Усену: Брат Тигров. Цикл «Усену». Книга вторая. Том 2

Усену: Брат Тигров

Цикл «Усену». Книга вторая. Том 2

Сергей Маркелов

Редактор Ольга Петровна Маркелова

Дизайнер обложки Сергей Маркелов

© Сергей Маркелов, 2020

© Сергей Маркелов, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4496-0560-3 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-3649-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть IV: Испытания. Брат тигров

I Не видно горизонта

По бескрайним горным равнинам, плоскогорным плато, нередким холмам и низинам, то и дело сменяющих друг друга, без всякого порядка и очередности, гулял сильный порывистый северо-западный ветер, дующий с далеких морей и океана. С собой он принес столь резкий для этих земель снежный буран, что не было ему ни конца, ни края.

Вот уже на протяжении нескольких дней, снег не переставал идти. Только ночью на несколько часов он стихал, набираясь сил, чтобы утром снова идти с прежней силой, заметая все на своем пути. Даже поросшие густо хвойными породами деревьми холмы и плоскогорья, не могли служить безопасным прибежищем от буйства стихии. За короткое время тайга покрылась толстым слоем снега, а кустарники и вовсе исчезли в глубоких сугробах, сделав тем самым леса совершенно непроходимыми и опасными.

Не лучше обстояли дела в лесостепных равнинах. Где сугробы становились выше человеческого роста, и под действием ветра, то и дело меняющего свое направление, образовывались снежные барханы, наподобие тех, что бродят по песчаным пустыням. В такую погоду редко кто осмеливается бросить вызов разгулявшемуся снегопаду. По большей части обитатели этих земель прячутся в своих норах, где было сухо и тепло. Не знали они нужды и в пище, которую сообразительные зверьки заготовили заранее. И лишь каждую ночь им приходилось нелегко. Они расчищали проход из нор или убежища из-под снега наружу. Труд не из легких, и зачастую на это уходило все свободное время, вплоть до очередного утреннего снегопада. Получалось, что труд зверьков, напоминал сизифов, и они мало, что добивались этим, но все же не переставали отчаянно работать лапками, пытаясь, каждый день, пробиться наружу ради глотка свежего воздуха, возможности лицезреть небо и звезды, и конечно ради тех, кого они любили, о ком заботились, не жалея ни сил, ни времени, для воплощения своей цели и мечты.

Одержимые не меньшим стремлением, целями и мечтами, вытесненные из лесов из-за их непроходимости, в, казавшиеся бескрайними и совершенно одинаковыми, заснеженные холмы и низины, двигались пятеро друзей. Сплоченные, пережитыми вместе бедами, схожестью судеб, и такие разные, они выстроившись цепочкой, и шли вперед, чуть прижавшись к снегу, пряча глаза от встречного ветра и снега. Впереди шел, самый крупный из них, снежный барс, названный от рождения Усену, и на которого приходилась большая часть ярости стихии. Но, несмотря на капризы погоды, заставшей их в пути, на изнеможённость, голод и усталость, которые в одинаковой мере мучили барса, и следовавших за ним, он не желал остановиться. Было ли это желание, глупостью, прихотью или необходимостью? Нам не известно. Как и то, что это решение повлечет за собой, нам еще предстоит узнать.

Вслед за барсом следовали, его лучшие друзья – пара лисов, Риш и Хис, прижавшись, друг к другу. Согреваемые сердечной теплотой, им все же приходилось также тяжко и холодно, как и остальным. Риш знавший Усену с детства, и ставший ему другом, а затем и частью семьи, не раз, выручавший его, и на этот раз неотступно следовал за другом. Ну а Хис, храбрая и сообразительная лисичка, не раз выручавшая обоих друзей, как советом, так и делом, горячо и нежно любя Риша, наверное, уже и привыкла постоянно быть в движении, к сменяемым друг друга пейзажам и необычным местам, которых еще не видела, не сильно и противилась, новому путешествию, предпринятому Усеной, верно и стойко она следовала бок о бок с Ришем, вперед к неизведанному.

