Праздничный Коридор

– Она обиделась что ли? – Петя искал поддержку у Розы Самуиловны, – я ведь ничего обидного ей не сказал. Зоська на самом деле очень отличается от наших, как она выразилась, советских девчонок – те что-то все плетут, какие-то разборки и интриги, сплетни и зависть. А Зоська, она особенная – честная и благородная. Такая не предаст и не обидит. А еще она красавица – в общем лучше всех девчонок, вместе взятых.

– Успокойся, Петя! Зося не обиделась, а просто засмущалась. Пойдем к ней на кухню – чай пора пить.

Роза Самуиловна давно рассмотрела в Зосе какую-то особенную природную стать и благородство. Особенно ей нравились Зосины руки – работящая, не отлынивающая от работы девчонка, а руки как у избалованной подиумной модели.

Тонкая кисть и длинные, изящные пальцы с прекрасно очерченными выпуклыми ногтями. Такие ногти не создашь маникюром, здесь все от природы. Или от породы?

Зима постепенно и неумолимо начала перетекать в весну. Снег по обочинам дорог и на дворовых детских площадках сначала побурел, стал рыхлым, а затем начал превращаться в веселые ручейки. С крыш зазвенели блестящие капельки, которые к утру превращались в длинные острые сосульки.

Петя уже прошел медицинскую комиссию, получил направление из военкомата на учебу в военное училище, которое базировалось в далекой Сибири. Зося нашла военный городок на карте, посчитала расстояние от него до Горевска – получалась внушительная цифра с несколькими нулями.

– Петя, – начала тормошить она парня, – разве военкомат тебе ничего поближе не предлагал? Ты посмотри, сколько километров нас будет разделять. По железной дороге и за две недели до тебя не доберешься. А твоя мама уже знает, что ты скоро так далеко и надолго уезжаешь?

– Не паникуй, Зося! Далеко – это только на карте. А вообще кроме железнодорожного транспорта у нас еще и авиация существует. Предлагал ли мне еще что-то военкомат? Да, предлагал. Но все это скучно – связь, финансы, ПВО. У меня был выбор, и я сам выбрал пехоту. Хочу пешочком потопать по матушке нашей земле и с танками в догонялки поиграть. Романтики хочу.

– Ты, действительно, подумал бы хорошенько прежде, чем принимать такие кардинальные решения, – пробовала урезонить Петю Роза Самуиловна, – на кого мать оставляешь? Ты у нее один, а годков ей уже немало настучало. Мы с ней одногодки, а я уже пенсионерка. Кстати, разве военкомат не попросил согласие твоей мамы на твою учебу в военном училище? Если я не ошибаюсь, то согласно закону тебя не имеют права призвать в армию, а тем более направить на учебу в военное училище по простой причине – пенсионный возраст твоей матери.

– Мама у меня человек самостоятельный. Она привыкла жить одна. В ближайшие дни я ей обязательно позвоню и все расскажу. Думаю, что она меня поймет и возражать против моего поступления в училище не будет. В военкомате, конечно же, попросили письменное согласие мамы, и я обещал, что в ближайшие две-три недели она такую бумагу пришлет. В общем, решение я уже принял. А ты, Зоська, не бурчи, а собирайся в Сибирь на экскурсии. В первый день летних каникул покупай билет на самолет и через несколько часов я тебя в аэропорту встречаю.

– Это точно исключается. Я самолета с детства боюсь. Мама один раз пыталась меня в младенческом возрасте затащить в самолет, но я такой рев устроила, что пришлось билеты сдавать и пересаживаться на поезд. После этого мы в редкие летние отпуска отправлялись с ней только поездом.

И вот они, первые дипломы о специальном банковском образовании. Ромашовой Зои Николаевны и Котовича Петра Сергеевича.

Две темно-синие книжечки лежали на праздничном столе рядом с огромным фирменным тортом Розы Самуиловны.

– Зося, Петя! Если я что-то понимаю в жизни, то сегодняшний день для вас двоих, как двуликий Янус. Очень значимый, счастливый день ваших первых достижений. И этот же день – дорожная развилка, которая делит ваш общий путь на две дороги. Дорогие мои ребята, пожелания старой учительницы будут короткими – какие бы километры вас не разделяли, постарайтесь уберечь свою дружбу от любых невзгод. Ты когда, Петя, уезжаешь?

