Оскал хохлатого дрозда

Глава вторая, которая начинается с небольшой перебранки и заканчивается тем, что Гуриец его спутники разочаровывают портовых шлюх

– Ты с ума сошёл. Я просил тебя, отыскать мальчишку, а не уродовать его.

– Это просто синяки. Он мне чуть палец не отгрыз, – Эйн показал забинтованную руку.

– Мне плевать на твой палец!.. на все твои пальцы! Я спрашиваю, что ты сделал с его лицом? Во что его превратил?

Гуриец пожал плечами, проворчав:

– Нос не сломан, кости целы, а эти синие пятна пройдут, даже следа не останется.

– Ты называешь это пятнами? Он же весь оплыл. Сколько будут сходить твои пятна? День? Неделю? Месяц? Ты же знаешь, что мы и так потеряли уйму времени из-за того, что вы слишком долго бегали по лесам. – За всё время из знакомства Пит впервые видел лорда Альберта таким.

– Если бы Рикон лучше следил за парнем, нам с Малышом не пришлось бы его искать, – сказал Гуриец.

Малыш сидел у костра, покусывая губы.

– Не тебе указывать, что мне делать, – вмешался возмущённый коротышка. – Моё дело обучать мальчика, а не следить за ним… Скоро ты и милорда обвинишь в том, что мы его не доглядели.

Он сделал возмущённое лицо, достал из кармана платок, тряхнул им и небрежно вытер каплю пота с виска. Лицо Рикона выглядело помятым, заспанным… – лицо, но не одежды. Кафтан по-прежнему изящно облегал нескладную фигуру коротышки, башмаки блестели, от банта на шее пахло духами.

– Вот именно, – выкрикнул Альберт. – Мы сейчас обсуждаем не его побег, а его синяки. Мальчик нужен мне с чистым лицом, а ты превратил его в отбивную.

– Простите, милорд, – Гуриец вдруг сбавил тон. – Вы поручили мне мальчика, и я слежу за ним. Его побег – это полностью моя вина и обещаю больше не распускать руки.

– То-то же, – лорд Альберт тоже убавил пыл. – Так что же нам теперь делать? На корабль мы ещё успеваем, но его лицо…

– Я могу приготовить мазь, которая поможет свести синяки, – вступил в спор Малыш.

Все посмотрели на юношу, тот лишь пожал плечами.

– Делай же скорей свою мазь и будем отправляться, – заторопил лорд Альберт.

Малыш потёр подбородок, потянулся за своей сумкой, порылся в ней и заявил:

– После того как мы попадём в город, мне нужно будет купить необходимые снадобья. На изготовление мази уйдёт несколько часов. Ну, а после того как я начну лечение, синяки сойдут примерно за неделю.

– Отлично! – воскликнул лорд Альберт. – Я надеюсь на тебя.

Пит сидел у костра и краем уха слушал разговор, при этом жадно хлебал из чашки тушёную с луком и кореньями фасоль. Когда Малыш наложил ему повязку, нога и вправду перестала болеть, что же касается синяков… Живя на постоялом дворе, Пит почти всегда и ними ходил, так что это его не особо печалило. Он представлял себе море, корабль и женщину, к которой вёз его лорд Альберт. Кто же она? Может быть жена лорда, или его дочь? Питу представлял красивую женщину в чистом платье и с распущенными волосами. У неё были добрые глаза, а от её рук пахло молоком.

Рикон расправил плечи и поднял палец вверх.

– Есть ещё кое что, милорд.

– Что такое? – встревожился Кохни.

– Даже если Малыш и вылечит этого мальчика, я не гарантирую, что смогу выполнить ваш приказ. Думаю, в городе мы подберём ему подходящий наряд, приведём в порядок причёску, но манеры…

– Что манеры?

