Анастомоз

Анастомоз

Этьен Экзольт

© Этьен Экзольт, 2019

ISBN 978-5-4496-4625-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я стою у окна, вечер пью не спеша,Ветер улицу треплет, где жмутся дома,Меж собой не имея пространства для травИ для злобно-крикливых кошачьих забав.Каждый дом здесь из камня цвет имеет другой,И бежит дева юная по мостовой,Лужи в радугу пенит ногою босой,Крик к луне извергая безлико-пустой.Королевский насильник поспешает за девой,И клешнями гремя телом вертится спелым,Пластик матовой вьется на лапах волной,Многоперый плюмаж восстает над главой.И трехпалые руки уж направились к жертве,Не успевшей согреть и двузначное лето,И искусственный фаллос в нетерпеньи звенит,Королевским наполненный семенем злым.Нержавеющие растеклись миражи,По пластинам спинным, чей древнеющий видКоролем был воссоздан из детских обид.Знаю я – не спастись от машины святой,Что ниспослана к ней многодетной судьбой.Коль была она неосторожно глупа,Чтобы выйти на улицу в утренний час,Значит будет ребенка носить короля,Без надежды избавить себя от дитя.Я смеюсь, вспоминая, что ошибалисьТе машины в дождливые дни иногда,За девичий смазливый мой лик принимая,По мостам и каналам прогоняли меня.Только был незаконно скользящим и ловкимМой от стен отбивающий плесень побег,И машины стонали, за мной пробираясьЧерез узкие улицы нищенских бед.Я скрывался от них в припортовых каналах,Там где все за монету себя продают,Где все черные язвы и пурпурные струпьяОбнаружили вечный уютный приют.Здесь меня потеряет королевский насильникСреди юбок коротких, корсетов и сталиВ шуме праздном продажной и радостной твариКоей здесь собран каждый волнующий вид,Не забыв и про тех, кто собою манитТолько тех, кто видений не знал никогдаИ кого не волнует русалок слюна,На нее кто не тратит все павлиньи грехи,Чтобы черною кровью с губ проклятья текли.Я глоток совершу из бутыли тугой,Обнищавшей под шрамом обвитой рукой.Изумрудный янтарь мой язык обволок,Но страдания те уж привычны давно.Стая мыслей скупых собралась подо лбом,Знаменуя четвертую полночь без сна.Далеко за окном недоверчивый мир,Воспаленными увлеченный шрамами,Продолжает увечить себя восторженно,Сообразно мечты ритуалам.Разрушает и губит, сжигает и бьет,Ни мутантов при том не щадя, ни сирот,И соперника мне неспособный представить.Я его превзошел, от него отказавшись,И затворником став в краниальном огне.Слышу стук я и звон у двери охмелевшейОт забытых любовниц гневных криков и ссор,И вонзает в нее свою ярость топор.Под ударами быстрыми стон издает,Древо тонкое призрачным смехом огня,От удара ноги щепы звонко летят,И вторгается в келью чернобронный солдат.Ярость криком поет сей клеврет бледнокожий,Сапоги его с радостью злобной скрипят,На бутылках, скользят что в паучьей прихожей,В память о проведенных в страданьи закатах,Обо всех не ссудивших мне нежностей тварях,О растерянных женщинах, жадных блудницахИ коростах на их неподвижных ресницах.Эти грузные твари в гремучей броне-Респираторов морды, меч в потрепанных ножнах,Там проходят, где бился, кружаясь и слетаяС торопливой блудницы высокий каблук,Где меня оплетали, в пустоту увлекаяЗмеи татуированных радостью рук.Дуло цепляется за дерево липкоеОт крови и спермы и глухого вина.Если вспомнить, как много оно не услышалоПод кляпом искусанных пробок усталых,Как много признаний неискреннихВниманья его избежало,Как можно плести после этогоИзысканных жалоб венок,И в небо со взором неистовымПричитаний исторгать поток.На меня направив орудья увечные,Обожженные мрачным огнем,Солдаты в одеждах черных,Под масками молчат золотыми.И вот лейтенант, искалеченныйШрамом поперек пустыниНеприятного морщинам лба,Мне бумаги отдает с королевской печатью,И я, вспоминая свои законуНе всегда угодные дела,Гадаю, которое именно им открыло меня.Неужели узнать довелось, что двенадцатьБыло лет той нелепой блондинке,Что, меня проглотив с восхищеньем,И зевнув, и немного устало,Обнаженная в солнечной пыли,За мороженым открывалаРжаводряхлую дверь в холодильник.Иль они тайники обнаружили,Где я прятал корень минзолы,И стихи, непристойно наивные,И старые с гиенами открытки.Иль узнали, что дважды в месяцПриходит ко мне посыльный.С собою имеет ларец жестяной,Где в холоде нежатся липкомЖивительные эмбрионы,Которых я готовлю с сыром.Я забыл, что из этого можетБыть сочтено теперь преступленьем,За что я должен буду ответитьПеред их многословным законом,Как будто сухой его ветерМожет мысли воздвигнуть препоны.Конверт разрываю я черным ногтем,Лист красной бумаги тяну с королевской печатьюНеужели придется мне келью мою покинуть,Отправится в неведомые дали,Лежащие за порогом квартиры,Забраться в сейф лифта серебристый,Хранящий меня как древнюю драгоценность.К насекомым кошмарам он меня спустит,И крысиным доверчивым лицам,Коими улицы полнятся нежные.Эти в лохмотьях хвостатые беженцыЗдесь проповедуют новые войны,Песни поют о красавицах хвостатых,И, видя, как меня толкают в автомобильШепчут, что мне не придти уж обратно.А я, вцепившись в решетку стальную,По-морскому взреву и завою,И пошлю им воздушные поцелуи,Закрою в отчаянии глаза уставшие,Меж облаков искавшие южныхСигнал о начале преображения,Находя лишь шумы вырождения.И, на черной скамье качаясь,Я промчусь по улицам тихим.Мотоциклы, меня сопровождая,Расплескают свой треск многоликий,В стекла древних домовВбивая его саранчою,С крыш покатых и черепичныхПрогоняя сфинксов двуполых,Чтобы я, одиннадцать женщин знавшийСебя королем ощутил на мгновение,От призрачной затрясся жажды,Испугавшись того откровения.Город мне хорошо известен,Мозаикой выложена картаРайонов дотла сгоревшихВо время бунтов упрямых,Надеявшихся, что изменятПорядок они эволюцииИ права для себя впечатаютВ сборник законов нелепых.На несколько быстротечных минутЯ стану великой персоной.Меня пронесут через город,Уставший, унылый и сонный,И люди, вставая у окон,Вспыхивающих сияньем вечерним,Гадать будут, кто был отправленНа вечное заточенье.С удивленьем тоскливым отметив,Путь мой на восток бредущим,О себе оставлю на стене железнойПару строк, царапающих душу.Мне жаль прекрасного моего тела,С плечами, на которых четыре поместится кошки,Мне жаль, что моему пятнистому членуНе пробовать больше невинниц истошных.