Время галактики

Но лучше всех Чистова знала конечно, Виктория Шет. Она познакомилась с ним еще курсантом в Космической Академии, где Виктор вел курс прикладной металлогении, а потом работала в его скрытой наблюдательной группе, в пустыне Соэллы. Там Чистов начал за Шет серьезно ухаживать. Смотрелись они несуразно. Она маленькая, стройненькая, он длинный, согнутый. После вечерних посиделок в штабе планетной разведки Виктор провожал Викторию до общежития в развалинах древнего забытого городка. Назад возвращался один, за полночь. В темноте постанывали пески, шевелил волосы ветер, а из-под темных барханов за человеком следили белесые «глаза пустыни». Виктория иногда представляла себе, как Чистов, широко размахивая руками и что-то напевая под нос, шагает по светящейся «зеркальной» дорожке через пустошь, навстречу расплывчатым звездам, замутившим небо Соэллы.

Такая самоотверженность подкупала. Да и чего греха таить – внимание руководителя льстило. Хотя к тому времени Виктор ей уже порядочно надоел, Шет его терпела – вела себя соответственно.

– Сколько времени до наполнения ангара газом? – повернулся Резе к Доктору.

Засыпанный цифрами коммуникаторный монитор робота мигнул и очистился. Ответ предстоял подробный и обстоятельный.

– В случае известной развертки комплексного насыщения…

– Доктор, будь проще! – рявкнула Шет. – Гарантированно, и в минутах.

– Газ начнет поступать через тридцать минут, – доложил робот. – Заполнит ангар в течение одной.

– Лена, Вика, что будем делать? – обратился Резе к стажерам.

Шет ничего не ответила. На нее словно столбняк напал. А вот Багрову слова Резе подтолкнули к действию.

– Попробуй поговорить, – предложила она Шет. – А мы посчитаем, как их защитить. Хотя бы на некоторое время.

Схватила Резе за руку и вытащила из рубки в коридор. Он и опомниться не успел.

– Ты чего? Какая защита? Ты серьезно?

– Нет, – сказала Багрова, – насчет защиты я не серьезно. Половина аварийных системы в отключке. И Доктор у нас, похоже, глючит по полной. Какая уж тут защита.

– Давай попробуем «мультики» отработать. Рентген там, давление… Багрова изящным жестом положила Резе палец на губы.

– Людовик, подожди. Снять медицинскую карту в этих условиях невозможно. Точнее говоря, я не знаю, как это сделать. Даже если они оба… согласятся на анализ, я не смогу его объективно провести и принять. И потом, все это очень долго.

– Что предлагаешь?

– Телепатический сыск. Мне нужны две чистых гипнокарты, полная нагрузка Информатория и Особый сигнал.

Резе вздрогнул. Не так легко залезть в мысли друга. Багровой проще. Она три недели на станции и, если все закончится благополучно, через месяц с Торр улетит. А он останется с Виктором, зная его мысли. Но сначала Чистова нужно спасти. Девушка права.

– Хорошо, но осторожней. И слышала: времени тридцать минут.

– Успею за пять, – сказала Лена.

В рубке Шет прижалась щекой к холодной стенке магнитомерного шкафа, потом потрясла головой, растрепав и без того «не отлаженную» прическу, и ткнула пальцем в одного из мужчин.

– Я готовилась к зачету по актинометрии и прибежала к тебе на факультет в овальную аудиторию. Куда мы пошли?

Второй Чистов улыбнулся – вспомнил.

– Никуда. Мы сидели и занимались гидрофизикой. Но это потом, а сначала…

– Я полез целоваться, – быстро перебил Первый, – споткнулся, опрокинул кафедру, упал сам и тебя повалил…

– А «спрашиватель» кафедры автоматически включился, – затараторил двойник. – Дежурный препод сначала не понял, что значит наш вызов, а потом три минуты давился от смеха.

Викторию начала бить мелкая дрожь.

Дальше спрашивать бесполезно. Они ответят на любые ее вопросы. Скажут правду. Конечно, такое абсолютное сходство не может быть только внешним. Виктора словно калькировали?

– Витенька, не хотела тебя тревожить, но раз такой случай… Почему ты меня бросил?

Оба Чистова вскинулись. Весьма натурально.

– Я тебя? – возмутился Первый Чистов. – Ты сама меня бросила.

– Слова не сказала! – закричал Второй. – Улетела с Корганом и Матвеем.

В рубку, толкая перед собой Резе, ввалилась Багрова.

– Вы что-нибудь понимаете? – Лена положила на стол две телепатические карты.

– Одна белая? – удивился Резе. – Не понимаю. Они же должны быть синие.

– Я тоже не сразу сообразила, что значит белый цвет. И пересекла их психо-поля прямым наведением.

– И что?

– Смотрите. Карта с этой стороны почти чистая.

– Чистая! – ахнула Шет.

– Да. Проверила трижды. В ангаре находятся два живых существа. Один – человек. Вот его гипнокарта. И второе – неизвестное существо, принявшее человеческий облик. Самое удивительное: это второе… оно, получается, неразумно. Его психическая организация крайне примитивна. Не намного сложней, чем… скажем, у земного червя. Фантом практически вообще не имеет пси-поля. Его карта – это мгновенная съемка мыслей настоящего человека.

– Чего, чего? – потряс лысой головой Резе.

– Представляете? Но кроме того, что эта штука может принимать любую форму, она, по всей видимости, обладает удивительным даром «слепого» прогноза и способна моделировать все необходимые действия. Любые действия. Это какой-то гений мимикрии!

– Но такая маскировка требует сложнейших процессов? – похоже, Шет меньше бы испугалась, окажись двойник каким-нибудь сверхразумом.

