Остановились мы где-то через полкилометра, в неглубоком овраге. Раньше, видимо, из родника ручей бежал, но сейчас дно сухое, сидим как в окопе, только головы торчат. Сразу начал потрошить рюкзаки.

– Дядь Леш! А что теперь будет?

– Нормально все будет! Как хоть зовут вас, бойцы? – Пацаны лет пятнадцати-шестнадцати: белобрысый небольшого роста, но крепкий и крученный такой, на месте не сидится, он-то с ружьем и был; второй темноволосый, высокий и спокойный парнишка, сидит и спокойно так посматривает.

– Я – Вовка, а это – Саня.

– А Саня что молчит? Немой?

– Не, – оба улыбаются, хоть и бледноватые еще. – Он просто молчаливый.

– Ясно! Меня откуда знаешь?

Один рюкзак, который литров на пять, выпотрошил полностью. В него переложил патроны из своего, добавил три рожка и еще шесть пачек из свежетрофейных рюкзаков – лишними не будут. Здесь же испытал глушители. Пистолет только глухо кашлял, практически не слышно; автомат тоже неплохо приглушал. Пока убрал их в рюкзак, как и фонарь, кто знает, сколько бегать придется. Свою флягу с водой, в которой уже меньше половины, оставлю парням, хоть сушняк и продолжает мучить, но надеюсь достать еще.

– Я брата вашего друга, Сергея Васильева – Андрея хорошо знаю. Когда вы из армии вернулись и к ним в гости приходили, мы во дворе у них были. А правда, что вы в гренадерах служили?

– Правда, служил.

Все остальное тут оставлю. Осмотрелся по сторонам. Место удобное, и сам овраг не пропустишь, далеко тянется.

Перевел взгляд на пацанов.

– Значит, слушаем сюда, бойцы! Остаетесь здесь! – Пацаны от возмущения аж раздулись. – Молчать! Я пробегусь вокруг города. Осмотрюсь. Вам же задача: вещи разложить по рюкзакам, ничего не выбрасывая. Разгрузки разобрать, и патроны рассортировать. Видите, у этого автомата калибр другой – меньший, вот с этой разгрузки все в один рюкзак и патроны, если найдете, туда же. Здесь тушенка с хлебом есть, потом как проголодаетесь, поедите. Воду экономить, мало ее. Как управлюсь, сюда вернусь, тогда уже и решим, что дальше делать будем. Я надеюсь на вас, пацаны. Не подведите!

Оставил их и, постоянно слушая лес, по дуге начал обходить город, чтоб выйти к нему в районе реки.

* * *

Развлекаемся, сволочи! Сейчас и я повеселюсь! Уже около города, я услышал хохот нескольких человек. Решил взглянуть, что там такое происходит. На самом краю леса, между деревьями стояла машина, и возле нее четверо развлекались с девчонкой. Один одной рукой держал ее руки над головой, другой играл с грудью, одновременно прижимая к земле. Второй расположился между ее ног, уже закатывает глаза, видать к финишу подходит. Двое других стояли по сторонам, активно комментируя действо.

Отполз немного назад, достал из рюкзака глушитель к пистолету – буду им работать, чтоб не шуметь. Обратно подкрадывался тихо, не спеша. Благо зелени хватает, да и эти всё внимание на действо, по сторонам не смотрят. Как раз к девчонке следующий пристраивается, а предыдущий в это время штаны застегивает да разгрузку одевает.

Сначала положил автоматчика, что спиной ко мне стоял, вторым – того, кто девчонку держал. Последние двое даже не дёрнулись: один только закончил, застегивался, да и разомлевший. Второй, что на девчонку залез, лицо в мою сторону только и успел повернуть с удивленными глазами. Вот между глаз и получил. Пришлось его быстро в сторону оттаскивать, девчонку придавил. Но та так и лежала с раскинувшимися ногами и пустым взглядом в небо смотрела.

