Имитатор

– Похоже, нам сегодня повезло! Точнее – не нам, а нашему драгоценному Густаву, – пробасил невысокий тучный мужчина лет сорока, одетый в чёрный плащ и фетровую шляпу с приподнятыми полями.

Он вышел из беседки и направился к девушкам. Вслед за ним показались ещё двое: темноволосый крепыш с квадратной челюстью и горбинкой на носу и нескладный худощавый молодой человек в круглых очках. Оба были в тёмных коротких куртках спортивного покроя и в кепках.

– Дорогая моя, – продолжал «чёрный плащ», взяв рыженькую Ингу под руку. – Познакомь же нас скорее со своей подругой. Мне не терпится узнать имя этой красавицы.

– Это Эмма, бывшая санитарка из нашей богадельни, – скривив мордашку, ответила Инга и отвернулась.

– Правда, она уже покинула нас и работает у какого-то высокого чина из Абвера, – добавила Софи Беккер.

– Абвер – это хорошо. Абвер – это просто замечательно! Позвольте представиться. – «Чёрный плащ» галантно склонился перед Эммой в поклоне. – Меня зовут Рихард Диггер, я работаю помощником главного конструктора на станкостроительном заводе. А это мои коллеги – Эйнар Мориц и Густав Лидке.

– А девочка и впрямь недурна! По всему видно, что скромна, – как раз для тебя, мой дорогой! – Крепыш, который был представлен как Эйнар Мориц, ткнул парня в очках локтем в бок и улыбнулся Эмме. – Надеюсь, прекрасная фройляйн составит нашему другу компанию?

Эйнар подхватил Софи Беккер под руку – та одарила мужчину улыбкой. «Очевидно, этот хлыщ и есть жених пышки Софи, про которого она столько трепалась», – решила Эмма и увидела протянутую руку.

Молодой человек в круглых очках смотрел на неё с восхищением. Эмма хотела повернуться и уйти, но потом подумала: «А чем я хуже этих?»

***

Толстяк оторвал Эмму от приятных сердцу воспоминаний, громко крикнув разносчику, чтобы тот принёс ещё пива. Потом смерил Эмму сальным взглядом. Та убрала в сумочку платок, который уже превратился в маленький комочек, и сказала твёрдо:

– Если вы сейчас всё это рассказываете мне, то, очевидно, ваш работодатель ещё не в курсе относительно вашей проницательности и умения вынюхивать вещи, которые мне действительно не хотелось бы оглашать. Одним словом, что вам нужно?

Толстяк придвинулся ближе, задержал дыхание и положил руку на Эммину ладонь.

– Папаша вашего Густава не очень-то щедр. К тому же недавно, уже после того, как я взялся за ваше дело, я получил небольшое наследство, так что в средствах я особо не нуждаюсь.

Эмме очень хотелось вытащить руку из-под потной ладошки толстяка, но пока ещё она этого не сделала.

– В чём тогда вы нуждаетесь? Если в моих силах вам это дать, я сделаю это.

Толстяк задержал дыхание и придвинулся ещё ближе. Эмма почувствовала запах перегара у него изо рта.

– Я очень одинок, – прошипел толстяк, – и если вы… если вы будете со мной ласковы, я мог бы рассказать папочке вашего Густава совсем другую историю.

Эмма вырвала руку, вскочила и рванулась к выходу. Потом застыла в дверях. Постояла и вернулась за стол.

– Я подумаю над вашим предложением и дам ответ завтра. А сейчас оставьте, пожалуйста, меня одну.

Толстяк оскалился и елейным голоском продолжил:

– Это ещё не всё. Признаюсь, что герр Лидке платит мне за работу жалкие гроши, – а что, если я похлопочу за вас и скупец всё-таки согласится на ваш брак с его сыночком? Как вам такое? Если это произойдёт, вы могли бы мне заплатить уже совсем другие деньги! Герр Лидке очень обеспеченный человек – думаю, что ваше финансовое состояние после вашей свадьбы заметно улучшится. Это в будущем, а сейчас мне нужна лишь ваша ласка.