Прильнув к изгрызенной ржавой решетке,Я таю в мерцании огней проблесковых,И пуля, что снайпером обучена метким,С ликующим воплем бьет в шлем матовыйМотоциклиста, замыкавшего кавалькаду —То ему от революционеров наградаЗа покорность тому, кто ими признан тираном,Но свергнуть кого не решаются,Ибо нет среди них ему равного.Я смеюсь, я ловким стрелкам завидую,Каждый вечер выгуливающим винтовку,Породистую, зоркую, сильную.Неужели и я был когда-то подобен тем злым храбрецамИ каждый вечер проклятьяСвоим посылал праотцам,Ибо таким был завет их,Знавшим, что силой безмернойБудет для будущих поколенийК прошлому мрачное презрение,В отречении от него познаем мы сладость дерзкую,И ту гневливую ярость, которую я исповедаюДля того, чтобы многоножкой смертельной,От яда чьего нет спасения,Мой дух проползал через строки,Не поддаваясь на уловки робости,И в мороке тьмы беспредельнойТолько сам себе был светочем,Меж слов проходил многоточиемИ в танце богомола похотливогоСебя чистотой опорочив,Мгновение находил вдохновения.Давно уже были преданыМной то безумие праздноеИ безобразное отторжениеВсего, что вызывает смятение.Забыты мной гневные шрамы,В окопах оставив медали,Я короля почитаю с презрением,С тем ревностно злым восхищением,Каким должен мужчина безвластныйМысли снабжать о самце-сопернике,Чьей женщины привлекательность опаснаяВытягивает поллюций семяДаже в скупой понедельник.Об этом с тоской я думал,Когда сквозь подземный тоннельМашина скользнула в способнуюВыдержать пророка отчаяние дверь.В ярком страхе неоновомМеня выталкивают прочь,Ведут по затхлым коридорам зеленым,Пахнущим крысиной печалью.Вторгают меня в залу,Пустынно-златую, черепами стены прикрывшую.Упираются они в пол клыками алыми,Рогами – в лепнину потекшую.Здесь, на черном троне крылатом,Посреди чистоты благоуханной,Наша общая светлая матерьСидит, отвращеньем объятая,Ко всему в этом мире живому.Платье красное кружевноеШирокими расходится юбками,Рукавами вспухает пышными,Но груди прикрыть находит излишним,Всех нас вскормившие когда-то.Их лучезарная плоть белолунная,Потеряла все вены и пятна,Мягкая, корсетом возвышающим вздутая,Как фотографии неумелых любовниковПритягивает к себе недоступное.Рядом с ней однорукий полковник,Конечность потерявший когда корольЗастал его в свинарнике каменномСо своей плодовитой женой.В фекалиях свиных валяясь,Одетая в подвенечное платье,Любому себя подставляла,Особенно предпочитаяТех, кого муж ее презирал.Был полковник среди них девятым,Шесть раз королевские приняв проклятья.Трижды обвиненный в соитии с бунтовщиками,Дочь свою продавший революционерам,Не получив обвинения в измене,Поскольку была она некрасива,Он стоял позади королевы,По запястье погрузив в нее руку,Надеясь на призрачное истечение,И ничуть не желая восхождения на трон.Был застигнут находчивым королем,От каллиграфического доносаПолучившим кружевное намерение,И меч, сокрушавший драконов,Прерванным обозначил совокупление.Средь королевских стратегов лучший,Полковник избежал заточенья,И был отправлен на острова южные,Для мятежей коралловых подавления.Вернувшись только тогда в столицу,Когда сам король погрузился в кокон,И постель его необъятная,Беззаконный объяла холод.Стал теперь он королевы спутником неотвязным,Коего считала она прекрасным,Совету его внимая каждому,И силу полков, ему верных,На праздничных площадях принимаяПарадом глумливых забвений.О короле все же не забывала,Все вокруг ей напоминало,Что причина она угасанья и зла.Ведь с тех пор, как супруга ему член отсекла,В королевстве все хуже и хуже дела,И все меньше плодов нам приносит земля,В шахтах больше для нас нет мечтаний угля,И уран не желает облучать нас зазря.– Здравствуй мать моя, ярость,Здравствуй мать моя, гнев.Все слова твои словноПесни злобной припев,Что поют дезертиры, подпевают лгуны,И те твари, что прячут своих чад от луны.– Здравствуй сын мой и враг,Мой любовник и змей,Величайший мой дар для пустынных земель,Разрушитель оазисов, враг миражей,Взор чей радость пленяет ждущих спину ножей.Я тебя призвала, как бывало и раньше,С той же целью и с той же наградой.Вижу я, ты все также и пьян и неряшлив,И, надеюсь, к насилью не менее склонен,Ибо сон мой тревожен был и недоволен,Тем, что вскоре придет с разрушительной болью.Есть опасность для всех, кто в моем королевствеЖить желает в безропотной радости тесной,И исходит она от бастарда, что былЭти годы от наших ищеек сокрыт,И теперь на радарах лишь проявился,Так как прочь изошла его злая невинность.Я решила отправить за тварью тебя,Должен быть уничтожен тронолюбивый,Чтоб ничто угрожать в мире сем не могло,Той, кто тело твое без нужды породила,И не мог он задумать ночного сверженья,Равно сотне других потерпев пораженье.Королевская кровь в его венах течет,И оружьем особым будет он устранен,Я отправлю тебя к мудрецу, что когда-тоКоролю был любовником, другом, солдатомПреуспев в сладострастных и мягких уменьях,Награжден колдовским был тогда револьверомИз руки короля механизм получив.В барабане семь пуль сей хранит серафим,Тех, что могут отродье убить королевское,Если будет стране угрожать оно бедствием.Сей старик тебя ждет в своем логове смрадном,Много лет он его уже не покидает,Говорят, что питается плотью лишь женской,Собирает коллекцию гильотин,Что находит чуму безутешно прелестной,И мечтает вернуть ее в горестный мир.Ходят слухи, что сам он – королевский бастард,Но король много лет посмеялся назадНад словами о том, отвергая их блеск,Сохраняя соратнику жизнь и успех.А оплатой тебе будет радостный год,На который ты наш потеряешь надзор,Избежишь ты преследований и арестов,И внимания неугомонных гвардейцев.И любой твой проступок в указанный срокБудет тут же забыт и потерян,Всех любовниц твоих кровеносный потокИ твое утверждение зверя,Что тела их терзает, как прежде мое,Для закона останется мягкой игрой.– Ты исторгла меня в этот мир для потерь,Мне по прежнему снятся твои плоть и постель.Твоя грудь как вулкан, облака-поцелуи,Привлекает к горячей вершине тугой,А кровать твоя – храм, должен где побыватьКаждый в жизни своей верноподданный твой.За убийство хочу ложь меж бедер твоих,Снова сладость твою с изумленьем вкусить,Ощутить твои губы на святом напряженьи,И в тебя совершить неземное вторженье,Меж твоих ягодиц изверженье свершить,Знаменуя отказ от чудес размноженья.