Записки разведчика. Книга вторая

– Очень интересно! И как это ты всё за меня успел решить? Всю ночь думал? Не поеду!

– Почему?

– А кто ж за моей хатой смотреть будет?

– Ну, может, Харитон присмотрит?

– Ага! Харитон! И вернусь я к голым стенам!

– Почему? Человек он, по-моему, серьёзный, работящий.

– Ага! Работящий! Я его с детства знаю, работящего! Без ста граммов он ни о чём не может думать! Работящий он! Стоит только на хозяйстве остаться, как начнёт всё на выпивку менять, работать, так сказать.

– И часто он так меняет?

– Да ты к нему в гости сходи! Стол, стул, голые стены. Он даже спит на полу. А ты – работящий…

Столько обиды и злости на Харитона я не ожидал услышать от неё. И тут мне закралась одна интересная мысль.

– Мария Семёновна, Вы его до сих пор любите?

Ох, как взвилась! Бежать от неё срочно надо, а то убить ненароком может! Ни разу в такую переделку не попадал! Фу, притомилась, вроде бы. Полчаса… Вот это любовь у неё! Бьёт ключом, да всё по голове норовит!

– Ну, тогда у меня есть предложение другое. Если Вы позволите, я хотел бы у Вас тут пожить и одновременно присмотреть за квартирой. Как Вы на это смотрите?

– Отрицательно, Юра.

– Мария Семёновна, я с Вами сейчас говорю, как человек, которому известно гораздо больше, чем я могу сказать. Я стараюсь Вас защитить от тех военных, которые после перестрелки остались живы и гуляют по свободе. Я имею полное право немедленно Вас арестовать и доставить в штаб нашей части со связанными руками. Но не хочу я этого делать! Давайте уже жить дружно! Я обещаю Вам целость и сохранность вашего имущества.

– Фу! Вот с этого и надо было начинать! А то: любите, не любите… Отлюбила его на всю оставшуюся жизнь! С тех самых пор он и начал пить без просыха. И жаль его, конечно, но отгорело таким пламенем, что нет пути назад, и не будет. Ключи на буфете лежат, разберёшься. А его в квартиру не пускай! Чтобы духу его тут не было! Понял?

– Что ж тут не понять-то. Машина через десять минут подъедет. Собирайтесь.

На улицу мы вышли только после того, как Сиротин подъехал к подъезду. В автобусе уже сидел какой-то старший лейтенант. Раньше я его не видел.

– Юра, ты с нами?

– Нет, у меня ещё тут дела. Я сообщу потом что и как.

– Ну, хорошо! Бывай!

– До встречи!

Уехали, только пыль из-под колёс. А мне остаётся сейчас разыскать мальчишек, которые подобрали гильзы. Очень нужны они!

Два часа кружусь тут, и никого из детей вообще не видно. От жары они спрятались, что ли? Снова Харитон идёт.

– Дядь Харитон, подскажите мне, а куда мальчишки подевались все?

– Как это куда? А Вы разве в школе не учились?

– Ох ты ёж ты! Как же я совсем запамятовал-то! И через сколько они появиться могут?

– Судя по всему, через полтора часика, стало быть, и появятся. Да Вы не переживайте так, господин лейтенант! Здесь они будут! Никуда не денутся!

– Спасибо большое, дядь Харитон! А то я совсем забыл про всё с этой войной…

– Да не за что. Бывайте здоровы!

– До свидания!

Чтобы время не терять, пройдусь-ка я по площадке, может, ещё что найду. Я ведь ещё следы от пуль не осматривал. Следов всего четыре. Самый верхний пустой. То ли улетела назад, то ли дети вытащили. А вот остальные – с пулями. Трудно их будет вытащить, но время есть, поковыряюсь. Инструментик бы какой-нибудь раздобыть, типа молотка и зубила… А то финка обломиться может. Хотя, в одном месте выкрашивается кирпич, можно вытащить пулю. Готово! Теперь можно и поздравить себя с небольшой победой! Ух, ты! А одна пуля – трассер! Очень интересно! Значит, первая пуля пролетела мимо. Так, надо её вытащить. Странно, конечно, но кирпич и тут рассыпается… Что это за сорт глины в них, что рассыпается от удара пули? Надо выяснить. Тогда и третью можно достать. Готово! Все три достал. Сколько времени ушло на них? Сорок минут. Теперь ещё покопаемся, гильзы поищем.

А Травкин был левша или правша? Если правша, то никаких гильз тут нету, а если левша, то не там искал, потому что гильзы в другую сторону отлетают. Есть ещё одна, но снова не то. А это что за пятно? Пахнет машинным маслом. Мотоцикл тут стоял. Ещё одна большая гильза. А от портативного нет ни одной… ладно, подождать теперь можно, тем более, что первые ученики домой возвращаются.

Глава 8

Хромов

Полковник Хромов, начальник разведотдела Юго-Восточного фронта, встречал автобус около входа в штаб. Первым вышел и представился военный:

– Здравия желаю, господин полковник! Старший лейтенант Сизов.

– Здравствуйте, Антон Аркадьевич. Как доехали?

– Прекрасно! Это наши новые технологии так работают? Прекрасная техника!

– Вроде того! – Улыбнулся ему Хромов.

Из автобуса вышла Мария Семёновна. Хромов тут же подошёл к ней:

– Здравствуйте, Мария Семёновна! Я – полковник Хромов Андрей Павлович. Как доехали? Вас не укачало?

– Спасибо большое, Андрей Павлович! Я даже оглянуться не успела, как уже тут! Прекрасно доехали!

– Ну, что ж! Милости прошу к нашему шалашу! – Хромов сделал приглашающий жест рукой в сторону входа в штаб.

В своём кабинете он обратился к прибывшим:

– Вас привезли сюда для того, чтобы защитить от непредвиденных обстоятельств, которые могли бы с вами произойти. Некоторое время вам необходимо будет пожить у нас, чтобы мы смогли убедиться, что вам не угрожает опасность. Извините меня за столь официальное обращение, но вам действительно нужна помощь.

– Андрей Павлович, а почему тогда целый год нам ничего не угрожало?

– Мария Семёновна, вам угрожало и год назад тоже, но противнику просто было не до вас, у них были другие задачи на тот момент. Они считали, что смогли уйти от преследования, скрывшись за другой личиной. Но совсем недавно одного из них, так сказать главного героя, опознали в живом человеке, хотя он погиб на глазах нашего сотрудника. Это нас заинтересовало, и мы начали собственное расследование. А вот теперь они сами будут искать вас как свидетелей, чтобы убрать со своего пути. Место жительства вам уже подготовили. Если вы не против, давайте выпьем по чашечке чаю. Прошу к столу.

Во время чаепития Мария Семёновна задала вопрос:

– Андрей Павлович, я за себя не беспокоюсь, у меня уже возраст, я много пожила. Меня беспокоит судьба моей дочери. Ваш сотрудник мне объяснил, что ей ничего не угрожает, что она далеко находится, но сомнения у меня всё равно есть.

– А где находится Ваша дочь?

– Она сейчас служит медсестрой в какой-то воинской части. Обещалась в гости как-нибудь приехать, только не в это время у неё получилось бы, а то меня дома нету…

– Мы это выясним и, возможно, привезём её сюда. Вы не против, надеюсь?

– Что Вы, Андрей Павлович! Я только за!

– Ну, вот и договорились! С вами в квартирах будут жить наши сотрудники. Из дома не выходить ни под каким предлогом! Продукты будем привозить каждый день свежие. Понятно?

– Понятно!

– Тогда вас сейчас развезут на квартиры.

Через пятнадцать минут на мыслесвязь вышел Бесфамильный:

– Господин полковник, задание выполнил. Свидетельницу забрал майор Сиротин. Ещё такая новость: я нашёл гильзы и пули от автоматов, которыми были вооружены контрразведчики. Но пришлось две гильзы и трассирующую пулю обменять на две гильзы от автомата Травкина. Патроны эти были заряжены каким-то веществом, но не порохом. Надо их на экспертизу отправить.

– Молодец! Поздравляю! А теперь для тебя новое задание: к тебе приедет Сиротин. Вместе с ним вы поедете на фронт и привезёте в Сурден дочь свидетельницы. Живой! Задание ясно?

– Так точно, ясно!

– Тогда жди, он скоро подъедет. Конец связи.

