Время, вперед! Гвардия будущего (сборник)

Так что недовольных, кроме Василия Шуйского и его братца, практически не было. Но эти два прохиндея создали активность, как целая группа оппозиции. Наша агентура постоянно доносила о распространяемых Шуйскими слухах про самозванство нынешнего царя, про якобы нарушаемые Дмитрием православные обычаи, про готовящуюся свадьбу с католичкой. Одновременно Василий стал собирать болтающихся по лесам разбойников, прельщая их возможностью вволю погулять при мятеже. Хотя большая часть разбойников была разогнана рейдовыми группами драгун, но Шуйские все-таки смогли найти достаточное количество людей для своих замыслов.

Вот с этой силой нам и пришлось столкнуться дождливым сентябрьским утром. По только что поступившим донесениям разведчиков перед рассветом в Москву вошло несколько тысяч неплохо вооруженных бойцов. Охранявшие ворота стрельцы пропустили их беспрепятственно. Да три-четыре тысячи Шуйские держали внутри городских стен. Дальнейшие события показали, что на сторону мятежников перешли два стрелецких полка с пушками.

Кремль в эту ночь охранялся 3-м батальоном 1-го Ударного. Наши ветераны легко отразили попытку мятежников прорваться внутрь. Затем комбат Гришка Усатый вскрыл запечатанный пакет. Составленный специально на случай мятежа приказ гласил: обеспечив царю Дмитрию максимальное прикрытие, прорываться вместе с ним из города к лагерю Новой армии. В случае невозможности обеспечить безопасность царя при прорыве, занять круговую оборону и держаться до подхода подкреплений.

Реально оценив обстановку, а Кремль в это время окружало уже тысячи две народу при нескольких пушках, Усатый приказал своим солдатам забаррикадировать ветхие ворота и разойтись по стенам, оставив в резерве одну роту. Узнавший о мятеже Дмитрий стал рваться в бой, но Гришка сумел охладить пыл молодого царя.

Диспозиция на случай восстания у нас была разработана доскональнейшая. На ней вряд ли могло сказаться отсутствие двух драгунских полков, ушедших проводить разведку боем к Перекопу. Хотя наш противник наверняка надеялся, что такая недостача численного состава скажется на боеспособности.

Согласно плану 3-й Пехотный, являясь общим резервом, остался в лагере на случай осложнений. 1-й Ударный, 1-й Пехотный и 1-й Драгунский полки отправились к западным воротам, а 2-й Ударный и 2-й Пехотный к южным. У моста через реку, напротив Чертольских ворот, западную группу ожидал первый заслон мятежников. Тысячи три бойцов при пяти пушках. При нашем приближении переправа взлетела на воздух. Напрасные хлопоты! Такой вариант был предусмотрен. Чуть выше по течению еще летом был незаметно построен плавучий мост, тщательно замаскированный, он дожидался своего часа в камышах. Посланная к нему группа через пятнадцать минут донесла, что мост полностью исправен и вскоре прибудет на место.

Развернувшаяся на берегу батарея открыла по мятежникам убийственный огонь. Не привыкший к такому сброд стал разбегаться. Драгуны, под прикрытием пушек, вплавь пересекли реку и, мгновенно разогнав уцелевших, заняли оборону, прикрывая плацдарм. Под надежным прикрытием, в спокойной обстановке саперы наладили переправу, и уже через полчаса вся западная группа была на другом берегу. Если Шуйские планировали надолго остановить нас на этом рубеже, то они ошиблись. Вторым препятствием стала довольно крепкая городская стена. Наверху, между зубцами, дымились многочисленные фитили пищалей. Ворота, естественно, были заперты. Наша артиллерия снова выдвигается вперед. Несколько залпов, и ворота разнесены в клочья, а в стене проделаны два аккуратных, но больших прохода. Стрельцы, быстро узнав на собственной шкуре меткость наших солдат, оставили позиции и рассеялись по близлежащим улочкам. Дорога была открыта!

Согласно диспозиции 1-й Пехотный, являясь частным резервом западной группы, осуществлял наружное блокирование. Разбившись на роты, полк выстроился вдоль стен. В город вошли 1-й Ударный и драгуны.