– Уходите, – процедила Эмма сквозь зубы. – Возможно… очень возможно, что всё будет так, как вы хотите.

Толстяк вскочил, подхватил своё пальто и, глупо улыбаясь, рванул к выходу.

Когда Эмма подозвала разносчика и попросила выпить, ей принесли вина, и девушка выпила два бокала подряд.

Никогда она на такое не согласится. Зачем же тогда она назначила шантажисту ещё одну встречу, вместо того чтобы послать его ко всем чертям?

Понимая, что в таком состоянии долго не останется одна, Эмма всё же решила уйти, но не успела. К ней подсел ещё один мужчина.

У этого были добрые глаза и усталое лицо. Он довольно стар и поэтому поначалу показался безобидным. Однако несмотря на это Эмма уже собиралась нагрубить очередному преследователю, но тут поняла, что это один из работников заведения. Старик мило улыбнулся девушке и сказал:

– Тяжёлый случай, милая фройляйн! К своему великому стыду, вынужден признаться, что случайно услышал всё то, что вам тут наговорил этот малый. Премерзкий тип! Это надо же – предложить приличной девушке такое!

Эмма выпила ещё вина.

– Наверное, я сейчас мало похожа на приличную девушку, – хихикнула Эмма, понимая, что от выпитого у неё немного заплетается язык. От отчаяния у девушки на глазах выступили слёзы. – Значит, теперь мою тайну знают как минимум двое.

Мужчина пожал плечами и сказал вполне серьёзно:

– Я мог бы помочь вам.

– ???

– То, что для вас кажется неразрешимым, для меня может оказаться сущим пустяком. Я имею некоторое влияние и могу помочь вам.

Эмма почувствовала, что совсем запуталась. Внезапная паника и возбуждение сменились ощущением собственного бессилия и полной слабости. Однако она постаралась взять себя в руки и спросила:

– Вы способны оградить меня от шантажиста? Как вы это сделаете?

– Даю вам слово, что этот тип замолчит навеки. Но уж простите – такие нынче времена…

– Какие ещё времена?

– Тяжёлые времена, – отвечал незнакомец. – Поэтому каждый крутится, как может. Мы все вынуждены обеспечивать себя, поэтому каждый труд имеет свою цену. – Мужчина сделал паузу и, убедившись, что его внимательно слушают, заявил: – Я избавлю вас от шантажиста, но попрошу за это оказать мне некоторую услугу.

– Вы тоже попытаетесь уложить меня в постель? – выкрикнула Эмма и в ужасе осмотрелась по сторонам. На её счастье, в заведении было довольно шумно.

– Что вы, что вы! – Новый знакомый Эммы тихонько рассмеялся. – У меня совсем другие планы на вас. Вы ведь работаете в особняке одной очень важной персоны?.. Важной персоны, работающей в Абвере?

Из груди Эммы вырвался глухой стон:

– О боже… Но почему это происходит со мной?!

Именно так она и познакомилась с Пауком.

***

Когда Эмма добралась до дома, где жил её теперь уже ненавистный спаситель, она поднялась на второй этаж, подошла к дверям и постучала, используя условный стук. Дверь открылась, и Эмма вошла в маленькую комнатку.

Они разговаривали стоя, прямо на кухне. Старик был сдержан, но когда раскуривал папиросу, руки его слегка дрожали. Таким Эмма видела этого мужчину впервые. Когда она поинтересовалась, в чём дело, Паук сказал, что Прыгун видел возле его дома подозрительных людей. К огромному удовольствию Эммы, разговор не занял больше десяти минут. Старик выслушал девушку и почти сразу, даже не поблагодарив, велел уходить.

– Если Краузе снова придёт к полковнику, я должен буду об этом знать, но будь осторожна, – сказал Паук, провожая девушку до дверей.

– А если придёт не Краузе? – спросила Эмма.

В своё время Паук показал Эмме с десяток фотографий немецких офицеров, о появлении которых в доме полковника она должна немедленно докладывать.