Пока затишье, можно немного обдумать ситуацию. Из десяти групп, работающих на данный момент в тылу противника, только одна вызывает опасение: слишком долго не выходит на связь. Этому может быть несколько причин, но пока с ними время терпит. Остальные работают слаженно. Три группы завтра выходят. Самую трудную задачу поставил перед группой Сергунова. И снова – в собственном тылу. Как им удаётся проникнуть в ряды контрразведки? А, впрочем, тут даже вопрос этот излишен. Если уж президент наш застрелился, то что говорить про такие мелочи. В нашу основную задачу входит не только разведка, но, как я считаю, и защита нашего государства от рептилий, которые пытаются поработить всю планету, насаждая в наши умы различные «выгоды». Галактические силы нам помогают, но и у них не хватает возможностей охватить всё и сразу. Привольный – молодец! Уважаю его всей душой! И жена у него ему подстать! Они вдвоём знают и могут гораздо больше, чем сами думают. Они понимают и чувствуют друг друга на любом расстоянии. Вот это я понимаю – чувства! Ладно, это всё лирика нашей жизни военной. Перейдём к делу.

Итак, что мы имеем на сей момент? Первое: госпиталь. Главврача нужно подсадить на полную слежку. Контроль за контактами, телефонными звонками, домашней обстановкой. Проверить Сизова. Второе: комендатура. Комендант пошёл на контакт, но проверять и его нужно. Не подсадил ли он нам Сизова? И что там ещё Петухов нашёл? Хватит бы ему там суетиться. Третье: Бесфамильный хорошо поработал. Кстати, нужно попробовать поработать с Марией Семёновной по опознанию оставшихся в живых контрразведчиков. Очень скоро они засуетятся, когда почувствуют, что палёным запахло.

От этих мыслей Хромова оторвал женский робкий голос:

– Андрей Павлович, к Вам можно?

– А, Марина! Проходите, не стесняйтесь! Сейчас чай пить будем. Сергазинов, организуй нам чаю.

– Слушаюсь, господин полковник!

Через пять минут стол был накрыт, чай налит в чашки, и Марина с Хромовым сидели за столом.

– Что-нибудь случилось, Марина?

– У нас всё в порядке, спасибо большое! Просто вспомнилась одна небольшая деталь по тому делу, а я никак связать её не могу в общую картинку.

– Вы расскажите, а мы тут покумекаем, что к чему, и подумаем, каким образом эта деталь должна встать на место.

– Хорошо. – Какое-то время она задумчиво смотрела перед собой и осторожно пила горячий чай. А потом, как спохватилась. – В общем, военных было не девять, а десять человек.

– Вот оно как! А почему сразу не сказали об этом?

– Понимаете, вопросы задавали только о военных, так их было девять.

– Постойте, так девять или десять всё-таки?

– Десятый был гражданский. Или военный в гражданской одежде.

– Понятно. И где он прятался, что его не видно было нигде?

– Когда вышел патруль, он стоял прямо перед нами. А потом стрельба началась, и он упал вместе со всеми на землю и затерялся среди нас.

– Почему Вы его вспомнили?

– Я составляла список гражданских по Вашей просьбе и представляла, кто из них где стоял на момент начала стрельбы. И тут так ясно увидела его, что тут же побежала к Вам.

– Описать его можете?

– Да, конечно!

– Марина, у нас в штате есть человек, который по вашему рассказу сможет нарисовать портрет этого человека. Мы можем Вас попросить об этой услуге?

– С удовольствием помогу Вам, Андрей Павлович!

– Сергазинов, срочно разыщи Полякова, пусть сюда прибудет! Через операторов его найди!

– Слушаюсь, господин полковник!

Глава 9

Сергунов

Володя шёл уже знакомым коридором госпиталя, заглядывая в каждую палату в поисках заведующей хирургическим отделением. На его вопрос о ней многие отвечали, что «только что была здесь, а куда делась – не знаем». Обойдя таким образом весь первый этаж, он оказался около двери приёмного отделения. Там привезли новых раненых военных, которых Валентина Капитоновна распределяла по палатам и кого срочно на операцию везти.

– Здравствуйте, Валентина Капитоновна! Очень рад Вас видеть!

– Здравствуйте, Володя! Я тоже рада Вас видеть, но на данный момент не могу выделить на разговор с Вами ни одной минуточки! Вы уж простите меня!

– Не беспокойтесь, пожалуйста! Наш разговор не особо срочный, поэтому я постараюсь выбрать другое, более удобное для Вас время, если Вы не возражаете.

– Нам просто привезли раненых, Вы же видите… Если у Вас будет желание поговорить, то приходите часов в десять вечера, тогда будет посвободнее.

– Хорошо! Договорились! До вечера, Валентина Капитоновна!