– Вы просили привить ему основы поведения в обществе, а для этого, я уже в этом убедился, понадобятся целые месяцы, а может быть и годы. Вы только посмотрите на него, посмотрите, как он ест. Он чавкает, давится и вытирает рот рукавом. Ещё он шмыгает при этом носом и сутулится… О-о-о… и зачем я только согласился на всё это?

Пит, услышав всё это, едва не поперхнулся, робко отодвинул миску. Гуриец и Малыш переглянулись, сдерживая усмешки, Лорд Альберт в отчаянии махнул рукой.

– Делай своё дело, Рикон, делай, как можешь, а ты, – лорд Альберт повернулся к Эйну, – не смейся и больше не прикасаться к лицу мальчишки.

Этот такой разговор произошёл между спутниками Пита после того как они вернулись к повозке и лорд Альберт увидел лицо беглеца, покрытое синяками.

До этого они долго шли лесу, пробираясь через гущу леса. Эйн то и дело упрекал Пита за то, что тот шёл слишком медленно, но повреждённая нога не давала возможности двигаться быстрее. Пит терпел боль, как мог, не желая показывать мучителям свои слёзы, тогда-то Малыш и отыскал какое-то растение, оборвал с него листья и, разжевав их, привязал к месту ушиба обрывком ткани. «Этому меня научили хаабские невольники, – сказал он. – Это снимет отёк и приглушит боль». После этого Малыш наложил такой же компресс Гурийцу на то самое место, где побывали зубы разъярённого Пита.

Дорога к побережью заняла пару дней. Они останавливались лишь однажды, чтобы перекусить и немного поспать, лорд Альберт хотел наверстать упущенное время. Не смотря на то, что остановка была очень короткой, Рикон не позволил Питу есть со всеми на расстеленном на земле плаще, а снова достал свои стол, стул и столовые приборы. Только на этот раз они ели холодную варёную курятину, так что Питу пришлось резать не воображаемое мясо. Чтобы хоть как-то насытится, несчастный мальчик не стал на этот раз противиться и приложил все усилия, чтобы его поведение за столом хоть как-то удовлетворило маленького тирана. Получив лишь пару оплеух и удар по спине, он сумел наконец-то досыта набить живот.

В течение всего пути Пит пытался заговорить с Риконом, что бы расспросить его про таинственный Орден, которого тот так боялся, но не смог. Гук и Эйн всё время ехали рядом, а Рикон демонстративно не отворачивался и надувал щёки, не обращая на мальчика никакого внимания. Вскоре они вышли к побережью и увидели окраины большого поселения.

Местечко называлось Меловая Бухта. Это был не просто город, а настоящий город-порт, начинавшийся на краю прибрежной равнины и выходящий к берегу моря. Словно втиснувшись в широкий проём – образованный высокими прибрежными скалами, серыми и мрачными, с одной стороны, а с другой пологими холмами с зелёными вершинами – поселение условно делилось на три большие части: рабочие окраины, торговый центр и конечно же сам порт. Окраины Меловой Бухты представляли собой огромное количество неказистых хижин и лачуг, в которых проживали работяги-ремесленники, а также разного рода палаток и шатров, жильцами которых являлись люди самых сомнительных профессий: попрошайки и нищие, комедианты и трубадуры, мелкие мошенники и воры-карманники, а также многочисленные беглые рабы с расположенных по соседству Сафских островов. Такого скопления народу Пит ещё не видел ни разу.

Когда путники миновали окраины и въехали в центр, Пит понял, что если не брать во внимание окружённые высокими заборами особняки местных воротил, купцов и крупных торговцев, то на площадях и рынках Меловой Бухты обитает народу ещё больше, чем на окраинах города. Здешние обитатели, сновавшие туда-сюда, буквально наступали друг другу на пятки. Особенно это касалось рынков и базаров. Эти места общественной торговли, заставленные шатрами и палатками, торговыми павильонами и обычными рядами из неприкрытых навесами длинных столов, были просто завалены самым разнообразным товаром.

Здесь можно было купить всё, от самого маленького гвоздя до огромной статуи какого-нибудь мифологического героя, от канарейки до целого стада самых жирных и откормленных бычков. Когда они остановились, лорд Альберт спросил Малыша:

– Сколько тебе нужно времени, чтобы купить свои снадобья и приготовить мазь?

– В том конце я видел палатку далийских купцов. Думаю, у них есть всё, что нужно. Как только я всё куплю, можем следовать дальше. Мазь можно приготовить и на корабле.

Лорд Альберт спрыгнул с лошади и вскоре юноша скрылся в толпе. Как только они остались втроём, Пит услышал голос Рикона:

– Не люблю такие места, только и гляди, чтобы тебе не вывернули карманы. Здесь даже страшнее чем в лесу. Столько народу.

Гуриец усмехнулся.

– Да, город – опасная штука. Ведь тут скопились самые злобные существа на свете.

Пит не выдержал и вступил в беседу:

– Кто?

– Люди, посмотри как их здесь много, а ведь многие из них будут пострашнее того медведя, который съел твоих раков.

В этот момент Пит заметил стайку местных мальчишек. Один из них, примерно такого же возраста, что и Пит, вдруг отделился от общей своры. Он приблизился к мужчине в округлой шерстяной шапочке и в бархатной жилетке с узором, ловко срезал с пояса кошелёк и тут же растворился в толпе. Пит даже присвистнул.

– Ты никогда не должен так поступать, – лорд Альберт тоже заметил проделку воришки и строго посмотрел на Пита.

– Поступать как? – спросил Пит.

– Когда та избавишься от своей глупой привычки всё время переспрашивать? – раздражённо ответил лорд Альберт. – А говорил, что ты никогда не должен брать ничего чужого – не должен воровать.

– Почему вас это так волнует, милорд. Я не воришка и не беру чужое, разве что иногда… еду, но это лишь тогда, когда очень голоден.

– Когда ты попадёшь в другую среду́, ту, которая тебе уготована, ты будешь окружён предметами, которые, возможно, тебе захочется взять без спросу. Так вот, ты не должен будешь этого делать.

В этот момент мужчина в бархатной жилетке заметил пропажу и разразился грубой бранью, причём мешал знакомые Питу слова со словами на непонятном языке. Мужчина набросился на стоявшую в сторонке толпу мальчишек, те тут же бросились врассыпную.

– Давай отъедем, скоро сюда прибудет городская стража, – тихо сказал лорд Альберт Гурийцу. – Это торговец с Сафских островов. Он будет жаловаться из-за пропажи кошелька. Я не хочу, чтобы нас привлекли как свидетелей.

– Я думаю, что лучше не суетиться, милорд. Если боитесь, что вас узнают, лучше отойдите один, мы с мальчиком и Риконом останемся, чтобы никто не подумал, что мы убегаем, – ответил Гуриец. – Не думаю, что здесь окажется кто-то из тех, кто ведёт охоту на нас с Малышом. Вы же – другое дело. Встаньте за тем зданием и ждите, как только Малыш вернуться, мы к вам подъедем.

Значит наш лорд ещё больший преступник, чем Гуриец, сделал вывод Пит. Ему стало ещё любопытнее. Лорд Альберт кивнул и зашёл за угол. В это время к обокраденному мужчине приблизились двое облачённых в кольчуги и яйцевидные шлемы мужчин, в плащах, с алебардами в руках. Человек в бархатной жилетке разразился ещё пущей бранью и стал сильнее размахивать руками.

– Кто это? – указывая на вооружённых мужчин, спросил терзаемый любопытством Пит.

– Городская стража, – ответил Гуриец.

– Это их испугался наш лорд?

– Это местные. Их нам бояться нечего, но шумиха может привлечь сюда кого-нибудь из братьев Ордена. Ручаюсь здесь полно молчунов, в таких местах, где можно вынюхать что-то интересное, они просто кишат.

– А кто они такие, эти молчуны? Рикон ничего о них не рассказывал.

– Молчунами называют одну из тайных лож Ордена. Они очень опасны и могущественны, – пояснил Рикон.

Пит насторожился. Рикон снова заговорил об Ордене.

– Орден охотится на тех, кто строит заговоры против короля? Значит наш лорд заговорщик? И что же он натворил?

Рикон строго сказал:

– Хоть наш лорд и просил тебя не воровать, однако сам он не всегда придерживался этого правила. Он кое-что украл, украл у короны, поэтому уже много лет находится в бегах. Ты всё равно ещё не раз об этом услышишь, поэтому скрывать это – глупо. После смерти прежнего короля наш лорд похитил королевскую казну и подался в бега. Иначе откуда у него столько золота.

Коротышка неодобрительно посмотрел на Гурийца, тот отвернулся, не посмев возразить. В этот момент из торговых рядов показался Малыш с корзиной в руках.

– Дело сделано, – радостно заявил он, – а где милорд?

– Садись в повозку и правь туда, – Гуриец указал на дом, за которым скрылся лорд Альберт и, подтолкнув Пита, взобрался в седло. – Милорд не желает быть замеченным, нельзя долго оставаться на одном месте.

Почти полдня Пит и его спутники пробирались через это плотное скопище народу. Протискивались через узкие ряды лотков и палаток, пахнущие особой смесью ароматов, самыми сильными из которых были запах навоза, копчёной рыбы и каких-то заморских пряностей. Пит, как известно, не особо гнушался неприятными запахами, а вот Рикон испытывал особые неудобства. Он всё время зажимал нос, не забывал при этом следить за собственными карманами, хоть и сидел при этом на козлах повозки, что отделяло его от толпы.

Когда путники добрались до пристани, Пит наконец-то увидел море.

Вся мостовая вдоль берега была вымощена дорожным камнем, деревянные причалы, опираясь на торчащие из воды мощные сваи, походили на добротные мосты, по которым с лёгкостью проезжали запряжённые парой, а то и четвёркой лошадей, гружёные доверху повозки. Помимо пришвартованных к причалам лодок, Пит увидел несколько больших кораблей. Ему тут же вспомнилось обещание лорда отправиться в море. Они остановились возле сваленных в кучу мешков и каких-то бочек, лорд Альберт, Малыш и Эйн спешились.

Пит с интересом рассматривал выстроенные в ряд домики в несколько этажей, которые отдалённо напомнили «Мятного кабана». Лишь только повозка и всадники остановились, из ближайшего домика вышли две обшарпанные девицы с ярко накрашенными лицами и подошли к повозке. Сразу же разобрав, кто здесь старший, они устремились прямиком к лорду Альберту, но Эйн преградил им путь.

– Ваши услуги нам не понадобятся, – рявкнул Гуриец так, что обе женщины отшатнулись. – Лучше подскажите, где мне найти «Полосатую медуза» – это корабль, и её капитана по прозвищу Прыщ.

Одна из женщин, с торчащими, словно пакля, волосами, указала рукой на стоявшее в сотне шагов судно.

– Вон «Медуза», там же найдёте и капитана. Меня зовут Гелла, так что если вдруг передумаете…

– Проваливай, – грубо перебил Гуриец, – и, ведя коня в поводу, двинулся к кораблю.

Вся процессия последовала за ним.

Глава третья, в которой Рикон испытывает некоторые неудобства от качки, а Пит знакомится с довольно «симпатичным» членом команды «Полосатой медузы»

«Полосатая медуза», по словам Рикона, оказалось посудиной ни чем не лучше повозки, купленной у Транжиры Ганза – такая же развалюха, только с мачтами и без колёс. Вот только пахло от неё как-то иначе… не рыбой. Штопанные, местами потёртые паруса, одна мачта с трещиной, усиленная стальным листом и в двух местах перемотанная канатами. На палубе тоже творился полный кавардак. Ящики и мешки с зерном были свалены в кучу. Возле бочек растеклись огромные лужи. Однако Пта судно привело в полнейший восторг. О бегстве он уже давно не помышлял. Никого из членов команды на борту не наблюдалось, поэтому лорд Альберт и его спутники взошли на борт без спроса. Первым, кого они увидели, оказался молодой темноволосый крепыш лет двадцати пяти в белой заляпанной жиром рубахе и закатанными по локоть рукавами. Он вылез из трюма, не заметив чужаков на борту, прошёл на корму и вывалил через борт ведро с помоями. У него было круглое лицо и мощные плечи. Парень повернулся и только сейчас заметил посторонних на корабле.

– Кто вы? – спросил он недовольно.

Увидев незнакомца, лорд Альберт отошёл в сторону и накинул на голову капюшон. Гуриец и Малыш Гук вышли вперёд.

– У меня уговор с капитаном этого корыта. Я плыву на нём на острова. А вот ты кто такой? Я знаю всех моряков с этой посудины, – Гуриец покосился на Гука. – Малыш, ты когда-нибудь встречал этого парня?

Тот отрицательно покачал головой. Он прошёлся по палубе и, прислонившись к мачте и, сложив руки на груди, встал у темноволосого за спиной.

– А он и не может меня знать, приятель. Я здесь совсем недавно, – попытался улыбнуться темноволосый.

– Я тебе не приятель, – огрызнулся Эйн, – и куда, скажи на милость, подевался сам Прыщ?

– Капитан Нел говорил, что у нас будут пассажиры. Для вас приготовлены каюты. Судно готово, трюмы загружены, так что думаю, что скоро мы отправимся в путь. Вы ведь плывёте на Фроб?

– Будет лучше, если ты позовёшь капитана.

– Нет проблем. Меня зовут Лачи, но капитан Нел его люди уже окрестили меня Кочерыжкой, – парень снова робко улыбнулся. – Не очень-то красивое прозвище, но я не обижаюсь. Дело в том, что я кок; я здесь вместо Хилса.

– Ваш капитан тоже носит не слишком звучное прозвище, – усмехнулся Гуриец. – Но с его рожей, оно подходит ему как никакое другое. А что с Хилсом?

– Он навестил местный бордель, а на утро его нашли мёртвым. Шлюха, с которой он провёл ночь, перерезала бедолаге горло и сбежала. Местные власти до сих пор не могут её найти. Никто не знает, зачем она это сделала.

Гуриец кивнул.

– Я же говорил, что местных девиц к себе лучше не подпускать. Хилса прирезали, шлюха пропала… занятная история. Сделаю вид, что я в неё поверил. Так что, Кочерыжка, зови капитана и будет лучше, если ты поторопишься.

Парень с ведром сбежал по лестнице вниз и вскоре из трюма вышел невысокий, довольно жилистый малый, лет пятидесяти, с обезображенным оспой лицом. Одет он был в распахнутую на груди рубаху, поверх которой сидел мягкий кожаный жилет. Коричневые просторные штаны из овечьей шерсти были утянуты в талии широким куском атласной ткани, намотанным в несколько слоёв. Штаны капитан Нел заправлял в кожаные сапоги – короткие, с широким раструбом – весьма популярные у всех окрестных мореходов: тех, кто бороздил здешние воды, начиная от Мелового моря и Бухты Корт и заканчивая самыми дальними островами Малой Сафы. На голове Прыщ носил красный платок, завязывал его крупным узлом на затылке. Левое ухо капитана украшала золотая серьга с вставленной в неё белой жемчужиной, величиной с ядрышко земляного ореха. Увидев этого прожжённого моряка, Пит испытал настоящий восторг. Однако капитан тут же рявкнул, обращаясь к Питу:

– Надеюсь, ты не станет бродить по кораблю и совать свой нос куда не следует? Мои парни – ребята суровые, если он попытается что-нибудь украсть или что-то сломает… На море случается всякое…

Пит нахохлился и дерзко заявил:

– Лорд Альберт сказал, что мне дадут постоять у руля, а вот воровать я и сам не собирался.

– Постоять у руля? Тебе? – окрысился капитан.

– Если кто-нибудь из твоих бездельников хотя бы прикоснётся к мальчишке, я лично вышвырну его за борт. Ты же меня знаешь, старина Нел, – улыбаясь сквозь зубы, произнёс Гуриец. – У нас был уговор, и будь добр его выполнять.

Заметив, что при этом Эйн стиснул рукоять меча, капитан тут же сменил тон. Лицо его тут же приобрело выражение, такое же, какое возникало у мэтра Ульри, всякий раз, когда тот встречал богатого постояльца. Капитан сдёрнул платок и все увидели огромную залысину на его голове.

– О, Эйн! Прости, дружище! Прости! Я и не заметил тебя. Приветствую тебя на борту этой славной посудины, мой старый друг…

– Не ври, мы с тобой никогда не были друзьями.

– Для тебя, Гуриец, на моём корабле всегда найдётся тёплая и сухая каюта, для тебя и твоих друзей. Просто я не знал, что этот мальчик – важная особа.

Пит только сейчас вспомнил о своих синяках и отвернулся.

– Ты опять врёшь, Прыщ. Кому как не мне знать, что на твоём корабле нет сухих кают, – Гуриец убрал руку с меча. – Лучше расскажи мне, куда ты дел Хилса.

Нел Прыщ поведал историю про бордель, а так же рассказал, сколько трудов потратил, чтобы найти подходящего кока.

– Этот парень настоящий мастер своего дела. Он готовит такое замечательное рагу, что мои матросы готовы вылизывать тарелки. Его тушёная капуста – настоящий кулинарный шедевр. Поэтому мы и зовём его Кочерыжкой.

– Я не люблю капусту, а мой хозяин не привык есть помои. Надеюсь, этот увалень сумеет ему угодить, и мы будем жрать не одну капусту?

– Что ты? Как ты и велел, мы заготовили продукты: овощи, буженина, индейка. Кочерыжка по моему приказу приобрёл несколько бочонков лучшего белого вина, какое только можно купить в нашей дыре. Пойдём, я тебе всё покажу.

– Пусть всё это покажет твой кок, и покажет ему, – Гуриец указал на Рикона. – А ты проводи меня и моего господина в его каюту. Я думаю, вы хотите отдохнуть с дороги, милорд.

Эйн указал лорду Альберту на трюм, и они спустились туда втроём. Вскоре на палубу снова вышел кок, и они с Риконом отправились осматривать корабль, Пит увязался за ними.

Молодой кок показал Рикону все запасы. Тот со знанием дела осмотрел мясо и птицу, попробовал вино, проверил овощи и фрукты на зрелость. Молодой кок, вёл себя очень доброжелательно, старался угодить. Причём не только Рикону, но и Питу. Попутно Кочерыжка рассказывал о парусах и о том, как ими управлять.

«Полосатая медуза», небольшое двухмачтовое судно с навесным рулём и прямыми штевнями, оказалась набитой доверху тканями и кожей, которые капитан Нел вёз на продажу на острова. Видя неподдельный интерес мальчика, молодой кок не скупился на слова. Он всё больше и больше нравился Питу, потому что ходил вразвалочку, как все моряки, при этом сильно размахивал руками, говорил с хрипотцой, употреблял разные морские словечки.

– Ты не подумай, – важно заявлял Кочерыжка, пока Рикон рылся в мешках с продуктами. – Я ведь не какой-нибудь сухопутный поварёнок, неспособный отличить грот от бизани1 – я самый настоящий матрос. Уж можешь мне верить, старина.

– А это для чего? – то и дело спрашивал Пит, тыкая пальцем в очередной канат или парус.