– Забудь про других и сосредоточься на Краузе, – приказал Паук. – Так что приходи теперь сюда лишь в самых крайних случаях. Если ты мне понадобишься, я сам тебя найду. И ещё… обрати особое внимание на того русского, который пришёл с Краузе. Это совсем новая фигура, а самая страшная угроза исходит от того, кого меньше всего знаешь. Меня он теперь интересует даже больше, чем Краузе, даже больше, чем сам Зейлер. Наверняка он войдёт в состав диверсионной группы, но вот для чего? – Паук склонил голову, задумался, потом махнул Эмме рукой, давая понять, что она может идти.

Когда девушка оказалась на улице, ей казалось, что огромная гора свалилась с её плеч. Она снова посмотрела на часы. Если поймать машину, она ещё сможет застать Густава в «Сбежавшем пироге». Словно в ответ на её мольбы на углу у парка остановился чёрный «мерседес». Эмма помахала рукой – автомобиль подъехал. Когда дверцы «мерседеса» открылись, двое в чёрных плащах тут же выскочили из него и затолкали девушку внутрь.

Глава вторая, в которой Отто Хубер совершает несколько непростительных ошибок

Отправив шифрограмму, Отто Хубер откинулся на спинку стула и вздохнул с облегчением. Всё пришлось делать в страшной спешке, потому что Паук решил, что за ним следят. Обычно любая информация, дошедшая до Паука, проверялась более тщательно, но сейчас Паук спешил. Какое-то внутреннее чутьё подсказывало ему, что он близок к провалу, поэтому Прыгун послал письмо Шмелю, сообщив новости, которые выяснила Стрекоза. Отто потянулся, достал ещё одну папиросу и выкурил одну за другой стазу две.

Может, напрасно Паук так переполошился?

Парень, крутящийся возле его дома, мог быть простым воришкой или любовником одной из живущих по соседству женщин, который прятался, не желая попасться на глаза ревнивому мужу. Объяснений появлению незнакомца у дома русского резидента могло быть множество. Однако Паук сказал, что чувствует опасность, а не доверять интуиции матёрого разведчика было крайне неосмотрительно.

Отто упаковал рацию в матерчатый чехол, аккуратно сложил шифры в пакет и спрятал всё это в тайнике под половицей. Он плюхнулся на диван, пролежал так несколько минут, потом встал, подошёл к окну и приоткрыл штору.

Во дворе бегали дети, соседка с первого этажа развешивала бельё. Ничего подозрительного Отто не заметил и хотел уже вернуться в комнату, как вдруг увидел на углу одетую в малиновое пальто женщину с пышными тёмными волосами. На голове у красотки был алый берет, губы были выкрашены ему под стать. Девица прохаживалась туда-сюда и дымила папиросой.

Отто прекрасно знал эту женщину и знал то, зачем она здесь.

***

С ранних лет Отто увлекался лишь двумя вещами: футболом и радиоделом. В школе он посещал радиокружок и усиленно занимался спортом. Тренера пророчили ему большой успех, и Отто мечтал, как он попадёт в молодёжную сборную. Ну а после этого Отто, конечно же, видел себя игроком «Шальке» – команды, чемпиона Западной лиги.

Несмотря на то что отец Отто был простым кочегаром, а мать работала прядильщицей на ткацкой фабрике, Отто больше смахивал на юношу из богатой семьи. Он всегда был ухожен, подтянут и вежлив. Учился он прилежно, поэтому учителя нахваливали юношу, а девчонки просто сходили по нему с ума. Отто при этом не зазнавался, был скромен, и некоторых именно это толкало на решительные действия. Как-то учительница физики фройляйн Рейнхардт оставила четырнадцатилетнего подростка после уроков.