Замыкали цепочку красный волк, по имени Яхси, и енотовидная собака по имени Усс. Казалось бы, столь разные личности, Яхси и Усс, никогда не смогли бы найти общий язык. Одного тянул вперед дух авантюризма, второго – надежда, первый относился ко всему с легкостью и юмором, второй – подолгу думал, прежде чем ответить и был разбит сердечным горем, которое только одна могла исцелить. Но надежда, которую ему дали друзья, приняв его, и пообещав ему помочь, заставила его очнуться и смело идти, на поиски своей надежды. Но несмотря на столь разные характеры, Яхси и Усс хорошо поладили, доказав не словами, а действиями, свою верность общему делу, храбростью в опасной ситуации, и то без чего не возможно доверие и дружба – взаимовыручкой.

Сами понимаете, что ни что не вечно, и даже самый закаленный человек, не смог бы выдержать в таких условиях долго. В условиях недостатка пищи, отдыха, плохой видимости, не дальше своего носа, не прекращающегося снега, сопровождающегося сильными порывами ветра, и не позволяющими полностью открыть глаза, истерзанный глухой болью, терзающей все тело, и не отпускающей вот уже несколько дней, усиливающейся коркой льда, которая покрыла большую часть меха, и теперь свисавшие как сосульки с крыш, Усену больше не мог держаться и терпеть, скрывая все это под ложной улыбкой и воодушевляющими словами. Не прошло и полдня с того момента как друзья тронулись в путь, после короткого ночного отдыха, как Усену, неожиданно для всех остановился и замер. Не успели его друзья опомниться, поднять глаза, и поинтересоваться в чем дело, как он покосился, и рухнул на снег боком. Его тут же окружили его друзья, и воочию увидели причину резкой слабости друга. Его недуг, который он получил за время путешествий, снова дал о себе знать, и на этот раз с новой силой. Переглянувшись, не скрывая страха в глазах, не проронив ни слова, все как один, кинулись за работу, результатом которого, меньше чем за пятнадцать минут, стало вырытое под снегом убежище, в которое незамедлительно был затащен Усену. После чего Яхси, завалил широкий проход снегом, оставив небольшую дыру для поступления свежего воздуха.

Очнувшись спустя после неопределенного времени, почти не чувствуя ни передних, ни задних лап, еле найдя силы открыть глаза, Усену первым делом огляделся одними глазами, не поднимая головы. Окружающая его обстановка сильно отличалась от той, что помнил барс в последние мгновения, перед тем, как рухнуть на снег без чувств. Удивительно, что он помнил этот момент, но почему он оказался здесь, оставалось для него загадкой.

– Где я? – спросил барс, подняв так сильно тянувшую к земле голову, и повернулся лицом в ту сторону, откуда доносился шепот его друзей.

– Что? – невольно вырвалось у Усену, после того, как все резко затихли, впив в него глаза, услышав, что он очнулся.

– Случилось… – закончил мысль Усену, спустя несколько секунд, которого молчание друзей немного испугало.

– Что случилось?! – не выдержал Яхси, наивного вопроса, – Ответ у тебя перед лапами, – закончил волк.

Усену опустил взгляд вниз, и увидел в том месте, где лежала его голова красно-алое пятно.

– Усену, хватит уже издеваться над собой, уже пять дней мы не видели ни человека, ни кого-то еще, – разгорячился Яхси, но его слова пролетали мимо ушей Усену, которого не на шутку обуял страх, не столько перед смертью, сколько перед тем, что он уже может не выполнить данное себе обещание, и его поиски резко оборвутся, так и не закончившись.

– Яхси, – тихо прервала волка Хис, – Усену, ты как?!

Усену вновь пропустил слова окружающих мимо ушей, и вдруг резко повернул голову туда, откуда его обуяло холодом.

– Уже вечер?! – спросил Усену, увидев сквозь небольшое отверстие, в вырытом друзьями убежище, лишь темноту, и ничего более.

– Уже почти ночь! – громко ответил Яхси, в надежде наконец-то быть услышанным.

– Усену, ты пролежал без движения полдня, – взяла слово Хис,.

– Ночь! – повторил барс, еле слышно.

– Ты всех нас очень напугал, – закончила лиса, впив в барса жалобный взгляд.

– Да-а, – протянул, тяжело вздохнув Усену, – Значит, сегодня нам уже не продолжить пути, – начал было барс, развернувшись к друзьям, но увидев их нервные, обеспокоенные выражения мордочек, осекся:

– Спасибо вам. Но со мной все в порядке!

– Что-то не очень верится! – чуть было не вспылил Яхси, но его остановил Усс, перебив его.

– Усену с этим не шутят!

– Усс прав, – вставила Хис, и хотела было что-то еще сказать, но Усену перебил ее.