Подобрал майку, прикрыл ее. Оглянулся по сторонам, вроде тихо, никто ничего не заметил.

* * *

– Тихо, тихо девочка! – прижимал к себе девчонку, которая беззвучно рыдала у меня на груди. – Тихо. Они уже свое получили. Никто тебя больше не обидит.

Успел машину обыскать и всё интересное в кучу сложить. С одного, не самого высокого насильника, снял штаны камуфляжные для девчонки, так как её штаны с неё просто срезали. И, только принялся других обыскивать, девчонка начала шевелиться, в себя приходя.

– На вот, выпей.

Как и у других, у этих тоже фляги со спиртным были. Одни алкоголики, блин! Но и вода у них нашлась: пять бутылок полуторалитровых. И продукты в сумке под задними сиденьями нашёл. Не понял только, зачем им ящик холодильный с пустыми контейнерами, там же под сиденьями стоял в специальных креплениях. Хоть бы воду туда положили, всё толк был бы.

Взял фляжку со спиртным, в которой запах противней, и влил в девчонку. Угадал. Сначала закашлялась, а потом и речь прорезалась:

– Что это за гадость?! – всё еще кашляя, просипела она.

– Еще глоток. Тебе быстро в себя приходить надо. Нельзя тут оставаться, уходить нам нужно.

– Не буду я больше! Ну и гадость!

– Ну, не будешь, так не будешь. Одевай давай, – протянул ей штаны. – А то твои…

Тут-то её взгляд и зацепился за трупы вокруг и один как назло без штанов. Вот теперь у неё голос и прорезался. Хорошо хоть, не кричала. Вскрикнула только, а потом шепотом мне всё и высказала.

– Будешь с голой задницей по лесу бегать! – уже и у меня терпение кончилось.

– Ну и буду! Но это я не одену! Мне вообще умыться нужно! – теперь до нее дошло, что она голая передо мной сидит. Схватила майку и, пытаясь прикрыться, прошипела:

– Не смотри на меня!

– Где ты мыться собираешься? Воды нет, или на речку пойдешь?

– Вон ты сколько бутылок отложил, мне хватит.

– А пить что будешь? Это – вся вода, что у нас есть, и когда еще наберем, неизвестно.

– Ну не могу я такая ходить! – опять слезы.

– Одну бутылку и десять минут тебе даю, – все-таки сдался я. – Туда вон, за кусты иди умывайся, а дальше как хочешь, хочешь – голожопая ходи, но я через десять минут отсюда ухожу.

Оставшиеся четыре бутылки в сумку с продуктами сложил, с собой заберу. Принялся остальные тела обыскивать, но и у этих ничего не нашел, что указывало бы на то, кто они такие.

Теперь вопрос, что с трофеями делать? Всё это, я при всём желании не унесу. Немного подумал и решил в лесу пока припрятать. Фляги под ближайший куст забросил, – ненужно мне столько спиртного. Ружья и два рюкзака отнес метров на двадцать, в кусты пока там положил. Позже перепрячу. Разгрузки упаковал в оставшиеся рюкзаки – их с автоматами подальше отнесу. Собрался девчонку поторопить, как в машине рация заработала:

– Ганс – Гнедому! – донеслось от машины. – Ганс – Гнедому!.. Ганс – Гнедому!.. Вы что там, заторчали, ушлепки?!

Из кустов показалась испуганная девчонка со штанами в руках. Круглыми глазами смотрит на машину.

– Уходим отсюда! – Время на уговоры вышло, пусть как хочет ходит. Рация продолжала надрываться, пытаясь дозваться до Ганса.

Минута, пока примерялся к остальным вещам, она выскочила полностью одетая, даже низ штанин подвернуть успела.

– Бери эти два автомата и сумку. Не тяжело? Тогда пошли. – Сам подхватил два оставшихся рюкзака.

Отошли метров на двести, приметил дерево поваленное, вот под него и сложим наш груз.

– Жди здесь! Я вещи сюда принесу, под деревом всё и припрячем.