Она устало улыбнулась:

– Володя, давайте с Вами договоримся: меня зовут Валя.

– Хорошо, Валя, я запомню. До свидания.

Пришлось возвращаться в контрразведку.

На полпути снова заметил за собой слежку. Один и тот же военный. Не скрывается, не приближается, но и не отстаёт. Хромов приказал от него не отрываться и не играть. Им займутся другие. А вот и КПП.

В архиве ничего не изменилось, всё было спокойно и размеренно. Только дело Дубова принесли очень быстро. Итак, читаем:

«Дубов Василий Борисович. 32 года. Холост. Детей не имеет. Командир третьей роты шестнадцатого отдельного батальона контрразведки. Приписан к штабу контрразведки фронта… за полгода до перестрелки. Следователь по особым делам. Тяжело ранен… в день перестрелки. Находился на излечении в госпитале… три дня. Переведён в госпиталь контрразведки, где находился ещё два месяца. После выздоровления направлен начальником штаба третьего Особого батальона контрразведки. Награды: орден „Мужество“, медаль „Отвага“. Подпись на наградных листах: подполковник Маслов. Соответствует».

Такая коротенькая запись, а столько в ней информации! Сопоставляя этот документ и то, что было на самом деле, становится ясно, что не зря его покрывают во всех отношениях! Теперь нужно найти этот самый шестнадцатый отдельный, а потом наведаться в третий Особый. Без этих визитов вся информация будет неубедительной.

Интересно, а что будет, если воспользоваться своим теперешним положением и сделать ещё один запрос?

– Господин лейтенант, мне нужна для подтверждения информация ещё на одного человека. Вот его данные.

– Хорошо, господин майор, сейчас найдём и принесём.

«Неужели прокатило? Радоваться рано, но всё равно интересно!» – подумал Владимир.

Прочитав документы из папки, которую принесли, Володя заходил по комнате из угла в угол. Мысли его метались от начала знакомства с этим человеком до последних слов о нём. «Я подозревал, сильно подозревал, что мы с ним ещё встретимся. Прошляпили! Вадим не зря говорил так про него! Так, теперь остудим эмоции и перейдём к информации!»

«Снежин Сергей Гаврилович. 30 лет. Холост. Детей нет. Граф. Перевезён в качестве пленного группой дальней разведки Привольного. Предоставил информацию политического и военного характера, за что был помилован и направлен в звании лейтенанта в разведотдел Юго-Восточного фронта. За несоответствие должности был направлен в разведку четыреста семнадцатого пехотного полка. Через три месяца во время выполнения задания в тылу противника исчез. После его исчезновения расположение разведроты полка было обстреляно крупнокалиберной артиллерией противника, в результате чего погибли все разведчики, которые не были на задании. Заочно приговорён к смертной казни».

Снова вопросов больше, чем ответов. По времени его перебежки к противнику получается, что к перестрелке он никакого отношения не имеет. Но какое-то влияние он всё-таки на это событие оказал. Вот только какое?

В дверь постучались.

– Войдите.

– Господин майор, на сегодня мы уже закрываем архив. Если что-то ещё интересует, то приходите завтра.

– Спасибо большое, лейтенант! Извините за задержку. До свидания!

– До свидания, господин майор.

– Лейтенант, подскажите, пожалуйста, как отсюда побыстрее можно добраться до госпиталя?

– Дорога здесь к нему одна, и она прямая. Если хотите, то я смог бы Вас подбросить поближе на служебной машине.

– Буду премного благодарен, господин лейтенант.

От места, куда подбросил Сергунова лейтенант, до госпиталя было метров пятьсот. Майор поблагодарил лейтенанта и направился в ту сторону. Отойдя метров на сто, он услышал приглушённые выстрелы со стороны, куда направился лейтенант на машине. Он развернулся и кинулся бегом на помощь. По мыслесвязи он сообщил о происшествии Привольному. Пробежав метров триста за поворот, за которым скрылась машина, он увидел её. Машина стояла в кювете, из неё шёл небольшой чёрный дымок. Осмотрев внутренним взором всё вокруг, Володя никого не увидел. Тогда он подбежал к автомобилю и заглянул внутрь. Лейтенант сидел, наклонившись на руль, его руки висели, как плети. Володя схватил его за подмышки и, прилагая все усилия, вытащил наружу. Он понимал, что машина может взорваться в любой момент, но не отпускал лейтенанта и тащил до тех пор, пока они не оказались в безопасном месте. И в этот момент раздался взрыв, который уничтожил автомобиль лейтенанта, разбросав его части на несколько метров вокруг.

