Особенности личностного и семейного функционирования родственников наркозависимых

Изучению стрессовых и травматических факторов у родственников больных с различными аддиктивными расстройствами посвящен целый ряд исследований.

Еще в ранних работах в качестве постоянно действующего стрессора описывается сам процесс адаптации семейной системы к болезни близкого. Родственники больного вынуждены постоянно приспосабливаться к ситуации, корректируя свою ролевую позицию в зависимости от того, в какой фазе абстиненции или употребления находится больной. Постоянные колебания больного между трезвостью и употреблением, как правило, характерные для начального периода развития зависимости от психоактивных веществ, приводят семейную систему в состояние нарушенного равновесия, что обусловливает выраженное расстройство ее функционирования (Downs,1982).

Члены семьи испытывают постоянный стресс от ролевой неопределенности (ролевого беспорядка – role confusion), возникающей в связи с непредсказуемостью поведения больного зависимостью от ПАВ, а соответственно, неопределенности, возникающей при оценке его способности к выполнению родительских и супружеских обязанностей (Sher, 1991; Jackson, 1954; Nardi, 1981; Wilson, Orford, 1976; Wiseman, 1975). Важно подчеркнуть, что трансформация отношений затрагивает как родительско-детскую, так и супружескую подсистему семьи.

Исследования показывают, что необходимость постоянной адаптации в ситуации ролевой неопределенности является постоянным источником стресса, особенно для жен больных, которые вынуждены принимать на себя основную часть ответственности за выполнение родительских и некоторых других функций мужа (Esser, 1971; Wiseman, 1975). Обращает внимание то, что в ранних работах исследователи опираются на жестко фиксированную полоролевую модель семейного взаимодействия, когда такие обязанности, как обеспечение семьи, поддержание дисциплины, принятие решений относят к прямым обязанностям мужа.

Неспособность супруга выполнять возложенные на него обязанности приводит к формированию новой семейной системы, характеризующейся гиперфункциональностью жены, в то время как больному зависимостью от ПАВ мужу присваивается статус ребенка. Жены больных, как правило, предпочитают гиперфункциональность постоянной фрустрации в связи с необходимостью адаптации к ролевой неопределенности. Такое положение ролей способствует достижению равновесия в семейной системе, которое будет нарушаться в ответ на попытку обратного перераспределения ролей, связанную с периодом трезвости мужа. В этой связи жена может отказываться оставить свои новые обязанности, препятствуя такому перераспределению (Downs, 1982).

Непоследовательность и противоречивость родительской ролевой позиции и требований приводит к тому, что дети пытаются предугадывать их, основываясь на собственных представлениях, а также выполнять родительскую роль, что лишь усиливает ролевую неопределенность и конфликты (Nardi, 1981).

W. R. Downs (1982) предполагает, что основным источником стресса для близких является неопределенность ролевых ожиданий и их разбалансированность, вызванная чередованием фаз трезвости и интоксикации больного. Автор подчеркивает, что выраженность стресса, переносимого близкими на ранних стадиях алкоголизма, зависит от частоты перемены фаз трезвости/интоксикации у конкретного больного, когда жена и остальные члены семьи должны сначала привыкать к употребляющему, а затем к трезвому родственнику. На более поздних стадиях зависимости, когда употребляющий член семьи преимущественно находится в состоянии интоксикации, в семье может быть достигнуто определенное, пусть и патологическое, равновесие, которое ведет к снижению стресса в семье.

Более схематично процесс адаптации семьи к алкоголизации близкого представлен в описанной W. R. Downs (1982) модели протекания кризиса в семье больного алкоголизмом, разработанной им на основе уже упоминавшейся теории кризисов R. Hill (1949, 1958). Автор выделяет четыре стадии протекания кризиса: начало кризиса, дезорганизация, идентификация алкоголизма, реорганизация.

Начало кризиса в семье больного алкоголизмом обусловлено тем, что неопределенность, связанная с колебаниями между абстиненцией/интоксикацией, начинает оказывать значимое воздействие на уровень семейной организации. Возникает ролевая неопределенность и нарушаются границы между подсистемами, поскольку отец начинает занимать промежуточное положение между взрослым и ребенком и не справляется со своими супружескими обязанностями.

На стадии дезорганизации смена ролей еще более усиливается. Кроме того, возникают дополнительные источники стресса, связанные с социальным неблагополучием и насилием в семье. Семья ощущает возрастание проблем, но отказывается признать пьющего члена семьи алкоголиком, поддерживая веру в трезвого супруга/отца. Стадия дезорганизации продолжается до того момента, когда семья уже не может функционировать без существенного преобразования.

Следующая стадия адаптации семьи к алкоголизации близкого связана с идентификацией болезни родственника. На этой стадии члены семьи начинают идентифицировать своего близкого как больного алкоголизмом. До того момента, как семья определит пьющего члена семьи как алкоголика, при попытке установления равновесия семья ориентируется на образ трезвого отца/мужа. При этом семейные интеракции направлены на то, чтобы остановить или уменьшить употребление им алкоголя. В том случае, если семья идентифицирует пьющего члена семьи как алкоголика, при попытке установить равновесие в семейной системе ориентиром будет являться образ пьющего отца/мужа. В таком случае жена может практически полностью взять на себя выполнение родительских и прочих обязанностей мужа (гиперфункциональность) и вытеснить его из родительской и супружеской подсистемы.

Реорганизация может проходить через многократное возвращение к стадии дезорганизации, когда члены семьи снова и снова будут нуждаться в уточнении сделанного ими определения мужа/отца в качестве алкоголика. Больной, в свою очередь, может препятствовать реорганизации и установлению равновесия в семье, предпринимая попытки сохранить трезвость. В том случае, если больному алкоголизмом удается достичь длительной ремиссии, семья может прийти к новому уровню организации, в которой муж/отец способен выполнять свои функции. Однако данная организация семейной системы будет отличаться от предалкогольной. Если больному все же не удается сохранять трезвость, то он, как правило, полностью исключается из родительской и супружеской подсистемы, а логическим завершением этого процесса является либо развод, либо формирование отдельного (изолированного) пространства для больного члена семьи. На данной стадии члены семьи принимают решение, в какой степени они хотят включить/исключить больного алкоголизмом из семейного функционирования. Этот процесс, как правило, сопровождается выраженным чувством вины за то, что «сдались», «не сумели помочь». При этом драматичность происходящего значительно усиливается под влиянием стигматизации.

Несмотря на кажущуюся специфичность для клиники алкоголизма, описываемые тенденции обнаруживают черты сходства с семейными трансформациями, описанными в исследованиях P. Boss и B. A. Couden (2002) у семьей с дементными больными, которые, несмотря на свое физическое присутствие, постепенно теряют эмоциональную и психологическую доступность для семьи. Как в одних, так и в других семьях возникает диссонанс между физическим присутствием больного члена семьи и его неспособностью выполнять свои ролевые функции. При этом семейная система испытывает значительное стрессовое напряжение, связанное с необходимостью приспосабливаться к неоднозначности роли больного члена семьи и возникающей ролевой неопределенности.

Таким образом, сходная морбидная динамика семейных взаимоотношений наблюдается как при аддиктивных расстройствах, так и при других видах психической и соматической патологии, имеющих хроническое течение. Фактически процесс трансформации отношений в семьях с хронически больным можно выразить схемой: активное реагирование членов семьи на болезнь – постепенно нарастающее пассивно-безразличное отношение к больному – формирование внутрисемейной изоляции больного члена семьи (Психиатрия, психосоматика, психотерапия / под ред. К. П. Кискер, 1999).

Модель стресса и копинга (Jackson, 1954) связывает наличие расстройств у жен больных алкоголизмом с переживаемым ими хроническим стрессом. Автор выделяет следующие стадии копинга, которые семья проходит при развитии алкоголизма у одного из ее членов: 1) отрицание проблемы; 2) попытки контролировать ситуацию; 3) ощущение безнадежности и хаоса; 4) попытка поддержать стабильное семейное функционирование при наличии больного алкоголизмом члена семьи; 5) попытка избежать проблем посредством развода с алкоголизирующимся супругом; 6) попытка организовать и поддержать семью, исключив взаимодействие с больным алкоголизмом; 7) реорганизация, возвращение больного алкоголизмом в семью в том случае, если он прекращает пить. При этом жены больных алкоголизмом, по мнению Jackson, активно пытаются совладать с алкоголизмом своих супругов.

C. Hurcom, A. Copello, J. Orford (2000) описали трехфакторную кросс-культуральную модель копинга, характерного для жен больных алкоголизмом: 1) вовлеченность в жизнь больного, проявляющаяся в ассертивном, контролирующем, эмоциональном и поддерживающем поведении, направленном на борьбу с недугом мужа;

2) терпимость к алкоголизации, включающая самопожертвование и бездеятельность со стороны жены; 3) «отказ», когда жена избегает алкоголизирующегося мужа и переключается на независимую деятельность. Такой тип совладающего поведения как терпимость к алкоголизации и «отказ», как правило, имеют негативные последствия для семьи и связаны с высоким уровнем депрессии у не страдающих алкоголизмом жен, более выраженном употреблением ими алкоголя и более частыми спорами между супругами. Кроме того, данные копинги связаны с более низкими показателями ремиссии у мужей, тогда как ассертивное антиалкогольное послание со стороны жены ассоциируется со снижением алкоголизации у зависимого супруга. Таким образом, конфронтационное, но все же поддерживающее копинг поведение со стороны жены способствует наиболее благоприятному прогнозу течения заболевания у мужа.

Аналогичную модель приводит Е. В Загородникова (2013). Так, согласно описанной ею модели «стресс-копинг-здоровье» (stresscoping-health model), проблемы, связанные с употреблением психоактивных веществ, являются стрессогенными для родственников и часто приводят к появлению чрезмерного напряжения и нарушениям физического и/или психического здоровья. Структура копинг-стратегии включает три фактора: вовлеченность (поглощенность), бездействующую толерантность, отстраненность. Обращает на себя внимание, что, по мнению автора, ни одна из этих поведенческих линий не является конструктивной и требует направленной психокоррекционной работы.

В последнее время широкое распространение за рубежом получила модель SSCS (stress-strain-coping-support/стресс-напряжение-совладание-поддержка) (Orford [et. al.],1998), которая рассматривает близкие родственные отношения с аддиктом в качестве выраженного стресс-фактора, оказывающего продолжительное (хроническое) воздействие на близких больного. В результате такого стрессового воздействия родственники аддикта испытывают значительное напряжение, проявляющееся в форме физических и/или психических расстройств. Авторы подчеркивают, что высокий уровень социальной поддержки, предоставляемой в форме эмоциональной поддержки, информирования и материальной помощи, является важным ресурсом для членов семьи аддиктивного больного, оказывая положительное влияние на их способность совладать с наличной жизненной ситуацией, а также физическое и психическое здоровье (Orford, Copello, Velleman, Templeton, 2010a).

Обобщая данные, полученные в ходе ряда исследований, посвященных изучению близких родственников наркозависимых (матерей, отцов, жен, мужей, сестер, братьев, взрослых сыновей и дочерей), J. Orford, R. Velleman, A. Copello et al. (2010b) описали типичные переживания людей, находящихся в тесном взаимодействии с аддиктивными больными. Авторы выделяют различные факторы, оказывающие значительное стрессовое воздействие на членов семьи наркозависимого, отмечая, что одним из наиболее значимых аспектов является «крах надежд» в сфере значимых отношений личности (отношений с близким, страдающим аддиктивной патологией). Такой «крах» связан с трансформацией отношений, обусловленной болезнью близкого. Среди ключевых элементов наличной семейной ситуации, приводящих к переживанию выраженного стресса родственниками больных наркоманией, J. Orford и его коллеги приводят следующие: взаимоотношения с больным наркоманией становятся неприятными, а иногда агрессивными; конфликты, связанные с деньгами и имуществом; переживание неуверенности (uncertainty) родственниками больного, а также переживание тревоги и беспокойства за своих близких; угрожающая семейная атмосфера.

Авторы также приводят ряд нарушений физического и психического здоровья, появление которых родственники наркозависимых атрибутируют воздействию хронического стресса, обусловленного болезнью близкого. Среди таких нарушений J. Orford и его коллеги выделяют:

расстройства сна и усталость — например, бессонница, увеличение продолжительности сна (иногда сон до двух суток), трудности засыпания, пробуждение в холодном поту, невозможность встать с постели, чувство усталости и изнуренности, ощущение утомления от всего происходящего в семье;

употребление психоактивных веществ – например, курение, употребление алкоголя, наркотиков, увеличение доз прописанных психотропных препаратов;

расстройства пищевого поведения, изменения веса — например, переедание в ситуации нервного напряжения, потеря аппетита и пренебрежение едой, изменение и потеря веса;

психологические симптомы — например, снижение концентрации внимания, беспокойство и паника, депрессия, суицидальные мысли;

физические симптомы — например, анемия, головные боли, невралгия, боль в спине, «боли», гипертония, астма, потеря волос, проблемы с функционированием желчного пузыря, одышка, учащенное сердцебиение, диарея, мигрень, зуд;

ухудшение здоровья в целом — например, ощущение плохого самочувствия, состояния упадка, собственной хрупкости, преждевременного старения, пренебрежение к самому себе.

В своем исследовании авторы отмечают, что наиболее тяжелые проявления напряжения (в форме физических и/или психических расстройств) выявляются у матерей аддиктов.

Описывая стратегии совладания, используемые родственниками аддиктов, J. Orford, R. Velleman, A. Copello [et al.] (2010b) выделяют три основных тенденции: попытки примириться с употреблением психоактивных веществ аддиктивным родственником (putting up with it); попытки противостоять употреблению (standing up to it); отступление и обретение независимости (withdrawing and gaining independence). Каждая позиция, в свою очередь, может быть описана более конкретными паттернами реагирования. Один и тот же человек, вовлеченный во взаимодействие с аддиктивным больным, может использовать сочетание различных стратегий совладания. В то же время границы между представленными способами совладания авторы предлагают рассматривать в качестве потенциальных зон конфликта или областей, связанных с дилеммой о том, как реагировать на сложившуюся ситуацию.

J. Orford [et al.] особо подчеркивают, что все выявлямые у родственников способы совладания являются естественной реакцией психически здоровых людей в очень трудной жизненной ситуации. В том случае, если во внимание принимаются все обстоятельства наличной жиненной ситуации близких аддикта, применению ими того или иного способа совладания всегда можно найти здравое объяснение. Противопоставляя модель SSCS концепции созависимости, исследователи отмечают, что «это слишком легко, не понимая обстоятельств, наклеивать членам семьи ярлык “созависимый”, или резистентный к изменениям» (Orford, R. Velleman, A. Copello [et al.], 2010b, p.16).

Некоторые авторы подчеркивают сходство расстройств, выявляемых у членов семьи аддиктивных больных, с симптомами посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Так, J. McKearn (1988) описывает и тех и других как подвергшихся воздействию интенсивного и продолжительного стресса без возможности переработки испытываемых эмоциональных переживаний. В качестве сходной симптоматики выступают такие характеристики, как депрессия, изоляция, приступы гнева, избегание чувств, чувство вины за выживание, реагирование тревогой, нарушения сна/ночные кошмары, навязчивые мысли.

Следует отметить, что ПТСР представляет собой четко очерченное расстройство – F43.1 (по МКБ-10). Посттравматическое стрессовое расстройство диагностируется при соответствии состояния следующим критериям:

1) глубокое отчаяние;

2) стойкие непроизвольные чрезвычайно живые воспоминания (fl ash-backs) перенесенного;

3) избегание ситуаций, напоминающих стрессовую;

4) один из нижеследующих двух признаков:

а) частичная или полная амнезия важных аспектов перенесенного стресса;

б) наличие не менее двух из нижеследующих признаков повышенной психической чувствительности и возбудимости:

– нарушения засыпания, поверхностный сон,

– раздражительность или вспышки гневливости,

– снижение сосредоточения,

– повышенный уровень бодрствования,

– повышенная боязливость;

5) за редким исключением, соответствие критериям 2–4 наступает в пределах 6 месяцев после экспозиции стресса или по окончании его действия.

Бесспорно, у родственников аддиктивных больных можно обнаружить последствия плохо переработанных психотравматических переживаний, в том числе и непосредственно не связанных с актуальной жизненной ситуацией. Однако сведение таких переживаний родственников аддиктивных больных исключительно к симптоматике ПТСР не представляется правильным.

Хроническая болезнь одного из членов семьи оказывает сильное психотравмирующее воздействие на окружающих его близких. В литературе отмечается, что стресс, обусловленный болезнью близкого, может проявляться на разных уровнях функционирования семьи и неизбежно приводит к трансформации всей семейной системы в связи с ее адаптацией к длительной, а порой и чрезмерной нагрузке. При этом специфика и выраженность переживаемой родственниками больного стресс-нагрузки оказывается тесно связана с ролевой позицией членов семьи.

В клинике аддиктивных расстройств среди многочисленных стресс-факторов, обусловленных хроническим заболеванием (пребывание в эмоционально перегруженных ситуациях; финансовые трудности, возникающие вследствие необходимости оплаты медицинских услуг; отсутствие свободного времени из-за необходимости ухода за больным членом семьи и возникающая вследствии этого социальная изоляция), особую роль играет выраженная психотравматизация. Во многом эта психотравматизация связана с общественной стигматизацией как самих больных, так и их близких.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.