– Два года назад случился обвал. Два года назад вы видели на Сейто беглого каторжника… Этот обвал вполне мог замаскировать или же поспособствовать побегу. Но тогда погибло более десяти человек. Получается, они спокойно разгуливают теперь по миру!?

Ооками отстранился от своих воспоминаний – сделать это оказалось легко, что было явным последствием заклинания, – и пожал плечами.

– Получается так… Ты можешь узнать подробнее?

– Узнаю. Мы договорим, и я первым делом снова отправлюсь на тот рудник. Я тут знаешь, о чем подумал…

Асунаро оборвал себя на полуслове и, не закончив фразу, поднялся на ноги. Ооками внимательно следил, как он прошел от одной стены, до другой, словно не в силах оставаться неподвижным, обдумывая встревожившую мысль. Привычным жестом он потянулся за пиалой, полагая, что придется какое-то время ждать продолжения беседы, но вспомнил, что именно находилось в чайнике, поморщился и отдернул руку. Пройдя еще несколько раз от одной стены до другой, Асунаро наконец собрал воедино свои воспоминания, остановился и, присев на край стола напротив Ооками, произнес:

– Когда Куротачи простили и он вернулся на Хидари вместе с Незуми, Кувабара как раз еще работал во дворце. Незуми не мог не знать, за кого выдали дочь его… друга – если можно назвать дружбой их странный союз. Поэтому я совсем не удивлен, что после побега с рудников он обратился именно к Кувабаре и Сузуран. Тогда казнили многих соратников Куротачи, но Кувабару никто не тронул – он никогда не поддерживал тестя в открытую, просто делал свою работу в подвалах дворца. Может, наслушавшись Незуми, Сузуран уговорила мужа отомстить Кагеро за отца, или ими обоими движет какой-то иной мотив, но… Кувабара – серьёзный противник, он не глупец, поймет, что ты назовешь его имя, как придешь в себя. И именно поэтому найти его логово будет практически невозможным…

– Разве что он сам снова вынудит нас прийти к себе… – заметил Ооками и после небольшой паузы добавил: – Кагеро рассказала, что происходило в пещере…

Асунаро помрачнел и понял, что не может удержаться от вопроса, который не давал ему покоя с того дня: спрашивать княгиню он не решался.

– Разбойник… только ударил ее или же… – он запнулся, подбирая слова, потому что помнил, как выглядела Кагеро в тот момент, когда они нашли ее в пещере, – успел сделать что-то больше?

– Только ударил… – По тому, как с облегчением Асунаро выдохнул и прикрыл глаза, Ооками понял, что друг опасался иного ответа, и решил перевести тему разговора на менее щекотливую: – Кстати, я хотел тебя спросить еще об одном… Чем вы меня лечили? Я чувствую себя довольно странно: помню все, что со мной делали, но такое впечатление, что это происходило не со мной, а с кем-то другим. Я не жалуюсь, рад, что воспоминания не доставляют мне никакого душевного дискомфорта, но это кажется немного ненормальным.

– Радуйся, пока можешь так все воспринимать, – ответил Асунаро, выпрямляясь. – Это действие заклинания, и оно, увы, будет постепенно ослабевать, когда ты вернешься домой на Сейто. Вот тогда, боюсь, ты осознаешь, что это происходило именно с тобой.

– Ясно. Буду решать проблемы по мере их поступления. Раз я могу об этом не думать, оно и к лучшему – сейчас надо максимально собрать наши силы, иначе Кувабара снова возьмет над нами верх.

– Тогда я на рудники, а тебе сообщать Кагеро и Торе о новом участнике событий, – подытожил Асунаро и не удержался от восклицания: – Как же я рад, что могу при этом не присутствовать!

– Неужели все настолько плохо?

Ооками понимал, что отношения между женой и другом, постоянно о чем-то споривших, достигли максимального накала – события в пещере только усугубили проблему. Но если утром в глазах отдохнувшей Кагеро он больше не видел той напряженности, которая чувствовалась при вчерашнем разговоре, то Асунаро, совершенно очевидно, еще опасался возможных действий против него.