Не так повезло ведомой Гариком и Скопиным-Шуйским южной группе. Двигаясь вдоль Москвы-реки вниз по течению, они были атакованы крупным отрядом татарской конницы, вышедшим из-за Донского монастыря. Завязался нешуточный бой, который солдаты были вынуждены принимать в походных колоннах. Вот здесь и сказалось отсутствие в этой группе кавалерии. Вскоре пошла рукопашная. Упорядочить сражение Игорю и Михайле удалось только через полчаса. Командарм сумел вывести из общей свалки две сотни конных разведчиков и тут же бросить их на фланги неприятеля. Воспользовавшись моментом, пехота смогла перестроиться и перезарядить ружья. Подтянулась артиллерия. Через несколько минут беглым огнем противник был отогнан, но постоянно нависал над флангом группы, грозя новой атакой. Полки были вынуждены идти к городу в штурмовых каре, постоянно отстреливаясь. Темп движения резко снизился. В таких условиях группа не могла выполнить поставленную перед ней задачу. Гарик по рации поставил в известность меня и Бэдмена о проблеме. Но сейчас помочь мы им не могли. Наши батальоны уже втянулись в уличные бои. Узнав об этом, командарм принял решение вызывать из лагеря резервный 3-й Пехотный полк. Но вернувшиеся через несколько минут вестовые доложили, что лагерь тоже атакован татарами. Разведчики вскоре уточнили их численность. Узнав это, мы поняли – наше положение стало угрожающим. Татар было тысяч пятьдесят.

Стало ясно, почему Василий Шуйский пустился на такую, с первого взгляда, авантюру. Ведь, не призови он на помощь татар, мы бы покончили с мятежом за несколько часов. А теперь неясно, чья возьмет! Эх, не смогли мы, жители двадцать первого века, предусмотреть азиатскую хитрость предков!

Вскоре, поняв, что укрепленный лагерь Новой армии им не взять, татары всей массой навалились на Южную группу. Горыныч и Михайло оказались прижатыми к городской стене в районе Крымского двора. Входить в Москву, имея на хвосте орду, ребята не решились.

А между тем у западной группы обозначился определенный успех. Двум батальонам 1-го Ударного удалось, прорываясь через многочисленные уличные баррикады, дойти до Кремля. Засевший там Гришка Усатый уже успел к тому времени отразить два приступа и, не видя подмоги, готовился со своими солдатами подороже продать жизнь. Из-за низкой облачности и продолжавшего идти дождя видимость была очень небольшой, но опытный комбат, услышав частую стрельбу и увидев замешательство в тылу мятежников, сумел сообразить, что помощь близка.

Собрав батальон в кулак, Усатый пошел на прорыв. Озверевшие солдаты, огнем в упор и штыками разметали заслоны и бросились на соединение с подкреплением. Во время этой безумной атаки был ранен в голову царь Дмитрий. По счастливой случайности рана оказалась касательной. Солдаты на руках вынесли своего государя в расположение 1-го Ударного, прямо к моему КП. Обняв отважного комбата, я сразу начал выводить войска из боя.

Этому очень мешали толпы поваливших на улицы москвичей. Коварный Василий Шуйский распространил слух, что иноземцы убивают царя, и горожане кидались на всех чужих. Нам с большим трудом удалось отойти к Чертольским воротам. И уж совсем чудом к нам сумел пробиться Вишневецкий с небольшим отрядом шляхтичей. Пожары разгорались все сильнее, толпы мародеров грабили дома. На узких улочках завязалась общая резня.

Я с Бэдменом приняли решение отходить к Воробьевым горам, в лагерь. Но прежде надо было выручить застрявшую на противоположном берегу южную группу. Мы решили переправиться через реку и ударить татарам во фланг. Вот тут мы с Мишкой крепко поругались – никак не могли решить, кто пойдет на выручку, а кто возглавит эвакуацию раненых солдат и царя в лагерь. Каждый рвался в бой. Пришлось даже кинуть жребий. Идти на выручку судьба выбрала меня.

Собрав два батальона 1-го Пехотного, батальон драгун, всю полковую артиллерию, раненых и убитых, Мишка двинулся к лагерю. Проводив друга, я повел войска к Москве-реке. Напротив Крымского двора нашли два десятка лодок. Первая группа сумела незаметно переправиться и занять позиции вдоль берегового откоса. Вся переправа заняла от силы полчаса. Солдаты гребли, как сумасшедшие. Наконец на правом берегу очутились все. Построившись под прикрытием драгун, батальоны пошли в атаку.

Шесть тысяч пехотинцев и две тысячи всадников бросились на впятеро превышающего по численности противника. Удар был страшен. Татарская орда была мгновенно рассечена на несколько частей. Мы стали молотом, а войска Гарика и князя Михайлы – наковальней. Мы гнали полчища врагов прямо на пушки 2-го Ударного. Через час с ордой было покончено. Вырваться удалось нескольким сотням. Их не преследовали, не было сил. Выставив охранение, мы принялись собирать раненых и убитых.

Бэдмен, тоже сумев разгромить оставленный возле лагеря татарский отряд, выслал нам два свежих батальона 3-го Пехотного полка и повозки для раненых. Только к вечеру мы добрались к Воробьевым горам. Потери были громадными: около двух тысяч убитых и шесть тысяч раненых. Так закончился первый день мятежа.

Едва забрезжил серенький рассвет, мы собрали всех офицеров на военный совет. Потери были даже среди комсостава. Не хватало трех ротных и одного комбата. На некоторых из присутствующих белели свежие повязки.

Не отошедший от вчерашней горячки Бэдмен стал злобно ругать разведку, прошляпившую подход к Москве огромной орды. Командиры разведрот сидели, понурив головы, хотя, как выяснилось позже, их вины в произошедшем не было. Татары тоже не были дураками и шли к городу оптимальным с точки зрения скрытности маршрутом, а на близких подступах сняли несколько наших дозоров. Так как пропажа дозоров произошла накануне мятежа, то по этому происшествию еще не успели начать расследование.

В общем, противник сработал достаточно четко. А вот мы явно недооценили братьев Шуйских.

Подождав, пока Суворов закончит распекать разведчиков, Горыныч предложил немедленно отправиться в Москву и пройтись по улицам огненной метлой. Теперь сюрпризов не ожидалось, и, даже несмотря на ослабленный состав, мы вполне могли это сделать. Но Дмитрий мягко возразил, что не собирается воевать с собственным народом. План царя был более эффектен. Раз москвичи так возмущены слухами об убийстве государя иноземцами, то нужно перенаправить их гнев на другую цель. Необходимо послать в Москву солдат, имеющих бойкий язык, с целью объяснить горожанам истинное положение дел. А от активных действий временно воздержаться.

Все были вынуждены согласиться, что план хорош. По крайней мере он обещал сохранить нашу живую силу. Офицеры разошлись отдавать необходимые распоряжения. Через час агитаторы ушли в город. К тому времени вернулись посланные еще затемно разведчики. Они доложили, что в Москве царит сущий ад. Всю ночь продолжались пожары, грабежи и резня. Улицы усыпаны трупами. Шуйские пытались повести своих бойцов на штурм лагеря Новой армии, но собранный ими сброд отказался от такого опасного занятия, предпочитая безнаказанно мародерствовать. Только три или четыре тысячи мятежников, под командованием некоего… Болотникова[40], сохраняли относительную дисциплину. Сейчас эти люди собирались на Зацепе. Для наблюдения за ними был послан батальон драгун.

К полудню стало ясно, что предложенная Дмитрием тактика начала приносить свои плоды. К лагерю стали стекаться толпы горожан, желая увидеть живого царя. Через пару часов толпа достигла численности двух десятков тысяч человек. Дмитрий уже собирался выйти к народу, но мы отговорили его. В толпе вполне могли скрываться мятежники, и тогда один выстрел… Народу было предложено прислать выборных. Через полчаса мы впустили в лагерь около сотни человек. Их тщательно обыскали, и только тогда появился Дмитрий. Он кратко и доходчиво объяснил выборным, кто поднял мятеж, а кто встал на защиту государя.

Теперь у горожан появился конкретный враг, и вся эта огромная масса людей двинулась в Москву, горя желанием разнести ядовитое гнездо бояр Шуйских. Поняв, что это самый подходящий момент для контратаки, я, не спрашивая разрешения у государя, послал вдогонку москвичам 1-й Ударный полк. 2-й Ударный и 1-й Драгунский были отправлены к южным воротам, имея целью разгромить группировку Болотникова. 3-й Пехотный, не понесший накануне потерь, был послан блокировать западную сторону, а 1-й и 2-й Пехотные полки встали под стенами южной стороны.

К вечеру стало ясно, что мятеж практически подавлен. Ворвавшись в город на плечах разъяренных москвичей, солдаты моментально перебили всех оказавших хоть какое-то сопротивление. Одна из рот взяла штурмом поместье Шуйских. Среди убитых командарм опознал своих дядей. Теперь в этой реальности уже не будет царя Василия Шуйского. Драгуны и 2-й Ударный окружили группировку мятежников у Зацепы и после двухчасового боя почти полностью ее уничтожили. Остатки, вместе с Болотниковым, сдались. После этого организованного сопротивления уже никто не оказывал. Горожанам было предложено разойтись по домам и не мешать войскам наводить порядок. Идущий два дня подряд дождь не позволил пожарам охватить весь город, так что Москва была спасена.

Около полуночи Дмитрий собрался ехать в Кремль, но мы быстренько сумели отговорить царя от такого безрассудного поступка. Зачистка еще не была закончена, и по улицам бродило немало вооруженных людей. Всю ночь из города пытались выбраться небольшие группки мятежников. Но все эти попытки жестко пресекались стоящими в охранении вокруг стен солдатами.

На следующий день, словно в ознаменование нашей победы, дождь прекратился, тучи рассеялись, вышло солнце. Температура подскочила до двадцати градусов тепла. За всеми произошедшими событиями мы почти забыли, что сейчас разгар бабьего лета. Москва лихорадочно очищалась от грязи. По улицам гнали пленных и тащили телеги с убитыми. Разбирали баррикады, собирали трофейное оружие. Горожане подбирали брошенное мародерами добро. В полдень Дмитрий торжественно, насколько позволяла обстановка, въехал в город.

Этот мятеж показал всем, что новая власть умеет не только раздавать милости, но, если надо, то и показывать зубы. Правда, подавление хорошо спланированной акции обошлось нам недешево – окончательные потери составили: две с половиной тысячи человек убитыми, семь тысяч ранеными. Гражданское население потеряло пятнадцать тысяч человек. Полностью были вырезаны все находившиеся в городе иностранцы, в том числе Мнишек и его дочь. Спастись удалось только Вишневецкому и двумстам его шляхтичам. Мятежники потеряли около десяти тысяч убитыми и пятнадцати тысяч пленными. Мы до сих пор удивляемся, как удалось Шуйским незаметно собрать такую силу, но спросить уже не у кого – главари мятежа были убиты. Кроме того, потери татар составили около сорока тысяч да тысячи полторы было взято в плен.

Убедившись, что все возмутители спокойствия вырублены, а созданная нами Новая армия готова на любые действия, я, Мишка и Гарик начали подумывать о возврате домой. Подобрав из числа особо отличившихся комбатов кандидатов на должность командиров полков (в частности, командиром 1-го Ударного стал Гришка Усатый), мы проверили готовность Михайлы Скопина-Шуйского и Дмитрия Первого самостоятельно управлять страной и армией. Проведя ненавязчивые беседы, мы убедились – наши ставленники уже полностью освоили знания, технику и приемы, которые мы привнесли в эту реальность.

Это была наша первая крупная акция по глобальному изменению истории, закончившаяся полным успехом. К этому надо добавить, что осуществили мы ее, не прибегая к помощи современной нам техники (кроме полевых кухонь). Ведь то оружие, которое мы натаскали, было всего лишь легкой модернизацией уже существующего в этой реальности. К тому же потенциал оставшихся в живых ключевых фигур нового государства – Дмитрия и Скопина-Шуйского – был огромен. Люди они молодые, жизнь впереди длинная, так что они наверняка сумеют натворить еще немало полезного.

В этой реальности нас удерживало только одно дело – надо было выяснить, что случилось со 2-м Драгунским полком (3-й Драгунский благополучно вернулся в середине октября). Он пропал абсолютно бесследно – посланные нами на юг разведчики не нашли никаких следов боя. А ведь незаметно разгромить драгунский полк – непростая задача. Татары, конечно, воины хорошие, но даже они не смогли бы втихомолку вырезать полторы тысячи человек. Да и просто прикопать где-то такое количество трупов…

В общем, случай был загадочный. Но перед раскрытием этой загадки мы решили взять небольшую паузу – вернулись в «базовую» реальность, а «окно» просто свернули.

