Усену: Дорога на Восток. Цикл «Усену». Книга вторая. Том 1

Усену: Дорога на Восток

Цикл «Усену». Книга вторая. Том 1

Сергей Маркелов

Редактор Ольга Петровна Маркелова

Дизайнер обложки Сергей Маркелов

© Сергей Маркелов, 2020

© Сергей Маркелов, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4496-0561-0 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-3649-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I: Снова в путь. Знакомство с Яхси

I Туман

«Закрыв глаза поздней ночью, ты засыпаешь с надеждой, что следующий день окажется лучше, чем минувший. И проснувшись, сбудется все, о чем мечтал, к чему стремился – одним словом, твоя жизнь изменится, – изменится к лучшему. Но часы сна пролетают за секунду, и не ты успел закрыть глаза, как их приходиться снова открывать. Как сговорившись, твой разум отказывается насылать по ночам сны, в которых прежде искал утешения, мог мечтать и испытывать то, чего был лишен в настоящей жизни. Пробудившись, еще не открывая глаз, ты понимаешь – прошел еще один день, похожий на множество других, пролетевших до него. Пустой, ненасыщенный и однообразный, наполненный лишь одними и теми же действиями, словами, мыслями и чувствами, больше напоминающие стадные инстинкты.

Открыв глаза, ты оказываешься в окружении серой дымки тумана, спустившегося на землю, и полностью скрывшего под собой окружающий мир. Невольно продираешь глаза в надежде, что дымка исчезнет. Но она как была, так и осталась. Небольшой холодок пробегает по твоей спине, и на душе снова зарождается семя печали и грусти. Одиночество, снова одиночество – вот, что принесет новый день, и никаких улучшений, и просветов. Нигде не видно лазейки, сквозь которую возможно вырваться из этой серой жизни, окутанной туманом. Рядом ты слышишь родные голоса, и понимаешь, что обязан жить ради них и дня них. Как и ты, они также окружены туманом и не видят выхода из него.

Вставая, ты вновь принимаешься за до боли знакомые дела, успокаивая себя мыслью, что они принесут хоть какую-то пользу своим родным. А значит их жизнь, станет чуть-чуть светлее, и эти тепло и свет, согреют и тебя. Жить ради других, и черпать силы от пользы, что приносишь им – вот моя жизнь. День за днем я подавляю в себе мысли, что жизнь моя бессмысленна, что я всего лишь песчинка в серой массе, таких же, как и я, ищущих вывод из нее. Но жизнь не так проста, как кажется.

Пусть весь мир заволокло серой, холодной дымкой, каждый из нас в ответе, за то, чтобы найти у себя огонек в душе. И пусть он еле тлеет, мы должны собраться с силами, разжечь его в себе, да так ярко, чтобы он смог согреть и воспламенить души и сердца, заставить остальных поверить в себя и свои силы, и развеять, наконец-то, серый туман, в котором погасло так много огоньков, и унесшего так много жизней»

II Воссоединение

Полупрозрачной пеленой, опустился на землю туман, накрыв горы и леса, поляны и луга, реки и землю. Холодный, моросящий ветер гонял его из стороны в сторону, но развеять его никак не мог. С самого утра туман застилал собой всю местность. За несколько часов, слегка растаял, преимущественно в высокогорных районах, а большая часть скрылась в низинах и долинах рек, где почти не дули холодные ветра. Скопившись, туман стал непроглядным – за пару шагов впереди себя, нельзя было разобрать кусты. Вдобавок к этому, мокрый снег, падающий редкими хлопьями, не долетая до земли, превращал почву под лапами в грязевую холодную кашу. В такую погоду скрылись птицы, те, что не успели улететь в теплые края. Притихли животные, ожидая прояснения для поисков пропитания.

День близился к полудню, туман потихоньку таял, и сквозь него уже можно было разглядеть очертания фигур холмов и деревьев. Показались несколько фигур, пробирающихся сквозь туман уже несколько часов подряд. С прояснением серой дымки, они узнали местность, по которой кружили, и уверенно направились намеченной дорогой. Шли они медленно и осторожно, стараясь не отдаляться друг от друга. Всего их было трое. Та, что шла чуть впереди, была куда выше и больше размерами, чем шедшие за ним, друг с другом, остальные две фигуры. Явно просматривалась кошачья порода, длинное гибкое тело, большая массивная голова с короткими торчащими ушами, а самое главное, был его хвост, длинный и пушистый, чуть не волочащийся по земле. Задние лапы были чуть длиннее передних, казалось, будто он сгорбился и готовился к прыжку. Следовавших за ним, можно сразу узнать по их острой мордочке, слегка большими ушами, рыжему окрасу, и пушистому хвосту.