– Ты же меня не бросишь? – и такие глаза испуганные.

– Никуда я не денусь. Сейчас остальное заберу, и пойдем дальше с тобой, а пока отдыхай.

Уже отходя, вспомнил, что так и не спросил как ее зовут.

– Тебя как звать-то? Меня Алексей.

– Я знаю. Меня Вика зовут. Я тебя на танцах видела. Девчонки говорили, что ты только из армии пришел. И спасибо тебе, что… ну…

– Не за что. Меня сегодня тоже один человек спас. Ладно, я быстро.

Все-то меня знают. Вернулся к оставленным в лесу рюкзакам и ружьям. Пока тихо вокруг, видать пока не нашли тела. Жалко пулемета на этой машине не было, правда еще не вечер, может и повезет. Поплевав через левое плечо, чтоб не сглазить, пошёл обратно.

Парней нашли на том же месте, где и оставил, не сбежали все-таки.

– Ну что там, дядь Леш? Что видел? Кто это? – сколько сразу вопросов. И все задал Вовка, а Саня только заинтересованно смотрит.

– Ничего еще не видел. Вот, знакомьтесь! Вику в лесу встретил, к вам под охрану привел.

Достал из сумки бутылку с водой, долил во флягу – ее с собой возьму, им и остального за глаза хватит.

– У вас тут что, тихо? Никто не ходил?

– Не. Никого не было. А ты обратно пойдешь? Можно, мы с тобой?

– Я с тобой! – еще и Вика туда же.

– Отвечаю по порядку. Да, пойду. И нет, со мной нельзя. Никому нельзя! – придавил Вику взглядом, на что та только фыркнула. – Ждёте здесь. Команда та же: сидите тихо, наблюдаете за округой и охраняете Вику! – опять фырканье. – Все понятно?

– Понятно, – это Вовка.

Саня просто кивнул. Действительно неразговорчивый. Вика промолчала, отвернувшись. Детский сад какой-то.

Выбрался из оврага и пошел так же по дуге, только в другую сторону.

* * *

Уже часа два наблюдаю за городом. С разных сторон обошел, нет этих залетных – уехали. Люди хоть и с оглядкой, но ходят. Слышны причитания: много их еще сегодня будет. Дошел по лесу до улицы, где дедов дом. Припрятал автомат с рюкзаком, а то пристрелят, не разобравшись. Оставил себе только пистолет. Его под курткой не видно – нечего людей зря нервировать.

Дед Игнат еще двоих с собой прихватил, напротив дома лежат. Бандиты тела не забрали, не похоронили – только обобрали, да брюхо у обоих вспороли – вот это удивило, а еще сильнее удивился, когда увидел, что во дворе такой же вспоротый лежал наш живчик, который исчезать умел.

Это что, бандиты-алкоголики-сектанты? Только со вспоротым брюхом в их рай?

– Какая же хрень в голову лезет! – сплюнул в сторону.

Деда в доме нашел. Лежал, сжимая в руках горизонталку. Его ружья и патронов нет. Дом обыскали, перевернуто вокруг все. Горизонталка покорежена, очередью из автомата и ее, и деда достали, но хоть просто убитый. Не надругались бандиты над его телом, как над своими мертвяками.

– Полежи пока, дед. Вернусь еще сегодня.

Зашел к Пантелеевым. Они живые оказались. Деду Ивану бандит ногу прострелил и собаку убил, когда та кинулась на недруга. А так, только патроны у них забрал, само ружье его не заинтересовало.

– Самое непонятное, Лешка, это то, что он точно знал, где у меня оружие хранится, хоть я его в первый раз видел. Не понимаю, откуда он узнал. Он как зашел, Нинку с дороги так оттолкнул, что она в угол улетела. Я и кинулся, а он мне в ногу из пистолета. И всё, на нас больше внимания не обращал, ни о чем не спрашивал – порох с гильзами забрал, да и ушел.