Глава 17

Если мы провели в прошлом несколько месяцев, то для Маши прошло не больше недели. Она рвалась в новый бой, а мы мечтали о долгом отдыхе в комфортных условиях. С большим трудом нам удалось уговорить нашего аналитика устроить отпуск. Чтобы совместить приятное с полезным, отдыхать отправились в Европу, прихватив с собой несколько «глазков» и портативную темпор-машину со складной рамкой «окна». Турне по городам Германии, Франции, Великобритании и Италии заняло три недели. В «базовой» реальности был разгар лета, и мы прекрасно провели время, вспомнив все прелести душа, ватерклозета и кондиционера, которых мы были лишены в семнадцатом веке. Мария нигде не расставалась с видеокамерой, под конец тура набрав столько противоречащего официальной истории материала, что хватило бы на несколько скандальных диссертаций.

В частности, Маша узнала, чем закончился Детский Крестовый поход 1212 года, кто и когда построил Стоунхендж, существовал ли легендарный король Артур, спаслась или была сожжена Жанна д’Арк, куда увел детей Гамельнский крысолов, откуда брал информацию для своих пророчеств Нострадамус.

Прекрасно отдохнувшие, полные новых впечатлений, мы вернулись на Родину в начале августа. На следующий после приезда день вся компания собралась в офисе на очередное «производственное» совещание.

– За последнее время я узнала столько ответов на величайшие загадки истории, что хватило бы на профессорскую мантию, – сказала Качалова. – К сожалению, научный мир вряд ли удовлетворят видеозаписи в качестве доказательства моей правоты. Нужно что-то более существенное!

– До меня только сейчас доперло, какую возможность мы упустили в прошлой экспедиции, – ответил я, – ведь мы фактически оккупировали Москву и Кремль, что нам стоило поискать знаменитую Либерею Ивана Грозного!

– Мне кажется, что царь Дмитрий, при всем своем благорасположении к братьям Винтерам, вряд ли позволил бы иностранным наемникам шарить по своей «квартире»! – задумчиво проговорил Мишка. – Вот если бы мы знали точное место…

– К сожалению, за четыреста лет многочисленные искатели так и не сумели выйти на след, – сказала Маша, – библиотеку искали не только в Москве, но и в Александровской слободе, и даже в Вологде. Тщетно!

– Вот тут ты ошибаешься, – вставил слово Горыныч, явно обрадованный возможностью утереть нос дипломированному историку, – в 1930 году в Кремле проходили поисковые работы, возглавляемые Игнатием Стеллецким…

– Да знаю я этот случай, – перебила Гарика раздосадованная Маша, – к тридцать четвертому году ему удалось раскопать несколько ходов. Их даже осматривали архитекторы Виноградов и Щусев. Но в том же году, после убийства Кирова, все работы были прекращены под предлогом возможных провокаций «врагов народа».

– Я рад, что ты в курсе, – невозмутимо продолжил Горыныч, – но поиск был возобновлен в тридцать девятом, по личному приказу Сталина. Были приглашены молодые археологи из Московского университета. Работы велись двумя группами – одна продолжила направление, начатое Стеллецким у Угловой Арсенальной башни, а вторая ушла под землю у башни Тайницкой.

– Я про это ничего не знаю, – удивленно сказала Маша, – откуда такие сведения?

– Из недавно рассекреченных архивов НКВД-КГБ, – пояснил Гарик, – я случайно наткнулся на обрывки сведений, когда мы готовились к экспедиции за иконами храма Христа Спасителя. Так вот, исследования были внезапно прекращены в сороковом году, а все участники репрессированы. Сдается мне, что эти ребята все-таки наткнулись на что-то интересное! Стоит поискать в этом направлении, вдруг найдется очевидец тех событий!

Эта идея была воспринята всеми с большим энтузиазмом. Вся наша компания увлеченно принялась за дело. Три дня мы бодро перерывали архивы, но вскоре зашли в тупик – нужные нам свидетели либо сгинули в лагерях, либо погибли на войне. Только мне удалось вытянуть самый конец одной многообещающей ниточки. В одном из архивов я наткнулся на письмо с фронта бойца 8-й дивизии народного ополчения Москвы, в котором этот человек, в прошлом доцент МХТИ, рассказывал другу, что ему довелось служить в одном взводе с бывшим археологом, участником раскопок в Кремле. В письме тонко намекалось на открытие мирового значения, сделанное археологами, поплатившимися за это свободой и жизнью.