Через две минуты к ним подъехала машина, в которой находились разведчики.

– Володя, вы живы?

– Да, Вадим, живы. Вот только лейтенанту досталось. Его в госпиталь нужно срочно, и мне там поговорить необходимо с хирургом.

– Тогда чего мы ждём? Поехали, по дороге расскажешь.

– Рассказать не успею, тут всего метров восемьсот, а после госпиталя – я к вашим услугам!

Около дверей приёмного покоя их встретили Валя и санитары с носилками. Осмотрев лейтенанта, врач приказала:

– В первую операционную его, я сама буду оперировать.

Санитары подхватили носилки и почти бегом кинулись по коридору.

– Володя, операция будет долгой, может занять всю ночь. Я дам тебе ключи от моего кабинета, пойди поспи немного хотя бы.

– Валя, я не отойду от дверей до конца операции. Он нужен мне живой, и ты – тоже!

– Неужто так всё серьёзно?

– Очень!

– Тогда надень халат, пожалуйста! – улыбнулась Валя.

«Красивая!» – в очередной раз подумал Володя.

Глава 10

Петухов

– Дежурный по роте, на выход! – отдавая честь, закричал дневальный.

Из расположения роты выскочил сержант:

– Здравия желаю, господин лейтенант! Дежурный по роте сержант Веселов. Чем могу быть полезным?

– Здравия желаю, господин сержант! Лейтенант Петухов. Мне необходимо поговорить с сержантом Вакиным. Это возможно?

Дежурный пожал плечами:

– Так точно, господин лейтенант, но хочу предупредить, что через полчаса у нас обед, так что постарайтесь уложиться в это время.

– Спасибо большое, сержант, за предупреждение. Я постараюсь.

– Тогда я могу предложить вам для беседы каптёрку или политкомнату, на выбор.

– Я думаю, мы пройдёмся по территории части, чтобы никого не смущать.

Сержант снова пожал плечами:

– Как скажете, господин лейтенант. Сержант Вакин, на выход, к Вам пришли.

Застёгивая пуговицы на гимнастёрке, из расположения выбежал Вакин. Обрадовался, это хорошо.

– Здравия желаю, господин лейтенант! Сержант Вакин по вашему приказанию прибыл!

– Здравствуй, Александр! Есть разговор. Пойдём, поговорим по душам.

– Пойдёмте, господин лейтенант.

На улице сегодня как-то душно, наверное, дождь к вечеру начнётся. А сейчас нужно куда-то в тенёк спрятаться.

– Ну что, Саша, не передумал ещё в разведку проситься?

– Никак нет, господин лейтенант, не передумал!

– Твою просьбу о переводе я передал, теперь она решается наверху. А поговорить я тебя позвал вот по какому вопросу. Что ты можешь рассказать о Травкине? Были ли у него друзья среди сослуживцев, чем он увлекался… В общем, вот такие сведения меня интересуют.

Сержант призадумался немного, вспоминая, а потом заговорил, немного растягивая слова, словно выуживал их из памяти и собирал по крупицам:

– Близких друзей у него не было, на контакт и сближение он не шёл ни с кем. В общении он был трудным, неразговорчивым и угрюмым, что ли… Служебные дела знал, выполнял хорошо, но без рвения, не торопясь. Апатичный он какой-то был. А увлечение у него было одно: он очень хорошо рисовал, причём на любую тему. Мог даже участок карты нарисовать так, что приложишь к оригиналу – один в один. А какие портреты у него получались! Ребята, которых он нарисовал, разослали их по домам.

– Карты, говоришь, умел рисовать… Очень интересно! А как у него со стрельбой в тире было?

– Стрелял он хорошо. На приз бы не потянул, но по мишени ни разу в «молоко» не попадал.

– Хорошо, с ним покончили. Теперь то же самое о Кожине.

– Кожин – это совсем другое дело! Умел быть простым, такой рубаха-парень! Но что касалось службы, то тут все друзья прекращались. Дружба – дружбой, а служба – службой!

– Карьерист?

– Нет, что Вы! Уж точно не карьерист. Он справедливый. Его все уважали, и солдаты, и офицеры. Песни пел очень душевно, плясал на концертах хорошо. Знал очень много стихов наизусть и любил их читать, чтобы поднять настроение. Но, в то же время, мог за попустительство или за провинность какую так отчитать, что просто со стыда готов был сгореть.

