Деньги со стоном

Женя освободилась поздно, зашла в спальню, заперлась, разделась и сразу же отправилась в ванную, соединенную с комнатой напрямую. Она приняла душ, вытерлась и, не включая в спальне свет, нырнула под одеяло.

А Ларион уже там. Женя врезалась в него мягко, не больно, но вскрик ужаса вырвался из ее груди. Она решила, что в постели покойный муж.

– Тихо, Маша, я Дубровский! – сказал Ларион, обнимая ее.

– Да, конечно же, это ты! – Из ее груди вырвался вздох облегчения.

Она сама прильнула к нему и замерла, наслаждаясь ощущением.

– А ты думала, это Леша?

– Нет, не думала. – Женя оттолкнулась от него, зачем-то глянула в сторону двери.

– Он с другой стороны, стоит в углу, смотрит. Леша еще не умеет материализоваться, как я.

– Кто не умеет? О ком ты?

Женя и сама все поняла, но ей очень хотелось, чтобы Ларион опроверг ее страшные догадки.

– Как это о ком?… – Ларион повернул голову в сторону от Жени. – Леша, вали отсюда!

– Ты шутишь! – в страхе пробормотала она, вцепившись в него.

– Я и сам такое же привидение. Меня менты застрелили.

– Да ну тебя! – Женя оттолкнулась от него.

– И похоронили как собаку.

– Хватит! – Она запаниковала.

– Но я такое могу! – заявил Ларион, порывисто потянулся к Жене, мягко, но напористо взял ее за плечи, уложил на спину.

– Не надо! – Она с силой оттолкнула его.

– Да шучу. Живой я и невредимый. Но голодный.

– Да?

Женя расслабилась, пошла у него на поводу, но в самый последний момент пугливо дернулась и прошептала:

– Я не могу! Там Леша и его мать.

– А со мной теперь только так, по лезвию бритвы. Влево-вправо, и полетели.

– Куда? – спросила она.

– В пропасть.

– Вместе?

– Если хочешь.

– Хочу!

Ларион уже вошел в раж, когда на ручку двери кто-то надавил. Женя дернулась, но он лишь усилил темп, заставил ее покориться своей воле. В дверь постучали, но это их не остановило.

Когда азарт схлынул, Женя тут же поднялась, набросила халат.

– Я сейчас, – изнывая от приятной усталости, с легкой тревогой сказала она.

– Я жду.

Ларион должен был влезть в шкаф или даже выскочить в окно. Мало ли, вдруг менты нагрянули? Свекровь постучалась, сейчас Женя откроет дверь, и начнется.

Но Ларион так и остался лежать в постели. Хватит с него, набегался. Галя пробила ситуацию. У ментов на него толком ничего нет. Невнятные свидетельства Размолова и злые домыслы оперов. Посадить его, конечно, могут, даже обвинение предъявят, но суд обязательно оправдает. Если адвокату хорошо заплатить. А деньги есть.

Но не было никаких ментов. Женя вышла к свекрови, вернулась, закрыла дверь, легла.

– Тебе надо уходить, – сказала она, прижимаясь к Лариону.

– Неужели Леша ревнует?

– Свекровь что-то чувствует.

– Знаешь, я бы свернул ей башку.

– Что? – Женя вскочила, села, уперлась рукой в его грудь.

– Но я в такие игры больше не играю.

– Нет?

– И в ментов я не стрелял.

– Ну да, к нам приходили, спрашивали.

– Там на Размолова покушались. И на Мелентьеву, да?

– Да, была Мелентьева.

– Она Леше сильно мешала.

– Не знаю.

– Я знаю. Он мне Мелентьеву заказал.

– Да?

– Не можешь в это поверить? – с ухмылкой осведомился Ларион.

– Ну, если честно, то могу.

– Чем она ему мешала?

– Не мешала. Просто он хотел, чтобы она продала ему свои акции.

– А она не продала, и он ее заказал.