Эта троица, пройдя несколько сот метров вдоль опушки леса, резко развернулась. Путь их лежал через открытую поляну, покрытую завязшей и замерзшей травой, да небольшими кустами, с желтыми, еще не опавшими листочками. Вскоре местность стала заметно идти в подъем. Все больше стали попадаться обломки скальных пород, покрытые многолетними зарослями леса. Земля под ногами стала напоминать мокрый песок вперемешку с землей и растительностью, и куда тверже, чем в поле и в лесу. Кое-где проглядывались горные породы, напоминая о том, что некогда здесь были голые скалы, теперь занесенные землей и поросшие травой.

Вскоре троица остановилась, путь им преградили круто поднимающиеся вверх скалы. Острые края камней и скал, отточенные талой водой, делали путь по ним опасным, и не возможным. Лишь немногие знали горные тропинки, по которым можно было пробраться через них. Можно было попытаться забраться на скалы, достигнув одного из выступов, допрыгнуть до другого, и так далее, но на это не каждый был способен. Недолго думая, троица направилась вдоль скал, слегка отклоняясь от них в сторону поля. Так шли они примерно с час, виляя из стороны в сторону, обходя препятствия, возникающие перед ними.

Хребет, вдоль которого они шли, то становился выше, то ниже, то ближе, то дальше, но, тем не менее, они старались не упускать его из вида, как видно он являлся их ориентиром. Вскоре хребет стал заметно уменьшаться в высоте, словно скатывая свои склоны, но лишь затем, чтобы через несколько десятков метров, снова расти в высь. Именно сюда лежал путь молчаливых фигур, в неширокую проталину, промеж двух хребтов. Вся она была покрыта остатками горных пород, разбросанных тут и там, разных размеров и форм, временем отколотых от скал. Всюду, куда не взглянешь, росла высокая трава, помятая и высохшая от мороза. Сюда редко заглядывали ветра, поэтому семена не ким было уносить отсюда. Год за годом растительность все разрасталась и теперь больше походила на джунгли, желтые и высохшие, как после засухи, в которых и утонули по уши, длиннохвостый кот и пара лисов. Но засуха этим местам вовсе не грозила, здесь в низине, в месте, малодоступном солнцу и ветру, воды всегда было в достатке, в чем вскоре убедились наши путники, провалившись по колена в лужи. Дело в том, что вода, будь то дождь или снег, падая с неба на скалы, рано или поздно, стекала с камней по проталинам вниз. Часть ее питали высокогорные луга летом, другая образуя небольшие ручья, несла свои воды в горные озера и реки. Не обошла вниманием вода и эту, устроенный самой природой тайник, где хоть и не текла река, и не было озера, воды всегда было в достатке.

– Здесь как-то все изменилось, – послышался голос одного из лисов.

– Да-а, растительности многовато, – ответил кот.

– И не удивительно. Вы были здесь зимой и весной, когда трава только начинала расти, – пояснил третий голос.

Ни кто не стал с ним спорить, услышанные доводы развеяли все сомнения.

Снова воцарилось молчание, и лишь треск сухой травы выдавал их присутствие. Оно продлилось недолго, вдруг все троя замерли.

– Слышали?

– Похоже на крик.

– Это он, мы нашли его! – воскликнул кот, и направился на голос.

Несмотря на жгучее желание увидеть того, кого они так долго искали, путники старались делать как можно меньше шума, чтобы не испугать его.

Они как будто не касались земли. И лишь колыхание травы, да всплески грязи, изредка нарушали тишину.

Звонкий голос, сопение и урчание, доносившееся впереди, насторожили путников. Они перешли на шаг, внимательно прислушиваясь к каждому звуку, и прижились к земле. С каждым шагом звуки становились все отчетливее, а голоса разборчивее. В одном из них, путники сразу узнали голос, того кого искали, хотя он и обходился короткими фразами. А вот второй звонкий и не смолкающий, по-видимому, детский, троица не признала. Тихонько забравшись на впереди стоящий валун, который тонул в траве, прижавшись ближе к камню, путники крайне удивились. Их взору предстала небольшая поляна, вытоптанной заранее травы, на которой находилось два зверька.

Один из них был манулом, как видно было по его пушистой шубе, серого окраса, с чуть темными пятнами по всему телу, и по пушистому хвосту, толстому и не слишком длинному. Так же можно сказать, что это был пожилой кот, о чем говорила его шерсть, кое-где выпавшая, а так же по манере передвижения – тихой и немного неуклюжей. Он лежал на пригорке и лениво отталкивал от себя ком травы, который игриво подкатывал к нему другой зверек – совсем еще ребенок. Именно он и привлек внимание путников, так как он был той же породы, что и длиннохвостый кот, наблюдавший вместе с лисами из травы.

– Удивительно, Усену, – прошептал лис коту. – Сколько мы странствуем, но до сих пор не встречали других, таких как ты.

– Да, Риш, ответил Усену. – Я удивлен не менее.

– Усену, Риш, – вмешалась лисица, – Так это он или не он?

– Да, Хис, это наш старый друг – Охва.

В этот момент барсенок, не рассчитав силы отшвырнул свой травяной мячик в траву, совсем рядом с наблюдавшими Усену, Риш и Хис.

– Эх куда закинул! – воскликнул Охва.

– Сейчас дедушка я его достану, – задорно ответил котенок и пустился в траву.

– Шусик, будь осторожен.

Решив, что лучше стоит самому показаться, прежде чем их найдут, Усену медленно поднялся на все лапы, во весь рост, наступив лапой на мячик. Не знаю, о чем думал Усену в этот момент, но его внезапное появление ошарашило котенка. Его глаза округлились, шерсть поднялась дыбом, а сам он прижался к земле.

– Нет, нет! – повторял шепотом барсенок.

Усену такое поведение крайне смутило, и в знак примирения он лапой откинул травяной ком, но не рассчитал сил, и чуть не сбил барсенка с лап.

– Шусик! – воскликнул Охва, увидав непрошенного гостя.

– Скорее дедушка уходим! – крикнул Шустик сорвавшись с места, как мячик и потянул за собой манула.

– Постойте! – крикнул Риш, показавшись из-за травы.

– Охва, это мы.

– Риш!? – остановился Охва, с удивлением разглядывая гостей.

– Усену?!

– Да, Охва, это мы, – сделал первый шаг навстречу лис.

– Успокойся, Шусик, – вырвался из лап обеспокоенного барсенка Охва. – Это друзья.

– Как я рад вас видеть! – пошел он навстречу лису.

– Риш! – обнял он лиса.

– Усену! – слегка прижался к лапе барса.

– Я по вам скучал, – начал Охва.

– Мы же все-таки одна семья, – ответил Усену.

– А-а-а, не забыли. И то верно… Но, где же моя любимая ученица и родная сердцу Ита!

Риш взглянул на Усену, тот растерянно взглянул на Охву и раскрыл рот.

– А-а-а! Она здесь, не дал ему слово сказать Охва, услыхав шуршание в траве.

Но вместо ожидаемой Иты, из травы вышла лисица.

– Чтоб я еще раз пошла в эту траву, на мне полно колючек, – ворчала она, отцепляя от себя репейники.

– Нас не представили, меня зовут Хис, – подошла она к Охве.

– Рад познакомиться, – ответил манул.

На его лице явно читалась грусть, которую от тщетно пытался скрыть.

– Шус, поди сюда малыш, – повернулся Охва, решив сменить тему разговора.

Барсенок, пересилив свой страх, выпрямился и с напуганными глазами, подошел к Охве.

– Привет, Шус, меня зовут Риш.

– Меня, Хис.

– А это Усену. Я тебе о нем, еще не рассказывал, но обязательно расскажу. Прошлой осенью мы с… – Охва запнулся.

– Охва, Ита жива, – выдавил из себя Усену, не в силах больше видеть его печаль.

– Жива, – печально ответил Охва, понимая по-своему слова Усену. – Ну и хорошо, – продолжил он.

– Выходили и подняли на ноги…

– Да вы нас спасли, к чему скромничать, – вставил Риш.

– Как и меня, проговорил Шус, не сводя глаз с барса.

– Да Шус, как и тебя, – опустил глаза манул.

После чего наступило неловкое молчание.

У каждого из присутствующих накопилось много вопросов, но никто не решался начать первым.

– Похолодало, неправда ли? – взял слово Охва. – Шусик, ты еще будешь гулять?

Шусик покачал головой.

– Тогда идемте, небось устали с дороги?

Охва повел всех за собой. Усену пошел последним. Но вдруг остановился, внезапно вспомнив про мячик, с которым Шусик так хорошо играл. Он решил его найти. Барс кинулся его искать и вскоре нашел. Его недолгое отсутствие почти никто не заметил. Он нагнал всех прежде, чем все они скрылись в пещере.

III Семья дороже всего

– Ну вот после того, как вы насытились, может отдохнете?

– Спасибо, угощение просто бесподобно.

– Бесподобное!?

– Усену, вижу вы давно не питались как следует.

– Вы сами все поймали? – поинтересовалась лисица.

– Да, мы с Шусиком, Хис верно?

– Да, – кивнула она.

– Милое имя. Для такой красавицы, у меня припасена вкусняшка, – Охва порыскал в дальнем углу пещеры, в которую только он пролезал, – узковата она была для остальных.

– Вот угощайся, ну же не отказывайся.

Хис с показной неохотой взяла угощение Охвы, слегка вздернув нос, когда на нее посмотрел Риш.

– Учись Риш, – шутливо прошептал Усену другу, не скрывая улыбки.

– Так вы будете отдыхать?

– Нет Охва, нам сейчас не до этого.

– Да и не очень мы устали, – начал Риш. – В тумане быстро не побегаешь.

– Погода нынче такая, то дождь со снегом, то туман. Все-таки зима не за горами.

Снова наступило молчание, которым и воспользовался Усену, что бы потихоньку вернуть мячик барсенку, что устроился подальше от остальных.

– Спасибо, – тихо ответил ему Шусик, поспешив отогнать мячик подальше.

– Мне интересно, Усену, Риш, вам удалось достигнуть озера?

– Да, Охва, – вздохнул барс.

– Судя по вам, я могу сказать, что вам многое пришлось пережить. Эти раны от пуль?

– Да.

– Усену, а этот шрам, случайно не от петли?

– Ты прав, Охва.

– Да-а, нелегко тебе пришлось… Я помню, как несколько лет назад попадал в подобные. Три дня был на грани жизни и смерти…

– И что? – вмешалась Хис, расправившись с угощением.

– Меня спасли. Но что я все обо мне, расскажите как вы, нашли что искали?

– Нет Охва, к сожалению нет. Достигнув озера, мы еще несколько месяцев безрезультатно обходили его берега, после чего решили вновь повидаться с тобой, – пояснил барс.

– Вот и замечательно. Раз вы не желаете отдохнуть. Я настаиваю, что бы ты, Риш, повидался со своей матерью.

– Она здесь?! – вскочил лис. – Как она, жива, здорова?

– Вот и узнай об этом у нее.

– Да конечно, – чуть не сорвался с места лис, но Охва вовремя удержал его за хвост.

– Риш, одному в таком тумане, тебе не отыскать дороги. Шусик не проводишь их?

– Конечно, дедушка, – поднялся на ноги барсенок.

– Ну, идите, а то скоро начнет темнеть. Усену! – одернул его Охва. – /Останься, пусть идут, а ты расскажешь мне обо всем.

Усену взглянул на Риша, тот понял, о чем будет разговор и кивнул.

– За мной, не отставайте, – сказал лисам барсенок и выбежал из пещеры.

Хис сгорала от любопытства, но вынуждена была последовать за Риш.

– Он называет тебя дедушкой?!

– Да, Усену, я ему как дедушка, а он мне как сын. – оба встретились взглядом.

– Где ты его отыскал?

– Как и тебя, его постигла беда, но имя твоей – человек, а его – природа! Я нашел его в скалах, он был совсем еще котенком, не способным самостоятельно питаться. Что случилось с его родителями, я не знаю. Может их убил человек или чего хуже – его бросили, как слаборазвитого котенка. Но так или иначе, я взял его к себе. И посмотри, каким он стал!

– Да-а-а, Шусик, расцвел.

– И стал очень похож на тебя.

– Охва, я давно изменился!

– Это тебе только кажется, я вижу это по глазам, ты остался таким же упрямым, не лишенным веселости котенком. За всякой твоей серьезностью, маской печали скрывается настоящий ты. Тебе лишь надо выпустить его на свободу.

– Не могу, Охва.

– Что тебе мешает?

– Я сам, Охва. Я виноват, очень виноват перед тобой!

– Ита?!

– Да, я обращался с ней отвратительно, и в конец потерял ее.

– Она была хорошей, милой девочкой…

– Она жива, Охва – жива!

– Правда?!

– Да!

– Но где тогда она?!

– Она обрела новую семью – волчью стаю. По пути мы сдружились с тремя волками… Она не раз спасала их, и нас с Ришем, от преследовавших нас людей. Дело кончилось тем, что она осталась с ними.

– Так она решила?

– Нет Охва – я. С ними, ей куда более лучше и безопаснее, чем с нами, там ее любят и уважают, а здесь – я!

– Не наговаривай на себя! Ты поступил правильно. Ты предпочел ее счастье своему. Я уверен, что с ней все будет хорошо. И я горжусь ею, и тобой с Ришем.

– Но как же семья?!

– Она не разрушилась, семейные узы крепки и даже расстояние не способно их разорвать. Помни об этом!

– Ты прав, Охва, прав! – закивал Усену, осмысливая услышанное.

– А что – охотники?!

– Их мы больше не увидим, – серьезно проговорил барс, опуская глаза.

– Будут и другие… Людей больше чем нас.

– Разве количество определяет силу и значимость?

– Нет Усену, конечно нет. А как сестра, ты отыскал ее?

– Нет. Никаких следов… Но она жива, теперь я точно об этом знаю. Хис, была с ней у людей, но затем их разлучили. И она помнит обо мне, и обещала Хис, найти меня.

– Конечно Усену, Олеаш помнит и любит тебя, но боюсь с вашей встречай придется подождать.

– Подождать?! Охва, о чем ты?!

– Усену успокойся, я тебе сейчас все объясню. В конце лета, я был разбужен внезапным ревом, больше походившим на крик. Я выбежал из пещеры, как угорелый, и начал обыскивать окрестности. Но ни кого не нашел. Когда же возвращался, я увидел высоко в скалах барса. Он меня заинтересовал, так как он вел себя слишком уверенно, в должно быть новых для него горах. Я решил последовать за ним. Мне помогло знание троп. Я не отпускал его из виду, до тех пор, пока он не скрылся в навесе под скалами. Там, Усену, где покоится твоя мама.

– Что?! Этого не может быть! Неужели это…

– Олеаш, это была она. Я дождался пока она выйдет. Меня она, конечно, не знала, но твое имя развеяло все ее опасения. Она была крайне счастлива узнать, что ты остался жив. И попросила прощения за то, что не сможет оставаться здесь более.

– Что, она ушла?! Но зачем, куда?!

– Этого она не сказала. Олеаш мельком упомянула, что отправляется в дальний путь, и чтобы не подвергать ни кого опасности, уходит одна. А тебе, Усену, наказывала, чтобы ты жил своей жизнью, не беспокоился о ней, и даже если вы больше не встретитесь, не корил ее за принятое ею решение.

– Олеаш, – схватился лапами за голову Усену.

– Что же ты так, на кого оставила меня?!

– Усену, не кори себя, у Олеаш были серьезные причины так поступить. Последние слова она говорила через слезы.

– Правда?! – поднял голову барс.

– Чтоб мне провалиться на этом месте.

– Ах, Олеаш, я так долго разыскивал тебя, а ты взяла и ушла. Что же мне теперь делать? Скажи Охва, что?!

– А что тебе говорит сердце и разум?!

– Разум – остаться, а сердце… Не дает покоя, и тянет меня за ней.

– Так послушайся его зову, оно редко обманывает, уж поверь мне, я многое пережил.

– Но Охва, где мне ее искать?!

– Навести мать, может Олеаш оставила там подсказку своего ухода.

Усену встал, утер нос, вытер слезы, и направился к выходу.

– Спасибо тебе Охва! – воспрял духом барс и выбежал из пещеры.

Шусик отлично ориентировался в тумане, как будто он знал весь путь наизусть, предупреждая следовавших за ним лисов, о луже, или камне, которые могли навредить им. Меньше чем за полчаса, Шусик, Риш и Хис, пробежали открытое поле, и достигли опушки леса, где и находилась лисья нора.

– Проходите! – пригласил лисов барсенок.

– Хис иди первой, Шусик а ты? – спросил Риш, пропустив Хис вперед.

– У меня есть другой вход, – ответил барсенок, и прислонившись к лежачему рядом камню, сдвинул его. И прыгнул в открытую таким образом дыру.

– Не подвинешь камень обратно?

– Ладно, – прислонился к камню Риш и перевернув его, заслонил дыру после того, как барсенок исчез в ней.

Затем Риш пустился бежать в нору, где, проследовав отдельным входом, его уже дожидался Шусик.

– Спасибо! – поблагодарил его барсенок.

Проход в нору оказался на удивление Риша с высокими сводами, и длинным туннелем, больше походивший на пещеры кротов.

– Отличная нора! – сказала Хис, которая не решалась идти вперед одна.

– Смотри Риш, какой должен быть дом, – толкала его в бок Хис.

– Здесь слишком высоко, и проход длинный, нора может обвалиться.

– Этого не случится, – прервал их спор барсенок.

– Откуда такая уверенность?! – удивился Риш.

– Потому что мы с мамой ее сделали! – обиделся на него Шусик, и пошел вперед, пригибаясь к земле.

– Мамой?! – тихо повторил его лова Риш.

Первым достигнув входа в просторную пещеру, в которой мог без боязни стоять прямо, Шусик бросился в объятия крупной лисицы, которая кинулась ему навстречу.

– Шусик, мальчик мой, – обняла она котенка.

– Как ты поживаешь? Охва тебя не обижает?!

– Нет!

– Кормит хорошо?!

– Да, мам!

– А жилье просторное, теплое?!

– Ну мам! У меня все хорошо!

– Шусик, зачем тогда пришел, погода вон какая холодная, можешь простудится?

– Меня послал Охва.

– Он в порядке?!

– Да, мам, он велел проводить к тебе вот их! – расступился он, показывая лапой на двух стоящих неподвижно у входа, с открытыми ртами лисов.

– Риш?! Ты ли это?!

– Да, мам, это я!

– Риш, сынок мой! – кинулась к нему мать, со слезами на глазах.

– Я думала, никогда больше не увижу тебя! – принялась она осыпать его поцелуями в лоб и щеки.

– Я здесь, мам, здесь! – не скрывая слез радости отвечал Риш.

– Сынок, сыночек! Мой Риш, вернулся! Дайка я на тебя полюбуюсь! Ах каким ты стал, вырос, возмужал! – отстранила она его от себя, и принялась рассматривать.

– Мам! – стал отбиваться от ее Риш.

– Совсем взрослым стал! Что это?!

– Мам!

– Это… След от пули?!

– Да!

– В тебя стреляли, будь они прокляты – эти люди!

– Мам, все в порядке.

– Ну и хорошо, дай-ка я тебя еще разок обниму!

– Ой Риш, ты не один! Кто эта прелестная особа?! – только сейчас приметила лисица молодую Хис, что стояла поодаль, и наблюдала за воссоединением сына и матери с нежным взглядом.

– Мам, познакомься, это Хис. Хис это моя мама.

– Рада познакомится, – поклонилась ей Хис.

– Ой, я так рада! Ну что, когда обзаведетесь семьей?! Я вам и нору по соседству могу присмотреть! – выпалила не скрывая своего счастья мать Риша, чем немного смутила лисов.

– Мам!

– Ладно, ладно, не буду вдаваться в ваши семейные дела!

– О семье мы еще не задумывались, – молвила Хис.

– Как это так?! – развела лапами лиса.

– Риш не хочет!

– Что, я?! – чуть не поперхнулся Риш.

– Послушай сынок, такую лисичку ты и за миллион лет не сышешь, послушай мать!

– Ладно, мама, я подумаю! – решил не спорить с ней Риш, понимая. Что это бесполезно.

– Обязательно сынок. А кстати, смотри кто здесь, – показала мать на спящих в углу клубочком, троих лисят.

– Это, твои младшие братики и сестричка.

– Какие милые! Риш, ты тоже таким был?! – подошла к ним Хис осторожно, не желая потревожить.

– Что значит был?! – не удержался Риш.

– Сынок, не спорь, с нами бесполезно спорить, лучше помоги мне, а ты Хис, займись лисятами, они уже просыпаются, и их так трудно удержать на месте.

Мать отвела сына в сторону, а Хис направилась к лисятам. Но было уже поздно, Шусик, смотревший на воссоединение семьи, как-то резко загрустил. Чтобы хоть как-то развеяться, он кинулся к лисятам, и плюхнулся прямо на них. Чем тут же их разбудил, и все трое они накинулись на него.

– Мама! – чуть не кинулся к ним Риш.

– Не бойся, сынок, он их не обидит! Он им как брат, а мне как сын!

– Но как?!