Предпринятый нами тотальный поиск по этой подсказке вскоре вывел нас на человека, упомянутого в письме. Им оказался Илья Ясулович, молодой аспирант Московского университета, действительно участвовавший в работах, проводимых под Тайницкой башней. Получивший три года лагерей Ясулович был досрочно освобожден в августе сорок первого года за хорошее поведение. Вернувшись в Москву, Ясулович немедленно записался добровольцем и ушел на фронт. В начале октября, во время боев под Вязьмой, Илья пропал без вести. Но самым интересным стала находка письма, отправленного Ясуловичем своему брату. Письмо было датировано двадцать восьмым сентября, и в нем говорилось о случайной встрече под Можайском с бывшим приятелем, также участвовавшим в кремлевских раскопках в составе группы, работавшей под Угловой Арсенальной. Во время краткого рандеву, где-то на проселочной дороге молодые люди успели обменяться объективными сведениями и своими мнениями по проблеме двухлетней давности. Видимо, Илья сумел сделать из сведений, полученных при встрече, определенные выводы, так как в конце письма открыто писалось, что он теперь совершенно точно знает, где искать библиотеку.

– Вот, блин, ситуация! – прокомментировал информацию Гарик. – Мы могли бы перехватить этого парня в Москве тридцать девятого или сорок первого годов, но ведь окончательную разгадку этот гений нашел только на поле боя за пару дней до немецкого наступления! Ищи теперь его в этой мясорубке!

– Еще не факт, что Ясулович нашел правильный ответ, – сказал Мишка. – Ни к чему нам рисковать!

– А по-моему, ради такого дела стоит рискнуть! – вмешался я. – Выигрыш светит невероятный, а опасности – почти никакой. Поедем ведь на «Росинанте», а какая у него броня – сами знаете!

– Существует большая вероятность наткнуться на мину или поймать шальной снаряд! – продолжал упорствовать Мишка. – Да и как вы собираетесь искать одного человека на такой огромной территории?

– Ну, в каком полку служил нужный нам персонаж, мы знаем, – ответил Гарик, – какую позицию занимал этот полк, тоже знаем. Надо только доехать до нужного места.

– А знаешь, Гарик, в этот раз придется идти вслепую. Разведка «глазками» не поможет, – Мишка попытался охладить пыл друга.

– Это почему же? – удивился Игорь.

– Ну, глянем мы в «глазок», и что? Сидит куча солдат в одинаковых гимнастерках. Ни портрета, ни особых примет Ясуловича мы не имеем, а «бейджиков» на груди с фамилией и званием тогда не носили!

– Значит, пойдем ножками, – не унимался Горыныч, – расспросим на месте, кто есть кто!

– Так тебе и позволят по переднему краю с расспросами лазить! – сопротивлялся Мишка. – Прихватят как шпионов!

– Надо придумать подходящую легенду, – сказал я, – да такую, чтобы не вызывала сомнений, а только желание помочь! Можно, например, представиться корреспондентами центральных газет! Ты, Мишка, будешь Борисом Полевым, а ты, Гарик, – Константином Симоновым!

– С такими фамилиями не прокатит! – ответил Игорь. – Это же народное ополчение, масса интеллигентов, кто-нибудь может знать названных тобой в лицо! Но идея с журналистами отличная! Нам действительно будут помогать изо всех сил!

– Только на этот раз я отправлюсь с вами! – категорично заявила доселе молчавшая Мария. – И не вздумайте спорить!

Мы не стали спорить. Подготовка к походу шла по отработанной методике и заняла всего два дня. Я и Гарик занимались оружием и снаряжением, а Мишка и Мария – легендой и документами. Особое внимание уделили изучению текущей обстановки на фронте. Положение войск менялось настолько часто, что для детального отображения позиций и маневров противоборствующих сторон пришлось бы нарисовать несколько десятков карт. Всю эту кипу с успехом заменил нетбук.

Последний день мы целиком уделили освоению на местности. На машине и пешком мы облазили весь район. «Глазками» мы все-таки воспользовались, но, кроме точного расположения нужного нам полка, это средство действительно ничего не дало. К некоторой растерянности привело новое обстоятельство, оказалось, что полк встал на позицию только в ночь с двадцать девятого на тридцатое сентября. В полдень тридцатого танковая группа Гудериана начнет наступление на Орловском направлении. А здесь на рассвете второго октября должен прокатиться чугунный каток группы армий «Центр». Так что на все дело нам отводилось не более двух суток. К тому же ближайшее место, пригодное для скрытой высадки, находилось в пятидесяти километрах от цели. А что такое пятьдесят километров марша в условиях войны, вам скажет любой ветеран.