На последний шанс меньше

Хозяин дома испуганно сглотнул, но ослушаться не посмел. Безропотно, как ребёнок по приказу взрослого, он подошёл. Каштан схватил его за руку и рывком прислонил спиной к себе – возле потной шеи толстяка сверкнуло бритвенно острое холодное лезвие.

– Да что это вы, Михаил Сергеевич! – лицо полковника стало белым, как бумага. – Да что вы такое обо мне думаете?!

– Заткнись! – Каштан прижал нож к его горлу плотнее. – Валера! Доставай игрушку и дуй наверх! Проверь, как там обстановка…

Сверкая потной лысиной, без лишних слов новенький кивнул и полез за пазуху – в его руках появился «Макаров». В этот же время в дверном проёме возник водитель, тоже уже с «Макаровым» в руках.

– Стой там! – скомандовал ему Каштан и перевёл взгляд обратно на Валеру. – Ну, чего встал? Вперёд!

К удовольствию Михаила Сергеевича, «спортивщик» не раздумывая бросился к лестнице. Подняв пистолет, он быстро глянул наверх и отступил, облизал в миг пересохшие губы. Каштан, водитель и покрывшийся холодным потом толстяк следили за ним с напряжением футбольных фанатов на последней минуте матча.

Валера поглядел на главного, на застывшего в дверях напарника. Сделав глубокий вдох и напружинившись, он ринулся по лестнице, перескакивая сразу через две ступени. Наверху оказался коридор с открытыми дверьми, видна ванная комната, спалья. Сердце Валеры заколотилось, как пойманная в кулак птица. Всего один раз до этого ему приходилось учувствовать в подобном, и в тот раз впереди идущий первым же и схватил пулю.

Лестница уходит на третий этаж. Оттуда не слышно ни звука. Валера снова огляделся, стараясь не упустить ничего, что может стоить жизни. Глянул на открытые двери, на лестницу, снова на двери. Подбросил в уме монетку – и пошёл вверх по ступенькам.

– Не его ли ищешь? – спросил голос за спиной.

Валера испуганно обернулся, но только для того, чтобы увидеть человека в чёрных форме и маске, одной рукой зажимающего Алексу рот, второй же держащего «ТТ» у его виска. Оружие в руке незнакомца дёрнулось – по ушам саданул зловещий грохот! Валеру шибануло в грудь, да так, что ноги его подкосились. Пистолет выпал из его ослабших пальцев и слетел по ступеням вниз.

«Макаров» прогрохотал аж до первого этажа. Николай почувствовал, как при выстреле и виде кувыркающегося по лестнице пистолета чужая рука надавила, лезвие упёрлось ему в шею и рассекло кожу, пустило кровь. Михаил Сергеевич напрягся, его руки стали деревянными и неподвижными, как коряги. Он задышал чаще, сердце его взволнованно забилось.

Валера нашёл себя на полу. Грудь жгёт страшной болью, невозможно сосредоточиться ни на чём, кроме неё! Забыв обо всем, кроме раны, он принялся тереть ушибленное место. Пальцы нащупали тёплую влагу, ветровка промокла и покраснела. Рядом прошаркали шаги. Валера вдруг сообразил, что он сейчас как раз в центре событий, поднял взгляд…Человек в чёрной маске взглянул в глаза бандиту, краткий миг смотрел, как в них отражается страх от упёршегося в его лоб ствола… и выстрелил.

Снова бахнуло! Михаил Сергеевич вздрогнул. Мёртвой хваткой сжимая заложника, он попятился к двери.

– Чего ты встал?! – заорал он на оцепеневшего водителя. – Вперёд! Прикрывай давай!

От крика тот дёрнулся, словно был глухой, но вдруг обрёл слух. Проявляя молодецкую прыть он метнулся к лестнице, правда, всего лишь чтобы замереть у её подножья с поднятым оружием. Придерживая вздрагивающего толстяка Каштан пятился. На мгновение он обернулся, чтобы не споткнуться… и тут же грохнул новый выстрел! Это водитель палил в массивное тело, несущееся на него с верха!

Алекс сосчитал головой все ступени, поймал плечом пулю и рухнул на водителя, заставив того распластаться на полу. Видя, на какую дурацкую уловку попался его человек, Каштан заорал, как ошпаренный:

– Идиот! Вставай! Соберись!

В страхе, что не успеет среагировать, водитель отпихнул безвольное, но тяжёлое тело, вскинул пистолет… Грохнул новый выстрел и во лбу нерасторопного возникло ровненькое круглое отверстие.

Николай впал в дикий ужас! С неведомой дотоле силой он разорвал захват и побежал! У дома есть чёрный ход, надо только проскользнуть, добраться, и тогда можно спастись, спрятаться у соседей! Николай бежал, не замечая, как из раны на горле струиться кровь. Он не видел и не слышал ничего по бокам – только перед собой, только умозрительный тоннель к ходу, который надо преодолеть.

Человек в чёрной форме скакнул на середину лестницы. Михаил Сергеевич заворожённо смотрел, как он сиганул с высоты не менее двух метров на мебель, где легко можно сломать шею, как перекатился и встал, ничуть не замедлясь. Незнакомец наставил ствол на улепётывающего толстяка и выстрелил – вспышка с грохотом и жертва свалилась, будто ей дали подножку. Опомнившись от шума, Каштан сосредоточился на спине напавшего и бросился, готовый возить в неё нож… Колено стегнуло болью и это замедлило, заставило стараться не упасть не бегу. Вторженец резко обернулся и прицелился от бедра – грохнуло! В штанине Михаила Сергеевича образовалась лишняя дырка.

– Ай! – крикнул он как-то по детски, как не кричал уже много лет.

Схватившись за рану, Каштан проковылял в сторону, не удержался и рухнул, опрокинув табуретку.

– Чтоб тебя волки грызли! – выплюнул он с зажмуренными от боли глазами, потом резко открыл их и выпучил на незнакомца с яростью, заставивший белки вздуться красными жилками. – Ты покойник!

С холодной, но всё же угадываемой злобой незнакомец ответил:

– Это ты покойник… Выбросил нож! Живо!

Михаил Сергеевич сообразил, что всё ещё держит рукоять выкидного. Глянув на пистолет, направленный ему в лоб, он нехотя откинул железку. Губы его при этом недовольно скривились.

Незнакомец попятился. Храня взгляд между стариком и пытающимся ползти на локтях толстяком напавший держал оружие наготове.

– Лежать! – он подскочил к перепуганному хозяину дома и с размаху впечатал тому берцем по раненной ноге. – Ни с места!

– А-а-а-й! – Николай согнулся, как гусеница, Михаилу Сергеевичу на секунду даже стало его жалко. – Не убивай! – Толстяк перевернулся, его пухлые ладошки поднялись к вторженцу. – Что тебе нужно?! Что нужно, скажи?! Я всё отдам! Только не убивай!

Жалось Михаила Сергеевича улетучилась. Он тихонько покосился на холодеющее тело водителя с «Макаровым» в руках.

Незнакомец встал над поверженным, как охотник над убитым медведем. Пистолет в его руке глядел в пол.

– Да… – произнёс он хрипло. Прочистив горло, он добавил: – Да… Мне от тебя кое-что нужно…

Оскалившись, как бульдог, он замахнувшись и хлестнул Николая по щеке, да так, что на той остался алеющий след. Толстяк охнул, закрылся было руками, но в страхе убрал их, боясь разозлить мучителя. Незнакомец замахнулся по новой и рявкнул:

– Вставай! Ползи к дивану! Быстро!

Михаил Сергеевич кидал взгляд между вторженцем и «Макаровым», прикидывал, когда лучше кинутся и схватить оружие. Рана в ноге ноет как-то тупо, почти без боли, но только если не шевелиться: от любого движения вспыхивает, словно в тебя пыряют раскалённым железом. В голову Каштана начала закрадываться жутковатая мысль, что над ситуацией он контроль потерял. Хотя, может кто-то из соседей вызвал полицию? Хорошо-бы…

Незнакомец дёрнул толстяка за шиворот и хозяин дома поддался, как тряпичная кукла. Его глаза вопили ужасом. Михаил Сергеевич с отвращением решил, что на помощь этого труса рассчитывать не стоит. Вторженец кивнул на Каштана и толстяку грубого пендаля.

– Дуй к нему! Вы оба – быстро вон на тот диван!

– Вам, молодой человек, следует быть вежливее… – заметил Каштан с мрачным выражением. – Оставьте своё рычание и угрозы баранам. Лично я никуда двигаться не собираюсь, мне и здесь хорошо. – Тут он вызывающе поглядел вторженцу прямо в глаза и стоически добавил: – Выкладывайте лучше, зачем пришли!

Незнакомец покачал головой, сквозь маску послышался его приглушённый вздох. Выпрямившись до хруста в спине, он размял плечи и направился к перечащему.

– Бить будешь? – осведомился Каштан с подчёркнутым спокойствием. – Ну бей! Но напугать не рассчитывай!

Незнакомец замер в одном шаге, его бритвенно острый взгляд прошёлся по лицу дерзкого авторитета, скользнул по его одежде, рукам, ногам. Каштан недобро нахмурился. Вдруг голову его двинуло, в глазах потемнело, показались звёздочки. В ушах зазвенела глухота. Михаил Сергеевич понял, что его ударили, схватили за руку и теперь тащат – носки его дорогих ботинок волочатся по полу.

Незнакомец усадил обмякшего авторитета на диван, оглянулся и ожёг злым взглядом мокрого от пота хозяина дома.

– Чего остановился?! – с криком он подпрыгнул к бледному от ужаса Николаю. – Шевелись! Вперёд! Быстрее!

Подстёгиваемый пинками, Николай вскочил резвее белки и в секунду очутился рядом с Михаилом Сергеевичем. Лицо его от спешки стало причудливым сочетанием красного и белого. Вторженец оглядел их, замерших на диване, заострил взгляд на каждом – сумрачной, недоброй физиономии Каштана и его полной противоположности, трясущемся, чуть ли не роняющим слёзы толстяке. Недобрую тишину разрезал его жестокий голос:

– Ну вот мы встретились… Вы… И я.

Он потянулся левой рукой к шее – пальцы в перчатках зацепили краешек маски и резко сорвали её, обнажив молодое, усеянное недельной щетиной лицо. По загорелой коже катятся капельки пота. Правильной формы нос выглядит так, будто ни разу в жизни не знал драки. Ямочки под носом и на подбородке смотреться мужественно и в тоже время немного комично. Короткие русые волосы липнут от пота, а голубые глаза горят, как самоцветы.

– Ну?.. – парень бросил победный взгляд. – Узнаёте?!

Михаил Сергеевич вцепился в него взглядом, как коршун. Он смутно помнил, кого и как в последние годы обидел и сейчас спешно тасовал лица в памяти. Николай же замер с отвисшей челюстью. На мгновение он забыл, как дышать.

– Это… – промямлил он, задыхаясь, – это же Краснов! Никита Краснов! – он повернулся к Каштану с выпученными, как бильярдные шары, глазами. – Это сын моего зама!

– Бывшего зама… – поправил парень и мрачно почесал оружейной мушкой щёку. – Человека, которого вы убили.

Михаил Сергеевич закрыл глаза – его ещё трепыхающийся гонор схлопотал убийственный удар. Посидев в молчании, он постарался очистить голову от лишних мыслей и взглянул на вторженца совсем другими глазами. Голос его прозвучал с мужественным спокойствием.

– Так значит ты поквитаться пришёл?.. За отца?..

– За отца, – не опуская глаз Никита кивнул. – Да, пришёл.

Николай таращился то на Каштана, то на Никиту. Пухлый рот его оставался открытым, словно он хотел что-то сказать, да онемел язык. Михаил Сергеевич настроился на хладнокровие: никакого туза в рукаве у него нет, остаётся только принять реальность и наедятся на случай.

Никита нарушил повисшее молчание.

– Не знаю, что вы там сделали, да и знать не хочу… Мне всё равно! Украли что-то, кого-то убили… Плевать мне! Но вы убили моего отца… – кулак его взлетел к груди и сжался аж до треска. – Моего отца! Моего! Это был замечательный человек, лучший из всех! Настоящий офицер! И что вы с ним сделали?.. Вы его оклеветали! Заточили. Затравили…

Глядя парню в глаза Каштан сухо произнёс:

– Мы всего лишь сделали то, что нам было нужно. Мы бандиты, Никит. Душегубы. И деловые люди… У Коли – он кивнул на соседа – возникли проблемы. Он дурак, конечно, и вина его, но поскольку мы с ним в одной лодке, а кто-то всё-таки должен был оказаться крайним, то мы и выбрали его заместителя. Я так понимаю, твоего папу…

У Никиты зачастило дыхание, глаза широко раскрылись, ноздри заходили ходуном. Его пальцы стиснули рукоять пистолета, а на щеках заиграли желваки.

– Что сделали, то сделали, – продолжил Михаил Сергеевич косясь на Николая, уже готового упасть в обморок. – Дела наши такие. Но… прежде, чем ты убьёшь нас, я хочу, чтобы ты взял в расчёт две вещи.

Никита захотел резко возразить, но сжал губы и наклонил голову – какая-то мысль не дала грубо заткнуть врага, заинтересовала выслушать. Он небрежно бросил:

– Ну и…

– Ну и первое, – начал Каштан деловито. – Если ты нас убьёшь, то вся страна будет искать тебя, как опаснейшего преступника. Тебе нигде не будет спасения. Нигде. Клянусь! Труп полковника МВД, моя смерть… Некоторые, конечно, скажут тебе спасибо, но никто не подаст тебе руки. А вот таких, кто захочет сцапать – их будет много, очень много…

Никита пожал плечами. Лицо его не выразило растерянности. Михаил Сергеевич помолчал, давая собеседнику время подумать на услышанным. Поняв, что пора, он продолжил:

– И второе. Если ты сейчас уйдёшь и тихо испаришься, то – я даю тебе слово! – никто не станет тебя искать и мстить. Ты уже убил несколько человек, их жизни тоже чего-то стоят. У них есть родственники, друзья – они захотят твоей крови. В свете случившегося мы могли бы посчитать это… разменом.

Пламя в глазах Никиты немного угасло. Он опустил взгляд и сделал несколько чуть заметных кивков.

– В чём-то вы правы, Михаил Сергеевич… Я правильно к вам обращаюсь?

Стараясь держать лицо спокойным Каштан кивнул.

– Вы правы… – продолжил Никита туманно. – Вы всё грамотно рассудили и столь же грамотно обсказали. Да и я, скорее всего, сую сейчас голову в пасть льву…

– Ты погорячился, – Михаил Сергеевич смерил взглядом два бездыханных тела у лестницы. – Между прочим тот белокурый был моим главным помощником. Толковый был человек… А теперь мне придётся искать нового.

Николай, всё это время боявшийся и воздохнуть слишком громко, чуть ожил и даже несмело заулыбался, хотя пытался это скрыть. Понимая, что это ухмылки нервные, панические, он пытался удержаться, но у него не выходило.

– Вообще-то… – Никита снова почесал щёку мушкой, – белобрысый, скорее всего, жив…

Он перевёл взгляд на хозяина дома как раз в момент, когда тот натянул очередную нервную улыбочку. У Николая замерло сердце… но Никита никак не показал, что что-то заметил или разозлился.

– Я всего лишь врезал ему по затылку. Думаю, если он шею не сломал, то жить будет…

Михаил Сергеевич важно кивнул, изо всех душевных жил стараясь этим движением выразить, что всё хорошо, всё идёт к лучшему… но в то же время чутьё его почему-то вопило, что что-то совсем, совсем не так…

– Но вам не стоит переживать: замену искать всё равно бы не пришлось, – губы Никиты сжались в кривую мрачную дугу, пистолет поднялся и направился Каштану в голову. – Мёртвым слуги не нужны.

Выстрел! Николай вздрогнул! Рядом с ним уже заваливалось тело главного, в чьих глазах застыло дикое изумление. Ноздрей коснулся едкий запах пороха, свежайшего, только что сгоревшего.

– Нет! Не надо!– завизжал толстяк, прикрываясь ладонями. Любопытство всё же взяло верх и краем глаза он скользнул по онемелому лицу авторитета: во лбу у того чернеет дыра с пятьдесят копеек, а всё ещё розовые губы словно бы готовы что-то вымолвить, но молчат.

Подступая к трясущейся жертве Никита рявкнул:

– Надо! Надо, Коля! Надо! А что ты думал?! Что тебе всё сойдёт с рук?! Думал, что ты особенный?!

Толстяк мотал головой и скулил, закрывал лицо ладонями и плакал. Никита смотрел зло, всхлипываний не слушал, только его палец всё ласкал спусковой крючок, готовился к решающему нажатию. А кончать пора уже давно – время на исходе…

– Не убивай, прошу! – взмолился раскрасневшийся, вставший на колени толстяк, заливаясь крокодильими слезами. – У меня дети! У меня больная мать! Кто им поможет, если не я?! Забери всё! Не убивай!

Выстрел! Запястье Никиты привычно дрогнуло а из дула «ТТ» побежала тоненькая струйка дыма. Хозяин дома верещать перестал. Наступила тишина.

Никита огляделся, посчитал убитых. Только сейчас, когда всё почти кончено, он позволил себе немного расслабиться, глубоко и шумно вздохнул. Выпущенный пистолет грохнулся у его ботинок, пальцы в перчатках с силой растёрли лицо, взбугрили кожу на лбу. Никита выгнул спину, размял шею – позвонки приятно захрустели. Всё, теперь срочно уходить. Валить из города и области, куда глаза глядят. Но сначала…

В ход пошла припасённая бутылка с «девяносто пятым». Стрелой Никита метнулся наверх и прикрыл во всех комнатах окна. Пластиковая крышечка слетела с горлышка и на полу второго этажа образовалась пахучая дорожка, бегущая в спальню. Из кармана выпрыгнул коробок спичек, пальцы чиркнули огонёк – заполыхало!

Резво перебирая подошвами, Никита помчался на первый этаж… и замер на вершине лестницы. Сердце тревожно ёкнуло: беловолосый пропал! Опасливым взглядом Никита скользнул по видимой части комнаты, в мгновение его мозг представил поведение лихого человека в подобной ситуации. Либо он уже слинял, либо… Сделав пару глубоких вздохов, Никита сиганул – ноги взвыли от натуги и что есть мочи толкнули от стены, пол в зале полетел к голове…

…Грохнул выстрел! Никита кувыркнулся, но от неудачного переворота зашиб плечо. Сжав зубы, он схватил первое попавшееся под руку и метнул в стрелявшего – это оказался чей-то телефон. Услышав, как где-то там мобила была поймана и с хрустом разбита об пол, Никита огляделся и заметил «Макарова», пригласительно ждущего в руках трупа у лестницы. В его голове вспыхнул план.

– Сдаюсь! – Никита поднял руки. – Сдаюсь! Не стреляй!

В ответ гаркнул хриплый, брызжущий злобой голос.

– Поднимайся, урод! Руки на виду!

Никита медленно встал и повернулся к беловолосому гиганту, прячущемуся под лестницей. Лицо у того распухло, на скуле алеет ссадина. Левая рука в крови, в правой огрызнулся на прошлого хозяина родной «ТТ»… План Никиты мгновенно поменялся. Он крикнул как можно громче:

– Я сдаюсь! Не стреляй! Не стреляй, я хочу жить!..

– Хочешь жить?! – гигант состряпал издевательскую гримасу. – После того, что ты сделал!? – Не отводя прямого взгляда, он заматал головой. – Ну не-е-т, гнида… Нет!

Беловолосый шагнул вперёд, ствол «ТТ» остановился в метре от головы Никиты.

– Ты сдохнешь! – он злобно сплюнул, его глаза налились кровью. – Ты, блядь, убил Кутуза! Двоих моих пацанов убил! Даже не надейся уйти отсюда живым!

– Погоди! – Никита взмолился, даже ладони соединил в мольбе. – Хочешь убить – убей! Но выполни мою просьбу! Последнюю просьбу! Прошу!

Громила недоумённо сдвинул брови.

– Чего ты несёшь?! Сдохни!

– Нет, погоди! Я поклялся когда-то, что умру с оружием в руках! – лицо Никита стало страдальческим. – Пускай сегодня, я не против! Я уже получил то, зачем пришёл! – Он кивнул на тела на диване. – Я отомстил! Просто кинь мне что-нибудь. Нож например. И стреляй!

Губы Алекса презрительно скривились, его взгляд бил по лицу русого парня, как нашпигованная свинцом бита.

– Да ты чокнутый совсем … – он покачал головой. – И как у тебя ума хватает? Или глупости?.. Но знаешь, мне это даже нравиться. Почему бы и нет?!

Гигант мрачно улыбнулся, его голубые глаза скользнули по округе в поисках чего-то подходящего и наткнулись на нож на кухонном столе. Осторожно, не выпуская Никиту из вида, Алекс подошёл и взял «оружие».

Сверху докатилось потрескивание горящей древесины, ноздрей коснулся пока ещё слабый запах дыма. Никита не шевелился, держал руки поднятыми и безропотно смотрел на подступающего палача.

– Вот! – Алекс бросил нож, железка пролетел пару метров и звякнула у ног приговорённого. – Поднимай и можешь помирать, как викинг… Но только сделай мне хоть одно лишнее движение!..

– Нет, нет! – Никита торопливо замахал руками. – Не буду, обещаю!

В единый миг поведение его изменилось: неспешно он поднял нож и встал в ветреной, прямо-таки вызывающе-расслабленной позе. Нож крепко сел в его левую ладонь. Рукоять на вес меньше лезвия и судя по кромке – заточка хорошая. Не самый худший клинок.

– Будут последние слова? – Алекс предвкушающе нацелился противнику в голову. – Ну? Какие ещё там у тебя ритуалы имеются?..

– Последние слова? – Никита задумчиво поднял глаза на своего будущего убийцу. – Думаю, у меня будет последний вопрос. Да, всего один.

Глаза гиганта загорелись жестокостью и любопытством. Он грубо рявкнул:

– И какой же?!

Никита смерил взглядом пистолет в руках гиганта, посмотрел тому в глаза и спросил:

– Как ты думаешь, сколько патронов в обойме у «ТТ»? Нашего, советского производства?

Во взгляде беловолосого мелькнуло колебание. Он поспешно нажал на спусковой крючок – боёк впустую щёлкнул.

– Восемь!

Никита замахнулся, его левая рука метнулась вперёд – блеснула размытая, словно брызг воды, сталь. Алекс охнул, выронил бесполезное оружие. Его пальцы сжались на торчащей из живота рукояти. Отшагнув, он чуть не свалился. Его здоровая рука попыталась найти опору, пальцы хватали в надежде за что-то зацепиться.

Никита следил, как гигант пытается держать равновесие… а потом пригнулся, рванул, подлетел и с яростным замахом провёл крюк! Кулак содрогнулся болью, кости чуть не поломало, словно ударил в бетон! Челюсть Алексу свело, его глаза закатились, а безвольное тело рухнуло под ноги победителя.

– Ай! – Никита вскрикнул совсем не мужественно, сжал немеющую кисть. – Чёрт! Железный же ты болван!..

Боль вспыхнула такая, что из глаз выступили слезы. Никита сжал зубы и зажмурился, разжал пальцы и потряс пятернёй, разгоняя кровь.

Треск наверху расшумелся, вниз по лестнице поплыл ядовитый белый дым. Пахнет горелым деревом и пластиком, можно даже учуять горящее мясо… В последний раз Никита тряхнул кисть и огляделся: комната в ужасной разрухе, повсюду следы борьбы и кровь. Пистолет он подбирать не стал, торопливо подошёл к двери и вышел на улицу, с наслаждением вдыхая свежий, пускай и жаркий воздух.

Зелёные кованые створы всё ещё разведены и открывают улицу. Машины стоят брошенные, прямо с ключами в зажигании. Стараясь оставаться спокойным, Никита сглотнул и шагнул к «Ниве». Планировал уходить на «Мерсе», но «Нива» показалась сейчас более подходящей. Мотор взревел, Никита оглянулся и сдал назад. Ещё. С ворчанием машина выгребла на главную дорогу, сразу оказавшись под перекрёстными взглядами соседских окон. Никита глянул направо, налево, на щебёнку, бегущую к трассе. Кинул последний взгляд на дом – в верхних окнах уже пляшет огонь, скоро стёкла начнут плавиться и пламя выскочит наружу, как из коробка спичек, подожжённого ребёнком.

С надрывным шуршанием пробуксовали колёса, «Нива» взревела и унеслась в облаке поднятой пыли.

Глава 2

Ночные гости

Солнце прячется за горизонт, загораются уличные фонари. Город тонет в тенях. Но вечерняя Самара бурлит, как суп на быстром огне. Люди заканчивают дела и наконец-то бегут по домам. Они покупают молоко и хлеб, проверяют уроки детей, готовятся к завтрашнему походу на работу. Они смотрят ток-шоу и новости, самозабвенно сёрфят в инете. Кто-то уже собирается спать. Животные тоже готовятся к ночи: птицы прячутся под крыши, кошки и собаки шныряют в поисках тихой норы.

Но то обитатели города дневные, законопослушные. Вечер же открывает ход для личностей иного толка – тех, кто ищет приключений. В клубе ли, в подворотне ли, на лавочках у подъездов, в парках у фонтанов и на тёмных аллеях. Иногда приключение и искать не нужно – оно само тебя находит…

По улице Льва Толстого напротив дворца культуры припарковалась чёрная «двенадцатая». Двери машин раскрыты, из неё во всю гремит музыка. Возле с сигаретами в пальцах болтает о том о сём молодёжь. Одеты все в разное: кожаные куртки, спортивки и даже одно пальто. Разные лица, разные возраста: от пятнадцати миловидной девушке одного из парней до девятнадцати уже почти серьёзно выглядящему хозяину машины. Бьют по ушам басы, мелькает светомузыка. Зажимая в губах сигаретные фильтры, молодые передают по кругу двухлитровую пачку сока и опустошают банки энергетиков. Пятнадцатилетка потягивает коктейль.

Бежит, как борзый ручей, среди ребят разговор. Перемываются кости стариков, преподов и отсутствующих друзей. Компания весела и беззаботна, лишь у хозяина машины слегка потеют ладони. Он общается в полслова, слушает в пол-уха, постоянно коситься по сторонам и то и дело поглядывает на телефон, проверяя время. Вдруг он задерживает дыхание – из-за угла вышла фигура в условленной одежде: незнакомец лет двадцати, в жёлтой спортивке и кепке козырьком набок.

Хозяин машины выдыхает и принимает наигранно непринуждённую позу, делает вид, что слушает, о чём болтают остальные… а остальные уже заметили перемену. Их движения стали скованными, голоса притихли.

Незнакомец подходит ближе, и, хотя направляется он явно мимо, хозяин машины шагает ему навстречу и спрашивает:

– Извините… Закурить не найдётся?..

Незнакомец сбавляет шаг и глядит в глаза спросившему, на его виске чернеет татуировка китайского дракона.

– Конечно, дружище! – он дружески улыбается и лезет в карман. В его руках появляется пачка, из которой он вынимает сигарету и протягивает с пожеланием: – Угощайся!