– А кто у вас лидером тогда был?

– Да вот он и был! Он с нами и в наряды ходил, причём, даже не начальником, а простым дневальным или караульным был. В патрули его как-то не брали, а по части, по комендатуре, часто ходил.

Комендачи – народ интересный. И служба не бей лежачего. В свободное время болтаются по территории, как у себя дома. Вот и сейчас: идут пятеро, расхлябанные, пальцы чуть ли не веером. Нас увидели, но даже виду не подали и про воинскую честь позабыли. Надо бы поучить уму-разуму.

– Стой! Кру-гом! Кто старший в вашей группе?

Они остановились, удивлённо переглянулись между собой. Молодёжь. Ещё раз спрашиваю:

– Кто в вашей группе старший?

– Ну, допустим, я. Какие-то проблемы, лейтенант?

– Сейчас у тебя будут проблемы. Группа, становись!

Переглядываются, офигевая. Что ж, это только начало. Команду не выполняют. Наглые, как танки.

– Солдаты, чему вас тут учат?

– Много чему. Например, как урезонивать зарвавшихся служак.

– О! Даже этому? И как же вы их учите?

– А вот так!

Он сделал, по его личному мнению, молниеносный выпад, но промахнулся и оказался на земле лицом вниз.

– Встать, воин. Или тебя связать?

– Что-о? Ты на кого руку поднял, офицер? Да я тебя сейчас одной левой…

Договорить он не успел, потому что его снова ударила земля во всю переднюю часть тела. И тут напали все остальные разом. Через две минуты они все были связаны ремнями от их собственных брюк.

– Становись! Я не понял! Что должен делать солдат, выполняя эту команду? Я вас спрашиваю!

Молчат как воды в рот набрали.

– Вам такая команда не известна, бойцы?

Угрюмо смотрят на меня, словно не понимают суть вопроса. Один, вроде бы, сообразил немного:

– Встать в одну или несколько шеренг, не прикасаясь локтями друг к другу. Между шеренгами дистанция вытянутой руки, положенной на плечо впереди стоящего.

– Ух ты! Оказывается, кто-то бывал на строевой подготовке! Ты кто, боец?

– Я? Брынза.

– Перед ответом вышестоящему начальнику что нужно делать?

– Представиться, наверное…

– Так в чём же дело? Слушаю тебя, боец!

Он неохотно вытянулся в струнку, насколько это возможно со связанными руками, и представился:

– Рядовой Брынза.

– Так ты – рядовой? А ведёшь себя, как командующий фронтом! Хотя даже он себя так не ведёт! Я знаю его лично, он мне мои боевые награды вручал, собственной рукой прикалывал. Ему не зазорно с рядовым за руку поздороваться. Так вот, команда для всех вас, пятерых: становись! Равняйсь! Смирно! Брынза, я не ваш начальник, а в командировке. Так вот, я вполне могу испортить вашу службу до конца ваших дней или отправить прямиком в окопы. Вы все пятеро этого добиваетесь?

За всех ответил Брынза:

– Никак нет, господин лейтенант!

Оказывается, за нами наблюдал комендант! Интересно узнать его реакцию.

– Становись! Равняйсь! Смирно! Господин майор! Проводится строевое занятие с личным составом комендантской роты. Докладывает лейтенант Петухов!

– Вольно, господин лейтенант!

– Группа, вольно!

– Очень интересный у Вас метод разъяснительной и учебной работы, господин лейтенант. И, как я заметил, очень действенный. Где этому научились?

– На службе Родине, господин майор!

– Скажите, а почему они грязные такие?

– Группа, кру-гом! Отрабатывали приёмы рукопашного боя и самообороны. Эти бойцы никуда не годны, им бы только поиздеваться над себе подобными, зная, что это будет безнаказанным. А на самом деле – просто пушечное мясо.

– А связали их для чего?

– В рамках показательного примера.

Майор хитро улыбается, видит, что за словом в карман не лезу и солдат не выдаю. Я ведь тоже могу играть. Но команды майора меня поразили:

– Группа, кру-гом! За нарушение уставных взаимоотношений с вышестоящим начальством объявляю вам пять суток ареста! После окончания отсидки вы пятеро награждаетесь строевой подготовкой сроком на три месяца в течение всех дней, с перерывами только на завтрак, обед и ужин. Приказ понятен?