Это была сорокадвухлетняя женщина со скуластым лицом и выщипанными бровями. Она носила дурацкие очки в роговой оправе, заплетала волосы в тугой хвост, но при этом была весьма недурна собой. Также фройляйн Рейнхардт носила бюстгальтер четвёртого размера, а её юбка всегда так плотно обтягивала круглые широкие бёдра, что все мальчишки в классе, несмотря на строгость преподавательницы, охотнее ходили на физику, нежели на все другие предметы.

Когда они с Отто остались вдвоём, то просидели в душном классе несколько часов. Они долго разбирали какую-то сложную задачку и просто изнывали от жары – в итоге и фройляйн Рейнхардт расстегнула верхнюю пуговку своей ажурной блузки. Отто не смог не заглянуть в вырез, при этом так мило покраснел, что суровая фройляйн не удержалась. Она подсела к юноше и прижалась к нему бедром. Отто сам не понял, как на такое решился. Он ухватил женщину за талию и притянул к себе.

– Что ты делаешь, несносный мальчишка? Сейчас же отпусти меня! – Женщина упёрлась руками ему в грудь, и в первый момент Отто сильно перепугался. – Как тебе не стыдно…

В этот момент Отто понял, что отступать уже некуда, тем более что «возмущённая» фройляйн не так уж и сильно противостояла его напору.

– Стыдно! Ох как стыдно! – Юноша ещё сильнее прижал женщину к себе и вцепился в грудь… Тут уж женщина вырвалась, бросилась к двери и… вместо того чтобы исчезнуть за ней, повернула ключ и бросилась в объятия Отто уже сама.

– Ты, маленький негодник, что ты такое творишь? – Женщина сорвала с Отто брюки и, потянув его за собой, упала на стол. – Ну давай же, давай…

Отто едва не опрокинул стул. Он чувствовал себя таким неловким и снова стал краснеть. Но тут фройляйн Рейнхардт из строгой дамы превратилась в милую и нежную деву. Она не смеялась над ним, была ласкова, но страстна. Когда спустя полчаса они оба, вспотевшие и счастливые, вышли из класса, Отто навсегда для себя решил, что сделает всё, чтобы навсегда избавиться от собственной робости. С тех самых пор к двум первым увлечениям Отто добавилось ещё и третье – этим увлечением стали женщины.

В тридцать третьем, после прихода к власти Гитлера и поджога Рейхстага, начались массовые преследования коммунистов. Отец Отто, ярый поклонник таких политических деятелей, как Эрнст Тельман, Гейман Реммеле и Гейц Нейман, был арестован. Через год он умер в тюрьме. Мать запила и вскоре потеряла работу.

Отто всё ещё не терял надежды на то, что со временем он сделает спортивную карьеру – футбол тогда стал главным в его жизни, – и всё, что с ним тогда происходило, считал временными трудностями. Но отца не стало, а мать пила так, что у них даже не хватало денег на хлеб. Отто устроился работать курьером при брокерской конторе.

Как-то, отвозя почту за город, Отто провалился в глубокую лужу, а потом прождал адресата несколько часов на морозе. В результате он угодил в больницу, где ему ампутировали большой палец на правой ноге.

С футболом было покончено навсегда. Тогда же он и начал курить.

С тех пор Отто стал сильно прихрамывать, но в этом был и огромный плюс: он был признан негодным к службе в вермахте. Гитлера, идеи национал-социализма и развязанную Германией войну Отто ненавидел всей душой, поэтому и стал работать на Паука.

***

Сейчас, глядя на одетую в малиновое пальто шлюху, на её ярко накрашенные губы, Отто вспомнил именно фройляйн Рейнхардт – женщину, подарившую ему первый опыт общения с прекрасным полом. Он почувствовал себя так же, как и тогда, в душном классе, поэтому накинул пальто и, не надевая кепки, выбежал во двор.

– Отто, мой дорогой, я вижу, что не ошиблась, когда решила заглянуть в этот скромный уголок! Я так и знала, что ты выглянешь в окошко и остановишь на мне взор своих милых печальных глаз! – Девица рассмеялась.

– Пошли, – буркнул Отто, – не стоит рассказывать о нашем общении всей округе.