– Понятно, что ничего не понятно. Ладно, дядь Вань, пойду я. Дела еще есть. Хотел сегодня еще дядьку Игната похоронить, да тела бандитов в лес вывезти нужно, чтоб не воняли тут под окнами. Боги знают, что завтра будет, нужно за сегодня управиться.

– Слышали мы, как Игнат нынче воевал, царствие ему небесное, – дружно перекрестились. – Беги, Лешка, управляйся.

День сегодня долгий был. Взял кусок брезента, сходил за парнями с Викой. Рюкзаки со всем содержимым и оружием замотал в брезент и в овраге припрятал. Вышли из леса, и каждый в свою сторону подался. Ребят только попросил сначала Вику до дома проводить, а я еще и на другой тайник наведался. Никто его не потревожил, всё на месте.

Сходил и к машине – тоже на месте стояла. Хоть я её на наличие сюрпризов всю проверил, но, видать по рации их вызывали, когда банда уезжала уже, не ответили, их искать и не стали. Я её чуть в стороне поглубже в лес загнал, да ветками там прикрыл, пусть стоит.

И уже поздно вечером похоронил деда Игната. Во дворе у него метра на полтора могилу под яблоней выкопал. Завернул в одеяло вместе с ружьем, так и похоронил.

Бандитов на тачке соседской, на которой они сено возили, в лес вывез. Тайга сама похоронит. Предварительно пришлось их в простыни заматывать, чтоб потроха оставшиеся по пути не терять. И зачем им брюхо вспарывали?

На обратном пути забрал припрятанные автомат с рюкзаком, зашел к своему деду домой. Достал из подпола патроны и занес их деду Ивану. Он глянул на меня экипированного, с автоматом, но ничего не сказал, кивнул своим мыслям и чарку мне налил.

Выпили мы с ним пару рюмок, перекусили слегка, и пошел уже по темноте в машину трофейную ночевать, спальник только у деда в доме взял. В городе не решился оставаться, вдруг эти вернутся. Разложил спальник между задними сиденьями, хорошо, что они боковые – места хватает. Заблокировал все двери и, улегшись без всяких мыслей, сразу заснул.

Что-то уж слишком устал я за сегодня.

Глава 3

На рассвете проснулся от птичьего щебета. Полежал немного, слушая этот концерт: кроме птиц больше никаких посторонних звуков нет. Самочувствие сегодня с утра просто отличное – не то, что вчера. Но лежать времени нет, еще много в чём разбираться придется.

Сразу же из-за крайних деревьев в бинокль осмотрел город: движение уже есть, но спокойное, чужих никого не видно. Нужно будет по друзьям-знакомым сегодня пройтись, узнать, как у них там дела.

Так, раздумывая, куда в первую очередь податься, я замер в шоке:

– Твою же мать! У меня же пленный в подвале!

Как я мог забыть о нем, не понимаю. Единственное оправдание: вчера совсем плохой был. А потом еще и с дедом Иваном помянули деда Игната, после чего в голове одна только мысль о поспать и осталась.

Быстро стал собираться. Сегодня я уже без оружия ходить не буду, так что экипировался полностью.

– Хоть бы он там не сдох! – быстрым шагом направился в сторону дома.

Добрался нормально, люди искоса посматривали, но никто вопросов не задавал, некоторые даже здоровались, узнавая. У двери в подвал простоял минут десять, прислушиваясь. Вроде тихо. Подвесил фонарь на автомат, открыл дверь и со всей предосторожностью спустился по лестнице. И только тут уже услышал приглушенный дверью монотонный вой. Прихватив по пути оставленный вчера на полу, возле лестницы, фонарь, пошел к источнику этого воя.

– Ты чего воешь тут? – спросил, открывая дверь в кладовку. Но в ответ донесся еще более надрывный вой. – Обделался, падла!

В кладовке духан стоял, аж глаза заслезились. Пришлось, схватив за веревки, вытаскивать его в коридор. Блин, от этого воя аж мурашки побежали, так жутко он звучал. Еле вытащил кляп изо рта, сильно же он его зажевал.