– Могу сказать тебе честно: я уважаю Кагеро, считаю ее хорошим воином и другом, но… – он помедлил, – …ты не смотрел ей в глаза в тот момент, когда она отрубала голову человеку, похожему на тебя самого как две капли воды. И знаешь… вот тогда я вовсе не был уверен, что она не сделала бы то же самое, будь перед ней не чужак.

– Я понял… – коротко кивнул Ооками, показывая, что дальнейшие пояснения не нужны: опасения и осмотрительность Асунаро были ему понятны – иногда инстинкты Кагеро работали против нее, заставляя защищаться даже от друзей.

Он поднялся следом и тоскливо посмотрел на чайник, который был еще полон целебного отвара. От Асунаро не ускользнула реакция друга на чай – к тому же он знал, из чего состоит заваренный сбор, и представлял, какой тот на вкус. Он усмехнулся и протянул пиалу другу:

– По одной каждый час – ты же понимаешь, Тора быстро узнает, что ты не следуешь ее указаниям.

Ооками, считавший, что после того, сколько друзья сделали, чтобы поднять его на ноги, не может себе позволить упрямиться, захватил с собой как пиалу, так и чайник, а затем вернулся в комнату, в тишину – после долгого и эмоционального разговора он снова почувствовал возвращающуюся слабость и не хотел усугублять свое состояние.

***

Рассказ мужа о Незуми Кагеро, вопреки опасениям Асунаро, выслушала спокойно – она не верила до конца в его смерть, не увидев тела. Ненависть к старому врагу снова загорелась в ее глазах, в список претензий к дяде добавились и пытки Ооками. Они с Торой пересмотрели большое количество книг и нужную не нашли даже к обеду. Асунаро появился в компании нетерпеливо ожидавшего открытия тайны камня Итачи, как и обещал, в полдень, но практически сразу же был вынужден покинуть поместье и вернуться во дворец: новая информация о побеге пришлась Повелителю не по душе, и он требовал от Асунаро детального отчета.

– Визит в Игуру-су откладывается до вечера, – сказал он обеспокоенным друзьям. – Вы пока продолжайте искать информацию о камне. Я вообще думаю, что нам следует перебраться в горы, раз Ооками уже лучше и он сможет без последствий пройти через портал: здесь оставаться слишком небезопасно. Ни Кувабару, ни его жену Сузуран не видели во дворце с того дня, как пропал Ооками, они могут продолжить атаки на дом, и я не уверен, что мои амулеты сдержат их. Защита в горах надежнее и сильнее.

Из дворца Асунаро вернулся поздно вечером, когда темнота уже окутала дом, а друзья обсуждали всевозможные идеи, которые появились после прочтения легенды о Хоккёкусей. Новостей у него не было, поэтому он сразу взял протянутую Торой книгу и пробежал глазами текст.

– А, тот самый волшебный камень, исполняющий невысказанные желания? – пробормотал он, вспоминая сказку, читанную в детстве.

На Хидари вся магия зависела от мощности артефактов, но про настолько сильные и редкие – слагали легенды, зачастую приписывая им свойства, которыми они на самом деле не обладали.

– Мы не знаем, какова доля правды в этой истории, – Итачи как раз был более скептичен в своих рассуждениях. – Ведь если камень кому-то сейчас принадлежит, что мешает этому человеку захотеть, например, править вместо Повелителя? Или построить себе огромный дворец! Владение таким амулетом было бы заметно…

– Это говорит только о том, что им сейчас никто не пользуется. Или этот человек не знает о свойствах камня, – возразил Асунаро.

– Он не может не знать! – ответила Тора, привыкшая внимательно читать книги, и от нее не ускользнули все мелочи и намеки, которыми была полна легенда. – Представь себе: он носит его в кармане, и стоит ему просто захотеть выпить воды, получить какой-то предмет или же оказаться где-либо, как это сразу произойдет.

– Значит, камень не выполняет желания подобного рода, – продолжал настаивать Итачи. – Или нужны дополнительные условия! Это же легенда! Вымысел!

Кагеро и Ооками не принимали участия в споре: княгиня задумчиво листала книгу, а Ооками, прикрыв глаза, просто наслаждался присутствием рядом жены: она прислонилась к его плечу, и он, обнимая ее за талию, чувствовал каждый ровный вдох и выдох, дыша с ней в унисон. Ужин прошел, и можно было позволить себе не соблюдать строгие правила поведения за столом – на Хидари они и так были намного вольнее, чем на Сейто. Когда же участники оживленной дискуссии на мгновение замолчали, чтобы обдумать новые аргументы и доводы, Кагеро негромко произнесла:

– Вот вы спорите, что может камень… а обратили ли вы внимание на другое место?

Она перелистнула книгу на нужную страницу и стала читать: «О чудо! – воскликнул изумленный отец. – Да ты, похоже, волшебник!» – «Нет, это не я, – вздохнул юноша. – Мой уродливый камень творит чудеса…»

Выпрямившись Кагеро резко захлопнула книгу и оглядев недоумевающих друзей, продолжила:

– Если верить реплике отца, юноша не был магом… а получив камень, смог сотворить заклинание. Я не удивляюсь тому, что такой амулет нужен Незуми, если он действительно дает возможность колдовать тем, кому природа в этой способности отказала.

Тора потянулась за книгой через стол и быстро нашла процитированное подругой место. Пробежав отрывок глазами несколько раз, она согласилась с выводами Кагеро:

– Звучит логично… К тому же тогда ясно, почему за его поиски принялась Сузуран: женщины на Хидари не колдуют. Сомневаюсь, что только месть за отца, которого она, думаю, никогда особо не знала, движет Сузуран и ее мужем. Хотя Кувабаре этот камень в таком случае ничего не даст, он-то и так уже маг… а вот перед ней открываются вполне заманчивые перспективы, вплоть до отстранения деда от власти.

Это предположение не понравилось Асунаро, хоть он и сомневался, что существует артефакт мощнее родовых амулетов Повелителя Хидари – те брали силу также от магии, которая была у прямых потомков рода Куро в крови. Но понимал, что поднять бунт или же иначе навредить стареющему деду Сузуран сможет.

– В такие свойства камня я скорее поверю, чем в исполнение любого желания! – согласился Итачи, подводя итог их спору об особенностях амулета, а затем обернулся к Кагеро: – Тебе же катана Нии-ши как-то помогает творить магию на Хидари, значит, может существовать амулет, который дает подобный шанс и другим…

Ооками с момента, как Кагеро предположила о возможности не-магам с помощью Хоккёкусей творить заклинания, внимательно следил за выражением лица сестры: в ее глазах вспыхнула надежда, но он заметил, что Тора боится признаться в ней вслух.

– И, может, не только тем, у кого магии никогда не было, – Ооками негромко произнес вместо сестры слова, которые явно были у нее на душе. – Но и тем, у кого ее отняли…

Закусив губу, чтобы не выдать переполнявшие эмоции, Тора только кивнула, подтверждая, что тоже подумала об этом: с помощью амулета она сможет творить магию, как и раньше. Асунаро, задумавшийся о последствиях владения камнем Сузуран или Незуми, не сразу понял, как много может значить обладание Хоккёкусей для жены, однако после слов Ооками нахмурился, коря себя за недальновидность. Он накрыл своей ладонью ее пальцы и, мягко сжав, произнес:

– Если этот камень действительно существует, мы найдем его для тебя…

Взволнованная Тора ничего не ответила, только обернулась и с надеждой посмотрела мужу в глаза.

– Давайте перебираться в Игуру-су, – Кагеро решила, что они все обсудили, и первая поднялась с подушек. – Скоро полночь, дети, надеюсь, уже спят в такое время, но раз мы все подготовили, надо идти.