– Я думаю, что недели через две. Сдам экзамены и останусь там ожидать результат. Путь действительно неблизкий и я думаю, что сюда смогу приехать только через год – в первый летний отпуск. Но вам обещаю писать длинные письма с полными отчетами о своей службе.

– О твоих длинных письмах я уже наслышана. Ты именно такие письма обещал мне писать, когда уезжал со стройотрядом. Оказался полным обманщиком. Я от тебя получила две короткие записки, нацарапанные наспех на колене.

– Зося! Я клянусь, что письма будут длинными и обстоятельными. У меня в училище будет больше свободного времени. Чем вечерами заняться в казарме – только письма писать. В стройотряде – то посиделки возле костра с гитарами, то вечеринка, то местный клуб. А в армии не разгуляешься. Там все под контролем отцов-командиров.

– Петя, если ты меня обманываешь, то я тебя накажу.

– Каким образом?

– Все очень просто – я тоже тебе писать не буду. Сиди там и догадывайся, чем мы тут занимаемся.

– Зося, позволь тебе не поверить, – засмеялся Петя, – в тебе полностью отсутствует такое качество, как жестокость. Ты добрый и отзывчивый человек, а значит, простишь мне мое редкое шалопайство. Давай мы с тобой больше не будем говорить на эту тему. У нас есть еще в запасе целая неделя для разгульной жизни в этом городе. Отдыхаем и гуляем по полной программе.

– А почему неделя? Пять минут назад ты уверял, что у тебя есть еще две недели.

– Да, две недели. Но одну неделю я должен провести дома, с мамой. Мама очень на меня обидится, если я уеду, не побывав дома. Но нам с тобой и одной недели хватит, чтобы побывать во всех наших любимых местах. А еще давай покатаемся на теплоходе по реке. Кроме того, Зоська, не забывай, что тебе нужно подготовиться к вступительным экзаменам в институт. Да и вообще у тебя еще куча нерешенных вопросов.

– О чем ты?

– Ты забыла, что нужно появиться в банке, отчитаться по итогам учебы в техникуме и получить направление для поступления в институт. Да и с институтом ты пока не определилась.

– Вот с институтом-то я точно определилась. Буду поступать в институт народного хозяйства. Там есть факультет «Банковское дело».

– Но нархоз находится в Лабинске. Тебе нужно будет уехать из Горевска. А как на это смотрит Роза Самуиловна?

– Роза Самуиловна одобрила мой выбор. Тем более что навещать ее и Михаила Исааковича я смогу довольно часто – кроме каникул, можно приехать и на выходные от занятий дни. Километров-то тут всего – чуть больше сотни. Как видишь, проблемы выбора учебного заведения у меня нет. Проблема подготовки к экзаменам для меня тоже не существует – я отлично помню весь материал из техникумовской программы. А вот сходить в банк – это действительно серьезно. Я думаю, что от меня там потребуют полный письменный отчет, ведь кроме стипендии, я еще получала материальную помощь от банка. И еще остается вопрос – одобрят ли там мой выбор института и специализации. Но все это через неделю. Сначала тебя проводим, а потом я займусь своими делами. Петя, ты уезжаешь так далеко и, мне почему-то кажется, очень надолго! Это огромное расстояние преодолеть не так-то просто. Конечно, есть авиарейсы, но они стоят определенных, для нас с тобой пока недосягаемых денег. Возможно, через пять-шесть лет, когда мы будем работать, для нас стоимость билетов и не покажется такой потрясающе большой, но пока… Нет, Петя, ты не сможешь, каждый год приезжать домой. И я в этом почему-то уверена.

– Зося, снова старая песня. Если я даже и не смогу приехать, то на телефонный звонок и у меня, и у тебя, наверняка, деньги найдутся. Все, давай закроем эту тему. Не ленись сама мне писать, и все будет хорошо!

– Я понимаю, что такая односторонняя связь тебя вполне устроит. А как быть мне? Я тоже хочу о тебе все знать.

– Так ты письмо напиши, а вслед мне позвони и спроси, получил ли я письмо. Вот все и узнаешь – засмеялся Петя.

Одна неделя беспечных, веселых и очень грустных дней пролетела мгновенно.

Петя уезжал. Роза Самуиловна и Михаил Исаакович приехали вместе с Зосей на вокзал, но почему-то отправление поезда не стали ожидать, пожелали Пете будущие генеральские погоны, попрощались и уехали.

Петя и Зося стояли на платформе возле большого, затасканного по студенческим отрядам, чемодана. Петя был в каком-то приподнято-возбужденном состоянии, улыбался и шутил. Зося, наоборот, с каждой минутой все более мрачнела и замыкалась в себе.

И вот, на перрон, сопя и постукивая колесами, въехал веселый, какого-то голубенького цвета, пассажирский состав. Проводницы откинули ступеньки, и пассажиры начали подниматься в вагоны.

Петя обнял Зосю и попытался заглянуть в ее глаза. Но Зося упрямо отводила их в сторону. А поезд уже готовился к отправлению. Вот и проводницы в несколько голосов затянули: «Граждане пассажиры, до отправления поезда осталось несколько минут. Просим занять свои места в вагонах».

Зося, наконец-то, подняла свои потемневшие, налитые непролившимися слезами глаза. Петина улыбка мгновенно исчезла с лица:

– Зоська, панночка моя, успокойся. Ничего не случилось. Я просто ненадолго уезжаю и скоро вернусь.

Петя наклонился и хотел поцеловать Зосю в щеку, но ее губы оказались непозволительно близко и совершенно определенно пахли ванильным мороженым. Петины губы скользнули по Зосиной щеке, коснулись ее волос, и остановиться уже было невозможно. Первый настоящий поцелуй был коротким и обжигающим.

А поезд уже начал медленное движение. Петя схватил свой чемодан и запрыгнул в вагон. Ошеломленная Зося провожала поезд до конца перрона, а затем еще долго смотрела ему вслед.

Зося возвратилась домой, подошла к зеркалу и начала внимательно себя рассматривать: нет, ничего в ней не изменилось, разве, что губы слегка припухли и на щеках алый румянец появился.

«Нужно умыться прохладной водой, все пройдет, и дотошная Роза Самуиловна ничего не заметит», – начала успокаивать себя Зося.

Но умываться совсем не хотелось – ее лицо хранило прикосновения Петиных горячих губ и грешного поцелуя.

«Петька, придумал! Целоваться прилюдно на перроне! Вот я ему напишу в первом же письме все, что о нем думаю», – придумывала Зося наказание другу.

Но сердитые и обличающие Петю эпитеты никак не приходили в ее голову. Перед ней тут же возникло улыбающееся Петино лицо. Ей захотелось погладить рукой колючую Петину щеку и снова ощутить на себе прикосновение его губ.

Вечером Зося отказалась от ужина – боялась зорких глаз Розы Самуиловны и Михаила Исааковича. Спать ей тоже не хотелось. Она побродила по своей комнате, затем надела халатик и пошла к своей тетушке – виниться за сегодняшнее свое недостойное поведение.

– Тетя Рози, – Зося тихонько постучала в дверь комнаты Розы Самуиловны, – к тебе можно войти?

– Конечно, Зося, входи. Я сама хотела у тебя спросить, как Петя уехал? Он на нас с Михой не обиделся за то, что мы не дождались поезда?

– Вот об этом я и хочу с тобой поговорить. Только можно я свет в комнате поменяю на ночной.

– Да меняй, конечно! А что случилось, ты не приболела? Тебе ведь яркий свет раньше никогда не мешал.

– Просто я хочу тебе кое-что рассказать, но мне стыдно.

– Я догадываюсь, о чем тебе стыдно рассказать, но никакого стыда здесь не вижу. Я внимательно слушаю тебя, Зосенька!

– Понимаешь, тетя Рози, Петя меня на вокзале поцеловал! Без моего разрешения! – поспешила уточнить Зося.

– Что-то я не помню, чтобы парни спрашивали у девушек разрешения на поцелуй. И со мной тоже так было – взял и поцеловал без моего согласия, – призналась тетя Рози.

– Но он меня поцеловал в губы!

– Зося, разве тебя это сильно огорчило? – засмеялась Роза Самуиловна, – и, скажи откровенно, ты не хочешь, чтобы Петя тебя еще раз поцеловал?

– Но он,… Наверное, хочу, – призналась Зося, – правда, не на вокзале. Там все смотрели на нас. И что люди подумали!

– Что подумали? Молодые – позавидовали, старые – полюбовались и свою молодость вспомнили. Вообще по большому счету, люди о вас через минуту забыли. Теория жизни такова, что каждый занят собой в первую очередь. Об этом ты перестань совершенно беспокоиться. А у вас с Петей, похоже, наступила пора новых отношений – ваша дружба может перерасти в любовь. Наверное, все возможно. Только вы сами этого не замечали. Ты становишься взрослой, Зосенька.

– Как ты считаешь, моя мама осудила бы меня?

– Я думаю, что нет. Твоя мама, скорее всего, порадовалась бы за тебя. Это большая удача, когда первая любовь может связать двоих достойных во всех отношениях людей. Кроме того, вы же с Петей не вчера познакомились – вас связывают два года дружбы, и вы все знаете друг о друге. Перестань себя корить, Зося – никакого дурного поступка ты не совершила. Тем более Петя. Иди спать. Ты завтра в банк пойдешь?

– Что-то завтра не хочется. Я в банк пойду через день. Нужно успокоиться и привести свои мысли в порядок.

– Совершенно правильное решение, Зосенька. Завтра ты спокойно подумай о себе и о Пете, – заулыбалась Роза Самуиловна, – а вот, послезавтра – об учебе.

Следующий день, как и предполагала Роза Самуиловна, был посвящен Пете. Первую половину дня Зося бродила по городу. Побывала в городском парке, где они с Петей еще вчера катались на качелях. Зашла в кафе и заказала себе то самое ванильное мороженое, которое им обоим нравилось. Постояла возле опустевшего техникумовского общежития. Сходила на стадион, где они зимой с Петей катались на коньках. Там сегодня гоняли мяч рослые, крепкие ребята в пропотевших майках. Заметив Зосю, они дружно стали ей махать руками и что-то кричать. Зося быстро ушла со стадиона: «Нет, мне не нужны новые знакомства, – приказала себе Зося, – я буду Петю ждать». Она еще не понимала, что означает это слово «ждать», но уже была готова на какие-то жертвенные шаги во имя просившейся к ней любви.

Дома Зося переоделась в халатик и подошла к книжной полке. Здесь на видном месте стоял небольшой блокнот для записей. Эту красивую книжечка когда-то, давно, в прошлой Зосиной жизни, ей подарила мама. На кожаной обложке блокнота было выполнено замысловатое тиснение, странным образом напоминающее букву «З». Что означало это тиснение, мама не знала. Возможно, это был логотип какой-то художественной мастерской, выполнявшей заказы на оформление канцелярских товаров, но это было совершенно неважно. Главная ценность блокнота была именно в этой заглавной букве «З». Мама тогда сказала:

– Смотри, ребенок, это твой именной блокнот. Сюда ты можешь записывать все важные моменты и события в своей жизни. На, пользуйся и не потеряй.

В далеком прошлом, при живой и здоровой маме, в Зосиной жизни не происходили события, достойные именного блокнота. А потом, после маминой смерти, Зося берегла эту книжечку и боялась испортить глянцевые странички описанием незначительных случаев из своей жизни.

Вчера уехал Петя и она не может сказать ему, что совсем на него не сердится за тот вокзальный поцелуй, а уже скучает без него и очень хочет снова увидеть.

Зося погладила рукой кожаный переплет маминого подарка и решила, что это будет ее дневник, который она назовет «Моя жизнь без тебя». Зося открыла первую страничку книжечки, каллиграфическим почерком вывела «Моя жизнь», подумала и добавила «в разлуке с тобой». Не может быть ее жизни без Пети, а разлука как приходит, так и уходит. Надо только подождать.

В банке Зося не была целый год, но там ничего не изменилось. Холодные, чопорные в своих мраморных нарядах коридоры, плотно прикрытые двери в кабинеты. Зося прошла в отдел кадров и с удовольствием отметила, что красивая блондинка за рабочим столом так же улыбчива и приветлива, как и год назад.

– Ромашова, – приподнялась она ей навстречу, – проходи, присаживайся. Я сейчас доложу руководителю, что ты у меня – он хочет с тобой побеседовать.

Она протянула руку к внутреннему телефону:

– Александр Михайлович, у меня наша Ромашова. Пришла с отчетом и за направлением на учебу. Вы хотели ее увидеть.

И уже обращаясь к Зосе, сказала:

– Он приносит тебе свои извинения. У него сейчас клиенты и Александр Михайлович сможет нас принять только через полчаса. Подождешь?

– А разве может быть иначе? Конечно, буду ожидать столько, сколько необходимо. Скажите Инна Петровна, а он всегда и перед всеми извиняется за мелкие нестыковки по службе?

– Да, всегда и перед всеми. И перед директором завода, и перед уборщицей. Он не разделяет людей на главных и второстепенных. Вот так нам повезло с руководителем. Работать под его руководством одно удовольствие.

Через полчаса Зося и Инна Петровна сидели в кабинете начальника областного филиала банка. Александр Михайлович внимательно изучил Зосин диплом и удовлетворенно произнес:

– Ну, что ж, молодец, Зоя Николаевна! Не подвела ты наш коллектив. Твой диплом с отличием о многом говорит. А сейчас поведай нам о своих планах на ближайшее будущее.

– Я же вам докладывала, что Ромашова хочет поступать в институт, – поспешила сообщить Инна Петровна.

– Извините, Инна Петровна – я все помню, но Зоя Николаевна должна мне об этом сама сказать. Если я не ошибаюсь, она в прошлом году была у нас на практике и, наверняка, сейчас точно знает, что работа банковского служащего – тяжелый, кропотливый, утомительный труд с ненормированным рабочим днем и редкими выходными. Так, что, Зоя Николаевна, Вы не передумали, и все так же хотите получить банковскую специальность?

– Да, я уверена в своем выборе. Я люблю работать с цифрами, и меня это не утомляет.

– Это, конечно, хорошо. Но работа в банке в первую очередь предусматривает работу с людьми. Наших клиентов в большинстве случаев представляют профессионалы, и общаться они предпочитают с такими же профессионалами. Ну, да ладно, этому, я думаю, вас будут учить в институте, а мы сейчас вернемся к цифрам.

Александр Михайлович взял в руки телефонную трубку и отдал распоряжение своему секретарю:

– Вера, пригласите ко мне главного бухгалтера, Софью Анатольевну. А нас пока побалуйте чайком.

Через некоторое время в кабинет Александра Михайловича вошла стройная, темноволосая женщина.

– Вызывали, Александр Михайлович?

– Да, просил зайти. Хочу вас познакомить вот с этой молодой особой – Зоя Николаевна Ромашова. Она по нашему направлению окончила банковский техникум, а сейчас мы ее направляем на учебу в нархоз. От вас я хочу следующее – все виды банковской практики Ромашова должна отработать в нашей бухгалтерии, на какой-нибудь, временно свободной, штатной должности. Пусть совместит институтскую учебу с азами банковского бухучета и операционной работы с клиентами. И приработок к стипендии ей будет не лишним. Договорились?

– Никаких проблем, Александр Михайлович. Все сделаем. Я могу идти?

– Да, вы свободны.

Пока Александр Михайлович отдавал последние распоряжения Инне Петровне по поводу направления на учебу в институт народного хозяйства, Зося успела подойти к выходу и приоткрыть дверь в тамбур. Из приемной она услышала раздраженный голос Софьи Анатольевны:

– Надоели эти блатные. Очередная протеже. Работать нормально не дают. Какая-то девчонка, а ты, Верочка, вынуждена ей чай подавать.

– Это входит в мои обязанности – чай подавать. А свои претензии, Софья Анатольевна, вы могли высказать Александру Михайловичу. Я ведь ничего не решаю, а сплетнями не интересуюсь.

В это время Зося и Инна Петровна вышли из кабинета управляющего в приемную. Софья Анатольевна расцвела в улыбке:

– Что ж, милая девочка! Мы с вами обо всем договорились. Милости прошу к нам в бухгалтерию на все ваши плановые практики. Поможем, подскажем и научим. Приходите, – пригласила она еще раз Зосю и величаво выплыла из приемной.

Зося не была готова к явному, неприкрытому лицемерию взрослого человека, занимающему такую высокую должность, как главный бухгалтер филиала солидного банка. «Может, здесь все такие, но я не разобралась, – думала она, – ладно, утро вечера мудрее. Мама всегда говорила – не делай поспешных выводов. Получу образование, приду сюда на работу, а потом и разберусь. Возможно, она специалист высокой квалификации, ценный для банка работник, поэтому Александр Михайлович ее уважает».

«Но Александр Михайлович не может быть лицемером, – приняла твердое решение Зося, – Красивый, строгий, интеллигентный. А какие глаза – ласковые, с веселой искринкой. Разве могут такие глаза лгать? Именно под руководством такого человека я бы хотела работать. Нет, он настоящий». Но что такое «настоящий» мужчина, Зося пока не знала.

Зося сдала последний вступительный экзамен в институт и в тот же день возвратилась в Горевск.