– Об этом Леша не говорил. Но заказать действительно мог.

– Надо же, с каким чудовищем ты жила!

– Судьба у меня такая, с чудовищами… – Женя осеклась и настороженно глянула на него.

– Не парься, все путем. На то я и чудовище, чтобы жить с красавицей. Мы же теперь вместе?

– Знаешь, я бы не хотела.

– Не понял!

– Я не хотела бы афишировать наши отношения, – поторопилась Женя озвучить свою мысль.

– Да и не надо. Будем жить здесь. Дом за кем остается?

Ларион снова вспомнил про свекровь. Возможно, он поторопился зарыть топор войны. Ему очень нравился этот дом, и если он отходит по наследству матери покойного, то почему бы не восстановить справедливость силой? Мать отправить к сыну, а дом вернуть невестке.

– За мной.

– А фирма?

– Тоже мне. Есть и другие акции, да и свободные деньги.

– Много?

– Много. Леша собирался акции выкупать. Там около двухсот миллионов.

– Долларов?

– Рублей, конечно. Леша их матери оставил. Как и квартиру. Я не против.

– А если сердце матери не выдержит разлуки с сыном? – в раздумье спросил Ларион.

– Ты же не станешь этого делать? – Женя посмотрела на него большими глазами.

– Можно помочь провидению.

– Не надо!..

– Думаешь?

– За кого ты меня принимаешь? – Женя гневно замахала руками.

– За красивую женщину с неплохим чувством юмора.

– В твоих шутках нет смысла.

– Почему?

– У Ольги Юрьевны есть муж. Ее доля отойдет ему.

– Ты уже думала об этом, не так ли? – осведомился Ларион.

– Я думала?! – вскинулась Женя.

– Думала, конечно. Так вот знай, я человек мирный, даже мухи не обижу.

– Зачем ты мне это говоришь? – Женю вдруг затрясло от волнения.

Ларион видел, что задел ее за живое. Вдруг она действительно хотела избавиться от своей свекрови? Если так, то в ее лице Леша Хворостов обрел достойного продолжателя своего дела.

– Тебе же не нужны проблемы из-за меня?

– Мне вообще не нужны проблемы.

– Вот и хорошо.

Ларион закрыл глаза, не желая больше разговаривать. Кажется, он нашел свое счастье, и теперь нужно думать, как удержать его в руках. Для этого ему как минимум требовалось оставаться на свободе, в то время как менты из кожи вон лезут, стремятся посадить его за решетку.

Похоронная церемония, напудренный труп, гроб с музыкой – это не для Глеба. Но и не поехать с Олесей он не мог. Музыка звучала где-то там, в глубине кладбища, а Глеб сидел в машине, по светлую сторону от ворот.

Через какое-то время его сознание вдруг пронзила острая мысль:

«Хворостов и Ларион – одного поля ягоды. Если один умер, то другой сейчас может быть на его похоронах. Что мне делать, если Ларион где-то рядом, причем отнюдь не с благими намерениями?

Пистолет мне привезут только вечером. Сейчас я вряд ли смогу голыми руками отбиться от Лариона, но все равно должен идти к Олесе. Надо будет, я закрою ее своим телом».

Гроб уже был опущен в могилу, когда Глеб подошел к Олесе. Молодая красивая женщина в черном платке со слезами на глазах бросила в яму горсть земли. Олеся наблюдала за ней в каком-то непонятном оцепенении. Лицо напряжено, взгляд неподвижный. Глеб взял ее под локоток.

Она пугливо дернулась, резко глянула на него, тут же выдохнула с явным чувством облегчения.

– Ты?!

– А кого ты ждала?

– Я ждала? Нет! Он где-то здесь! – Олеся лихорадочно огляделась по сторонам и полезла в сумочку.

– Кто здесь? – не понял Глеб.

– Ларион!

– Ты его видела? – Глеб тоже полез к ней в сумочку, хотел взять оттуда револьвер.