Девицу звали Руди. Отто уже не раз приводил её к себе домой. Девица была неприхотлива и за свои услуги брала умеренную плату.

Они зашли в квартиру; девица только сейчас загасила папиросу о переполненную окурками пепельницу.

– Похоже, ты был чем-то занят, милый, если так много курил. У тебя не продохнуть!

– Довольно болтать, раздевайся! – процедил Отто.

– Фи… раньше ты не позволял себе подобной грубости. Мог бы предложить для начала что-нибудь выпить…

Отто толкнул девушку – та упала на кровать и расхохоталась. Отто уже срывал с неё одежду. Руди довольно повизгивала и для видимости сопротивлялась. Она легонько укусила молодого человека за мочку уха, потом лизнула щёку… Отто уже весь горел.

Только спустя час он поднялся с кровати и подошёл к умывальнику.

– Милый, очень хочется курить, – томно произнесла Руди.

Она подошла к окну и открыла одну из штор.

– Сейчас же закрой окно! Я не хочу, чтобы в моём окошке мелькали голые девицы.

– Ты всегда такой застенчивый и скрытный. – Руди подошла к столу и закурила. Потом прошлась до кровати и улеглась под одеяло, попыхивая папиросой. – Кстати, ты до сих пор не рассказал мне, почему ты хромаешь. Уверена, что это какая-то романтическая история!

– Это тебя не касается, – пробурчал Отто, бросая на стол несколько марок. – Ты сделала своё дело, а теперь забирай деньги и проваливай!

– Ты не был так груб со мной раньше. У тебя что-то случилось? Расскажи же… Мне не хочется оставлять тебя таким. Расскажи, мне не хочется идти на холод. Я могу остаться у тебя до утра. Сегодня мало клиентов. Решайся. Если я останусь, то потребую совсем немного; если ты на мели, то можешь отдать деньги как-нибудь в следующий раз. Ну же, не будь букой!

Отто посмотрел на девушку. Пышные волосы, длинные ноги, шикарная грудь с задорно торчащими из-под полупрозрачной сорочки сосками. Отто опять вспоминал фройляйн Рейнхардт.

– Если хочешь – оставайся. Только не приставай ко мне со своими глупыми расспросами.

Отто подошёл к окну и выглянул на улицу.

Припаркованный под кустом «мерседес» он заметил не сразу. Его скрывали густые ветви ещё не успевшей осыпаться акации.

Однако он всё-таки увидел его.

У автомобиля стояли двое – кутались в приподнятые воротники, курили. Отто тут же вспомнил про опасения Паука.

Что это? Может быть, случайность, или всё-таки Паук не ошибся? Рисковать нельзя.

В дверь постучали. Отто шарахнулся от окна.

– Милый, что случилось? Ты весь побледнел! – Руди соскользнула с кровати и повисла у Отто на шее.

– Отстань! Не до тебя. – Отто оттолкнул девицу, бросился к двери и замер.

Несколько сильных ударов прозвучали как гром среди ясного неба.

Руди взвизгнула…

Зачем он позволил этой дурёхе остаться, если он засветился… если он провален…

Паук часто говорил, чтó нужно делать в случае провала в первую очередь.

Отто бросился к тайнику, оторвал половую доску, достал передатчик и тетрадку с шифрами. Потом сорвал с крючка под потолком висевшую на нём керосинку и слил её содержимое в алюминиевую миску. Он достал спички, положил их и тетрадку с шифрами рядом с миской. Он сожжёт шифры и разобьёт передатчик, но нужно сделать кое-что ещё.

Отто полез за комод и достал старый ржавый топор. Его трясло, руки не слушались, боль в ноге, казалось, стала ещё сильнее. Снова послышался громкий стук. Отто подошёл к антресоли, протянул руку и достал свой старенький «вальтер». Руди взвизгнула. Прежде, чем они ворвутся, он уничтожит рацию и шифры; также нельзя даться им в руки живым. Теперь оставалось только молиться, чтобы интуиция Паука на этот раз не сработала.

Снова этот ужасный стук.

Отто схватил коробок и чиркнул спичкой. Зажечь керосин в миске и бросить туда бумаги. Да-да. Потом один взмах топора…

– Отто! Ты откроешь дверь, или мне придётся стоять тут до утра? – послышался из-за дверей знакомый голос. – Я прекрасно знаю, что ты привёл в дом девицу, но мне нет до этого дела, уж поверь!

Руки Отто дрожали. Фрау Марта, соседка с нижнего этажа, – это определённо была она. Отто выдохнул, погасил спичку и посмотрел на Руди. Та забилась в угол, прикрывшись одеялом. Отто убрал миску с керосином, топор и сунул листки с шифрами в карман.

Может, всё ещё не так плохо?

– Что вам нужно, фрау? Если я и вожу девиц, то это и в самом деле не ваше дело! Вы чуть не вышибли мне дверь!

– Что ты сделал со счётчиками, негодный мальчишка? У меня снова перегорели пробки!

«Спокойно, – успокаивал себя Отто. – У страха тысяча глаз». Он подошёл к двери – соседка всё ещё голосила. Отто отодвинул щеколду и приоткрыл дверь. «Вальтер» при этом он держал за спиной.

– С меня довольно! На этот раз ты так просто не отделаешься! – возмущалась соседка, при этом что было сил вытягивала шею, стараясь разглядеть то, что скрывал Отто за своей спиной.

С разлохмаченными волосами, в одном халате и шлёпанцах, разгневанная фрау выглядела весьма устрашающе.

Отто примирительно улыбнулся:

– Простите меня! Я помогу вам устранить поломку. Сейчас я спущусь и вставлю вам новые пробки.

– Да что ты такое говоришь? Поглядите на него! Пробки он мне вставит! Одной, похоже, уже вставил! – Женщина отступила. – А если в следующий раз ты мне дом спалишь – что тогда?

– Ступайте, фрау Марта. Я сейчас к вам подойду.

– Пошли сейчас! – Женщина снова подалась вперёд, но Отто плавно прикрыл дверь.

Фрау снова разоралась:

– Что? Захлопнул перед самым носом! Негодяй! Мерзавец!

Отто слил в лампу керосин. Рацию и тетрадку с шифрами снова убрал в тайник, заложил доской. Пистолет он всё ещё держал в руке. Он посмотрел на Руди.

Она всё видела…

Отто улыбнулся.

Он больше не боится, он больше уже не краснеющий при виде женской груди мальчик. Он – воин.

Однажды он уже убил человека. Это был противный толстяк, который вздумал шантажировать Эмму Шридер – молодую женщину, работавшую на Паука.

***

Тогда Паук был излишне возбуждён. Они встретились в парке на скамейке, и русский резидент сообщил, что сумел завербовать очень ценного сотрудника:

– Это женщина – красивая, молодая. Она работает в доме у одного из первых лиц второго отдела Абвера горничной.

– Это же хорошо, – отвечал Отто, – однако я вижу, что вас что-то тревожит.

– Есть человек, который может выдать девицу гестапо и её работодателю. У неё не всё в порядке с родословной, поэтому она также не хочет, чтобы её жених узнал кое-что о её предках. Этот ублюдок возжелал нашу девушку, в противном случае он откроет все её секреты. Мне придётся убить этого выродка, или мы упустим нашу красотку.

В душе Отто вспыхнуло пламя.

– Вы не должны рисковать! Я убью шантажиста! Кто он?

Паук удивлённо посмотрел на молодого человека.

– Ты? А ты уже кого-нибудь убивал? Это непросто, мой мальчик, очень непросто. К тому же стоит тебе сделать хоть одну ошибку… Я не могу потерять радиста.

– Я убью ублюдка! – упрямо процедил Отто. – Не сомневайтесь.

Паук кивнул и нацарапал на клочке бумаги адрес и приметы будущей жертвы. Потом он достал из-за пазухи нож и протянул его Отто. Прочитав на клинке надпись, Отто поморщился.