Она не сомневалась, что в институт будет обязательно зачислена – техникумовский диплом с отличием и отличные результаты вступительных экзаменов гарантировали ей зачисление, стипендию и предоставление общежития. Но вот с общежитием Зося явно поторопилась – Роза Самуиловна и Михаил Исаакович были просто категорично против того, чтобы Зося в чужом городе жила в общежитии.

– Знаешь, Зосенька, – доказывал ей Михаил Исаакович, – общежитие для домашней девочки – это последнее дело. Я в нашем, техникумовском общежитии, насмотрелся на нравы современных девочек. И сигаретки, и винцо, и мальчики. А потом бесконечные беременности и аборты. Не смущайся, мой ангел, я знаю, что ты себе этого никогда не позволишь. Но распущенные соседки по комнате, кого хочешь до болезни доведут. Да, что я тебе рассказываю – у тебя уже были примерно такие соседки. Вспомни Гвоздикову и Золотареву. Девочки вроде из благополучных семей, а получили полную свободу и сразу загуляли. Ты разве забыла, какие они потасовки устраивали из-за мальчиков? А на втором курсе, это уж когда ты жила отдельно, я из их комнаты сколько раз пьяные компании разгонял. Комната всегда была грязная, прокуренная, с плохим запахом. Да и что же мы с Розочкой не сможем снять для своей девочки комнатку в приличной семье? Все, Зосенька, организуем – и комнатку подберем рядышком с институтом, и полный пансион оплатим, чтобы завтраки и ужины тебе свеженькие готовили. Ты, Зосенька, главное учись и домой чаще приезжай. Мы с Розочкой скучать без тебя будем. Правда, Розочка?

– Ты как всегда прав, Миха. Комнату мы с тобой вместе будем выбирать – я хочу с хозяйкой познакомиться и попробовать ее еду. А ты Зося не спорь – ишь, захотела самостоятельной жизни. Вспомни, как недавно болела, чуть с Михой на ноги поставили! И, пожалуйста, никаких экстернов! Ты еще маленькая, и все в жизни успеешь – и институт закончить, и наработаться. Главное, чтобы ты здоровье сохранила.

Роза Самуиловна и Михаил Исаакович действительно нашли для Зоси чудесную съемную комнату. Им помогли знакомые преподавателя из будущего Зосиного института. Это было достаточно изолированное, небольшое помещение в большой благоустроенной квартире. Хозяйка квартиры и раньше сдавала свою комнату студентам. На то были две простые причины – боялась одиночества и не располагала средствами, чтобы достойно содержать большую квартиру. Старушка-пенсионерка, ранее преподаватель-лингвист, владела английской разговорной речью и с удовольствие дала свое согласие Розе Самуиловне, что общаться с Зосей они будут только на английском языке. Роза Самуиловна просто сияла от удовольствия – у Зоси намечалась ежедневная практика, что полностью заменяло дополнительное репетиторство по английскому языку. Такая удача! Если после окончания института Зося не захочет работать в банке – а в нашей жизни происходит много неожиданных вещей, которые мы не планировали, – то сможет работать преподавателем или переводчиком.

А Зося, тем временем, вспомнила свое былое кулинарное пристрастие и на столе, к приходу с работы дядюшки и тетушки, каждый день появлялись все новые и новые блюда. Роза Самуиловна была просто поражена:

– Зося, откуда это умение и навыки? Кое-что ты готовишь, несомненно, лучше меня. Я бы никогда не додумалась печь булочки из гречневой муки, а обычную кашу приготовить на воде и приправить зажаркой на растительном масле. Все необычно и очень вкусно. Но кто тебя, детка, всему этому научил?

– Да никто меня не учил. Всему научилась сама, когда мама серьезно заболела. И вас обоих, тетя Рози, давно нужно перевести на диету. Посмотри, дядя Миха, с удовольствием ест вместо твоей жирной молочной каши, мою размазюху с луком и морковью. А ты туда можешь еще добавить рубленое отварное яйцо. Еще полезнее будет. Высококалорийная еда здоровья не добавляет. А я тоже хочу, чтобы вы с дядей Михой сохранили свое здоровье на долгие годы.

– Что ж, Зося, придется мне на старости лет брать у тебя уроки. Не все же мне тебя учить.

Зося уже начала собираться к отъезду в институт, когда от Пети пришло первое письмо. Из почтового ящика его забрала Роза Самуиловна. Она еще месяц назад ключик от почтового ящика, который висел на гвоздике в прихожей, переложила в свою сумочку. А на очередной Зосин вопрос, куда запропастился ключик, ответила: