Детектив «Седьмой флот»

Безрадостно пробурчал, припомнив версию Брута:

‒ Боровиком точно управлял компетентный кукловод. У него под началом целое разведподразделение. Гриба обработали так, что даже перед смертью не назвал главного зачинщика.

– Моей физиономии почему-то нет, – насупился депутат, перебирая снимки. – Даже обидно.

– Зато есть наиболее знаковые, – подобно фокуснику, Проф выуживал из папки все новые сюрпризы. – Знакомые лица, Слон?

– Еще бы! Александр Петрович Штейн собственной персоной. Снимали возле генпрокуратуры. На другом фото – генерал Брут. Поворачивает на Банковую к администрации президента.

– Непонятка полная! – недоумевал Вадим. – Почему нет ни одной фотки из Николаева?! Должна быть целая куча, судя по масштабам акции. Гриб точно не врал – не было его там.

– Скоро выясните, – уверил Саечкин. – Кипишевать бесполезно. Послушайте лучше мою версию. Постараюсь изложить доступно. Кукловод, о котором упомянул Кучер, либо по собственной инициативе, либо по заказу спланировал и частично реализовал широкомасштабную многоуровневую операцию. Стратегическое направление – бизнес-империя Бокальчука. Устранение Вадима, как олигарха, плюс дискредитация его, как народного избранника. Остальные тактические ходы для того, чтобы увести ментов по ложному следу.

– Хороша гипотеза! – раздухарился бизнесмен. – Получается, из-за меня столько крови пролилось?! Премного благодарен, отче!

– На тебе иная доля ответственности, а за убийства и увечья подсудны недочеловеки. Для них людская жизнь копейки не стоит. Важна итоговая сумма прибыли и число завербованных приспешников.

‒ Демонический синдикат, – вставил Доход.

‒ Молоток! В точку! – похвалил подопечного Батон. – Тайная структура, выполняющая масштабные заказы. Думаю, клиентов подыскивают сами и навязывают свои услуги. Федя Боровик – пусковой механизм для реализации их выгодного контракта.

‒ Была у меня такая гипотеза, ‒ признался Бокальчук. – Отбросил без рассмотрения! Решил, что дутое величие олигарха и депутата навеяло манию преследования. Даже успел забыть, так батюшка напомнил.

‒ Версия вполне реальная, сын мой! Приступив к выполнению заказа, кукловод изучил твою биографию и дознался об инциденте в школе милиции. Порешил разыскать Боровика и подтолкнуть к отмщению бывшим сокурсникам, чтобы своими действиями тот отвлек следствие от главного фигуранта. Только не учел, что лично к тебе у Гриба нет претензий, оттого вышла у стратега нестыковка. Несмотря ни на что он продолжил реализовывать план действий, только слегка подкорректировал. Вот почему заложников отпустили без обмена. Дескать, пускай менты мозги сушат и разыскивают серийника, а мы чуточку обождем и шандарахнем с неожиданной стороны.

Оживившись, я подался вперед и попросил:

– Подскажи, Саня, с какой!

– Были соображения, но концепция поменялась со вчерашнего дня. После того, как Боровик поквитался с жизнью. Думаю, недруги предпримут что-нибудь этакое. Хочу заметить, что они используют нестандартные методы кукловождения и научены манипулировать людьми посредством вторжения в психику.

– Мистические навороты! – отмахнулся Вадим. – Уверен, что все проще и банальнее!

– Зря сомневаешься, – пробормотал Недоходов. – Я по жизни неверующий, а на киче вдруг архангел в полусне заявился и подсказал, как поступить! По трезвяни, между прочим! А когда бухой был в хлам – посреди ночи голые девки в том хаммере привиделись. С клыками и рогами. Едва не обмочился!

– То белки прискакали в маскарадных костюмах, – подначил Проф.

– Смешно, Шура. Аж до слез! – насупился бывший арестант.

На полянке воцарилась тишина. На сей раз Батон подался вперед, заглянул мне в глаза и спросил, хитро сощурившись:

– Тебя разве не плющило, Серго? Навязчивая подозрительность не донимала?

– Откуда узнал про Серго?!

– По глазам прочел, – он оглядел вытянутые лица сотоварищей и пожал плечами. – Ничего мудреного. Будто сами никогда не угадывали чужие мысли? Похожим образом можно распространять изнутри себя яд недоверия или иные дурные ощущения. Чаще всего это делается, чтобы подорвать слаженную работу команды. Чтобы перессорить людей. Так прав я, Серго?

– На все сто!

‒ Лично я Кучера подозревал, – признался Бокал. – С того самого момента, как объявился Штейн. Думал, вы заодно.

– Эка невидаль! – протянул Доход. – Я тридцать лет подозревал Слона в стукачестве.

– Былое меж собой перетрете, – присоветовал Саечкин. – Хочу заметить, что вражьей силе не выгодно, когда мы действуем слаженно и сообща. Из-за того они начали ошибаться. Надеялись, что испугаемся и разбежимся кто-куда. Не ожидали, что дружно возьмемся за дело и просчитаем Боровика.

– Тем не менее, у них почти получилось, – заартачился Вадим. – Людей сгубили, психику многим подранили. Меня грозятся морально добить.

Сан Саныч покачал головой.

– Далеко не все у них вышло. Тебя могли устранить физически и Слона с Черноухом. Гриб до сих пор зачищал бы свой черный список. Вчера мне позвонил Женя Лотяну из Килии. Помните курсового киномеханика? Намедни к нему Боровик подбирался. Лотяну заправляет охранным агентством, а тот заявился проситься на работу. Напялил парик – думал, опытный сыскарь его не признает. Кстати, мог не признать, если бы не получил предупреждение от Летописца. Гриб, небось, возвращался из Килии, когда на вас вчера нарвался. Делаю вывод, что после его гибели в лагере недругов творится смута поболее, чем после провала миссии важняка. Скоро что-то удумают.

Вновь наступила молчаливая пауза. Проф с Бокалом пересматривали фотографии, а Доход отошел вглубь лесопарка на перекур.

Неожиданно распиликался лежавший на столе смартфон депутата. Около минуты Вадим молча слушал, удерживая его возле уха, после чего сунул в карман и индифферентно уведомил:

‒ Таки удумали, отче. Заявились вязать Слона. Нюра сообщил, что на хате засада. Со слов хозяйки – те же, что приходили с паспортной проверкой. Кстати, возле дома стоит черный хаммер без номеров.

– Борзота невиданная! – выкрикнул Самчуков, выуживая из кармана рацию. – Я им покажу охоту на Слона! Отправляю на адрес штурмовую группу.

– Погоди, Шура! Захват ничего не даст, – поспешил остудить его пыл. – В дурке увеличится число роботов с подсевшими батарейками. Кукловод решил играть в открытую. Если версия Саечкина верна, то попытается через меня подобраться к Бокальчуку. Так ведь, Сан Саныч?

– Возможно. Неужто он держит тебя за слабое звено?!

– Обломается! – отрезал и обернулся к Вадиму. – Накажи Бориле с Лютиком отвезти меня на адрес. Пусть только на рожон не лезут. И вы покуда не суйтесь. Все это – недалекая дипломатия маргиналов! Разберемся.

‒ Чего раскомандовался?! – возмутился Проф. – Без прикрытия никуда не поедешь! Подтяну к адресу топтунов и поставлю на низкий старт захватчиков. Пока доберешься, округу перекроют. Запомни! Если запахнет жареным – поднимешь левую руку. Это сигнал, чтобы всех повязать. Я сам там буду.

‒ Вместе со мной! ‒ настоял Бокальчук.

‒ Я тоже поеду! – заерзал на лавке Доход.

‒ Отставить! – осадил подшефного Саечкин. – У тебя благословление белить изгородь. У меня – молиться.

– Вот-вот! Молись за нас, батюшка, – попросил я, поспешая за Самчуковым.

– Будь уверен – не переставал.

□□□

Вороненая громадина перегородила улочку Красных зорь, изучающе пялясь по сторонам бесчисленными фарами, габаритными отражателями и неоновыми подсветками.

Стоявший у распахнутой дверцы худосочный юноша в белоснежной сорочке и наутюженных серых брючках заценил мой босяцкий прикид и заговорил с часами на руке. Через пару секунд к нему подбежали двое парней в аналогичных нарядах и, повинуясь начальственному кивку, зашагали навстречу переговорщику.

Поравнявшись, молча сопроводили меня к «хаммеру», от которого разило раскаленным железом и кипящим маслом. Оттого припомнились адские котлы и сковороды, изображенные на фресках Кирилловской церкви.

– Прошу в машину, – подростковым тенором проблеял худосочный. – Наш руководитель попросил уделить ему несколько минут вашего драгоценного времени. Для встречи необходимо проехать в центр.

Я кивнул и поразмыслил:

«Кабы не вчерашняя погоня – решил бы, что черный монстр приписан к дипломатической миссии, а юноши в белых рубахах – референты консула».

Забравшись в прохладный салон, умостился на диване, обтянутом лоскутами черно-кумачовой кожи. Истекавшие из встроенных колонок аккорды космической фуги, болезненно сдавили черепную коробку. Померещилось, будто очутился в кабинке ночного клуба накануне Хэллоуина.

Провожатые умостились по бокам, после чего махина тронулась с места.

Угрюмо подумалось:

«Хоть бы не услышали, как зубы стучат. Еще мурашки по спине разбегались, и мотыльки в животе порхают. Наверное, зря не подал сигнал. Вот и не зря! Сколько можно отсрочивать развязку? Неужто мало смертей?!».

После тренинга по умножению решимости мозговой анализатор взял тайм-аут. Эмоциональность угасла, течение времени застопорилось.

Прострация длилась до момента, когда кроссовер замедлил ход и плавно остановился. Встряхнувшись, разглядел за окном фасад пассажа на углу Преображенской и Дерибасовской.

Сидевший справа референт распахнул дверцу, выпрыгнул на тротуар и, обернувшись, учтиво молвил:

– Ценим понимание! Вас ожидают в горсаду на стуле. Можете идти, – дождался, пока я вывалюсь из салона, боднул головой и метнулся обратно.

В тот же миг «хаммер» сорвался с места. Мне же оставалось и далее теряться в догадках, ковыляя по раскаленной брусчатке к оговоренному месту.

Для несведущих поясню, что стул в горсаду – есть дань уважения одесситов творчеству писателей-сатириков Ильфа и Петрова. Памятник в виде элемента гарнитура генеральши Поповой установлен у входа в Городской сад. В любое время года к нему выстраивается очередь – каждый уважающий себя приезжий жаждет запечатлеться верхом на знаменитом стуле или присесть, чтобы загадать желание.

Издали заприметил на нем человека, замершего в позе пианиста.

«Неужто памятник дополнили скульптурой Кисы Воробьянинова?!» – подумалось ненароком, настолько угловатая фигура сочеталась с постаментом.

Зато одеяние «статуи» казалось современным и отнюдь небедным – темно-серый костюм с отливом, безупречно белая рубаха, блестящий терракотовый галстук и остроносые лаковые туфли. Рядом – компактный чемодан на колесиках с выдвижной ручкой. Седок походил на респектабельного иностранца, сошедшего накануне с трапа океанского лайнера.

Вскоре удалось идентифицировать интуриста.

Минувшие годы почти не изменили внешность Андрея Птицына – парторга нашего олимпийского курса. Те же охристые вихры и прилизанная на бок челка. Выдающиеся скулы, ящикообразный подбородок. Длинный нос, напоминавший корабельный форштевень, искривленные поджатые губы.

Андрей Владимирович получил оперативный позывной по фамилии и стал откликаться на Птицу, хотя за глаза курсанты обзывали его Дятлом. Таковой выдалась сжатая характеристика курсового подхалима, заносчивого служаки и высокомерного долдона.

Теперь все эти качества отобразились в позе, отчего топтавшиеся в очереди экскурсанты недоуменно таращились на изваяние, возмущенно переговариваясь. Некоторые пожимали плечами и уходили прочь.

Конечно же, я обо всем догадался – недостающие пазлы заполнили прорехи в картине расследования.

Подойдя, заговорил первым:

– Слазь с пьедестала, не зли людей! Дождешься, что кто-нибудь заедет в морду. Пошли в тень.

– Не посмеют, бандерлоги! – процедил сквозь зубы Птицын и расправил плечи, позируя хмурому фотографу из очереди. – Видишь, я пользуюсь популярностью.

‒ Кончай балаган! – внезапное раздражение выбило меня из колеи. – Жаль тратить на тебя время! Меня уверили, что беседа будет недолгой.

Статуя осклабилась, хотя наморщенная гримаса скорее напоминала маску африканского божка из коллекции Бокала.

– Беседы не будет, пан Кучер, ‒ прогнусила, сощурившись. ‒ Достаточно одного твоего слова. Готов заключить выгодный контракт?

– Здесь говорить не буду.

– Напрасно. Кивнул бы и баста, ‒ Птица поднялся и чинно поклонился очереди. – Спасибо, граждане, за внимание!

Одернув пиджак, подхватил чемодан и покатил по аллее. Я подался следом, озираясь с надеждой разглядеть прикрытие иль на худой конец – Борилу с Лютиком.

Бывший парторг отыскал малолюдное место в тени и остановился. Развернувшись, приблизился вплотную, заглянул мне в глаза и выпалил скороговоркой:

– В кейсе десять лямов бакинских. Кивнешь, и они твои. Я мигом исчезну, но и ты навсегда улетучишься с поля нашего зрения. Рекомендую уподобиться Штейну. Александр Петрович поступил разумно и не прогадал. Даю минуту на размышление.

Оторопев от внезапности, я отвел глаза в сторону. Вспомнилась фраза из какого-то фильма: «Нужно давать столько денег, чтобы невозможно было отказаться. Не получится купить – всегда можно будет продать».

Не стану утверждать, что после предложенной мзды воспламенился праведным гневом неподкупности. Отнюдь! Из-за мозгового ступора здорово себя материл, но вскоре переключился на соблазнителя, испытав брезгливое омерзение. И тут приключился мистический эксцесс.

Глянув на слащавую физию, разглядел проявившийся меж нами облик Фемиды с повязкой на глазах. Видение напоминало мираж – в пульсирующей дымке возникла слаженная стать богини правосудия и заслонила прообраз Кисы Воробьянинова. Перед собой удерживала весы. В левой чаше высилась гора денежных пачек, в правой – толпились люди. Множество людей.

В первом ряду я узрел свое семейство. Оля растирала слезы по щекам и старалась улыбаться. Дети ободряюще кивали. Чуть поодаль стояли плечом к плечу Сарычев, Вишенцев, Костюченко. Саечкин в облачении прикрывал собой остальных и крестил серебряным крестом денежный ворох в левой чаше весов. Куча банкнот конвульсивно подрагивала, превращаясь в мерзкую сущность с потусторонней рожей. Поначалу чудище скалилось и рычало, но потом стало съеживаться, пока не обратилось жалким червяком. После этого видение пропало.

Проморгавшись, выдохнул с презрением:

– Эх, Птица, Птица! Попугай ты, полинезийский! Раньше был гнидой беспринципной, коих хватало среди партийцев. Теперь и вовсе упырем заделался. Пошел ты …

Запнулся, ощутив негодование, которое грозило перерасти в неуправляемую ярость. Сжал кулаки и подался вперед, но услыхал за спиной истошный крик:

– Не надо!! Дядя Сережа, не надо!

Оглянувшись, увидел бегущую по клумбам Дашу. Размахивая ручонками, она перепрыгивала через ограды, всхлипывала и повторяла:

– Не надо!! Не злитесь на него!

Искуситель содрогнулся и зарычал по-звериному. Физиономия снова превратилась в окостеневшую маску с перекошенной пастью и вылупленными зенками.

Даша подбежала и встала меж нами. Хрупкая девчушка заслонила собой Птицына, уперлась худыми ручонками в мой живот и, что было сил, оттолкнула.

– Вам нельзя на него злиться! Не надо!! – умоляла сквозь рыдание. – Успокойтесь, возьмите себя в руки! Это Глот!!

Обессилев, присела на корточки и уткнулась лицом в коленки.

Только после этого я заприметил сновавших повсюду людей. Главным образом то были не случайные прохожие. Без лишнего шума и неприметно для окружающих проходила милицейская операция по задержанию с поличным. Двое дюжих молодцов удерживали Глота под руки. Четверо – прикрывали коллег, образуя условный периметр. Меж ними метался худощавый юноша с видеокамерой на вытянутой руке. Запечатлев перекошенное лицо злодея, нацелился на чемодан. Действиями оператора руководил Самчуков, одновременно отдавая приказы по рации.

Из глубины парка подрулил микроавтобус с отодвинутой боковой дверцей. В салон усадили Птицына, заблаговременно сковав наручниками запястья, и вскоре увезли. Совокупно с Дятлом запропали обещанные им несметные богатства.

Неизвестно откуда явился Нюра. Опустившись возле Даши на колени, бережно обнял за плечи.

Подойдя, я присел рядом и пробурчал:

– Спасибо тебе, дочка. Признателен вам обоим.

Паша кивнул, собираясь ответить, но за спиной раздался недовольный окрик Самчукова:

– Шо за дела?! Чья дивчина? Налетела, как торнадо! С переляку я чуть спецназ не задействовал.

В его руке зашипела радиостанция, и послышался сиплый басок:

‒ Линкор, я второй. Потеряли! Ушел через Куликово поле по пешеходной зоне. Как в воду канул!

‒ Ищите! – гаркнул Проф. ‒ Перехват введен по городу и области. Конец связи.

– Хаммер снова пропал? – высказал я догадку. – Вчера на трассе растворился, до этого – в Николаеве. Третий раз уже.

‒ Арифметике научен! Отсылай по домам детей и погнали в управу. Пора Дятла колоть до характерного треска.

□□□

Охлаждаясь под кондиционером, я обозревал просторное помещение, предназначенное для проведения следственных действий. Самчуков расположился на длинной лаве у стены и спешно черкал в блокноте.

Вскоре привели Птицына и усадили на железный стул, привинченный к полу. Задержанный окаменел, как давеча в горсаду, буравя взглядом чемодан, лежавший перед ним на столе. Держался уверенно и с виду казался спокойным.

Конвоиры удалились, пропустив в помещение статного майора с канцелярской папкой подмышкой и бумажным пакетом в руке. Следом возник знакомый юноша с видеокамерой и проводил к лаве двух бородачей, смахивавших на хиппи.

‒ Понятых привел, ‒ доложил, усмехаясь. – Художников прихватил на Соборке. Скучают, клиентуры нет, жара задолбала. Сразу согласились. Права и обязанности зачитал по дороге.

Майор водрузил пакет рядом с чемоданом и отрекомендовался, вытянувшись перед Самчуковым:

– Следователь Герук. Разрешите приступать?

Проф кивнул и, подойдя к столу, вытряхнул содержимое пакета.

– Во время личного досмотра ничего примечательного не выявлено, – внятно проговорил, обернувшись к понятым. – Глядите в оба, мужики! У задержанного изъято портмоне с крупной суммой в гривнах и долларах. Номера банкнот будут вписаны в протокол. Также – банковские карточки, паспорт гражданина Украины, наручные часы с браслетом. Похоже, швейцарские, целые, на ходу. Брючной ремень, расческа, ушная клипса от телефона. Самого мобильника не наблюдаю. Похоже, скинул по дороге.

– Говорит, потерял, – уведомил майор, раскрывая папку. – Отражу в протоколе, но сначала формальности.

Заполняя бланк, стал задавать типовые анкетные вопросы. Птицын отвечал, не задумываясь, при этом недовольно гримасничал. Комментируя род занятий, высокомерно объявил:

‒ Старший офицер МВД в запасе.

Художники удивленно переглянулись. Следователь неторопливо записал и продолжил:

– Это ваш чемодан? Что в нем?

– Мой. Внутри личные вещи.

– Возражения против осмотра имеете?

– Толку с того. Валяйте.

Майор расстегнул замок и принялся выкладывать содержимое. На столе вырастала стопка аккуратно сложенных брюк, рубашек, нижнего белья. Вскоре чемодан опустел, и стало понятно, что обещанными миллионами даже не пахнет.

Я вопрошающе глянул на Самчукова, но тот сидел, потупившись, мерно покачивая головой. Тогда перевел взгляд на Птицына и узрел надменную усмешку на застывшей маске.

Получив протокол на подпись, он подмахнул, не глядя, и снова окаменел. Следователь упаковал и опечатал чемодан, после чего подозвал понятых. Подписавшись в протоколе, хиппи удалились вместе с завершившим видеосъемку оператором. Через минуту ушел следователь Герук, укатив злополучный кейс.

– Побазарим, Андрюха? – компанейски предложил Проф, подсаживаясь к столу. – По-людски без протокола. Мы ж свои …

– Прошу без фамильярностей! – отрезал Птицын. – Обращайтесь ко мне на «вы» и по имени-отчеству. Между прочим, я вышел в отставку почти генералом. Целый год горбатился на генеральской должности. Представление затерялось в …

Он осекся на полуслове, будто подчинился неслышимой команде невидимого суфлера. Едва заметно вздрогнул и зажмурился.

– Опасаетесь потусторонней затрещины, почти генерал? – не упустил я случая подначить. – Кого так боится высокий чин?

– Сам теперь ходи и оглядывайся, Слоняра!

– Не пугай пуганых! Дятел Слону не товарищ!

– Достаточно! – шумнул Самчуков и заговорил миролюбивым тоном. – Что ж, поговорим на официозе, Андрей Владимирович. Ответьте, пожалуйста, с какой целью вы назначили пану Кучеру толковище в горсаду?

– Вы ошибаетесь. Утром я приехал в Одессу на автобусе. Решил недельку позагорать, покупаться. В ожидании поселения в гостиницу пошел прогуляться по Дерибасовской. Завернул в горсад. Гляжу – навстречу топает Слон. Сколько лет, сколько зим! Обрадовался, сил нет!

Пытаясь унять приступ дурноты, я отошел к зарешеченному окну и проворчал:

– Позагорать он приехал. Шут гороховый!

– Как балакаешь с почти генералом?! Рамсы попутал?! – приструнил меня Проф, заглядывая Птицыну в глаза. – Вы наверняка знали, что за хаммером будет хвост. На что рассчитывали, Андрей Владимирович?

– На ментовскую нерасторопность, – уставившись в потолок, проблеял задержанный и снова его передернуло. – Не понимаю, о каком хаммере идет речь.

«Дятла кто-то дергает за веревочки, ‒ прибавилось уверенности. – Стоит попробовать запудрить мозги ему и суфлеру».

Прокашлявшись, я заговорил поучительным тоном:

– Предлагаю проанализировать произошедшее с точки зрения юриспруденции. Дать юридическую оценку, убедиться в полноте состава преступления, определить судебную перспективу. В конце концов, рассмотреть вопрос участия адвоката.

‒ Кончай выпендриваться, Кучер! – проскрежетал зубами почти генерал, но быстро опомнился. – Как вам будет угодно, Сергей Иванович.

«Работает! ‒ порадовался, стараясь не подавать вида. – Птица только с виду безмятежен и чванлив, а на поверку плывет, как нашкодивший недоросль. Кажись суфлер тоже пробуксовывает. Значится, продолжим заумный развод!».

Подсел на край стола и учтиво поинтересовался:

– Такая бестактность с моей стороны вас не шокирует?

– Хоть с ногами залезь! – рявкнул бывший сокурсник и покосился влево, будто ожидал подсказку.

Проследивши за взором, я усилил умственный прессинг, вставляя словечки, не свойственные деловому слогу:

– Как юрист и в недалеком прошлом – высокий чин правоохранительного ведомства, вы, конечно же, понимаете, что дебильно обставленный гармидер в горсаду не может быть квалифицирован по статье уголовного кодекса. Потому так вызывающе себя ведете. Но с этого момента попрошу прекратить тупо фасонить, максимально сосредоточиться и внимательно меня выслушать.

– Хорош в мозгах ковыряться!

– Только начинаю. Предмет моей предъявы – кровавая вакханалия, учиненная Боровиком в Одессе и Крыму по вашей наводке. Приплюсуем акт физического и морального садизма по отношению к семье Бокальчука. Полагаю, данное действо вы лично провернули в Николаеве с подельниками. Посему сочту своим долгом безотлагательно уведомить известных вам господ о том, что именно Андрей Владимирович Птицын является организатором и куратором упомянутого беспредела. Уверен, что благовоспитанные господа будут крайне возмущены и, позабыв о манерах, захотят порвать вас на мотлох. То есть прибегнут к действиям, несовместимым с концепцией законопослушания. Иными словами – жизнедеятельность уважаемых господ превратится в некий комплекс широкомасштабных мероприятий, направленных на то, чтобы, живя на земле, вы ощущали себя в преисподни.

Умышленно прибегнув к сюрному словоблудию, внимательно отслеживал реакцию собеседника. Параллельно в мозгу проигрывалось наставление Даши: «Нельзя на него злиться!».

Почти генерал делал вид, что внимательно слушает, но не справлялся с телодвижениями. То косился на Самчукова, подергивал плечами или бездумно пялился в потолок, чудно гримасничая. То опускал глаза, изучал свои модные туфли и беззвучно шевелил губами. Потом его взгляд стал медленно затухать, будто одолевала дрема, что послужило для меня сигналом сменить тактику.

– Послушай, ты, высокомерная мразь! – неспешно и внятно выговорил, сдерживая эмоции. – Лично мне ты ничего плохого не сделал. Попытку подкупа не учитываю. Зато есть люди, жаждущие закатать тебя в асфальт. Ты их знаешь – они это сделают! Я тоже не собираюсь стоять в стороне. Посему заруби себе на носу – если отмажешься на сей раз, то в дальнейшем твоя жизнь уподобится пытке на дыбе. Не я, а ты будешь шарахаться от любого звука до тех пор, пока не окажешься в дурдоме с диагнозом – мания преследования.

Птицын пискляво чивикнул и надменно расхохотался. Хотя, гортанное присвистывание трудно было отождествить с радостью. В детских куклах, напичканных электроникой, есть функция веселья, которая активируется после того, как кукла насытится или испражнится. Подобным образом злорадствовал наш Дятел.

– Пытка на дыбе, мания преследования, – повторил с издевкой и посерьезнел. – Что вы об этом знаете?! Быть может, мне по нутру, когда невмоготу? Вот и не стращайте сходняком маразматиков, назвавшихся седьмым флотом. Тоже мне – ассоциация графьев Монтекристо! Курам на смех! Наш флот мощнее. Сунетесь и враз потоните!