На них стали коситься, но его это ничуть не смущало. Если Ларион рядом, то здесь сейчас такое начнется!

Но ничего не происходило. Лариона нигде не было видно.

– Пошли! – Олеся схватила Глеба под локоть и повела за собой к выходу.

В другой руке она держала телефон, приложила его к уху и сказала:

– Яша, я на кладбище! Знаешь, кто ко мне там подходил?… Тебе откуда это известно?… Догадываешься, стало быть? Плохо работаете, товарищ майор! Со мной-то все в порядке, а зачем он приходил, изложу в письменном виде! – Олеся замолчала и вернула телефон в сумочку.

– Мне тоже в письменном виде? – спросил Глеб и огляделся.

На одном памятнике он увидел изображение человека, очень похожего на Лариона. Палец его невольно дернулся на спусковом крючке. Еще чуть-чуть, и он выстрелил бы себе в ногу.

– Сама не поняла, как он появился. Как будто из-под земли. А может, из ямы?

– Давай без фантазий.

– Он ушел, а я стою, поджилки трясутся.

– Ушел или обратно в землю канул? – полюбопытствовал Глеб.

– Не знаю, может быть.

– Угрожал?

– Нет, как раз наоборот. Сказал, что ни в чем не виноват. Мол, я в Яшу не стрелял.

– А кто?

– Подставили его.

– Кто?

– Хворостов меня заказал, а Ларион отказался. Тогда он другого человека нанял, похожего на него.

– Когда-то это называлось гнилыми отмазками.

– Это и сейчас так называется.

– Нельзя ему верить.

– И Дашу он не убивал.

– А кто? Неужто Хворост? На него сейчас все можно валить.

– Нет, не Хворост.

– А кто?

– Он сказал, что ты. Больше некому. Только ты не подумай, что я его послушала, – спохватилась Олеся. – Как ему можно верить?

– Как?

– Да никак!

Глеб подошел к своей машине, поднял правую руку, думая отключить сигнализацию, но понял, что собирается нажать на спусковой крючок, выругался и достал из кармана ключи.

– Не надо нервничать. Я сама не своя. Так вот активно и умело его ловят. Как он мог появиться на кладбище?

– Он всегда ходит рядом со смертью, – сказал Глеб, помогая Олесе сесть в машину, закрыл за ней дверь и тут же занял место за рулем.

– Он говорил, что не надо его бояться, – произнесла Олеся.

– Значит, надо. – Глеб завел двигатель, включил скорость, отпустил педаль тормоза.

– Неужели Хворостов действительно меня заказал?

– Ну, если Ларион признался…

– Его жена такая вся горем убитая, – сказала Олеся с сарказмом.

– Красивая женщина.

– Что? – Олеся глянула на него так, как будто он ей изменил.

– Тебе надо успокоиться. Волшебные капли у нас есть.

Ему и самому захотелось выпить. Ларион обладал свойством действовать на нервы одним только воспоминанием о себе, а тут явился во плоти. Ясно, что на уме у него ничего хорошего не было.

Глава 12

Лето было на исходе, ночи становились все длинней и холодней. Осень уже пряталась в желтеющих листьях. Пришло время подумать о зиме, запастись жирком, обустроить берлогу и впасть в сладкую спячку.

С Женей все было путем. Она распустила охрану, рассчитала прислугу, свекровь ее не тревожила. Поэтому Ларион мог свободно расхаживать по дому, а по ночам выходил и во двор. Заточением он такую жизнь отнюдь не считал. Развлечений ему хватало, начиная с Жени, но Ларион не собирался связывать себя семейными узами. Эта женщина уже тяготила его. Да и не жизнь это без настоящего рискового дела. Рано или поздно он снимется с якоря.

Но пока что его все устраивало. Вензелю подфартило чуть меньше, но и у него не жизнь, а малина. Он крепко спал, когда появился Ларион.