Не прошло и получаса, как Асунаро отдал слугам последние приказания и открыл портал в Игуру-су. В доме было тихо, и они старались не шуметь, чтобы не разбудить детей, только сонная Кицуне почти сразу вышла на негромкие звуки шагов. Обрадовано обняв Ооками, она шепотом поинтересовалось, не случилось ли что-то еще, но ей ответили, что все разговоры лучше оставить до утра.

Первым делом Тора и Кагеро прошли к той части дома, где находились спальни детей. Тихо, чтобы никого не разбудить, они вошли в комнаты и почти сразу же испуганно выскочили обратно в коридор, обнаружив детские кровати пустыми. Тревожно переглянувшись, они открыли дверь в комнату Шики, но и там никого не увидели. Чувствуя растущую панику, обе матери выбежали на террасу.

– Кицуне, – обратилась Кагеро к дочери, – где они?

– Кто? – сон моментально слетел с нее, и она запаниковала.

– Дети! Все кровати пустые!

– Не может быть! – она вскочила и побежала в комнату дочери. – Я сама укладывала их спать час назад! Вдруг они где-то спрятались?

По всему дому зазвучали голоса родителей, ищущих своих детей. Разбуженные слуги присоединились к хозяевам и с факелами стали прочесывать двор. Убедившись, что на территории дома дети отсутствуют, Асунаро активировал все родовые амулеты, чтобы найти сына или дочь, а через несколько минут ошарашенно посмотрел на жену и медленно произнес:

– Ни одно заклинание не улавливает их местонахождение… Их вообще нигде нет…

Глава 9. Поиски детей

Той ночью в доме никто не спал. Асунаро поднял на ноги все горное селение, но к утру детей так и не обнаружили. Пока мужчины обыскивали близлежащие территории, женщины внимательно осматривали вещи, пытаясь понять, что они взяли с собой. На рассвете сосредоточенная Тора и заплаканная Кицуне пришли в комнату Саншуо и Цуру и тяжело опустились напротив задумавшейся Кагеро. Она посмотрела на них и спросила:

– Вам обеим не кажется, что дети сами готовились убежать?

– Кажется! – ответила Тора, придя к такому же выводу несколькими минутами раньше: – Ночные рубашки аккуратно сложены на кровати, и теплую одежду они взяли.

Едва выкарабкавшаяся из переживаний об Ооками, Кагеро поняла, что побег Саншуо и Цуру снова толкает ее в бездну отчаяния. Она изо всех сил старалась удержать растущую панику: только бы никто из детей не попал в руки Кувабары! Больше всего Кагеро боялась, что найти их не могут, так как палач запрятал их в свою пещеру. Вслух опасения она не решилась произносить: Тора и Кицуне были и без того издёрганы и новые переживания ситуацию бы не улучшили.

– Они весь день ходили какие-то притихшие… – всхлипнула Кицуне. – Думала, ждут вас, поэтому и не шалят, а они, похоже, собирались бежать…

– Но зачем им это понадобилось?! – всплеснула руками Тора. – Как пятеро детей могли исчезнуть?! Хорошо, у Юми есть амулеты, и он может творить заклинания. Шика и близнецы – все уже достаточно взрослые, чтобы придумать и воплотить самый безрассудный план, но Ясумин, ей только пять?!

На эти вопросы ответить никто не мог – они прекрасно знали о склонности своих детей пошалить, но в этот раз все зашло слишком далеко. Послышались торопливые шаги, однако вести, которые принес Ооками, утешительными не были – поиски результатов не дали:

– Может, вы хоть что-то узнали?

– Да, – ответила Кагеро. – Похоже, дети решили поиграть с нами в прятки.

Тяжело вздохнув, Ооками возвел глаза к небу – и он осознавал, что оставлять пятерых детей под присмотром одной только Кицуне может быть чревато подобными последствиями: они сбегали из дома, и не раз. Но, чтобы найти их на Сейто, ему было достаточно пары капель крови…

– Асунаро приказал седлать лошадей, будем осматривать горы. Ты с нами? – обратился он к жене.

