Весеннее полнолуние

Поразительная легковесность и фатальная близорукость основной массы людей не поддаются разумному осмыслению. Если предположим, что религия, которая предостерегает от Страшного Суда и страшного наказания, есть мрачный анекдот, или, что ласкает слух у определенной части населения, опиум для народа, то природа – не призрачное явление и не обман чувств – реальность, которая как раз-таки назидательно подтверждает достоверность библейского трагического прогноза, точнее, наглядным способом удостоверяет существование ада.

Судите сами. Не секрет, что в природе сменяют друг друга четыре времени года. Три из них наделены поэтическими образами: «золотая осень», «осенние дары», «белая красавица», «зимние наряды» весна вообще в фаворе – «кудесница весна», «весне – дорогу», «весна – краса». Лишь лето характеризуется нелестными оценками – «удушье», «пекло», «ожог» и так далее. А чем, позвольте спросить, славен настоящий ад? Именно, ассоциации стопроцентные!

– Бред, – засомневается с ухмылкой непросвещенный пессимист (все пессимисты – отъявленные грешники). – Уж, если лето – зеркало так называемого ада, то где же, помилуйте, служители его? Укажите, не томите, – скажет с издевкой в голосе деградированный скептик, после чего издаст противный смешок.

С ответом не повременим – комары, вампиры, мошкара и прочая, прочая составляют инфернальную рать, то есть, по-народному, дьявольскую орду. И это не вздор! За всю историю человечества не отмечен ни один факт одомашнивания указанной нечисти. В летописях не приведен и не описан ни один факт их дрессировки. Требуются еще доказательства?! Вся эта кровососущая орда нацелена не только на гордых непоколебимых неверующих, но и на презренных маловеров.

В доадовых, то бишь земных, условиях летучие маломерки не страшны – хлоп, и уничтожен враг. В их истреблении особых успехов, естественно, добиваются неисправимые грешники. Они как бы интуитивно предчувствуют кару, поэтому кровно мстят за грядущие муки в аду. Ну, а в преисподней роли, конечно, кардинально меняются – маломерки предстают в том же образе, но с иными параметрами. Выглядят подручные преисподней, признаться честно, достаточно впечатляюще. Твари высокие, не ниже трех метров, прямоходящие, но с широким крепким захватом. Встречают новоприбывших обыденно, с признательной улыбкой. Там по голове уже хлопают они.

Что же касается общеизвестных лубочных фигурок с рожками, копытцами и хвостом – то данная антинаучная басня не выдерживает и детской критики. Ну, какой прок от этих недомерок в чистилище?!

Лето – это преисподняя в миниатюре.

«Что за чертовщина! Опять приснился кошмар», – нервно дергаются одни в летнюю душную ночь.

«Ох, какое пекло! Ах, как дурно! Ой, нет спасения от этих паразитов!» – пищат другие, которые совершили относительно серьезные грехи, то есть подали заявки на оформление визы для вхождения в ад.

А третьих, убежденных грешников, валит с ног солнечный удар – образно говоря, получают привет оттуда (в преисподней, перед тем как окунуть очередника в кипящий котел, его глушат ударом, чтобы прекратил возмущаться). Для них уже уготовано ПМЖ в аду.

Грехи различаются по степени тяжести, что не является тайной. Заблудшие в первых двух группах имеют возможность избежать страшной участи, для чего необходимо им незамедлительно изменить образ жизни, а именно: грубо нарушать нормы, благоприятствующие вхождению в ад. Представителям третьей общности надеяться не на что, ибо допустили смертельный грех, к примеру, такое прегрешение: в присутствии рассудительной жены не назвали тещу первой в перечне близкой любимой родни.

Ад реально существует, и в отношении данной непреложной истины не должно быть каких-либо иллюзий и сомнений, ибо доказано, что приметы будущего всегда присутствуют в настоящем времени.

Замечательное короткое межсезонье миновало. Городок объяло лето, настали жаркие знойные дни. В послеутренние часы городские улицы замирали: кто прятался от палящих лучей солнца в замкнутых помещениях с кондиционером, а кто – под зонтом на пляже. В душные же вечера горожане и туристы находили облегчение в морских купаниях, или в долгих неспешных прогулках по набережной, или же в прохладном парке, где приятная атмосфера благоприятствует дружественному общению.

А Вадиму было нипочем горячее лето. Он напоминал весельчака – оптимиста, настроение которого не способны омрачить никакие затруднения. А все потому, что радостная его душа обогатилась большим и светлым чувством. Да, Вадим впервые влюбился. Любовь, как оказалось, следовала за ним по пятам и однажды заставила на себя обернуться.

До встречи с Валентиной Вадим не особо ценил представительниц прекрасного пола. На своем недолгом веку он, красивый и успешный, сближался с женщинами разного типа. Ему встречались общительные барышни, которые на поверку оказывались глупыми и безынтересными. А те, кто был сообразительней, по-настоящему умилялись при виде его пухлого бумажника. Знал и таких девушек, которые возбуждали чувственность, но не интерес ума, что в итоге не впечатляло. Ни одна не оставила после себя сколь-нибудь заметного следа. Если и вспоминал кого-нибудь, то не без иронии.

Сложившиеся представления Вадима о прекрасном поле образно сводились к афоризму одного писателя, а именно: связь с женщиной восхитительна, но присутствие ее невыносимо. Понравившееся изречение питало недоверие к противоположному полу. К женщинам Вадим относился так, как к красивой безделушке, что со временем становится обиходной вещью, которую замечаешь по мере надобности.

Быть может, Вадим в оценке женщин руководствовался патриархальными воззрениями. Или проявлял чрезмерную привередливость. Возможно, ему элементарно невезло. Как бы то ни было, он имел призрачную надежду на подлинную любовь, на встречу с единственной и несравненной.

Валентина перевернула устоявшиеся представления. Не сразу и не в одно мгновение. С первого дня знакомства Вадим принимал ее в качестве временной попутчицы, по привычке. В дальнейшем произошло нечто невозможное: он проникся к ней доверием. Вдруг осознал, что дорожит ею, и… полюбил. Известно, любовь не просит аудиенции. Она захватывает без спроса и сразу ставит свои условия. Тут не до критического анализа, тут, не задумываясь, окунаешься в пучину неземных ощущений.

Любовь преобразила Вадима, внесла свои коррективы в распорядок. Утро он посвящал Валентине. Как и раньше, вставал первым. На кухне кипятил молоко, разливал по двум чашкам. Затем добавлял в каждую по ложке меда. Бутерброд делал для себя – от пищи Валентина отказалась, ибо завтракала вместе с Екатериной. (Вначале отказывалась и от молока, но не устояла под настойчивыми уговорами выпить хотя бы целебный напиток натощак.)

Покончив с приготовлениями, в приятном ожидании предвкушал первую на дню встречу с любимой.

Появлялась Валентина. Она с признательной улыбкой кивала ему, садилась напротив, отпивала чуть молока и… начинался неторопливый разговор.

Говорили о пустяках – о чем еще могут ворковать влюбленные. Им было интересно слушать друг друга. Прекрасное время растягивалось, замедляло свою поступь.

Затем он провожал ее до ворот. Она с теплотой принимала его поцелуй. «Не скучай», —улыбалась ему и неспешно удалялась. В конце проулка оборачивалась, ободряюще махала рукой. Его рука поднималась в ответ и застывала в воздухе. Проулок пустел, он опускал руку. Металлический скрип дверки, когда закрывал за собой калитку, прерывал песнь любви в душе. Вадим возвращался в прозаическую повседневность.

Любовь зовет не только на подвиги, но и на свершения во имя любимой. Неудивительно, что Вадим с воодушевлением взялся за практическое осуществление мечты Валентины – знал, что она грезит о новой гостинице.

Вопрос с поиском подрядчика стоял первым. Проблему решил быстро, без особых хлопот. Раскрыл газету и, найдя нужную страницу, наугад остановил свой выбор на строительной фирме, которая стояла в начале перечня рекламных объявлений. И как выяснилось позже, немотивированный выбор оказался удачным.

Обговорив по телефону условия встречи с главой фирмы, Вадим утром следующего дня, проводив Валентину, отправился на переговоры.

Офис фирмы находился в современном квартале городка. Он занимал помещение квартиры на первом этаже большого жилого дома. Площадь конторы была невелика, состояла из трех частей: широкого коридора с мягкими сиденьями для ожиданий, приемной комнатки, в которой вместо миловидной секретарши сидел юноша за компьютером, и относительно просторного помещения (дверь была открыта) самого хозяина.

Юноша, узнав о цели визита Вадима, вежливо пригласил к руководителю. Вадим вошел. Глава фирмы вышел из-за стола, сделал шаг навстречу вошедшему Вадиму и остановился. Это был седой мужчина худощавого телосложения с обветренным лицом. Вадиму бросились в глаза несоразмерно телу длинные мускулистые руки с огромными «чугунными» кистями – очень походил на известного диснеевского персонажа. Одет был в рабочие джинсы и майку: здесь в городе независимо от финансового положения одевались одинаково просто.

Он испытующе смотрел на Вадима, а в глазах плясали иронично-веселые искорки. Так встречают закадычного дружка после забавной пирушки накануне.

Когда Вадим приблизился к нему, он стиснул, словно клещами, его руку в знак приветствия, затем радушно улыбнулся.

– Это я строил, – не без гордости произнес он, указав кивком головы на стену.

Вадим обратил взгляд на настенные цветные снимки сложных объектов:

– Впечатляет, – с удовлетворением оценил.

Строитель с довольной миной еще раз сжал сильно руку, поздоровался, пригласил сесть.

Заняв свое место напротив, с сосредоточенным видом произнес:

– Прежде всего дело!

Он вынул из ящика стола и разложил перед Вадимом несколько объемистых папок.

– Здесь много вариантов. За свою жизнь я построил немало двухкорпусных гостиниц. Опыта хоть отбавляй. Выбирайте.

«Похвально, ответственно относится к делу», – отметил Вадим в уме. Между тем, не притронулся к чертежам.

– Приятно иметь дело с надежным человеком, но, простите, мне желательно строить гостиницу согласно разработанному мною проекту, – вежливо отклонил предложение.

– Я все понял, не буду возражать, – откликнулся тот. «Разве стоит из-за какой-то мелочи портить наши близкие отношения», – в довершение выразил взгляд.

Они приступили к детальному рассмотрению проекта. Глава фирмы внес в план несколько существенных, но полезных поправок. Он, к удовольствию Вадима, прекрасно разбирался в чертежах. В нем чувствовался практик-профессионал высокого класса.

По окончании обсуждения, собирая со стола листы с чертежами Вадима, он заметил:

–Строить – не оливки собирать,– на мгновение замолкнув, уверенным тоном присовокупил: – Работой моей останешься довольным, – обращением на «ты» узаконил «близкие» отношения. – Меня тут все знают, и никто за спиной не ругает. А знаешь, как меня зовут? Джонни! Нравится?– В глазах вновь запрыгали озорные огоньки. – Так друзья прозвали. Они сказали, что я похож на одного знаменитого американского актера, жалко, забыл имя того актера, – и рассмеялся.

Вадим улыбкой поддержал шутку. «Живая открытость присуща уроженцу деревни», – сделал следующее заключение Вадим.

– Джонни, – следуя примеру, Вадим перешел на непринужденную манеру обращения, – можешь сказать, во сколько обойдется строительство, приблизительно?

– Понял, кредит хочешь взять в банке.

– Да.

– Знай, обокрадут на процентах, – затем в задумчивости поднял глаза к потолку, на секунду замер, после назвал сумму затрат и добавил: – Знай, я посчитал по максимуму.

Сумма превосходила депозит в банке, но совпадала с предварительными расчетами Вадима.

– Хочешь, я поведу тебя в надежный банк, там тоже обдерут, но не больно. Процент у них самый низкий, – предложил помощь Джонни.

– Спасибо, не стоит.

– Да? Тогда я молчу.

– Джонни, ты ведь знаешь, какие документы нужны банку…

Джонни вновь прервал его:

– Через неделю здесь, на этом столе, – пальцем уперся в столешницу, – ты увидишь договор, смету и прочие необходимые бумажки, не веришь?! – неожиданно возмутился в конце.

– Верю, верю. – Вадим для убедительности приложил руку к сердцу. Жест пришелся по душе собеседнику.

– Вадим, знай, если я что сказал, то это как камень твердо! – не оставил никаких сомнений. Вадим кивнул головой в знак доверия.

– Хорошо, что ты тоже заметил. Как мы прекрасно друг друга понимаем! – В глазах вновь блеснули радостные искорки. – Вот увидишь, мы сдружимся на всю жизнь. Но перед тем, как поедем смотреть само место, выпьем по чашечке кофе. Представляешь, совсем забыл угостить тебя, мысли то и делают, что вокруг работы вертятся. Не обижайся, мой друг.

«Вот тут ты, батенька, хитришь. Видать, деревенская расчетливость крепким стержнем сидит в тебе. Не договорились бы, не предложил бы».

– Кофе холодный со льдом или горячий? – поинтересовался хозяин кабинета, когда вошел знакомый юноша на вызов.

– Со льдом, – ответил Вадим и тотчас вспомнил о главном условии, которое он непростительным образом упустил из виду.

– Джонни, прости, но я не сказал тебе об одном важном моменте. Строительство начнем весной будущего года. Это мое непременное желание.

Мимика Джонни выразила непонимание и недоумение:

– Почему? Ты, наверное, думаешь, что мне нужно время для подготовки. Не беспокойся, мой Вадим, я могу начать хоть завтра.

– Нет, нет, я полностью полагаюсь на тебя. Дело в другом… начнем весной, хорошо? Так надо.

– Тогда я молчу.

Рабочая тема была исчерпана, друзья приступили к приятному занятию – к размеренному поглощению кофе. Джонни, вбирая в себя через пластическую соломку малые порции пенистого кофе, как и ожидал Вадим, рассказал личную историю.

Он в действительности был родом из деревни. Трудное детство досталось ему: с малых лет познал тяжелый физический труд. Не до школы было, ее посещал как редкий гость. Несмотря на лишения и отсутствие реальных перспектив, мальчишкой замыслил стать настоящим мастером. К заветной цели шел решительно упорным трудом. Когда добился первых ощутимых успехов и поднялся на ступени выше в профессиональной карьере, выкроил время для восполнения пробелов в знаниях. В результате усердие и настойчивость сделали явью его единственную мальчишескую мечту.

– И вот теперь, – Джонни втянул в себя остаток кофе, – я сижу за этим столом, в своем кабинете и веду большое строительство, – с чувством гордости завершил свою историю.

Он был достоин всяческого уважения. С низов, без покровительства и поддержки, опираясь лишь на свои силы, сумел достигнуть предела своих желаний.

Отодвинув от себя чашку, Джонни резко встал из кресла.

– Я готов осмотреть место, а ты?! – с шутливым вызовом спросил.

– Иду за тобой! – В тон ответил Вадим и поднялся.– Но прежде позволь предупредить о нашем приезде, – глазами указал на телефонный аппарат.

– Согласен. Мы же не грабить едем, – разразился смехом.

Вадим, улыбнувшись, пояснил свое намерение:

– Дело в том, что я не единственный владелец гостиницы. Необходимо, Джонни, познакомиться…

– Вас несколько партнеров? – удивился Джонни.

– Нас двое.

Джонни принял серьезный вид

– Тогда звони, – похлопал по плечу Вадима. – Разумно. Чувствую, второе знакомство будет таким же приятным.

– Я и не сомневаюсь, – с уверенностью отозвался Вадим. Он набрал номер гостиницы, сообщил Валентине о скором прибытии.

Они вышли наружу. Владелец фирмы подошел к подержанному пикапу, груженному под завязку четырехугольными строительными брусьями, открыл дверь, юркнул в кабину. Вадим ожидал увидеть респектабельный лимузин.

Он сел рядом. Они выехали.

– У меня в гараже стоит красавец «мерседес», черного цвета. – По всей вероятности, реакция Вадима не осталась незамеченной им. – А эта для работы. Иногда я тут кое с кем балуюсь. Не веришь?!

– Конечно, верю, – утешил его Вадим. Этот немолодой мужчина, несомненно, и в любовных утехах овладел мастерством. Его жизнерадостность превышала мыслимые нормы.

– Сколько лет машине? – спросил Вадим из интереса.

– Тридцать лет, а может, и больше, не считал.

«Эк куда хватил. Тридцать лет назад данная модель значилась разве что в плане разработок. Ничего необычного – южане любят утрировать». Вслух не возразил.

– Знаешь, как я работаю? У меня в штате постоянных работников нет, за исключением моего племянника, ты его видел в офисе, и двух мастеров, самых лучших. – При этих словах Джонни бросил на Вадима пристальный взгляд.

– Верю, верю – опередил его Вадим.

– Вадим, я тебя близко держу у сердца, – без фальши в голосе оценил сообразительность свежеиспеченного друга. Далее продолжил рассуждать: – А остальных нанимаю на время работы. Так очень выгодно: зачем понапрасну тратиться, платить надо только за работу. Но, мой друг, знай, плачу я им всегда по справедливости, никто не в обиде на меня.

Потом он рассказал, как организовал работу, о том, что только к нему тянутся все до единого рабочие и специалисты, и, разумеется, о том, что самые сложные проекты доверяют лишь только ему. Естественно, преувеличивал, но в пределах допустимой погрешности.

Они повернули на шоссе, ведущее к городскому парку.

– Я хорошо знаю госпожу Марию, – переменил тему разговора Джонни. – Хорошее наследство оставил ей отец. Продала гостиницу, потому что стара, а сын у нее безалаберный. В молодости она была красивой женщиной, сейчас же расходится по швам.

– Но умом еще крепка.

– Вадим, мой друг, ты ошибаешься. У женщин крепка хитрость, а не ум, поэтому в их устах ложь звучит как истина. От них одно горе, – сказал с трагическим лицом, словно выразил соболезнование всему мужскому роду.

Вадим решил не оспаривать его мнение, ибо понял, что не убедит в обратном.

Когда проехали часовню, Джонни что-то быстро пробормотал и перекрестился.

Он посмотрел на Вадима:

– Ты веришь в Бога?

– Уважаю, – ответил Вадим.

– Значит, атеист. Напрасно. Бог – это сила. С ним надо заключить договор, как заключают с дьяволом, прости, прости меня, Господи, что упомянул врага твоего рядом с тобой, – суетливо трижды перекрестился. – Видишь, мой Вадим, как бес попутал. А сейчас продолжу свою мысль. Если дашь слово Богу, а потом будешь держать его, то все будет окей. Жаль, что не веришь. – Он искренно сожалел.

Они обогнули парковое плато, завернули на ухабистую, с остатками бетонного покрытия, дорогу. Она вела непосредственно к гостинице.

Вадим заметил Валентину, как только они выехали на этот последний отрезок пути. Она ждала их, беспокойно шагая взад-вперед. «Волнуется», – подумал он.

Джонни остановил автомобиль напротив гостиницы. Он вышел, принялся осматривать как само строение, так и участок земли вокруг него. Вадим подошел к Валентине.

– Я вас познакомлю. Славный мужик, он будет строить, ты ему и выложи свои пожелания, – обратился к ней.

– Какие пожелания? – с робостью в голосе прошептала она.

– Те, что ты взяла себе на заметку. Вспомни, ты же здесь, на пляже, говорила мне о них. – Он с ободряющей улыбкой взял ее руку. – Не переживай, все сладится.

Они подошли к Джонни.

– Вот и мой партнер, – представил Вадим.

Известие, к удивлению Вадима, повергло Джонни в шок: он вдруг замер, уставившись на Валентину расширенными глазами.

Валентина взяла инициативу в свои руки: она качнула головой в знак приветствия, широко улыбнулась. Джонни не проявил признаков жизни, смотрел идолом. Тогда Валентина протянула ему руку и назвалась. Джонни наконец понял, что от него требуется, – он пожал поданную руку. Валентина громко пискнула от боли, отчего Джонни вздрогнул.

– Извините, как жалко, – выразила она ему сочувствие на местном языке.

«Славный мужик» не проронил и слова признательности. Валентина в смущении посмотрела на Вадима. Тот ответил строгим взглядом, который говорил: «Действуй». Она слегка кивнула ему в ответ, приступила к действию:

– Товарищ… – запнулась.

– Господин Джонни, – подсказал Вадим.

– Да, господин Джонни, приятно было познакомиться. Как хорошо увидеть вас здесь. Приехали хорошо? Вижу, приехали хорошо. – Она не знала, куда деть руки. – Если большие туристические автобусы могут ехать по этой дороге, то и маленькая машина тоже может ехать. Да. Вы, конечно, сделаете для нас гостиницу, две гостиницы. Да. Красивые гостиницы…– Она в беспомощности прекратила речь, ибо от волнения мысли у нее смешались, по причине чего словарный запас внезапно оскудел.

А Джонни было не до веселья. Вобрав голову в плечи, он с неприязнью вслушивался в лепет легкомысленной дамы.

«Что за вздор несу! Как первоклашка!» – опомнилась Валентина. Она распрямила плечи.

– Господин Джонни, – придала голосу внушительный тон, – я покажу вам, где и как на пляже поставить такие вещи, как Микки-Маус, Том и Джерри и другие куклы, вы, я думаю, понимаете меня. Их надо сделать, пожалуйста, от гипса. Мы потом покрасим их, вы понимаете… хорошие цвета. В центре поставим карусель. – Для наглядности Валентина стала делать рукой кругообразные движения. – Нехорошо ставить его далеко-далеко, думаю, вы понимаете меня. Три-четыре качели для детей, – она попеременно начала поднимать и опускать руки, – думаю, хватит. Пожалуйста, простите, Микки-мауса, Тома и Джерри, и другие куклы сделайте, пожалуйста, крепко, чтобы ветер не унес их. Что вам еще сказать? – остановилась.

– Думаю, все, – удовольствовалась улыбкой Валентина. – Если будет что-то, я потом вам скажу. Нет! Еще одна просьба. Хочу поставить еще куклы, другие. Они становятся большие от воздуха. Много-много воздуха, и они большие. – Она надула щеки. – Дети любят. Они маленькие и любят куклы. Сделайте …

Джонни не дал досказать ей свою мысль.

– Мадам, прекратите!– вознегодовал он. – Я куклы не надуваю! Зачем мне их надувать?! – Он перевел взгляд на Вадима. – Разве я говорил, что надуваю куклы? Мы не договаривались насчет сопливых детей! Зачем я сюда пришел?! Строить мне гостиницу или нет?! – впал в отчаяние.

Валентина от резкой перемены ситуации пришла в замешательство. Осознав, что потерпела афронт, кротко, в надежде на помощь, посмотрела на Вадима. Тот, моментально изжив улыбку, прошептал ей:

– Поднимись наверх.

Валентина тотчас устремилась к гостинице. Ее уход Джонни сопроводил сердитым взглядом.

Вадиму пришлось проявить выдержку и старание, чтобы унять возмущение мастера.

– Джонни, она плохо знает ваш язык. У нее дельные соображения, я после тебе их растолкую, – сказал Вадим, когда понял, что Джонни начал отходить.

– Вадим, сделай именно так, если сможешь. – В глазах стояла мольба. – Только ты со мной разговаривай. Я исполню любое желание, но чтобы оно исходило только от тебя. Будь рядом со мной, не допускай ее сюда, прошу.

– Принимаю твое условие.

Заверение Вадима возымело свое действие, Джонни с облегчением вздохнул. Вадим перешел к сути вопроса.

– Вот здесь, – он указал рукой в сторону от гостиницы, – построим первый корпус. Что скажешь? Кажется, места хватит.

– Постой, Вадим. Я все обдумал, и проблем не будет, обещаю, сделаю так, как ты скажешь. Вадим, я хочу поговорить о другом. Верь мне, я против этой дамы ничего не имею, не знаю, кто она для тебя. Но я дал себе слово никогда не вступать с женщинами в деловой контакт. У меня на этот счет есть горький опыт. Я два раза из-за них чуть не прогорел. Они не знают, чего хотят, но всегда считают себя знатоками дела, понимаешь. Они – что кастрюля, звон есть, но внутри пусто. Друг, голос свыше мне сказал, чтобы я никаких дел не имел с ними. Они только одно греховное дело хорошо знают, больше ничего, понимаешь. Вадим, если был бы вместо тебя другой, я бы отказался. Ты у меня сидишь уже в сердце. Даю тебе слово, сделаю так, как захочет эта дама, но только чтобы она не показывалась. В третий раз мне точно придет конец. – Лицо сделалось страдальческим. – Дай мне слово, что выполнишь мою просьбу.

– Даю слово, я же обещал. – Вадим остался в недоумении: настоятельная просьба казалась нелепой.

– Я тебе после все расскажу, может, ты даже заплачешь. —Джонни был искренен в своих чувствах.

– Джонни, думаю, не стоит расстраивать себя неприятными воспоминаниями. Убежден, что не стоит, – проявил к нему сочувствие.

– Ты прав. – Взор был исполнен печали. – Через неделю приходи, я приготовлю документацию. Эх, Вадим.

Он сел в пикап и уехал.

(Джонни, как и уверял, сдержал свое слово: контракт, смету и другие необходимые документы Вадим получил в означенное время. По договору заказчиком значился Вадим, от него и требовалась подпись. «Только ты и никаких женщин», – Джонни был неумолим. Вадим не сообщил Валентине о своеобразном решении строителя: не хотел огорчить. К тому же, счел он, не представит затруднений найти повод, чтобы «убрать» Валентину вон с глаз Джонни.