Кочерыжка ни разу не запнулся. Он знал о кораблях и море всё, чем вызвал у Пита настоящий восторг.

Закончив осмотр Пит, Рикон и Кочерыжка спустились в трюм. Пассажирам выделили две каюты. В одной из них поселили лорда Альберта, в другой разместили остальных. Несмотря на тесноту, каждому досталась отдельная койка. Пока Рикон перетряхивал свою постель, ворчал и фыркал, оглаживая одеяло и подушки кончиками пальцев, Пит завалился на свою кровать и уснул.

Проснулся Пит от громкого стона.

Он встал с койки и почувствовал, что пол под ногами ходит ходуном. Мальчик спрыгнул на пол и почувствовал, что тот покачивается. Стон повторился. Пит обошёл кровати, на которых спали Гуриец и Малыш и увидел сидящего на полу Рикона. Лицо мужчины было бледным, на лбу поблёскивали капельки пота.

– Это морская болезнь, – выдохнул коротышка. – Она всегда донимает меня, стоит только оказаться в море. Похоже, мне придётся у тебя помощи. Принеси мне сейчас же кадку или ведро.

– Зачем? – поначалу не понял Пит.

– Беги скорей и не задавай глупых вопросов.

Пит догадался и бросился наверх.

Оказавшись на верхней палубе, мальчик увидел четверых. Двое стояли у левого борта и о чём-то беседовали, третий стоял у руля, четвёртый натирал палубу огромной щёткой. Эти четверо (это Пит узнал позднее), помимо капитана и кока, и составляли всю команду «Полосатой медузы». Матросы, внешностью и повадками, довольно сильно походили на своего капитана: все – не моложе сорока, худощавые, с заросшими щетиной лицами.

Пит робко приблизился к тому, что драил палубу и спросил, где он может взять ведро.

– Укачало, – понимающе сказал матрос, – Иди на камбуз, Кочерыжка найдёт тебе посудину. Только поторопись, если заблюёшь мне палубу, я тебя взгрею.

– Это не для меня, – Пит нырнул в трюм и по запаху отыскал владения своего нового приятеля кока.

Камбуз оказался маленьким, душным закутком с небольшой печкой, обшарпанным столом, табуретом и здоровенной кадкой в углу, на крышке которой лежал здоровенный зелёный кабачок и миска с сырой репой. На стенах висели связки лука и чеснока, засохшие веники из ароматных трав, которые перебивал кислый запах квашенной капусты и рыбьих потрохов. На печи стояла небольшая кастрюля, в которой что-то бурлило. Всё это напомнило кухню, в которой Ханна и Джулия готовили еду для постояльцев. Пит отогнал воспоминания.

Возле стола на табурете восседал Кочерыжка и чистил лук.

– Тебе чего, приятель? Проголодался? Обед ещё не скоро. Придётся потерпеть.

– Простите меня, мэтр. Одному из моих спутников понадобилось ведро, его укачало.

Кок добродушно рассмеялся.

– Не стоит называть меня мэтром, от такого обращения мне становится не по себе. Можешь, как и все, звать меня Кочерыжкой. Я уже привык к этому прозвищу.

– Я знаю, ведь вы любите капусту.

– Терпеть её не могу, но на этом корыте целые залежи этой дряни. Эти запасы сделал прежний кок. Насколько я знаю, Кочерыжкой раньше называли именно его. Мне же эта кличка досталась по наследству. Но ты не волнуйся, для вас я приготовлю своё лучшее блюдо

– А что вы будете готовить для нас?

– На обед я подам запечённую рульку с травами и румяной корочкой, а к ней миску дымящейся гороховой каши. Как тебе такое блюдо?

– В нашем заведении, основным блюдом считалась запечённая в мяте свинина. Правда, её подавали не с гороховой, а с гречневой кашей. Мне же обычно давали фасоль, которую варила Толстуха Ханна в большом котле. Джулия варила гречневую кашу лишь для богатых посетителей..