– Конечно!

Кагеро не могла больше сидеть без действия, ожидая новостей, вышла следом за Ооками и присоединилась к группе всадников, которые ждали приказа своего господина. Крайне сосредоточенный Асунаро вскочил на гнедого коня и обратился к друзьям:

– Делимся на четыре отряда. Берем с собой по несколько человек и едем в разные стороны. Осматриваем каждую пещеру, каждую расщелину. Возвращаемся обратно к полудню. Если мы их не найдем до этого времени, то отдыхаем, меняем коней и отправляемся заново.

Давно не сидевшая в седле Кагеро еле справилась с поводьями, но смогла подвести свою лошадь к Асунаро.

– Почему ваши артефакты не засекли сына? Как такое может быть? Он снял родовой амулет?

Горячий гнедой конь рвался с места, и Асунаро не сразу усмирил его.

– Поисковое заклинание ищет не только по амулету, но и по крови, – ответил он, когда ему это удалось. – Оно может дать сбой, если дети залезли в какую-нибудь глубокую пещеру. Надо быть очень близко к Юми, чтобы заклинание сработало. Или же их нет на Хидари, или же…

Асунаро не стал заканчивать предложение, но Кагеро и так поняла, что он хотел сказать. Пришпорив лошадь, она кивнула своим сопровождающим и поскакала на север от поселка, осматривать горные пещеры.

***

К обеду вернулись все, кроме отряда Асунаро. О сбежавших детях ничего не узнали: не нашли ни следов, ни вещей. Прошло еще несколько часов, но Асунаро так и не появился, зато вернулись трое его сопровождающих. Они удивились, что господин не дал о себе знать, им пришлось разделиться: стражники обыскивали пещеры, а Асунаро – его гнедой конь был самым выносливым – поскакал осматривать ближайший лесок, дав приказ возвращаться без него. Стражники задержались в пути, так как на обратной дороге заметили еще несколько пещер, которые стоило осмотреть, и рассчитывали встретить хозяина дома.

До этого момента державшая себя в руках Тора стала тихо паниковать: сначала пропали дети, теперь и муж! И к вечеру было решено отправляться уже на поиски Асунаро. Так как за день лошади сильно устали, то готовых совершить еще одно путешествие нашлось только пятеро. Несмотря на тяжелую ночь и изматывающее утро, Ооками с Итачи оставили Кагеро дома и отправились в сопровождении трех стражников по пути Асунаро.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Хидари – правый. Центральный материк в правом полушарии (все имена и термины – перевод и стилизация под японский язык)

Сейто – левый. Центральный материк в левом полушарии

Хоккёкусей – Северная звезда

Махоцукай – колдун, так на Хидари называют магов с Сейто

Омотя – кукла

Саншуо – саламандра

Кагеро – стрекоза

Ринкусу – рысь

Цуру – журавль

косодэ – женское платье-халат с длинными рукавами и широким поясом «оби»

Ооками – волк

Тора – тигрица

Асунаро – кипарис

Юми – стрела

Ясумин – жасмин

Кицуне – лиса

Итачи – ласка

Шика – олень

Хакама – юбка-брюки, которые носят мужчины или женщины-воины на Сейто

сейдза – поза сидя на коленях, в которой также можно передвигаться по татами

Нии-ши – произвольно образованное слово. Титул, которым величают на Хидари Кагеро. Ей принадлежит амулет – катана, и всех, кого этот амулет выбирал называли этим именем.

Татегами – лев, отец Кагеро

сая – ножны

Куротачи – сын Повелителя Хидари, которого Кагеро убила, отомстив за убийства родных (см. роман «Плывущие облака»)

Цуба – гарда, часть катаны

боккен – деревянный меч

ката – набор последовательных упражнений

оби – широкий плотный пояс

Незуми – дядя Кагеро, по приказу которого Куротачи убивал других родственников

Кейоги – верхняя рубашка

Ги – нижняя рубашка, которую надевают под кейоги

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу