Ни о чем не пожалею

Ирина положила спать Весту на второй половине своей супружеской кровати. Веста была в восторге от такого пространства, и пока она затихла, крепко заснув, прошло наверно не менее получаса. Ирина лежала, улыбаясь в темноту, потом повернулась лицом к спящей девочке, и, разглядев черты ее нежного лица, протянула руку и слегка дотронулась до щеки девочки, и тут же отдернула, боясь, что вдруг она проснется от ее прикосновения. Губы Ирины задрожали, сердце сжалось. Ей никогда так не любоваться своим ребенком. Веста вздохнула и легла на другой бок, повернувшись к ней спиной. Ирина замерла, пережидая ее маневр, а потом пододвинулась поближе к девочке, и осторожно положила на ее талию руку поверх одеяла. Девочка продолжала спать, не шелохнувшись, тогда Ирина осмелилась, прижаться к ее голове лицом и с удовольствием вдохнуть приятный запах шампуня, исходящий от ее чистых волос. Спустя несколько минут к мирному сопению девочки присоединилось легкое мерное дыхание Ирины.

Веста проснулась от стойкой тишины, и только когда открыла глаза, вспомнила, что находится не в убогой однокомнатной квартирке, которую они снимали с отцом в Деме на шумной улице, а у женщины, с которой ей предстоит прожить целую неделю, пока ее папа будет в отъезде. Эту ночь, несмотря на разлуку с ним, она спала очень хорошо. Она удовлетворенно потянулась, размышляя, что этим лишь начинаются приятные перемены в ее жизни, и тут поняла, что лежит в объятиях Ирины Николаевны. Тяжесть ее рук Весте не была неприятна, наоборот, она почувствовала радость. Значит, она не настолько некрасивая и плохая девочка, если такая женщина, как Ирина Николаевна позволила себе обнять ее.

О любви отца к себе, Веста знала всегда, а вот мама, никогда ее не приласкала, не обнимала на ночь и не целовала. Она нахмурилась, вспоминая прожитые с матерью годы, и что не увидела с ее стороны ни одного признака любви к себе. Продолжая с удовольствием лежать в объятиях чужой ей женщины, она представила, что это ее родная мама обнимает ее. Понежившись несколько минут с бурной фантазией в голове, она вспомнила, что Ирина Николаевна пообещала ей на сегодня массу сюрпризов, и встрепенулась. Услышав, что дыхание за ее спиной уже не ровное, она поняла, что разбудила и свою попечительницу. Веста повернулась к ней лицом.

– С добрым утром, Веста, – произнесла Ирина, улыбаясь ей. За ночь она ни разу не проснулась, а приснившийся сон, в котором она крепко прижимала к себе младенца, был настолько приятен, что она чувствовала себя отлично отдохнувшей и полной сил. Поэтому, чтобы немного потянуть приятные воспоминания сна, она снова закрыла глаза.

– Ирина Николаевна, Вы сказали, что мы сегодня пойдем в парикмахерскую, – шепотом проговорила Веста.

Ирина мгновенно распахнула глаза и воскликнула:

– Который час? Ничего себе, уже десять, – посмотрела она на часы, – и, откинув одеяло, бодро произнесла, – тогда встаем. У нас с тобой на сегодня куча дел запланирована. Беги, умывайся, – велела она Весте, – а я пока завтрак приготовлю.

Из дома они вышли в одиннадцать часов утра. Выйдя на центральную улицу, Веста взялась тут же за руку Ирины, боясь многолюдной толпы, спешащих мимо людей. Почувствовав доверчиво вложенную детскую ладошку, Ирина слегка сжала ее и улыбнулась девочке.

– Тут недалеко, – сказала она, ощущая, как в ее душе поднимается волна предпраздничной эйфории.

Игорь, оставив дочь, ночь провел в беспокойных снах, они ему обычно снились очень редко, но сегодня был эмоциональный пик, так что он хорошо ощутил всю жесткость продавленных пружин хозяйского дивана. Поэтому в двенадцать часов дня его внимание было направлено не на то, чтобы уберечь спину и зад босса, а размышлениями, как там его дорогая любимая дочурка и звонить или не звонить ей, заодно, чтобы услышать голос заинтриговавшей его не на шутку женщины. Выдержки Игоря хватило до обеда, во время него, сидя за столом в кафе, он набрал номер сотового Линевой, и почувствовал неровное биение сердца.

– Ирина Николаевна, Краин беспокоит, здравствуйте, – сказал он, как только услышал ее голос. – Как моя девочка?

– Прекрасно! – возбужденно ответила она. – Мы скоро вернемся домой. Веста интересуется, когда вы приедете? Подождите, я передам ей трубку.

– Папа, привет, – голос дочери был не менее оживленным, чем у Линевой. – У меня все прекрасно, ты сам убедишься в этом, когда меня увидишь. Во сколько ты приедешь?

«Чем они там занимаются?» – подумал невольно Краин, от их голосов так и пышет радостью. Давненько его дочь не проявляла счастливых эмоций. Казалось, с уходом матери из нее потихоньку вытекала жизнь, но сейчас он не мог бы сказать, что она только вчера была подавленной из-за всего, что пришлось ей пережить.

– Чуть позже восьми вечера. Я рад, что у тебя все хорошо, – сдержанным голосом добавил он, – целую тебя.

– Я тоже, папа. Пока, – и она отключила телефон, будто куда-то спешила.

Все это было для него внове, обычно Веста старалась затянуть с ним разговор, пообщаться подольше. «Грядут изменения», – хмыкнул Игорь и принялся за суп, который уже покрылся пленкой остывшего жира.

Но возможность доехать до дочери у Краина появилось только в десятом часу вечера. Его босс был из новых русских, который мало кому доверял и потому старался сам разрешать все возникающие проблемы. Игорю оставалось молча находиться с ним рядом, и старательно скрывать свое раздражение по поводу затянувшегося рабочего дня, но оно порой все же проскальзывало на его лице.

– Игорь, жду тебя в три ночи, – сказал ему на прощание босс, и вдруг улыбнулся, – мне понравился сегодня твой вид. Ты заметил, какие оценивающие взгляды бросали на тебя люди Толкачева, а к концу нашего разговора уважительные?

– Эмоции, – коротко ответил Игорь.

– Конечно. Но они могут подсказать, чего нам ожидать от своих противников и конкурентов. Благодарю за хорошую службу. Но, также хочу чтобы ты знал, что хороших людей я не оставляю в накладе.

– Спасибо, – произнес бесстрастно Игорь, в то время, когда в его душе бушевали чувства и мысли, как бы поскорее уйти отсюда и оказаться в другом конце города возле дочери, и чего скрывать от себя, возле Линевой.

– Это папа, – раздался радостный голос Весты за дверью квартиры Линевой, в которую позвонил Игорь спустя полтора часа. Но девочка, повисшая на нем, как только он переступил порог, имела мало общего с его дочерью.

Игорь поверить не мог, что это Веста. Короткая стрижка – пышная на макушке, открывающая взору ее худенькое лицо, настолько преобразила ее, но этому способствовали и новые очки, лишенные всякой оправы и ладно сидящие на ее маленьком точеном носике, показывая красоту ее васильковых глаз. Но это было еще не все, его девочка широко улыбалась ему, и не было видно блеска скобы на зубах.

– Бог ты мой, – не удержался от восклицания Игорь, – это правда, моя дочь?

– Да, папа. Я тебе нравлюсь такая? – Закружилась она перед ним, и тут Игорь обратил внимание и на ее одежду. На ней был новенький летний костюмчик яркой расцветки – юбка-шорты с оригинальной футболочкой. – Это все Ирина Николаевна.

Игорь поднял взгляд на женщину, стоявшую недалеко от них и с легкой улыбкой на лице наблюдавшую за ними.

– Как мне вас отблагодарить? – спросил он, ошеломленно глядя на нее. Он не думал, что один день с чужой женщиной может изменить его дочь так сильно, к тому же здесь были на лицо еще и внутренние изменения. Его дочь выглядела такой счастливой, какой он видел ее, когда они жили полной семьей. И еще Игорь понимал, что в метаморфозе с Вестой не был заключен только денежный интерес, эта женщина вложила в нее свою нерастраченную любовь к детям.

– Не стоит. Мне очень понравилось дарить Весте радость. Проходите, мы ждем вас, чтобы поужинать вместе.

Приподнятые в удивлении брови Игоря, дали понять Ирине, что он не ожидал такого теплого приема от нее.

На кухне Веста, не отходящая от отца ни на шаг, села рядом с ним, обняла его за руку и начала рассказывать, чем они занимались сегодня с Ириной Николаевной.

– Мы в начале пошли в парикмахерскую, где Ирина Николаевна сказала, как меня постричь, а потом в оптику, где потратили уйму времени, пока Ирине Николаевне понравилась эта оправа, – говорила она возбужденно, так что окончания некоторых слов заглатывала. – А потом мы пошли в зубной, но не зубы выдирать, папочка, а чтобы спросить, не хватит ли мне носить эти скобы, потому что Ирина Николаевна заметила, что зубы у меня все ровные. И что ты думаешь, врач согласился с Ириной Николаевной, и мне разрешили их больше не накладывать.

Игорь слушал ее, но половина информации до него не доходила, его слуха достигала только частота повторяемости дочерью имени Линевой, и потому он неотрывно следил ней, ставящей на стол приборы и накладывающей еду на тарелки. Через несколько минут наблюдения за ней, он понял, что, и она сегодня выглядит иначе, чем вчера. По сравнению с прошлым вечером, она двигалась размеренно и мягко, а на ее красивом лице держалась спокойная, полная достоинства улыбка, еще больше подчеркивающая ее красоту. И сердце Игоря дрогнуло. Эта женщина вела себя так, как будто принадлежность его к мужскому полу не имела для нее никакого значения. «Виолетта, на ее месте уже из платья бы вылезла, лишь бы мужчина расстилался перед ней и осыпал комплиментами, а эта, зная, что я приду сюда, даже не подумала нарядиться, ходит в старых джинсах и невзрачной футболке. Хотя, это старье, подчеркивает ее ладную невысокую фигуру и придает ей большее очарованье, чем нарядный вчерашний костюм», – сделал он мысленное заключение, перед тем, как опустил взгляд на тарелку и начал есть, не обращая внимания, на то что, ему было наложено. Но и тут его ожидал сюрприз, содержимое во рту таяло. Давно он не ел вкусной домашней стряпни.

– Вкусно, – коротко выразил он свое мнение.

– Спасибо, – слегка улыбнувшись, поблагодарила Ирина, но глаза мужчины смотрели на нее так, будто это не еда была высокого качества, а она сама. Это ее немного смутило, но чтобы не выглядеть чересчур растерянной под мужским взглядом, она решила завести беседу. – Не поделитесь, чем занимаетесь в жизни, вдруг я по незнанию отзовусь о вашей сфере деятельности без почтительности.

– Был водителем, а сейчас меня повысили в должности, – с небольшим скептицизмом проговорил он, – я теперь телохранитель своего босса. Хотя радости от этого не ощущаю, потому что мысль, чтобы отдать свою жизнь за другого мне особого интереса и радости не доставляет. Но он хорошо оплачивает мою работу, а нам с Вестой нужна своя квартира. Вот поднакоплю немного денег, чтобы хватило на квартиру и брошу эту работу. Дожить бы только, – усмехнулся он.

– Папа, может не надо тебе там работать, – посмотрела на него дочь с мольбой в глазах. – Поживем и на квартире, а вдруг, что случится с тобой, с кем я буду жить?

– Не переживай Веста, у этого дядьки, что я работаю, не был еще прецедентов покушения на него. Просто он, таким образом, как бы держит свою марку перед другими богатыми людьми, – мысль, что все же на всякий случай босс и оберегает себя, Краин оставил при себе, но по взгляду брошенного на него Линевой, он понял, что она-то не поверила его словам, высказанным в легкомысленном тоне. Интересно, что она чувствует сейчас, при мысли, что его могут убить. Туда тебе и дорога, или сожаление, что такой мужчина, как я могу пропасть. Кстати, где ее муж? И этот вопрос его теперь интересовал больше всего.

– Когда вы уезжаете? – спросила Ирина, желая уйти от неприятной для его девочки темы.

– В три часа ночи, мне нужно быть у босса.

Ирина взглянула на часы, показывающие двенадцать ночи.

– Вам нужно еще подготовиться к поездке?

– Нет, я заезжал на квартиру, прежде, чем направился сюда.

– Тогда я думаю, вам нет смысла уходить отсюда раньше двух часов ночи. Мы можем проводить Вас, а завтра отоспимся, правда, Веста?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.