Я устал для всех прочих невнятных растрат,Твои прелести только мой пламень манят,Мне нужны нынче тонкость и невинности мрак,Тонкой талии блеск, рифмы ловкая грань,Я свершу с наслажденьем, что ты ждешь от меня,Если вновь ты во мне возродишь короля.– Миновали года развлечений и страсти,Расцвели мандрагоры в полуночных садах,Мне в твоих больше нет наслажденья объятьях,Я не вижу тебя в изворотливых снах.Лучше я пересплю с трупом сладкочервивым,Прокаженным отдамся, мудрецу, палачу,Чем позволю себе перестать быть брезгливой,И в себя полукровку я вновь допущу.Злость меня обнимает, кровью жаркой полна.– Если так, то прошу твоего молока,Чтобы сил его пряных мне позволила яростьПревзойти в неминуемой схватке врага.И сжимает она королевскую грудь,В губы ткнула мне черный упругий сосок,И закрыл я свои в восхищеньи глаза,И заполнил мой рот животворный поток.Вязкой жидкости горечь раны полнит мои,Грудь, конечности и возрождает огни,Утонувшие было средь дней безутешных,В распорядка уныньи пустом и прилежном.Снова стал я к безумью готов соблазненья,Одолев суетливый тайфун обновленья,Разорвавший на клочья мою злую судьбу.Ухмыляясь, меня изучает полковник,И в глазах его похоть с тоской верховодят.Распаляя себя, он склонился вперед,Грудь вторую сжимает, пытает и мнет,Скалит он недовольные волчьи клыки,И сосок между пальцев зажимает в тиски.Неужель было мало несчастий и бед,Неужели насильников стал удачным проект,Королевское семя жизнь зачало вовнеВосхищенного лона и снова войнеК нам придти предстоит, чтобы маршем и гимномНаши были озвучены окопы-могилы.Два гвардейца меня провожают в гараж,Здесь позволено взять мне любой экипаж.Полицейский «фрегат» взор мой очаровал,Что в углу за броней чернотелой застрял.Его ржавые крылья, его мятый капотВремя помнят моих громогласных забот.Много раз видел в зеркале я машину сию,От погони спасаясь во тьме и хмелю.Я занять пожелаю с другой стороныМесто полное злобы и жадной вины.И сажусь я за руль костяной и резной,Трепет древней машины возрождаю живой,И на пыльном стекле пули быстрой следыВозбуждают во мне боль мечты бунтовской.Проведу я фрегат по спирали бетонной,Наслаждаясь рычащей его прямотой,Он прорвется на улицу из двери укромной,Тишину ослепив двуязыкой тоской.Промозглым утром тем туман скребет о камень,Из желчных фонарей высасывает пламя,Любовный бьется стук о сомкнутые ставни,Сто тысяч извращений недвижность штор скрывает,Взошло светило над стеною городской,И восход расплывается гнойной слезой.Я себя тороплю, с каждым днем в этом миреВсе становится меньше привлекательных дев,Года будет с излишком, чтобы всех их измерить,Выбрать самых всех спелых для мрачных утех.Я боюсь, заржавели стальные оковы,Плети спутались, переплели все хвосты,По укусам разноцветные кляпы тоскуют,Латекс ждет возвращенья лубрикантной весны,И как звери, чью силу хозяин смиряет,Прячут ярость свою в неприметном шкафу,Вечнотвердые фаллосы – злобные твари,Рвутся нежной добычи разорвать красоту.Года хватит с лихвой насладиться насильем,И дары принести всем богам опостылым,И никто не посмеет отобрать у меня деву,Коли словом своим защитит королева.Я смогу очищенье во тьме обрести,И себя от унылых страданий спасти.Мимо свалки проносит меня мой фрегат,От которой исходит вдохновляющий смрад,И грифоны облезлые, разрывая мешки,Крыс разгоняют восхищенными воплями,В исступленной досаде крича друг на друга,Клювы в трещинах древних стучат суетливо,Обвисают на них презервативыВолочатся в объедках ободранные крылья,Перья сломаны, глаз опорочен бельмом,Хвост облезлый по грязи бьет в неистовстве злобном,Спор за тухлое мясо стал столетней войной.И разносится клекот над трассой пустой,Нет ни ярости в нем, ни тоски о былом,Много лет уж бесплодье терзает их гнезда,Вырождение их увлекло мелкокостно,И все чаще птенцы небесам неприятныИ коротким крылом грязь взбивают в канаве.Под сиденьем, что справа блестит от меня,Чемодан есть из тех, где обычно хранятВоспаленные тайны империй изгнившихИли письма, что жены неверные пишут.Поворот миновав, я коснулся замка,Но моя для него не подходит рука,Возмущенно кричит он о горестном взломе,Голос кажется мне неприятно знакомым.Но уже нахожусь я у нужного дома,С изумленьем взирая на высокую стенуИз пригодного для бомбоубежищ бетона.И венчает ее вся в колючках спираль,Вынуждая защитное поле мерцать.Пред фрегатом открылись кружевные врата,Волоски на руках поднимались когдаЭлектрический вал с дрожью я превозмогИ немало погибло бы юных солдат,Если штурм пожелал бы занять сей чертог.Механических стражей полон выцветший сад,Их орудья на солнце усталом блестят.Провожает меня их внимательный взгляд,Глаз кошачьих придирчивый морок плыветИ зовет и манит и сжигает живьем.Прозревают они всех опасностей блеф,В постижении мудрости пуль преуспев.Мне известен район сей, здесь часто бывалЯ когда знак на жертвы свои помещал.На плече приносил деву я обнаженнойИ сознания благоразумно лишенной,Чтоб на грудь ее черного поместить паукаИ пока она бредила в кожаном кресле,Обретая в себе арахнида бесчестье,Я мечтал о грядущих златых временах,О кометах падучих и сна панацее,И о смерти прекрасной моей королевы.Открывает мне дверь юный воин нагой,Член упругий цепочкой обвит золотой,Кольца ловко проткнули соски и пупок,А в глазах удовольствия мрачный истокВсе хранит свои нежные латекс и сталь,Черной кожи тоску, соблазненья янтарь,Где с улыбкой пустой недовольные страстиВ пресыщенья жестокой печали увязли.Светлой прядью небрежной смущенно прикрытГлаз насмешливо-чистых неземной малахит,Ногти черные вдвое длиннее моих,На запястьях оковы из кожи блестящей,С томной стали кольцом, наслажденья манящим.И щипцами изъедена бровь золотая,Увлеченный порок ей изгиб предлагает,И в движении губ поцелуев межлунныхПыль сияет в восторге штормов многоструйных.Я за ним перешел в холла сумрак туманный,Где средь пальм притаились орхидеи-мулаткиИ меж люстры подвесок обвисло-хрустальныхБьется свет в исступленно-глумливом припадке,Статуй мраморных стража под аркой стоит,И колонн маслянисто мерцает гранит.В том тропическом мареве юная плотьСловно злой лихорадки виденье плывет,И качает бедром, бледной нежности морок,За собою манит под оборванный полог.Возлежит на кровати в три шкуры медвежьих,Под шелками, вобравшими ровность прилежно,Узкоплечий старик в парике чернокудром,Замер он в созерцаньи потерянно мудром.У изножья его на огромном экранеОтрок длинноволосый, в тенях и румянахРастирает по члену чужому помаду.О тестикулы бьется локон златотугой,Губы черные пенной исходят слюной,Тонких стая цепей член сжимает собой.– Я тебя узнаю, королевский бастард,Сын владычицы – шлюхи и роты солдат.Ты к предательству склонен как солнце к затменью,Сохраняешь его ты забывчивой нефтью,Удивить нас желаешь бесподобным явленьемИ людей о себе с отвращеньем заставитьГоворить словно ты есть предвестник страданий.Униформу на твоем обесчещенном телеАлхимических войск лицезреть мне приятно.Сам служил в них когда-то, управляя големомИ сжигая врагов философским напалмом.Сей мундир я нашел в доме рыжеволосой,В перерыве меж наслажденьями громкими,Ожидая, пока к ней, опутано-сонной,Сознанье вернется, неуверенно-робкое.Плыл за окнами белым соглядатаем холод,Между щелями окон хвалебные одыПел потерянный вьюгой ветер смурной,Восхищаясь тому, как кричала и выла,Юной прелести дева, терзаема мной.Одинокой оставив, на восток был отправленВслед за братом отец усмирять наглецов,Пожелавших отнять у королевстваНесколько изувеченных тьмой островов.Я открыл шкаф рассохшийся, глухо скрипевший,Где меж платьев, сорочек и кружев распутных,Сей мундир пребывал, отдыхая от битв,Весь в ожогах и шрамах, упрямо-беспутных.Без погонов и знаков различия,На петлице гомункулус сворачивается,Происхождения святые таинстваГлумливой усмешкой в нем отзываются,Подвывающей от мира сложности.Наград же к мундиру тому не имелось,Без намеков он на милую доблесть былую.И когда я его без стесненья примерил,Оказался он мне и приятен и в пору.Подношу я к лицу эту грубую ткань,Запах ртути ничем из нее не изгнать,В сердце бьет он как яростный мизерикорд,И о лунных степях мне с восторгом поет.Перед зеркалом шатким, янтарно надтреснутым,Я себя созерцал, наслаждаясь виденьемО батальных мечтах и чудесных раненьях,Отвлеченный лишь девы стоном сдавленным,Под кляпом между разбитых губ вставленным.Рад теперь я, что оставил себе сей мундир неряшливый.– Я пою твою мудрую доблесть, воительИ память о прежних твоих совершеньях,С королем проведенных великих сраженьяхКак поет о последней мечте осквернитель.Но твои все в былом дни всевластных восторгов.Мне оружье отдай и я путь свой продолжуК разрушенья и счастья искрометным истокам.Мне отродья нужна королевского смерть,Сладострастья зайдется тогда круговерть.Тут солдат захрипел, в ноздре его задрожал трубка,И кровавая капля к подбородку метнулась.Входит юноша вновь, но чулки на ногах,Туфли на серебристых плывут каблукахИ платформою бьются с тоской друг о друга,В руках у юнца золотая шкатулка.Преподносит ее мне с улыбкой лукавой,Дар я сей принимаю, чемодан отпустив,Он на пол запыленный обронился устало,И старик, звук услышав тот, словно воскрес.Направляет к нему свой когтистый он перст.– Знаешь ли, что в себе сохранил сей сосуд,Память древних времен и забывчивых войн.То советник героев, знаний вечных хранитель,Генералу пригодный и ревнивому мстителю.Алхимическим ядом напитанный разум,В подземельях дворцовых сотворенный секретно,И особым затем королевским указомБыл сокрыт, ибо к власти стал он неприветлив.Смех сбивает мой пыль с юных фавнов фарфора,С пастушек и собак и хищных птиц хрустальных.– Значит, эксперимент сей удался,Разум мыслящим и живым оказался.Искривляя губу, ухмыльнулся юнец,Вскинув бровь, зубки острые мне показав,Сколько тварей, нелепо подобных емуЯ на разных постелях в мире сем растерзал.Тянет руки старик к чемодану тому,Я к солдату с почтеньем его подношу,И одним лишь дрожащим прикосновеньемОн все тайны раскрыть произвел повеленье.– Отпечатки мои наш король разместилВо все списки, что требуют призрачных сил,До сих пор все машины смиряют гордынюПеред волей моей с нетерпеньем учтивым.Сохрани ты его до опасных времен,И совет он тебе мудрый свой произведет.В мутной жидкости мозга хранит сей конструкт,Содержатель фантазий и спутников друг,То что может спасти в час случайности дикой,И когда станет случай как яростный зверь.Я закрыв чемодан, возвращаю к ногамЕго тяжесть, вниманье которой отдамМного позже, когда я останусь один,И смогу ему радость свою уделить.Открывает шкатулку юнец – мракодел,И оружье извлекает с улыбкой лжеца,Рукоятью направлен ко мне револьверИ сияют на ней два сребристых крыла.Я тяжелую сталь принял с лаской сухойИ ее произвел барабанный разлом.В алом бархате гнезда патроны нашли,Ожидая мишени, как черви – весны.Тонким золотом манит бессмертный поток,В их потерянной страсти, в их расслабленной неге,В упоеньи живучем раскаленном и томном,В тонкой нежности гильзы, цветами обвитой,В искаженьи металла мечтательно-ломком,В острой пули томленьи упоенно-безрадостном,В сладострастном мечтаньи убийственно-легком,Вижу я наслажденье многолетним забвеньем.Шесть изысканных братьев,Древних воинов тень,Имена гравировкой расплылись на боках:Изабель и Ланкон,Марибель и Дормант,Кларигон и Жадор,Все к услугам моим.Мои пальцы как страх,Что в сон девы невинныйПроползает виденьем насилья тугим,И проснувшись, с тоскою она вспоминаетРуки сильные тех полновластных мужчин.Ногу правую юноша чуть отставляет,Туфель бьются платформы,Накладные ресницы плывут в переливе,Ногти черные воздух ревниво царапают,Словно спину любовника скользкого,И по лаку шкатулки истерзаннойСо страстью скользят ревнивой.Возвращую в ларец я святой револьвер,Ускользает закон,Словно память о страхе,Как потерянный принцСредь усталых пустынь.Я предвижу потери,Гнев нагой революций,Крах безмозглых мечтаний,Изверженье ножей.Шесть могу я убить жаднооких бастардов,Их уменьшить число,Радость в мир принести,Королевскую кровь в нем слегка поумерить,От насилия скучного многих спасти.– Путь твой дальше ведет,К городам погребеннымПод забытых страданийСладким пеплом златым,И в далеком и гневно-пустом мнемоградеТы найдешь свою цельСреди мрачных руин.Захрипев, головою старик потрясает,Воздух пенится возле широких ноздрейРуки в воздухе бьются, смертный вдох отгоняяИ бросается к тумбе веселый юнец,Перед ней на колени он падает ниц.Радость губ его блещет благодарным весельем,Извлекает он ампулу с золотым содержимым,И стальной из футляра выбирается шприц.