– И что вы предлагаете?! Все бросить и вернуться назад?! Сразу отвечу – нет! – всплылил Усену, чем немало сконфузил друзей, которые никак не ожидали такой реакции с его стороны.

– И раз уже ночь, и есть все равно нечего, тогда все ложимся спать, завтра рано вставать! – закончил Усену и демонстративно, развернувшись ко всем спиной, лег спать, свернувшись и прикрыв кончиком хвоста нос.

Первые десять секунд после этого воцарилась полная тишина, которую даже Яхси не нарушил. Волк, нахмурив брови, сделав недовольную мину, махнул на Усену лапой, и также демонстративно отвернувшись от него, лег. Риш и Хис хотели было подойти к Усену, и попытаться вразумить друга, но Усс жестом остановил их. Он подошел к ним, что-то шепнул им в уши, и также лег. Риш и Хис, раздираемые чувством сомнения и обиды, печально бросив взгляд на Усену, тяжело вздохнули и легли.

Но не прошло и полминуты, как Яхси, не выдержал, и, повернувшись ко всем начал громко шептать.

– Вот вам и благодарность за спасение. Сам завел нас сюда, да еще и вину перекидывает на нас. Все строит из себя героя-одиночку, ну раз ему нравиться быть одиноким так пусть им и станет. С собой не зову, но утром я ухожу! Если кто хочет, можете пойти со мной, – закончил волк, впив вопросительный взгляд в Риша, Хис и Усса. Они не приняли его слова всерьез, приписав их вспыльчивости Яхси. Не ответив ему ни словом, друзья бросили на него укоризненный взгляд.

– Ну как хотите, – бросил Яхси и буркнув себе под нос, отвернулся ото всех, и еще некоторое время бурчал, пока, наконец, не стих.

Риш, Хис и Усс, и так вымотавшиеся за день, почти сразу уснули, в надежде, что новый день принесет им облегчение и хоть какие-нибудь положительные перемены.

Только один из них, еще долго не мог уснуть. Это был Усену. Он никогда еще не чувствовал себя отвратительнее, чем сейчас. Угрызения совести перед друзьями, быстро сменились полным отчаянием, ощущением гнетущей безнадежности, и не покидающим его страхом – остаться одному, без семьи, без друзей, одним на всем белом свете.

II На краю пропасти

Проснувшись раньше всех, от сильного порыва ветра, после и так почти бессонной ночи, первое что бросилось Усену в глаза, был разломленный проход в убежище. Бросив быстрый взгляд на друзей, и не отыскав среди них одного, Усену кинулся наружу. Но оказавшись снаружи, ничего не смог увидеть, из-за шедшего густого снега, набравшего силу, после ночного передыха. Бросив взгляд на снег перед лапами, Усену не смог отыскать глазами даже следов волка. Повесив голову, Усену, вернулся в убежище, где уже все проснулись. Как и он, не отыскав Яхси, рядом, друзья обеспокоенно собирались на его поиски.

– Где Яхси? – встретила барса Хис.

– Он ушел! – загробным голосом ответил Усену, не поднимая головы.

Никто и не ожидал, что Яхси и вправду собирался сделать, то, о чем говорил, поэтому слова Усену заставили друзей впасть в оцепенение, из которого он поспешил их вывести:

– Он принял свое решение, – молвил барс, подняв голову, и стараясь никому не заглядывать в глаза.

– Идемте, рано или поздно, но снегопад должен кончиться, – закончил Усену, и встал у выхода, приглашая тем самым друзей идти с ним.

Первым, спустя несколько секунд, вышел из убежища Усс, проходя мимо Усену, смотрящий только вперед без выражения всякого негодования, помнящий о своей надежде, и готовый на все ради нее. Еще спустя несколько секунд вперед сделал шаг Риш, но тут же остановился, обернувшись на Хис, которая, поникнув головой, осталась стоять неподвижно.

– Хис, идем! – тихо, нежно молвил Риш, и, подойдя к ней, помог тронуться, прикоснувшись лапкой.

Проходя мимо Усену, Хис не подняла головы, не сводя глаз со своих лап. Она даже бровью не повела, когда Риш вдруг остановился, после того, как встретился глазами с барсом. Полный укора, не без доли понимания и сомнения, взор Риша поверг Усену в крайний стыд, и будь он человеком, он бы покраснел, как помидор. Но Риш увидел в глазах Усену не только стыд, но и страх перед грядущим. Под действием взора друга, Усену опустил глаза. Когда Риш и Хис снова пошли на выход, Усену снова их поднял, но было уже поздно, пара лисов уже была снаружи. Ничто не могло загладить его вину перед друзьями. Это он хорошо понимал, поэтому направился наружу, выбрав наугад направление, скомандовав неуверенным тоном.

– Пошли! – чуть опустив голову, направился намеченной дорогой.

С самой первой минуты, все без исключения, и даже сам Усену, поняли, что путь, выбранный их общим другом, барсом, ошибочен. Мысль о том, что он ведет в никуда, закрадывалась в головы друзей, не давая им покоя. А печаль о потере друга, так и грызла изнутри. Только их выдержка и сила воли, заставляли их держаться и не сломаться под действием нахлынувших невзгод.

Есть большая разница между обычным и гордым характером. То, что способен выдержать первый, лишь прогибаясь, под тяжестью навалившихся бед, не способен выдержать гордец, который просто переламывается. Разбитый и сломленный, потерявший всякую надежду, после столь неожиданного, и так предсказуемого поступка Яхси, лишившего Усену той единственной нити, которая связывала все события прошлого, и по которой Усену рассчитывал выбраться, в один миг была разорвана, и занесена белыми хлопьями снега.

Шмыгая носом и совершенно не стараясь унять идущие одна за другой горькие слезы, которые не успевая падать с лица, чуть подмораживались, слипая тем самым ресницы, делая еще более мутными горизонт. Коря себя в душе, ненавидя все в округе, и в большей мере самого себя, Усену, кусая губы, и глотая воздух на разрыв ртом, так как нос был совершенно забит, никогда не ощущал себя таким ничтожным, таким незначительным, никому не нужным, что казалось даже его друзья, отвернулись от него. Конечно, в какой-то степени он это заслужил, и может именно эта немного ошибочная мысль, мешала Усену трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию. Отбросить все лишнее, так мешающее ему простить себя, обернуться назад, и сказать друзьям, все, что так терзало его.

Находясь на краю своего внутреннего мира, Усену все же шел вперед. С каждым шагом он чувствовал холодную бездну, которая так и жаждала заполучить еще одно невинное существо не сумевшее справиться с тяготами жизни, уже приготовившая ему свое место в бездонной пропасти забыться.

Склонив голову к земле, не в силах держать ее, повесив на плечи, Усену устремил мутный взгляд вниз, прямо перед собой, и стал отсчитывать шаги, в надежде, что все вот-вот скоро кончится, и не надо больше будет ни бороться, ничего ощущать, ни о ком не думать и заботиться – наступит конец.

Но в тот самый момент, когда он был в шаге от края пропасти, и чувствовал холодное дыхание смерти, сковывающее все его нутро, позади него раздался звонкий голос Хис.

– Яхси! – крикнула она и за пару секунд была около Усену, который одернулся, и как бы очнулся ото сна, что чуть не сковал его веки, и не погрузил его навек в царство ночи.

– Хис?! – вопросительно окликнул ее Риш, подбежавший к ней, и первым делом взглянул на своего друга.

– Там впереди! – ответила Хис, подняв лапу и указав ею вперед.

– Тебе показалось Хис, там нет никого, – подбежал Усс.

Усену тем временем, ощутив быстрый взгляд Риша, сильно шмыгнул носом, и быстро активно вытер глаза от слез, небрежно и не до конца. После чего, как и все он впил не до конца протертые глаза туда, куда указывала Хис.

– Никого! – тихо проговорил Усс, после десяти секунд молчания.

– Нет! – возразила ему Хис, не отрывая глаз от горизонта, – Я точно кого-то видела!

Усс и Риш впили в Хис печальный взор, и, не желая больше ей перечить, тяжело вздохнули, решив, что Хис немного не в себе, после стольких переживаний, голода и холода. Не остался этот момент без внимания и Усену, который еще пуще прежнего разозлился на себя, и не выдержав печального взгляда Риша, который перевел его с Хис, на него, ища может в нем поддержки. Сжав пасть, он повернулся головою в сторону, прикрыв глаза, видеть страдания друзей он больше был не в силах. Хис, видя, что ей не верят, не успокаивалась.

– Я говорю, правду! Риш, Усс, я видела его, это был Яхси, – слово за словом отчеканивала Хис, нанося удар за ударом по итак расшатанной психике Усену, который, все больше скукоживался, склоняясь к снегу.

– Ях-си, Ях-си! – закричала Хис, и видя, что ответа нет, хотела кинуться вперед со словами:

– Я отыщу его, приведу сюда, и он поможет, обязательно! Ведь он не мог так поступить, только не он… – кричала Хис, которую после первых слов, остановили Риш и Усс.

Ришу пришлось даже опрокинуть Хис на бок, и придавить ее лапами. Но Хис и не собиралась сдаваться, и старалась изо всех сил высвободиться, не переставая кричать:

– Пустите, пустите! Он уйдет, уйдет! Это все вы, вы виноваты, не-е-еет! – не скрывая слез, кричала Хис.

– Нет, Хис, нет! – шептал Риш, которому пришлось усилить нажим, и, понимая, что все это выглядело со стороны глупо и безнадежно, раздираемый чувством отчаяния и горести, еле сдерживая слезы. Стараясь удержать свою любимую от глупости, Риш прекрасно понимал, что делаей ей лишь хуже, и больнее.

– Нет, нет, нет! Яхси, помоги! – вопила как одержимая Хис.

Риш рыдая над ней, сам того не замечая, все сильнее душил ее.

– Риш, нет, легче! – закричал Усс, видя, что Хис становится дышать все труднее.

– Не мешай, не пущу! – огрызнулся на это замечание Риш.

– Ты убьёшь ее, очнись! – воскликнул Усс, видя, что его слова не имеют никакого веса, он накинулся на лиса и свалил его на снег.

– Она моя, Усс, моя! – захрипел Риш, вскочил на лапы, и сверкнул глазами на Усса.

– Оставь ее! – угрожающе прорычал Усс, преградив собой Хис, которая хрипло что-то не переставала шептать.

– Никому не отдам! – закричал Риш, и с рывка накинулся на Усса.

Оба сцепились, сами не свои от гнева. Усену все это прекрасно слышал, и даже с закрытыми глазами представлял все происходящее. Картинка за картинкой сменялись в его голове услышанное им, но все же он надеялся, что все это не наяву, и лишь кажется ему, что это ночной кошмар, который вот-вот должен окончиться. Но он и не собирался кончаться и наоборот набирал обороты.

Риш и Усс совершенно обезумев в пылу схватки, пустили в ход все, что имели, нанося удары когтями, вцеплялись друг в друга зубами, отрывали друг у друга зубами клоки шерсти. Хис вскоре придя в себя, вскочив на лапы, с бешеным хохотом стала бегать вокруг дерущихся, подливая масло в огонь, словами:

– Слабаки, слабаки, не смогли удержать меня, ха-ха-ха!

Ее слова сделали свое дело. Отвлекшись на нее, Риш на миг зазевался, чем и воспользовался Усс. Он опрокинул Риша на снег боком, и не на шутку вцепился ему в шею всеми зубами, сделав любое сопротивление лиса невозможным. Как это бывает, резкая физическая боль способна перебороть боль душевную, а особенно когда от первой никуда не деться, и она все нарастает и нарастает, затмевая все остальные чувства и в особенности смятение. Так и случилось с Ришем, прижатым к снегу всеми лапами Усса, чувствуя его хватку зубов на своем горле, его вдруг как громом ударило. Все стало яснее, чем прозрачная вода в озере.

– Усс, прекрати, это же я, – захрипел Риш, но Усс и не собирался останавливаться.

Сверкнув глазами, он вцепился в горло лису поудобнее, чтобы поскорее прекратить сопротивление со стороны, казавшемуся ему смертельно опасным врагом.

– Усену, – прохрипел Риш, видя, что уговоры не действуют на Усса, и его ему самостоятельно не остановить.

– Усену, прошу, помо-ги… – из последних сил прохрипел Риш, чувствуя, что воздуха не хватает и глаза от боли закрываются сами.

Первый раз, услыхав свое имя, Усену, открыл глаза, не веря своим ушам, совершенно не думая, что еще кому-то он мог понадобиться в этой жизни. Но услышав голос друга, зовущего его во второй раз, он резко обернулся, и то, что он увидел, повергло его в ужас, с примесью боли и жалости.

А именно – Усса, с озверевшими глазами, вцепившегося в Риша, и совсем рядом пляшущую Хис, которая то и дело подпрыгивала, стараясь угнаться и вцепиться в свой хвост. Усену так бы и остался застывшим на месте, совершенно сбитым с толку, если бы в последующее мгновение не встретился взором с Ришем, молящим одними глазами о спасении.

В следующий же миг Усену прежде чем сам понял, что делает, кинулся к Ришу, и одним сильными ударом лапы тыльной стороной, скинул Усса с лиса, отшвырнув его на несколько метров от Риша. Усс пролетев в воздухе пару секунд, кубарем упал на снег, и описав несколько кругов вокруг своей оси, упал мордой в снег. Затем он резко вскочил на лапы, и нервно дыша, отыскал взглядом то место, где он пару секунд назад чуть не совершил непоправимое.

– Риш? – молвила Хис, которая после неожиданного броска барса, резко осеклась, и села на снег, сама не понимая, что только что вытворяла.

– Риш? – повторила она громче, и кинулась к лежащему без сознания лису.

– Риш, я не хотела, прости, прости, – обнимая и тряся, казавшееся безжизненным тело лиса, не переставала кричать Хис, а слезы горести и отчаяния, так и стекали с ее влажных глаз.

В мгновение ока осознав, что он натворил, к Ришу и Хис, кинулся Усс. Но видя, что Хис рыдает над лисом, остановился позади. Не добежав нескольких десятков сантиметров, он опустив голову:

– Прости меня Хис… Я не мог себя контролировать, – печальным тихим голосом полным раскаяния и сожаления прошептал Усс.

Его слова, произвели совершенно иное действие на Хис. Оставив лиса в покое, она, утерев нос, вдруг резко перевела взгляд на него. Отчего тот под действием ее горящих глаз, немного скукожился. Не успел Усс снова начать оправдываться, как на него взвинченной пружиной накинулась Хис. От неожиданности Усс попятился назад, и упал на снег. Подняв взор наверх Усс увидел Хис, нависшую над ним, с поднятой лапой, готовой нанести удар.

– Я заслужил, – тихо молвил Усс, и подставил одну щеку.

Но Хис не смогла, и опустила лапу. Когда Усс поднялся на лапы, она опустила голову, подавшись горю.

Как и до этого Усену лишь слушал, не сводя глаз со своего друга Риша, не в силах и слова молвить, понимая, что все это из-за него, и ничего здесь уже не исправить. Как бы он не хотел вернуться, хотя бы на день назад, сделать это было невозможно. И лишь в полете мыслей, Усену раз за разом обыгрывал все произошедшее сегодня, все, на что он мог повлиять, но так ничего и не сделал. В глубине души он не переставал надеяться, что его друг вот-вот откроет глаза, произнесет его имя, и все сразу кончится, и все останется в прошлом. Но чуда не произошло. Риш по-прежнему оставался лежать без движения с сомкнутыми глазами, чуть ли не на лапах у Усену. Но то, что не смогли уловить и тем более услышать, ни Хис, ни Усс, почувствовал Усену, а именно теплое дуновение воздуха, исходившее из носа лиса. Он наклонился к лису, и чуть ли не в плотную приставил ухо к его мордочке.

– Дышит, – тихо еле слышно проговорил Усену.

– Дышит, – уже громче прокричал Усену, подняв морду на свой уровень, и кинул взгляд на Хис и Усса.

– Что?! —быстро проговорила Хис, и кинулась к Ришу, после чего прижала его мордочку к своей груди, и сама не своя от счастья, стала бормотать что-то ему на ухо, стараясь привести его в чувство, а слезы так и не переставали идти, но теперь они сменились с горести на радость.

– Он жив, жив?! – повторял Усену, успокаивая сам себя, ожидая услышать утвердительный ответ.

– Жив! – улыбнулась сквозь следы Хис, когда Риш еле открыл глаза, и быстро пробежав взглядом по своей любимой, не отпускающей его из своих лап, впился глазами в Усену, и еле шевеля губами, начал что-то хрипло шептать.

– Усену?! – вопросительно молвила Хис, переведя удивленный взгляд с Риша на барса после того, как услышала первую часть слов лиса.

Усену услыхав свое имя, наклонился к Ришу, и только сейчас стал разбирать слова лиса.

– Усе-ну, Усе-ну, Усе-ну, больше не на-до… И спа-си-бо-о… – после столь не понятных слов, Риш затих.

Усену задрал голову, и увидел, как и Хис, что глаза у Риша снова сомкнулись. Всем стало ясно, что ему нужен отдых, чтобы отойти от схватки, набраться сил, и осмыслить смысл, вложенный лисом в слова, обращенные к барсу.