Зато Галя не знала покоя. В доме все вычищено, выдраено, на веревках сушится белье, в кастрюле на кухне что-то варится. Да и сама она как зимняя ягода, чуть перезрелая, но не вялая, даже хрустящая. Грудь упруго колыхалась под халатиком, наброшенным на голое тело. Глазки у нее веселые, в них счастливая сытость женщины, только что удовлетворенной.

– Как вы тут? – спросил Ларион.

Только тогда в ее глазах мелькнула тревога.

– Ваня с тобой никуда не пойдет! – заявила она.

– Куда он не пойдет? – Ларион удивленно повел бровью.

Он едва удерживался от желания распахнуть ее халатик и узнать, что под ним спрятано. Чисто для того, чтобы поглумиться, унизить. А то слишком деловая. Но Ларион дал себе слово не быковать. Если, конечно, ситуация не выйдет из-под контроля.

– Хватит с него. – Галя отвела взгляд в сторону.

– Это ты о чем?

– Не пойдет он с тобой на дело, – ответила она, все-таки набралась решимости и посмотрела ему в глаза.

– Почему?

– Ему и здесь хорошо!

– С этого бы и начинала.

– Да и сам ты к нам не ходил бы.

– Вот даже как!

– Фотографии ваши по всему городу красуются.

– Сама же говорила, что нас не за что взять.

– А то я не знаю, кто такой майор Гроздьев. Живыми вы от него не уйдете.

– Ну да, конечно. Ты долго Ваню прятать собираешься?

– Да хоть всю жизнь!

– Вот и хорошо, – с улыбкой проговорил Ларион.

– Что хорошо? – Галя косо глянула на него, выискивая подвох.

– Все хорошо. Пусть сидит ровно и не отсвечивает.

– А ты?

– И я в завязке.

– Правда?

За спиной у Лариона открылась дверь, на кухню вломился Вензель, сытый, помятый, сонный.

– Братуха! – Он расплылся в улыбке и полез обниматься. С виду медведь, а по сути телок самый натуральный. Потому с таким удовольствием и ухватился губенками за бабью сиську.

– Дело у меня к тебе, братан, – похлопав Вензеля по спине, сказал Ларион.

– Да? – Тот вопросительно, с заметной тревогой глянул на Галю.

Не хотелось ему из-под ее юбки выползать. А она боялась его отпускать, потому и нахохлилась, уперла руки в бока.

– Забор надо поставить, – сказал Ларион.

– Какой забор? – не понял Вензель.

– Сплошной. Чем выше, тем лучше. Чтобы соседи тебя не видели.

– Да?

Ларион достал из кармана пачку денег, отсчитал ровно половину.

– Юра, ну ты вообще! – Вензель просиял.

– Нельзя тебе к ментам.

– Да я понимаю. И забор поставлю!.. Нормально все будет.

– А если вдруг?… – Ларион остро глянул на своего дружка.

– Братан, я – могила!.. Ничего не знаю, ничего не видел!

– Ну, тогда бывай! – Ларион похлопал Вензеля по плечу, подмигнул Гале и вышел из дома.

По большому счету их обоих нужно было мочить. Чтобы концы в воду. Но сейчас не время создавать себе проблемы. Теперь он сам должен держаться в образе телка, высосать из Жени все, что только возможно. Не исключено, что Вензель скоро ему пригодится.

За окнами уже стемнело, когда появилась Олеся и позвонила. Глеб вышел с пистолетом под курткой, открыл ворота. Она заехала во двор, потом в гараж.

Он вошел туда, обнял ее и сказал:

– Что-то я соскучился по тебе.

– Не врешь? – Она глянула на него с надеждой, но вместе с тем и отстраненно.

– Случилось что? – спросил Глеб.

– Почему случилось? – Она удивленно повела бровью, но при этом продолжала думать о чем-то своем.

– Может, Марина?…

– Нет, с ней-то как раз наоборот, – сказала Олеся, отстранилась от него, повернулась к лестнице, по которой можно было зайти в дом, минуя двор.

Глеб двинулся за ней.

– Она сказала, что уже привыкла к тебе, – на ходу проговорила женщина.

– Да ну!

– Поняла, что у нас все серьезно. А это действительно так? – Олеся резко повернулась к нему.

– Ты сомневаешься?

– Если честно, то да.

– Почему?

– Возраст. Та же Хворостова моложе меня.

Они прошли на кухню, там Глеб снова поймал Олесю, развернул к себе, обнял. Не нужна ему никакая Хворостова.

– Чай, кофе? Целоваться?

– Целоваться, – с улыбкой ответила она.

Глеб еще крепче прижал ее к себе. Олеся часто задышала, расслабилась, но на стол себя усадить не позволила, даже оттолкнула его.

– Извини, – спохватилась она.

– Не буду ничего спрашивать. – Глеб выразительно посмотрел на нее.

– День трудный был. А потом еще и Хворостова эта…

Глеб вскинул брови, подбивая Олесю на продолжение.

– Сама не знаю, зачем к ней сунулась, – сказала она и поморщилась.

– Куда к ней?

– Домой. В офисе она не появляется. Вот я и подумала, что ей не нужны акции. Мне все не требуются. Двадцать два процента, и контрольный пакет за мной. Там сейчас Грешнев за главного, за ним глаз да глаз нужен, а я всего лишь член совета директоров.

– Хочешь стать председателем?

– Дело не в том, – отмахнулась Олеся.

– А в чем?

– Да в том, что эта сучка послала меня как последнюю лахудру. Да еще и посмеялась!

– Интересно.

Глеб достал из холодильника сырые стейки. Можно сунуть их в духовку, немного подождать, и ужин готов.

– Это самое слово она и сказала, – заявила Олеся. – Мол, интересно. Когда Хворостов предлагал тебе сделку, ты отказалась. Так почему я теперь должна соглашаться? Мне кажется, она в курсе, что Хворостов меня заказал.

– Муж и жена – одна сатана.

– Вот я и говорю. А то таким ангелочком прикидывается. Перья некому драть. А может, и есть кто-то. В тихом омуте, как говорится…

– Как насчет баньки? – поинтересовался Глеб.

– С веничком? – Олеся подошла к нему, обвила руками шею, взгляд ее подернулся страстной дымкой.

– Как заново родишься.

– Как хорошо, что ты у меня есть.

Олеся прижалась к нему, потерлась, высекла искру и даже не пикнула, когда он усадил ее на стол. Иногда у них так случалось. Сперва веничек, а потом уже банька. Они еще молодые, так им и положено.

Рана затянулась накрепко, легкие качают воздух исправно, только вот кашель не хочет отпускать. Иногда так зайдешься, что грудь от боли начинает гореть огнем. Когда-нибудь это пройдет, но Яше нужно работать уже сейчас. Лариона так и не взяли. Ни его, ни Вензеля. Как будто корова языком слизнула.

Именно Яша и должен был их искать. Хотя бы для того, чтобы не лишать себя повода допросить Евгению Хворостову, получить удовольствие от общения с ней.

Смерть Хворостова прошла как несчастный случай, и Яше как бы не с руки было выяснять обстоятельства его гибели. Тем более обвинять его жену, которая, по сути, получила выгоду от всего этого. Контрольный пакет акций «Тепломорстрой» стоит не очень-то дешево.

Яша не стал вызывать вдову в управление, сам приехал к ней домой. Без предупреждения. Нажал на клавишу звонка, посмотрел в глазок камеры, через который за ним должен был наблюдать охранник. Но тот на его появление никак не отреагировал. Калитку ему открыла Евгения.

Волосы у нее были убраны в хвост на затылке, причем сделала она это совсем недавно, возможно, на ходу, по пути к воротам. Об этом можно было судить хотя бы по волосинке, которая свисала с плеча. Наверное, женщина вырвала ее, в спешке закрепляя волосы заколкой или даже резинкой.