Простыню сдернув на пол, обнажает он тело,Что остатки от силы былой сохранило,Грудь собой покрывает шрамов хрупкая вязь,И вонзает иглу в воспаленную вену,Языка кончик высунув, ящер злобно-веселый,И немедля старик обмякает, смеясь,И тремя сокращеньями член поднимается,Словно знамя над вражьей столицы дворцом.И забравшись к нему, обхватив его бедра,Но взирая с усмешкою лишь на меня,Влажный рот свой юнец раскрывает хищно,Плоть героя в себя с наслажденьем вбирая,Обещая немало тому, кто из этой обителиЕго нежную радость пожелает похитить.Только я уже вышел, от цветов задыхаясь,На далеких растущих гнилых островах,И питаясь их силой, для сознания гибельной,Возбуждающей ярость в обезьяньих сердцах.Ароматы бредут в темноте благодатной,Кружат голову лаской угрюмо-умелой,И усталой мечтой на листе пыльномМуха красная, крылья поджав, вырезает чужое имя,.Прочь из этого замка,Обольщенье отринув.Вновь на трассе взвываетФрегата турбина злорадно,И шоссе, что уводит меня к мнемограду,Восхищает тоской зачумленно-пустынной.Чемодан драгоценныйПод сиденье я спрятал,На коленях шкатулкаС револьвером дрожит,В небе тени плывутПерепончатых крыльев,Неподвижный размах разогнал облака,Карнодонтов бездомныхДлинногривые стаи,На обочинах падальИщут среди сгоревших автомобилей.Под широкими шинами хрустят трилобиты,По путям проплывая своих вечных миграций,В дымном воздухе мечутсяГнойные призракиНеизвестных наукеИноземных субстанций.Древних роскошей лоскНа рекламных щитахОбещает мне вымерших похоть даров.Я к признанью намерен,Что минувшего яростьСвоей властью привлечьМожет мысли моиТолько пусть не коснется онаТех сомнений игривых,Ставших плоти моейМилым смрадом безвольным.Все вокруг есть прекрасная, мудрая грязь,Неземная тоска как пустая напастьПробирается в кость, опорочив надежды,И унынья вечерняя бредит слеза.Целый мир, что растертМежду бледных ладоней,Избежавших мозолейНе сумеет признать.Сердцевину изгнившуюЗаменил уж давно в немКолдовского обманаЗмей пугливых клубок.Не трясутся уже от отчаянья горы,Реки мутным потоком не крушат берега,Не сжимаются бури от сладкой истомыИ солдат не мечтает опорочить врага.Девы ночью не стонут, о красавцах мечтая,Жены пред незнакомцем не снимут с улыбкой одежд,И сияние северное, хвост изгибая,Отгоняет знаменье огнестрастных комет.Все, что в прошлое нас увлекает безрадостно,Не желая прозрений прогресса мучительных,Было согнано в город сей тягостно мрачный,Сокрыто за его серыми стенами.Знаки магические побег не допустят,Ретроградов успешно сдерживая,И тех, кого король не желал уничтожить,Сохраняя разнообразие вида.Были сосланы все под плоские крыши,И благодарно стали забытыми.Домов низких, украшенных письменами варварскими,Коим не одолеть королевских печатей,Лабиринт меня кружит болезненноИ все улицы мне кажутся праздными,Все дома словно склепы нелепые,И толкутся вокруг их жители,На машину мою взирают с ненавистью,Плевки на асфальте рубиновые оставляют.Угрюмые их уродливые лицаНавеки затаили обиду.Одежды старые и грязные,Лохмотья, что были мундирами,Подпалинами чаруют жирными,Как будто то камуфляж,От увлеченных спасающий гневителей.Проститутки в юбках кожаных,В чулках кружевных и рваных,Следят за мной настороженно,Опасаясь, что прибыл я за данью,Чумы увлеченный посланник,Сборщик королевских податей,Продавец гонореи и сифилиса,Кем плоть уж давно позабыта.Не манит юность вздорная,И только монеты златыеВозбуждают плоть непокорную.На улицах, тленом искусанных,Крысиными почестями радуютПеревернутые баки мусорные.Бродячие псы в споре трясутсяНад уличной девки телом.Одежда ее разорванная,Обнажает плоть пожелтевшуюОт стаи болезней изысканных,Глаза же закрыты милостиво,Не видят зверей неистовых.Мне жаль ее светлые волосы,На которые псы испражняются,Мне жаль ее груди тяжелые,В которые впиваются их клыки гнилыеНа площади пустынной и круглойМусором блеклым усыпанной,Памятник королю воздвигнут,Тех времен неприятно старинных,Когда он насекомыми восхищалсяИ глаза его блеском фасеточнымОбращаются с мольбой к закату,Прося, чтобы все обесценилисьНеуместные воспоминания.Я дом нахожу, когда солнцеУже не видно над кривыми домами.Здесь пахнет королевской кровью,Все хищными заросло цветами.Машину остановив на пустыре стрекучем,Где жуки-гиены дерутсяВ высоких травах колючих,И прячутся самцы крошечные,От похотливых самок паучьих,Чьи тела, огромно-упругие,Убийственной страстью созрелиИ жестокую властью порочноюГрядущие страхи сжирают,Как будет самец имиПосле совокупления съеден.Чуть позже с матерью такжеПоступят прекрасные дети.Я восторженно им завидую,Мне хотелось бы вкусить плоти,Женщины, что меня породила,Пожрать ее в соусе сладком,Мир отнять у печалей постылых.В мечтах о тех яствах изысканных,Я в броню облачаюсь легкую,В багажнике мной обнаруженную,Из пластин составленную черных,Украшенных бабочками вымершими.На каждой вид другой обозначен.Махаон или парусник ядокрылыйЗащитить меня обещаютОт пули веселых усилий.На плечи прилажены латы,Я чувствую себя неуязвимым.Ремни затянуты туго,Мне жаль, что без шлема гривастого,Облаченью сему соответствующего,Останется голова непокрытой.В руке моей правой дробовик,Левую ласкает рукоять серафима.Ступени лестницы узкойЯ миную со стуком глухим.Мимо знаков шаманских,Призывающих духов пагубных,Защищающих от представителей власти,Ее похотливого наблюдения,На меня не оказывающих действияПо вине моего происхождения.Все вокруг выглядит древним,Меж окурков тараканы янтарныеПоследнее нашли пристанище.Муравьев неуемные стаиПути вечные тянутНа братское свое ристалищеЗа добычу ту богатую.Дверь мне нужная на этаже верхнем,Черная, изувечено-ветхая.Глубоко вдохнув воздух затхлый,В промежутке между мерцаниями лампы,Поощряющей все страхи неоновые,Я дверь выбиваю подошвой тяжелою,И врываюсь в темную прихожую.Взгляд мой, привычный к увиденному,Замечает в комнате слеваДевицу, на животе лежащую,К стальным трубам прикованную,Нагую, в шлеме собачьем,Ко всем наслажденьям готовую.Дверь в комнату справа закрытаяЛегко поддается ботинку подбитомуСталью под лунным светом ржавеющей.В пыли нелюдимой той кельиМужчина в маске кинолюбивой,Пузатый, растерянно-грузный,Руки мягкие разводит в стороны,И смеется под кожей черною.И говорит, живот свой пухлыйПочесывая лениво.– Кем бы ты ни был, охотник,Ошибся тебя пославший.Твое оружие безуспешноВ мою плоть будет вторгаться.Не убьет меня ни пуля,Ни клинок твой, ни яд, ни пламень.Опусти лучше ты убийство,На колени передо мной падай,И тогда минут чрез пятнадцать,Будешь ты жив и свободен.Потирает он член короткий,Возбуждает себя неуверенно.– Не простой я убийца потерянный,Я послан к тебе королевой.И на шаг отступил он к окну потрескавшемуся,Руки вскинул, головой качая неуверенно,И серафима пуля поспешная,Кларигон, вдохновитель обмащиков,Взвыла, стекло пробивая вслед за черепом.Обрушилось на подоконник тело,Сокрушая его под собою,Отдаваясь смерти несмело.Кровью маска забрызгана,Окрасились ею серебристые молнии,И все же я пульс проверяю,Обретая убийцы покой.Прислушиваясь к окружению,Стою я, к битве готовый,Но никого не волнует выстрелВ этом отшельников доме.Я слышу музыку буйную,И женские стоны страстные.Радость, сговорчиво-юная,Веселыми манит проказами.Иду я в соседнюю комнату,Девица хрипит и трясется,Мужчину чужого чувствуя.Стальные оковы бьютсяО трубы изножья ржавые.Оружие возле порога оставив,Я к ней приближаюсь настороженно,Чувствуя в ней странное.И когда она голову поворачивает,Вздыхаю от восторга нежданного.Нет на ней ни маски, ни шлема,Латекс не скрывает ее тонкий,У нее голова собаки,Остроухой овчарки черной.Я слышал о таких созданиях,В далеких странах живущих.Читал о них в бестиариях,Не имея к оным доверия.Мордой она указываетНа стол возле окна журнальный.Ключ там лежит от наручниковПоверх сладострастных изданий.Ружье сжимая левой рукою,Я правое освобождаю ее запястье,От клыков стараясь подальше держаться,Прочее она сама размыкаетОков стальное почтение.Я же закрываю проем дверной,Оружием подтверждая намерение.Извернувшись, освободив ноги,Она, позволив мне увидеть грудь,Немного меньшую меня вскормившей,Из-под журналов достает записную книжкуИ на ее размокшей бумагеБыстро пишет послание краткое:– Меня здесь держали силою,Мне жаль, что не пришел ты раньше,Что страдание меня не минуло.Тебя я с восторгом приветствую,Имя мое Сабура.Я дочь короля, ему неизвестная,Рожденная от союза противоестественного,К каким он всегда испытывал тягу.Мой корабль был перехвачен,Слишком близко пройдя от планеты.Кометой прикрывшись хвостатой,Разбойники всех нас пленили.Всех прочих продали в рабство,Меня же намерены былиК страсти принудить постылой,Два месяца не выпускаяИз пыльной этой квартиры.Надеясь получить за меня выкуп,Не способные с Лауроном связаться,Что портом кораблю был милым.Передо мной, не стесняясьСтоит она, язык высунув.Уши подняты, груди манят упруго,Семя мужское по бедрамТечет ее каплями грубыми.Мой первый удар попадает в живот,Девицу сгибает вдвое,И падает она в мои руки.С ударом вторым отказываетсяОна от сознания невесомого.Тело ее безвольное на плечо забросив,Выпрямившись под потолком низким,Я наслаждаюсь весом теплым,Член мой напрягается быстроОт юности жгуче страстной.Бедра ее упругие, живот ее плоский,Груди ее необхватные,Восхищение вьют громогласное.Я покидаю бастион зверей печальных,Собакоглавой девы безвольнойБросаю тело на сидение заднее,От меня отделенное решеткой.На щиколотках и запястьяхНаручники сомкнув звонкие,Возле магазина придорожногоДелаю я остановку.Здесь покупаю намордник из кожи грубой,Поводок короткий и красный ошейник.На вопросы о породе отвечаю уклончиво,Говоря лишь, что животное крупное.Намордник приходится впору,Ошейник нахожу я свободным слишком,Но теперь она готоваК будущему в моем обличье.Ее везу я далеко от столицы,Где давно был мной купленДом, поврежденный ведьмоборцами,Под которым устроен подвал глубокий,Со стальными в стенах кольцами.Здесь часто держал я девушек,Покориться мне не желающих,Ибо принадлежу к считающим,Что методы дрессировкиНа всех действуют млекопитающих.Здесь, в трех под землею метрахКровать приготовлена, инструменты стальные,Машины изощренно-глумливые,Что пыток знают искусство страстных.Нет ничего для меня приятнее,Чем девы волю пугливуюРастворить в бесконечных оргазмах.У меня достаточно опыта,Для спокойствия и уверенности,Но все же я взволнован,Встречая нового зверя,Скрывая ее от колдунов королевских,И шаманов, живьем змей пожирающих,Я всю комнату обклеиваю страницами,Изречения материалистов содержащимиИ фотографиями из журналов непристойных,Где девушки юные ублажают гигантов,Сами едва полноцветья достигшие.Все из моих коллекций обильных,Полных увлечений излишества,Равных, как мне говорили,Порнотекам его похотливого величества.Закончив свои сборы,Я выхожу в безлунную полночь.Подсолнухов стебли поникшиеПриветствуют меня молча, с укором.Дом обхожу многократно,К стальному принюхиваясь ветру,Королевской привкус кровиНи в чем не могу заметить.По стенам кирпичным прыгаютГекконы надменно-смешливые,В добычу пауков превращая,Головами кивая учтиво.И я чувствую больше общегоС теми прыгучими ящерами.Их ловкая страсть неуемнаяПожирает тень настоящегоИ отсчет ведет неучтивомуВсему в мире этом тускнеющем,Ничтожество свое красноречивоСкрывающему за отвращением.Луной горизонт горбится,Тварью небесной подслеповатой,Звезды бактериями вредоноснымиСползаются в сияющие язвы.Грядущее видится яростным,От наслаждения воющим,Мучительные соблазны,Восторги, болью умащенные,Удовольствия, кои смертныеПривыкли считать запретными,Обжигающие и опасные,Кроваво-кричащие, звонкие,Стали и кожи верные,Покрытые латексом липким,Нежные и многострастные,Как детской мечты очарованнойОбладания дрожь крикливая,Замершая в предчувствии праздника.Я спать ложусь с предвкушением,С улыбкой путешественника,Вместо золотого приискаНашедшего водопад великий.Я словно художник, новуюПриветствующий в своих красках эру,Музу встретивший нежданнуюВ кабинете цветочном борделя,Или снайпер, в прицелеЗаметивший вражеского монарха.Я засыпаю, приветствуяДень наслаждений неведомых,Таящихся в чужом обучении.А ночью мне сон приходит пророческий,По золотому определимый смещению,Галактики уводящий доверчивыеВ места, доступные только шаманамИ тем, кто растительному отдался изъяну.Вижу я существо, чьи размерыС гигантами, от газа раздутымиМогут обрести сравнение.Свое тело, почти бесформенное,Демонстрирует оно без стеснения.И вижу я шестерни и поршни,Вижу наросты и язвы,Молочные гнойники распухаютНа царственно-бледной коже,Сверхпроводников холодные коросты.Трубы сотрясаются в спазмах,Искрят провода неуемно,Все кажется в нем непомерным.Надо всем девы лик прекрасной.В порах на нем экраныКристаллы свои белым шумом полнят.Электромагнитные волныМеня дрожать заставляют,Отзываются болью холодной.Из грудей, что могли бы быть лунами,Из сосков, подобных кратерам,Жидкость течет мутная,Падая в ползучие танкеры,Что есть гусеницы изумрудно-черные,Тела гнущие в экстазе деятельном,Вереницею ползучейК горизонту уходящие событий.И глаза открываются, векиПоднимая мазутно-черные,Ресницы коаксиальные.Зрачки черенковски-ясныеДвоичной текут тайною.Раскрываются губы чешуйчатые,Зубы горами янтарнымиКусают язык металлически-трубчатый.– Я богиня-машина, я мать матерей,Я создатель материи, тьмы и идей.Мои храмы повсюду, но скрыты от глаз,Я во сне о рождении сотен детейНанесла себе рану и вскоре на нейГной потек, как мечты животворная грязь,Стала что зарожденьем для всех организмовДля цианобактерий и часовых механизмов.Все равны для моей материнской любви,Кровь иль масло движеньем имеют они.Ты меня позабыл, недовольный мой сын,И под яростью к матери нежность сокрыл,Та, что стала твоей золотой королевой,Что твоею любовницей вызвалась первой-Та лишь тело твое в этот мир родила,Я же разум глагольный произвелаИ сознаньем его залила я лакуны,Чтоб прослыл ты опасным, лукавым и мудрым,Стали чтобы непредсказуемо точнымиХищника мысли жестоко порочные.Дева, угодить в плен твой сумевшая,Все вокруг себя изменяет поспешно,Боится ее королева не зря,Последняя дочь ведь она короля.Ее красота, непривычно звериная,Планеты с орбит может радостных сдвинуть,И черный обрушить трон древних династий,Что вовсе не будет последним несчастьем.Сменяют друг друга, смеясь, королиТитана, Юпитера, Марса, Земли.В войне миллиарды машин и людейСходились по воле тщеславных царей,И только величественный Лаурон,Удачливой хитростью вечный сей трон,Ослабил, низверг, чтоб на тысячелетья,Невежество стало мечтаньям ответом.Властитель ваш должен быть вскоре сменен,Стать новым ты должен Земли королем.Помочь тебе сможет в деянии этомСобакоголовая королева.За ней, как за течною сукой весной,Солдаты в неравный отправятся бой.Подростки о ней будут ночью мечтать,Готовые жизни за деву отдать,Коль сможешь ее ты на трон вознести,А сам встанешь возле нее с поводком,То истинной властью себя наделишь.Проснувшись, я долго смотрю в потолок,Впервые узнав о богине такой,Но вселенную помню я тайной живойИ не склонен ничто видеть в ней пустотой.Ночную добычу уносит паук,Кокон плетет вкруг нее долговечный,Скрывает от мира сей падали призрак увечный.Путь предстал предо мной одномерной тропой,Сквозь смрадные проходящей черные дырыИ забитые мебелью старой квартиры,Где инцеста вершатся чудеса дефлораций,И создания взрывчатых липких субстанцийПроницают ошибок судьбу опрометчиво.Я унижу свою многомудрую мать,Коли власть я смогу у нее отобратьИ кровь короля вновь на трон приведу,Чтобы все воплотить, что претит королевеИ как прежде и с тем же живым сладострастьем,Отгонять от планет он все гнилые ненастья.Чрез мгновение короны лишится ее голова,И с груди ее сдерну я все кружева,Обнажу ее бедра и силой возьму,Погружаясь в свою первородную тьму.И в награду за то возвращение гневное,Буду девственниц я получать ежедневно.Являет мне экран Сабуру сидящейНа кровати, проверяющей прочность ошейника.Поворотом вентиля медногоЯ пускаю к ней дым незаметный,И дождавшись падения тела безвольного,Вентиляцией освобождаю объемы.Но все же противогаз и броню кожаную надевая,Хлыст несу, несгибаемо страстный,Опасаясь, что овчарка моя соблазнительная,Меня обмануть может, как и раньше пыталисьСовершить то девицы, дурману непосильные.Две двери в тоннеле длинномНа пути к той темнице просторной.Ключ от первой помещаю в тайник я скрытыйВ углу между стенами лазурно-стерильными.Даже если один она у меня отнимет,Второй найти будет ей затруднительно.Мне же немного нужно времени,Чтобы оружие достать из своего тела.Случалось со мной и такое,И, улыбаясь своему предвидению,Я деву ударил электрошокером,Возвращая нас к прежним позициям.Но Сабура лежит без сознания,Я на столе стальном ее устраиваю,В оковах кожаных дрожат конечности,Соски в клыках зажимов голодных,В клитор вцепился им подобный.К ним провода тонкие тянутся,Во влагалище и анусВибраторы погружаются,Кожаной прижатые сбруей.Тихо стонет Сабура,Головой качает в беспамятстве,Наслаждения вечное таинство,Влечет меня к телу девичьему,Но мне ожиданье привычно,И, включив проекторы,И прочие машины радостные,Я девушку оставляю,Заставив ее любоваться,Лицом моим улыбающимсяС потолка и всех стен кирпичных.Выдерживает она удовольствияБольше, чем мне кажется приличным.Выносливость многообещающая,Исходит от смешанной ее крови,И вскоре мне позволитВкусить неуемную похоть,В теле ее ждущую пробужденияПосредством экстаза и измождения.Даже если и была она недавно невинной,Что подтверждает трудность проникновения,Не избежать ей, как и всем прочим,Плоти всестрастной прозрения.Как и все остальные,Будет она умолять о близости,Ничто уже не считая запретнымИли нерастворимой низостью,Готовая глотать семя или детей рожать неустанно,Только чтобы своему господинуЖеланной быть и приятной.День за днем продолжается пытка,Кричит и лает Сабура,Оргазм волкодавом всесильнымТело ее четвертует.За всем тем мой лик улыбчивыйНаблюдает снисходительно.Сам же я изучаю сведенияО космических происшествиях.Узнаю, что корабль «Гедонист»Места не достиг назначения,Исчезнув во время кометыС планетой моей сближения.Грузом его были мальчики с Титана,Несколько пассажировКаюты его заполняли,Только замедляя движение.Имен их мне найти не удается.Считается, что вспышка на СолнцеКорабль сей погубила —Еще одно подношениеВеликим богам Космоса.Мне нужен совет от того,Кто меня обучил и вырастил,Непреклонно королю преданный,Гарема его смотритель,Прекраснейший из великих евнухов,Королевой ревнивой изгнанный.Отвлекшись от экрана настенного,На котором Сабура воет,Я открываю чемодан с секретами,Мудрости хранящий истоки,Пребывающей под запретомВ течение столетий многих.Потерявшееся в шаре хрустальном,Размером с череп девственницы,Движение чувствуется тайное,Экраны и циферблаты,Расположенные с ним по соседству,Сообщают мне о состоянииАлхимического конструкта.Живого и готового к размышлениям.Стального касаясь тумблера,Дымов вызываю движениеПосреди шара туманного.В динамиках круглых хрипомОтзывается разума пробуждение,И голос его вкрадчивый,Подобающий привидению,Обезображенному проклятиями,Крадется в миражи мироздания.– Нет разницы между сном и бодрствованием,Равны для удовольствия плоть мужчины и женщины,Ни мгновения не чувствую я себя в сознании,Сомневаюсь в величии процесса мыслительного,Я всего лишь эффект узора фрактального,Из аксонов тугих и шипастых дендритов,Все, что сделано мной,Словно тайна печальная,Будет через мгновенье забытоПосле смерти моей.Только мысль я сущей могу здесь признать,Стоит лишь отвлечься от ее сокращений,И тотчас ты свое обретешь завершенье.Я был создан существом автономным,Способным выжить во взрыве атомном,Я могу быть полезным советникомДля любого военачальника.Мне известно, как ракетой крылатойПротивника развеять по ветру,И как соблазнить возможноРыжеволосую ведьму.Я знаю, как заклинаньемВрагу связь прекратить спутниковую,И как, отравление совершив,Остаться скрытым и неузнанным.Я могу быть полезенБольше, чем сотня дронов,Меня ты не выключай,Чтобы был я готовым,Тебе подсказать решеньеЛюбых твоих затруднений.Со мною ты впредь не узнаешьЛишений и поражений.Скажи мне о своих трудностях,О нуждах своих поведай,Я ртутной своей мудростьюТебя приведу к победе.– Мне нужен колдун, чтоб попасть на орбиту,Небесной механики знанья сокрытыОт всех, кроме королевы фаворитов.Я должен достичь Лагранжа точки,И дальше в астероидов пояс,Мне нужно услышать вновьНаставника мудрого голос.И сделать то обязательно тайно,Пробравшись мимо заслонов,Выставленных королевойВ страхе пред Лауроном.Давно уж между горестных планет,Блуждают только те, кому в том есть нужда,Вне любопытства, не ведомые познаньем.До Марса последний был продан билетВ день, когда изуродовала короля,Жена его юная, волосы чьиЗеленые пряди в себе берегли.В траурном платье с грудью нагою,И кольцами в молоком текущих сосках,Стояла она на широком балконе,И голос ее восхищенно дрожал.Уран и руду корабли перевозят,Шаманы следят за пространством пустым,Посланники мрачные с гнилыми угрозамиБредут через космос с упорством сухим,И расточают злословие мягкоеПеред бесчувственным троном пустым.Вновь расплодились беспутные тени,Сбиваются в стаи меж прочных орбит.Король убивал их для развлечений,Их шкурами пол во дворце был покрыт.А раньше, бывало, сбегали на ИоНеверные жены от мужей своих толстых,И жизнь превращая в экстаз суетливый,Украшали себя с Европы морскими звездами.Взорваны космодромов полосы взлетные,Запретным стало меж планетами перемещение.Но никто не страдает от потери той,Не проявляет возмущения,Не мечтает о планетах плотных.Только купцы, лайнеры в рудовозы превратившие,Лишь изредка принимающие отрядыС заданиями тайными,Мечтают о возвращенииВремен свободных и чистых,Когда между мирами бродилиМиллионы туристов,Прибыль принося неуемную,Жемчуг покупая с Титана,Фигурки из замерзшего азотаПод стеклом настольных криокамерРассматривая непристойныеИ возбуждаясь больше,Чем от жен своих холодных.Всех остальных же, кромеМечтателей непреклонных,Русалочьих слез почитателей,Комет обнаженных соглядатаев,Устраивает неподвижность.Если бы дать им волю,Они и сами планетыПожелали бы остановить,Движение тел небесныхСокрыть их от глаз невежества,Навеки в грязь погрузиться,В страданий мрачную взвесь.Изменами и обманамиПодпитывая алчную спесь.Больше обеспокоенныеСоседкой, каждое утроПоявляющейся на балконеВ обнажении сигаретном,И восход приветствующейНа стойкую грудь падением пепла,Подобно мужу робкому постыдно,Жену невинности лишить не решающемусяНа звезды с уныньем взирая,В них для себя ничего не видя,И только наслаждаясь покоемЗемным, полнотелым и благовидным.Позабыв о том, как восходитСолнце мягким брильянтомНад пустошами искристымиПечального Энцелада,Не желая видеть, как тонутВ кольцах Сатурна искрамиКорабли-ныряльщики храбрые,За драгоценным бросающиеся призом.Кто ни разу не слышалПесен призраков в храмах Плутона,Разве может себя называтьВ музыку посвященным.Кто в Оорта облаке не охотилсяЗа кометами хвастливыми беспечно-Каждая из них полагает,Чуму ей принадлежащей вечную —Тот не знает, что есть опасность,Каковую вкусить надлежитПрежде, чем нежная старостьСможет в постель уложить.Тот от скорбных чудес вселеннойВ страхе сбежал бездумном,Чтобы каждым тоскливым утром,С женой просыпаясь толстой,Прижимаясь к ее телу мягкому,Радоваться тому, что возможноНе бояться кислорода утечки,Солнца горестного вспышки,Реактора злых излучений,Двигателей реактивных одышки,Порвавшегося паруса зеркального,Разбитого шлема скафандра,Или грозных астероидных варваров,А можно сжать с упоением,Грудь непомерно обвислую,И, совершая погружениеНе в океан светоядный Европы,А во влагалище многоплодное,Насладиться спокойными мыслями,О дождливой волнуясь погоде,Злясь на отсутствие денег,И мечтая о жене друга.Я уверен, что заклятье орбитальное,Колдовская воля всесильная,В унынии том непреклонном,И космоса неприятьи повинны.Но есть в горах драконьих,Средь пустынь полярных северныхСтартовая площадка,О которой забыть успели.Готовые к припадку взлетному,На ней корабли оставлены,Когда королевы указОт мечтаний о звездах избавил.Найдутся машины, что смогутКорабль подготовить к полету.Моему ты отдашь их контролюИ вскоре покинем планетуУвядшую эту мы с тобою,И тогда свободу безликуюСебе с восхищеньем присвоим.Точные узнав координаты,Я разум сей выключаю.Мыслям его нечеловеческимНисколько не доверяя.Сабура трясется в экстазе,Живот уродуют волныСладостно пагубных спазмов.Улыбку мою созерцаютГлаза, от слез помрачневшие,Шерсть мокрая слипается,Язык из пасти свесился.Несколько дней проходит,И пленницу свою новуюЯ нахожу готовой,И прихожу к ней поутру,Без газа и прочих нелепостей.Как только дверь открывается,Сабура с оскалом затменияНа меня бросается яростно,Прежде, чем клыки девичьиВ руку мою впиваются,Я, губы сместив неприлично,Насмешливо ей улыбаюсь.И она как от удара точного,Сгибается, хрипит и воет,Ладони к животу прижимает,Оргазма отдавшись воле.А после, слегка успокоившись,Встает предо мной на колениИ голову преклоняет,Прижимая к ней уши острые.Власть мою над собоюПринимает как способность звезднуюСозвездиями быть судьбоносными.Но все же я не верюЕе воспоминаниям волчьим,И сдержанность кожануюНа нее, покорную, надеваю.В зеркале высокоростномОна созерцает свою покорность,Кончиками пальцев ошейникЛаскает заворожено,Не веря в его присутствие.Голову наклоняет мечтательно,