтянутое тело, а также татуировку на полплеча. Хотел лишить дара речи? Удалось.

Вот только не хватало остаться наедине с малознакомым полуголым мужиком с наколкой, который расхаживает по номеру, как по собственному дому. Дуня сидела и хлопала глазами, хотя очень хотела подбежать к двери, распахнуть ее широко и громко провозгласить: «Вон!»

– Я не тронул приготовленное для тебя полотенце, поэтому так посохну. Надо же было смыть с себя пот и кровь, которые мне принесло знакомство с тобой, Дульсинея. Много крови, много песен для прелестных льется дам… – вдруг запел серенаду и ни разу не сфальшивил (!), а затем перешел на обычный разговор. – Слушай, мне в голову пришла отличная идея! – Он бесцеремонно уселся на кровать. – Не нравится мне этот Шацк. Подозрительный какой-то городишко. Тревожно мне за сохранность твоей машины. Угнать, конечно, не угонят. А вот стекло разбить, покрышки порезать… В общем, я готов покараулить твою колесницу, Дульсинея. Безвозмездно. То есть даром.

– Вы посмотрите, какой благородный рыцарь, – голос все же прорезался, Дуня заставила себя не таращиться на татуировку и даже почувствовала, что в голове стали появляться мысли. – Неужели такие еще рождаются на земле? Думала, все, вымерший вид, о котором только в романах читать. А тут… Покажи свою камеру.

– Эмн… А вот в данный конкретный момент ЧТО ты имеешь в виду под камерой? А то я что-нибудь не то тебе покажу. И потом снова виноват буду.

– Ну, что там у тебя в рюкзаке? – не купилась на провокацию Дуняша. – Футляр, в футляре камера…

– А тебе зачем? – не сдавался автостопщик. – Что за внезапная страсть к фотоаппаратуре?

– А у меня хобби! И, может, я налаживаю дружеские отношения с персональным сторожем «ауди», – она не сдавалась тоже.

– Поверь мне, там, в футляре, серьезный аппарат, не для хобби. А сторож и так готов к налаживанию контакта, – развел руки, мол, любуйся. – И даже ужином тебя угостит. Хочешь?

– Поверь мне, серьезные аппараты – мой профиль. Камера, – протянула руку.

– Серьезные аппараты? Слушай, у меня есть такой серьезный… аппарат. И я тебе его с удовольствием… – осекся. Вздохнул. – Ладно, я понял. Сейчас будет тебе фирменная фотосессия от Ивана Тобольцева.

Он все же расстегнул рюкзак и достал камеру.

– Свет – дрянь. Но если ты таки настаиваешь…

Теперь вздохнула Дуня, поднялась с кресла и сама подошла, чтобы аккуратно взять у Ивана фотоаппарат, который тот неохотно выпустил из рук.

– Действительно… серьезная, – подняла глаза и даже слегка улыбнулась. – Я бы сказала, профессиональная. С такой расстаться будет сложно, автостопщик, – после чего на всякий случай удалилась на безопасное расстояние. – Что ж, за предложение фотосессии спасибо, конечно, но в другой раз. А вот как залог – сойдет. Отдам завтра, обнаружив свою машинку в целости и сохранности на стоянке.

Помолчали оба, оценивающе глядя друг на друга. Все по-честному. Сделка.

– Я же той, кто всех прелестней, песнь и кровь свою отдам… и фотокамеру, видимо, – наконец сказал он. – Ладно, по рукам. Но учти, что с ней надо обращаться очень нежно. И вот, возьми футляр. Мне так будет спокойнее. Слушай, а в твоей колеснице сиденья же раскладываются, да?

– Да ты прямо деловой человек. Буду очень осторожной, обещаю. Одевайся, Дон Кихот, пойдем – покажу, как раскладывать сиденья. И ты мне должен ужин.

Второе ЕЕ правило: «Внимательно следи за своими вещами, а особенно – документами».

Глава 3

Третье ЕГО правило: «Всегда следи за тем, что ешь и что говоришь».

Ресторан оказался скромным и провинциальным – в полном соответствии с самим населенным пунктом. И все равно гораздо более приличным, чем внешний вид Тобольцева. Это, впрочем, Ивана нисколько не смущало. Когда начиная с четырнадцати лет пестуешь в себе чувство, что ты круче всех и тебе плевать на мнение окружающих – рано или поздно срастаешься с этим чувством. Вот и сейчас Тобольцев не чувствовал ни малейшей неловкости ни из-за дырки на джинсах, ни из-за не до конца просохших волос. Самоуверенность загружена в программу автопилота.

Стул перед Дульсинеей Иван выдвинул тоже на автопилоте. Потому что если тебе с самого раннего детства вдалбливают, что ты должен быть хорошим и воспитанным мальчиком, – это тоже неизбежно прирастет к тебе. Куда-то тоже в программу автопилота.

Дульсинея невозмутимо и изящно устроилась на стуле и уткнулась носом в меню. И принялась внимательно его изучать, никак не реагируя на внимательный взгляд Ивана. И как он мог так ошибиться с первым впечатлением? Высшее образование, а то и все два у нее на лбу написаны.

– Я буду салат из свежих овощей и мясо по-французски, – девушка подняла голову от меню. – И чай с лимоном. А на десерт тут только мороженое и шоколадка.

– Ты меня разоришь, – слова рождались сами собой. Неизвестно откуда. – У нас, у автостопщиков, ограниченный бюджет! Поэтому чай – без сахара.

– Хорошо, – его одарили внимательным взглядом темных глаз из-под идеально изогнутой темной же брови. – Ты сказал, что приглашаешь на ужин. У меня сразу несколько вопросов. Как же ты собирался оплатить номер в гостинице, если бюджет не позволяет похрустеть сахаром? И второй. Приглашая девушку в ресторан, ты всегда сразу обговариваешь, что она может заказать, а что нет? – Дульсинея захлопнула меню. Спокойно так, без аффектированного жеста. – Договорились. Без сахара. И шоколадку я оплачу сама. Отдельным счетом.

Ивану вдруг показалось, что ему устраивают очередной нагоняй на тему «Ваня, как тебе не стыдно! Хорошие мальчики так себя не ведут» сразу и мать, и бабушка. И сразу два противоположных желания: сказать «Я больше так не буду» и огрызнуться. Однако он давно вырос и поумнел. Поэтому сделал третье.

– Давай спишем все на стресс, а? И, наверное, шоколадкой я все-таки смогу позволить себе угостить царицу. В знак признательности за вкусное печенье. Между прочим, печь у тебя получается прекрасно. Почти так же, как управлять колесницей.

– Сомнительный комплимент, – ее улыбку он принял как знак примирения. Очередного. – Если учесть, что все закончилось угрозой изъятия прав.

– Ничего эти дэпээсники не понимают! – фыркнул Тобольцев. – Ни в печенье, ни в том, для чего человеку нужна Audi TT. Как ты думаешь… – Иван пошелестел своим экземпляром меню. – Можно тут рискнуть заказать рыбу? Смотри, как шикарно звучит – «рыба по-царски»! Подозреваю, что это то же мясо по-французски, только из минтая. Или они разорились на судака? Как считаешь?