Косметики на ней немного, но подкрашено все – глаза, губы. Запах дорогих духов. Халат длинный, плотно запахнутый, но вряд ли она ходила в нем по дому. Возможно, под одним халатом был другой, куда более легкий, даже фривольный.

И еще Евгения казалась Яше слегка растерянной. Видимо, его нежданный визит застал ее врасплох, а проигнорировать майора Гроздьева она никак не могла.

Яша мог оторвать ее от мужчины, с которым она проводила время если не в интимной, то уж точно не в траурной обстановке. Ни платка на ней, ни черной ленты на лбу. Не носила она их или забыла надеть.

Евгения вопросительно смотрела на Яшу. В глазах ожидание, на губах – затаенная улыбка. Да, она знала, кто к ней пожаловал, но все же гость должен был представиться.

– Майор полиции Гроздьев, – официальным тоном, но не холодно сказал он.

– Я вас слушаю… – начала она и осеклась, вспомнив что-то важное. – Майор Гроздьев?… А разве вы не в больнице?

– Уже нет.

– Бледность у вас нездоровая. Да вы проходите! – Евгения распахнула калитку, повела его к дому, но у самого крыльца остановилась, медленно, с чувством неловкости повернулась, виновато глянула на него и спросила: – Вы ведь, конечно, знаете, что произошло?

– Если вы про мужа, то да, – ответил Яша.

– Я осталась одна.

Он глянул на нее с чувством нежности. Красивая она, хрупкая и беззащитная. Если ей нужна помощь, то он только рад будет подставить надежное мужское плечо.

– Понимаю.

– А вокруг люди, злые языки. Я не могу впустить вас в дом.

– Поговорим здесь. – Он кивком показал на скамейку перед домом.

– Но в то же время вы из полиции. Вас интересует мой муж. – Евгения поежилась.

Погода вроде бы неплохая. Солнце, редкие белые облака. Но ветер прохладный. Не сильный, однако нахальный.

– Интересует.

– Тем более что его обвиняют в покушении на вашу жизнь. Прошу! – Она решительно поднялась на крыльцо, распахнула перед гостем дверь.

В прихожей идеально чисто, ненужная обувь убрана, мужских туфель не видно. Носки по углам не валяются.

В каминном зале работала сплит-система, воздух освежался, но все равно угадывался запах сигарет.

– Думаю, вы не откажетесь от чашечки кофе? – с улыбкой спросила хозяйка дома.

– И от сигаретки.

– Извините, но…

– Да я и не курю. – Яша улыбнулся, осторожно приложил руку к груди. – Врачи не разрешают.

– Очень хорошо, что вы их слушаетесь. Я сейчас. – Евгения ушла.

Яша вышел в холл, осмотрелся, принюхался. Вроде бы ничего подозрительного. Он заглянул в ванную и не нашел там никаких следов мужского присутствия. Не было ни бритвы, ни мелких волос на раковине.

Но если в доме есть мужчина, и у них с Евгенией близкие отношения, то он может пользоваться умывальником, расположенным где-нибудь на втором этаже. Или другим здесь, на первом. Дом большой, санузлов здесь несколько. Возможно, есть сауна в цокольном этаже.

На второй этаж Яша подниматься не стал. Не рискнул. Какой женщине понравится, когда незваный гость, да еще и сотрудник полиции, бродит по дому без разрешения хозяйки и что-то вынюхивает?

Евгения как будто понимала, что он может сунуть нос куда не надо, поэтому на приготовление кофе у нее ушла всего пара минут. Яша уже сидел в кресле, когда она зашла в комнату. Все тот же длинный халат, волосы на заколке.

К кофе Женя подала сладкие плюшки, судя по запаху, совсем свежие, хотя и немного остывшие.

– Сами пекли? – спросил Яша, взяв одну плюшку.