– «Кровь и Честь!» – это же игрушка головорезов из Гитлерюгенд!

– От этого он не становится более опасным для нас и менее опасным для наших врагов. Или ты хотел бы, чтобы я вручил тебе настоящий нож разведчика, с которым воюют русские?

Отто подкараулил свою жертву в подворотне. Он прятался за каким-то сараем, из которого пахло рыбьими потрохами и мочой. Отто догнал толстяка и хотел ударить в спину, но не смог. Он замешкался. Толстяк повернулся и увидел в руке Отто нож. Он заорал и полез в карман. Тут Отто подался вперёд и воткнул нож толстяку в живот. Когда Отто обшаривал карманы убитого, он нашёл пистолет.

Так Отто помимо ножа стал обладателем старенького «вальтера».

***

Теперь, когда Отто приговорил Руди, ему стало легче. Он понимал, что убить женщину ему будет ещё сложнее, чем того толстого негодяя, но рисковать он не имеет права. Отто посмотрел на пистолет и убрал его на антресоль. Теперь он улыбнулся уже Руди – пусть успокоится. Женщина поднялась с постели и подошла к окну.

«Сейчас она снова станет задавать вопросы, – рассуждал Отто. – Главное – её не напугать. Нужно вывести её из дома и где-нибудь в тёмном переулке… Почему же она молчит? А фрау Марта? Она, похоже, уже ушла. Он обещал к ней спуститься, но это подождёт. Сейчас главное – избавиться от Руди».

Отто подошёл к двери и прислушался – никого. За спиной послышались шаги, щёлкнул выключатель. Руди подошла к окну и распахнула шторы. Совсем без одежды она стояла у окна. Значит, она всё поняла – ну что ж, тогда придётся сделать всё здесь.

– Сейчас же закрой окно и выключи свет! – прорычал Отто.

– Иди к чёрту!

– Что? Что ты сказала?!

– Я говорю: иди к чёрту, идиот!

Руди тихонечко смеялась, Отто видел, что в глазах его будущей жертвы совсем не было страха.

Она знает, что он приговорил её, но не боится. Значит, всё это – спектакль?

Паук был прав: они погорели. Значит, Руди работает на них – тех, что ждали внизу у «мерседеса». Его вдруг осенило. Он понял, зачем она включила свет и отдёрнула штору.

Это был сигнал… сигнал им.

Сильный удар сотряс всю квартиру. Дверь треснула и едва не слетела с петель. Отто бросился к тайнику, в одно мгновение вырвал из пола доску.

– Стоять! – истошно завопила Руди.

Она стояла, прижимая к груди сумочку; в правой руке у неё был небольшой пистолет. Отто вытащил из тайника тетрадку с шифрами, чиркнул спичкой. Ещё один удар потряс комнату, раздался треск – и дверь слетела с петель.

Он мог бы ещё успеть уничтожить шифры, но в тот момент, когда в комнату ворвались двое в чёрных плащах, Руди нажала на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Отто дёрнулся и завалился набок.

Глава третья, в которой пожилой кёльнер сталкивается со странными посетителями

В задымлённом полуподвальном помещении на Фридрихштрассе было не протолкнуться. Здесь пахло женскими духами, пóтом и пережаренным салом. Пиво лилось рекой. Небольшой динамик в углу под потолком изрыгал последние новости с Восточного фронта: диктор голосом, напоминающим треск автоматной очереди, сообщал об очередной победе войск вермахта под Курском и Вязьмой, и этот треск тонул в радостных гортанных криках. Эти громкие звуки разбавляли смех и визг девиц. С ярко накрашенными губами, в воздушных платьях и накрахмаленных сарафанах, светловолосые красотки с раскрасневшимися щёчками порой даже заглушали звериные вопли своих раззадоренных кавалеров. Сегодня женщин было лишь четыре, и вокруг каждой вилось по нескольку возбуждённых, пахнущих табаком и пивом вояк в серых мундирах. Повсюду произносились тосты, звенели стаканы, слышались песни.