Из записной книжки публициста (27 сентября 1909 г.)

Вацлав Воровский

Из записной книжки публициста (27 сентября 1909 г.)

Мы все уже успели позабыть о том, как записная книжка рецензента «Киевской мысли» приводила в нервное состояние актеров театра Соловцова, доведя их однажды даже до публичного скандала[1].

И вот теперь нам опять напомнили об этом. И напомнили очень кстати, ибо и в Киеве, и в Одессе, и по всей России начался новый театральный сезон, вновь появились записные книжки рецензентов, и снова заработала нервная чувствительность «жрецов» искусства.

Отголоском прошлогодней борьбы артистов с рецензентом Ярцевым явилось на днях судебное разбирательство по делу об обвинении актером Барским рецензента Ярцева в злословии и брани. Судья, как и следовало ожидать, оправдал Ярцева.

В свое время наша газета достаточно высказалась о правах рецензента в пределах «законной» обидчивости гг. актеров. Конечно, бывают рецензенты и хулиганского типа, которые прикрывают свое невежество и непонимание дела крикливой и бранной «критикой». Но не следует забывать, что невежество, как шило, в мешке не утаишь, – оно скоро обнаруживает себя, и невежественный ругатель-рецензент побивает сам себя без помощи судебного преследования, а тем более – не искоренившегося мордобоя. А потому, когда речь идет о «придирчивости» и «злословии» критика, как, в частности, в нашумевшем деле Ярцева, – имеется в виду критик, понимающий, образованный, но реагирующий на плохую игру и постановку в резкой, неприятной господам актерам форме.

И здесь мы вынуждены в интересах театра и самих же артистов всецело признать за рецензентом право на «злословие».

Минули те героические времена, когда сословие актеров было презренно, а потому звание актера было тяжелым крестом, а потому в актеры шли только по призванию, т. е. с горячей любовью к сцене, с готовностью перенести ради нее все муки, все лишения.

Теперь не то. Теперь актерство стало такой же профессией, как чиновничья или конторская служба и к тому же обладает большим преимуществом, что не требует (особенно в провинции) абсолютно никакого ценза. И вот на сцену хлынула масса недоучек и неудачников, у которых низкий уровень развития великолепно сочетается с невероятным самомнением и горделивостью самого доподлинного испанского дворянина.

Войдите теперь в положение рецензента – человека, любящего театр, преданного искусству, посвятившего себя этой, в конце концов, неблагодарной работе. Ломается перед ним на сцене какая-нибудь посредственность или бездарность с самоуверенностью европейской знаменитости. Что же, прикажете спокойно и «объективно» указывать «недочет» его игры, когда хочется хватить ломаку за шиворот и сбросить в оркестр?

Нет, бичами, скорпионами надо беспощадно хлестать этих самозванцев искусства. Безжалостным злословием надо бить эту бездарную спесь, рядящуюся в тогу величия.

Перед лицом зазнавшейся пошлости злословие является единственным оружием критики.

Логика, доказательства, убеждение пригодны только там, где имеешь перед собою ум, дарование, труд, любовное, заботливое отношение к делу. Но логическая доказательность пасует перед наездничеством карьериста, весь актив которого – великая развязность и бесцеремонность. А в борьбе с этими отрицательными явлениями сцены да будет оружием критики беспощадное злословие.

Псевдоним«Одесское обозрение»,27 сентября 1909 г.

Сноски

1

См. фельетоны «В кривом зеркале».