– Да, утром. – Она сначала ответила, а затем задала себе вопрос, нужно ли было ей это говорить.

– Привычка?

– Вы о чем?

– Может, вы привыкли мужу булочки по утрам печь.

Она с удовольствием приняла подсказку, но внутреннее напряжение осталось.

Был у нее мужчина. Возможно, он и сейчас в доме. Евгения, конечно, красавица, но все же обычная женщина, и ничто человеческое ей не чуждо. Яша в любом случае не имел права ее осуждать. Но в то же время он мог заподозрить ее в сговоре против мужа.

– Да, конечно.

– А сейчас печете себе.

– Скучно мне в одиночестве. – Она вздохнула. – И тоскливо. А тут хоть какое-то занятие.

– И по дому сами убираетесь?

– Должна же я принимать лекарство от скуки, – ответила Женя и натянуто улыбнулась.

– Ну да, конечно. А раньше прислуга у вас была, разумеется.

– Не хочу, чтобы меня жалели.

– И охранник был.

– Охранник – мужчина. А я женщина. Зачем давать почву для слухов?

– А как же безопасность?

– А мне кто-то угрожает?

– Надеюсь, что нет.

– На ночь я выпускаю Цеба, а днем… в принципе собака и днем может охранять.

– Собака вашего мужа не спасла. Охранник, кстати, тоже.

– Вот и зачем он мне такой нужен?

– А может, он и не хотел Алексея Дмитриевича спасать.

– Почему не хотел? – Евгения приложила ко рту ладошку, как будто для того, чтобы сдержать стон возмущения.

Уж не собирается ли Гроздьев обвинить ее в сговоре с охранником против мужа?

– Потому что спал и не хотел подниматься.

– Вы всерьез так считаете? Или у вас что-то другое на уме?

– Если вы думаете, что я собираюсь вас в чем-то обвинять…

– Меня? А какое я могу иметь отношение к охраннику?

– В том то и дело, что никакое.

– Я не причастна к гибели мужа. – Евгения постаралась взять себя в руки.

– Я совершенно в этом уверен. Есть человек, который мог помочь ему умереть. Он стрелял в меня. Теперь я пытаюсь его найти.

– Да, я знаю, кто стрелял. Приходили, спрашивали, – сказала она. – Следователь был, из убойного отдела приходили. Алексей все отрицал.

– Что отрицал?

– А это правда, что Олеся Мелентьева – ваша жена? – спросила вдруг Евгения, глядя на Яшу как на горшок с золотом, который она вдруг обнаружила у себя на грядке.

– Нет, не жена.

– Дочь у вас общая?

– Да.

– Вы могли бы за нее убить, ведь так?

– Кто вам такое сказал?

– Леша говорил. Он хотел выкупить у Мелентьевой акции, она отказалась, тогда мой муж решил ее заказать. Это уже ваша версия, так?

– Да.

– А Леша все-таки решился, нанял Лариона.

– Возможно.

– Вы вмешались, приняли на себя пулю, предназначенную Мелентьевой.

– Было такое дело, – подтвердил Яша.

– Ларион сбежал, отправился к Леше, хотел получить с него деньги, но получил пулю… – Женя осеклась.

От внезапной тишины у Яши зазвенело в ушах.

– Кто вам такое сказал? – спросил он.

– Я так поняла, – испуганно выдавила она из себя.

– Кто дал вам понять?

– Алексей.

– Хотите сказать, что он убил Лариона?

– Я не в курсе, кто это был. Знаю, что к Алексею приходили за деньгами.

– Кто?

– Говорю же, не в курсе. – Евгения наклонила голову, сжала ладонями виски. – Это было на следующий день после того, как с вами случилась беда. Леше позвонили, он собрался и уехал. Я потом заглянула в ящик стола, где у него лежал пистолет, там было пусто. А когда он вернулся, ствол не появился. Мне кажется, муж кого-то убил.