– Ж-ж-жии-чик дай! – просипел что-то непонятное он.

Такое ощущение, что сейчас помрет, так его колбасит.

– Не понял. Какой жичик?

– Жи-жи-вчик дай! – выдавил он из себя уже более связно. – Сдохну.

– Нет у меня живчика, – отстегнул флягу. – На, воды хлебни. Мы еще не поговорили, так что помирать тебе рано.

Выпив больше чем полфляги, говорить он стал более внятно, но трясти его не перестало.

– Без живчика сдохну. Водка есть?

– Есть, – кивнул.

В рюкзаке лежит фляга со спиртным, трофейная.

– Сзади, в пояс штанов зашиты спораны. Достань!

Без вопросов перевернув его на живот, прощупал пояс штанов: нашел четыре шарика каких-то. Распоров пояс ножом, достал уже знакомые серо-зеленые горошины, только эти запаянные в целлофане.

– Это что? Наркота?

– Потом р-ра-рас-скажу. Споран в рюмку с водкой брось. Как растворится, через платок процеди. С водой во фляге перемешай! – последние слова он уже хрипел.

Я почти взялся распаковывать этот споран, как до меня вдруг дошло – живчик, это что, то спиртное, что у всех у них во флягах было? Я же еще им Вику поил. Но вроде она себя нормально чувствовала после.

– Живчик – это то, что вы во флягах все таскаете?

– Да-да-да! – Казалось, что сейчас его голова отвалится, так закивал.

Такого добра мне не жалко, напоил его из такой фляги. Сделав глотков шесть, он закрыл глаза и откинулся, лежал молча. Я даже обеспокоился слегка, как бы он действительно не сдох. Очень уж плохо выглядел. Но, хоть выть перестал.

– Еще! – Через несколько минут выпил еще столько же. По нему видно было, что полегчало. Трястись перестал, просто лежал, и даже дыхание спокойней стало.

– Чуть не сдох! – выдохнул он уже нормальным голосом. – Еще дай хлебнуть.

– Хватит с тебя! Сначала поговорим, и, может, этот живчик тебе уже и не понадобится.

– Дай еще, три глотка сделаю и поговорим, – и, видя, что я не спешу его поить, спросил: – Ты же меня все равно кончишь?

– А ты как думаешь?

– Кончишь, – вздохнул он утвердительно. – Если пообещаешь, что спек мне вколешь перед смертью, я тебе сам всё без утайки расскажу. А теперь дай еще три глотка сделаю, не жмись.

– Что за спек? – дал ему еще живчика, и он, действительно, только три глотка сделал.

– Если ты Мамона обшмонал, то у него шприцы со спеком были.

– У твоего дружка? Были три шприца. Что это за хрень?

– Вот эти три шприца мне и вгонишь. И спек – это не хрень, а очень полезная вещь. Если вдруг ранят, то он помогает хорошо: и обезболивающее, и стимулятор, и раны быстрей заживают. А вот если дозу увеличить, то уже как наркота будет, сильная. Только у нас нариков не было. Лютый торчков не любит.

– Хорошо, эти шприцы – твои. Рассказывай! И про живчик, и про Лютого тоже всё рассказывай!

– Может, развяжешь, да по-нормальному поговорим?

– Ты не крути давай, а то по-другому немного говорить будем! Зовут тебя как?

– И надо же было так нарваться! – вздохнул он мучительно. – Слушай: первое, что ты должен понять – ты в другом мире находишься, – и смотрит так выжидательно.

– Ты рассказывай давай. Вопросы, если что, я потом задам. Но, если мне не понравится, как рассказываешь, спрашивать я начну по-другому. Доступно говорю?

Насчет другого мира я поверил сразу. Конечно, верить в россказни бандита, как бы складно он не говорил, без доказательств я не намерен, но другого объяснения всему и не придумаешь.

– Да ладно, расскажу я всё. Короче, называем мы этот мир – Улей. Сыпемся мы сюда все из разных миров, никто еще земляка не встретил, если, конечно, вместе сюда не попали – мультиверсум такой. А отзываюсь я на Цыгана.

– Я не кличку твою спрашивал.

– Не кипеши! Просто запомни: у всех, кто сюда попал, имен нет, они остались в прошлом мире, а здесь только прозвища. За простое имя можно проблем огрести, так как они есть только у баб и свежаков. Но у свежаков недолго. Их быстро просвещают – если живые остаются. Меня крестный Цыганом нарек за то, что чернявый такой. Ха! Это же я получается первый раз крестным стану, раз просвещаю тебя! Это надо отметить, крестник!

Без слов поднимаюсь и с размаха бью ногой ему в живот. Подождал, пока его перестанет корежить, за волосы приподнял ему голову:

– Последнее предупреждение! Потом начну сам спрашивать!

– Твою же мать! Да ты – бешеный ублюдок! Что творишь, я чуть кишки не выплюнул!

Встаю обратно. Но не успел ногу занести, как он затараторил:

– Всё-всё-всё, успокойся! Рассказываю! Короче, Улей, в него вот такие, как ваш поселок…

– У нас город!

– Да какая разница! Ладно-ладно, как Ваш Город – кластеры попадают. Это как в улье – соты. Вот из таких сот и состоит этот мир. Кластеры разные бывают. Не только города, но и просто лес или там поле пустое. По размерам – тоже разные: бывает совсем маленький кластер, а бывает, и за несколько дней не пройдешь. Бывает, кластер из целого города валится сюда, а бывает, один дом в поле стоит. Но самый цимес в том, что эти кластеры постоянно перезагружаются, и всё наше съеденное добро обновляется в прежнем виде. Идешь ты по полю, глядь, машина стоит. Сел и поехал дальше. Идешь обратно – обратно стоит. Класс, правда?

– А вы тогда кто такие, если тут рай на Земле?

– Рай! Ха-ха-ха! – У Цыгана явно истерика началась. Ржет, аж всхлипывает, и, похоже, останавливаться не собирается.

Отвесил ему оплеуху – не помогает. Вторую уже от души, аж кровь с губ брызнула. Помогло, правда теперь лежит просто, в пустоту смотрит. Хотел взбодрить еще, но он сам заговорил:

– Рай? Нет, тут не рай, а самый что ни на есть АД!!! – и с таким надрывом он это сказал, что я даже отшатнулся. – Слушай дальше парень, только живчика дай еще глотнуть.

Дал пару глотков ему сделать.

– Хорошие новости закончились, переходим к для тебя плохим. ТЫ СКОРО СДОХНЕШЬ! – опять этот безумный смех. – Все, кто попадают сюда, сразу заражаются вирусом или, как умные люди говорят, спорами гриба. Люди заражаются, гриб в них прорастает, и при дыхании мы выдыхаем споры. Такой вот круговорот в природе.

– Ты же живой, почему тогда я умру?

– Таких как я, здесь называют иммунными. Мы тоже зараженные, но в отличии от таких как ты, имеем иммунитет. Этот вирус нам даже полезен: мы не болеем, а если раньше болел, то вылечишься, какой бы смертельной болезнь ни была. Да у нас даже конечности отрастают! А вот ты через несколько дней потеряешь душу, и останется в этом мире одна пустая оболочка, которая будет хотеть только жрать! И жрать ты захочешь не картошку, а таких же людей!

– Это что, получается я в упыря превращусь?

Если честно, то он меня ошарашил, и неслабо. Но спрашивать, можно ли выжить, не стал. За такую информацию он первым бы делом торговался. Да и не верил я ему особо. Всё сказанное в дальнейшем придется проверять.

– Все-таки странный у вас кластер. Везде в других местах спрашивают о зомби, и только у вас – об упырях. Почти в упыря, только тело твое не умрет, а будет так же жить, будет биться сердце и течь кровь, будет отъедаться на других людях и животных. Животных, пожалуй, такие как ты, даже больше любите. Потом за иммунными бегаете, а если нет никого, то подобными себе закусываете. Гадите и жрете, и снова гадите, и снова жрете! Ты через пару дней штаны не одевай, а то потом ума не хватит снять их. Так и будешь с полными штанами бегать, – и снова этот смех.

По ходу, крыша у него протекла капитально. С каким наслаждением он мне всё это преподносит, что так и хочется прибить его. Ничего, пусть говорит, даже если я и умру, то только после него. Но шанс всё же есть. Раз даже такое чмо не сдохло, то вдруг и мне повезет. А пока пусть говорит, может чего лишнего выболтает.

И странное дело – я успокоился. Откуда-то появилась уверенность, что да, повезет. Может это и самовнушение, но я поверил, что останусь живым.

– Это всё понятно. Ты теперь расскажи, почему тебя так без живчика трусило? Он как наркотик? И что это за споран?

– Правильные вопросы задаешь. Умный! Слушай, может быть, если не умрешь, со мной к нам пойдем? А че, у нас не самый худший стаб, и бойцам у нас почет и уважение. Ты как на это смотришь?

– Мне повторить вопрос?

– Ну что ты за человек такой? Всё, рассказываю! – Видать понял, как я повторять собрался. – Ты самое нужное спросил. Мы, иммунные, по идее бессмертные.

– Так уж и бессмертные? – хмыкнул я иронично. – Что-то я не заметил за вами такого. По мне, так дохнете, как вполне обычные смертные.

– Я имею ввиду, что от старости мы не умрем. Но для этого нам нужно всю жизнь пить живчик. И нет, он не наркотик, просто в нем есть то, что требуется нашему зараженному организму. Без него мы просто загнемся. Живчик мы готовим из споранов, а спораны добываем из таких, как ты! – прокричал он мне в лицо и зажмурился.

Видать думает, что буду воспитывать. Но мне плевать на него, я его живым уже не воспринимаю. Пока информацию выдает, пусть что хочет, то и говорит.

– Объясни!

– Железные у тебя нервы, парень. Завидую. Пустыши – это так свежих зараженных называют. Вот с них брать нечего, они пустые. Но они быстро эволюционируют, если нормально питаются. Они начинают изменяться внешне, становятся быстрее, умнее. Но главное, у них на затылке растет споровый мешок. Вот из этих мешков и добываются спораны… Дай живчика хлебнуть!

– Живчик что, так часто пить нужно?

У меня даже тошнота к горлу подкатила, как представил, чем Вику поил.

– Не. Обычно в день грамм двести требуется, а то и меньше. Оно чувствуется, когда выпить нужно. – И с претензией ко мне. – Просто ты меня чуть не убил, вот вирус и лечит, а чтоб нормально лечил – нужен живчик! Еще бы лучше было, если ты мне спек вколешь, тогда вообще регенерация ускорится. Бывает, даже пулевые ранения на глазах затягиваются.

– Обойдешься! Как расскажешь всё, так и вколю, – достал баночку из рюкзака и показал разные горошины. – Это спораны. А это что? Тоже споран?

У него аж глаза на лоб полезли. И такое ощущение, что вместе с рукой бы съел.

– Ты где это взял? Это же горох!

– Ты рассказывай давай, а не вопросы задавай!

– Тебе что, трудно ответить?

– Хорошо, отвечаю: с тебя штраф, один шприц со спеком!

Во. Проняло, аж задохнулся.

– Да ты че? Мы же договорились! Я вообще больше ничего рассказывать не буду!

– Второй шприц!

– Да мне похрен! Ничего больше не скажу! Можешь убивать. Я посмотрю, как ты потом крутиться будешь, когда прижмет.

– Хорошо, это твой выбор. Рот открой!

– Зачем? Ты че хочешь? – уже из голоса борзота пропала.