– Имея возможность прямого контакта, мы бы легко обнаружили обман, – рассуждала вслух Багрова. – Но пока все преимущества у фантома. Кто его знает, как онустроен? Вероятнее всего, улавливая химические изменения в организме человека, тут же воспроизводит подобные у себя. Не понимая смысла, мысль оригинала он может использовать раньше, чем Виктор ее сформулирует.

– То есть он отвечал на мои вопросы, не соображая, что говорит? – с ужасом посмотрела на экран Шет. – Невероятно.

– Очень даже вероятно, – не согласился Резе. – Только что это нам дает? Доктор, поработай часами.

– Не понял, – уточнил задачу робот.

– Сколько осталось?

– Чего?

– Минут! Робот понял:

– Пятнадцать.

– У нас пятнадцать минут, – повторил Резе. – Потом в ангар пойдет газ. А я до сих пор не знаю, что делать.

– Лена, – неуверенно скала Шет. – Он же все слышит.

– И что? Пусть. Вите лучше все знать. А фантому все равно – он тупой. У него нет интеллекта, нет самостоятельного психического содержания.

– Ты тупой, – с удовольствием сказал один Чистов другому. Никто не улыбнулся. Все это было не весело. Страшно.

Резе мучили сомнения. Может, рискнуть? Иначе через несколько минут Чистов задохнется. Вдруг «близнец» не так и опасен? Вооружиться, распечатать шлюз, и будь что будет.

– Держись, Витька, держись, – попросил Резе.

– Держусь, – сообщил Первый Чистов. – Что нибудь получается? Вдруг Второй Чистов подскочил:

– Людовик, вы только это… Не вздумайте люк открыть… Я запрещаю!

– Сиди уж, – отмахнулся от него Резе и повернулся к девушкам:

– Рискнем?

– Червяк притворяется человеком, – все еще не могла придти в себя Шет. – Человеком – ведь очень сложно.

– Не так, чтоб очень, – возразила Багрова. А Резе Лена сказала:

– Ты начальник – тебе решать. Прикажешь – рискнем.

Конечно, девчонки Виктора там умирать не оставят. Причем независимо от его приказа. Людовик их уже достаточно знал. Да он бы и сам бы не оставил. Хотя, если проход в ангар немотивированно распечатать, его работе в космосе придет конец. Снимут, выгонят, «надают по шее». Значит – пусть надают. Три жизни дороже одной карьеры. Вон – сам Джонатан Бельмо никогда не жил по инструкции.

– Есть! – закричала Шет. – Это существо не способно на творчество. Им надо дать творческое задание. И тогда…

– Замолчи, – застонала Багрова. – Человек там в его власти. Существо «спишет» ответ с подкорки Вити и может успеть огласить его раньше. Любое задание им – только возможность подтвердить мое предположение.

Лена думала, а Шет мысль перебила. Вот если бы знать последовательность попадания человека и фантома на станцию, то гостя легко можно было бы изолировать. «Если бы да кабы…» Как ты ее определишь, эту последовательность? Как же их распознать?

Чем отличается человек от нечеловека?

Простой ответ – ничем – напрашивался, но Багрову ни капельки не устраивал. Такого не может быть. Не может, и все. Все чем-то отличаются.

Размерами, весом, формой, химическими процессами… Нет, нет – все не то. Способом мышления, речью, чувствами… Стоп!

Девушка оглядела рубку. Светились огни на технических стойках, молчали двойники на экране, Резе и Шет смотрели на нее с надеждой. Доктор усердно высвечивал параметры надвигающейся бури.

За стенами станции творился кошмар. Чудовищный ветер, сметая многотонные валуны и взрыхляя почву, бился о колпак силового поля станции. Поверхность долины дыбилась, бушевала, заполняла атмосферу изотопной хлябью. Визг и вой пробивали звуковой барьер, и незримые оркестранты снова и снова вытягивали ноющие басы. Угольная пыль карбина – естественно образующегося на Торр редкого углеродного порошка, нитяными струйками тянулась вверх, путаясь в камнепадах дрожащих гор. Но самое страшное еще впереди. Со стороны экватора к станции стремительно приближается завеса всепроникающего газа. Его не остановит никакая защита. Противостоять ядовитым облакам может только точно выверенная герметика УКИС. Изменится атмосферное давление, и в расщелинах начнут хлопать – взрываться – прячущиеся там от смерча «снеговики» – бесформенные, собранные из кристалликов сухого льда фигурки…

– Выключи, пожалуйста, звук, – попросила Лена Викторию.

– Но ты же сама сказала – он должен знать… – щелкнула тумблером Шет.

Багрова повернулась спиной к экрану. И торопливым шепотом поделилась с Резе только что пришедшей в голову идеей.

Она почему-то думала, что уж на этот раз Людовик не согласится и приготовилась его уговаривать. Все таки Резе отвечал сейчас за людей и, вроде бы, не должен был так рисковать. Багровой казалось, что осторожность превратилась в черту характера проходчика. Действительно, Резе опять немного подумал. Секунды три, не больше. Вот что значит школа Бельмо.

Сказал одно слово:

– Куда?

– Доктор, покажи карту станции! – приказала Лена, вернувшись к пульту.

На экране возник чертеж.

– Так… так… – продолжила Багрова. – Вот! Доктор, у тебя сорок секунд, чтобы повесить «силовой мешок» в доменной шахте. Успеешь?

– Категория натяжения? – спросил робот.

– Шестая, – брякнул Резе наобум.

Ничего, сейчас не до экономии энергии – лучше перестраховаться.

Багрова потеснила ничего не понимающую Шет и пробежала пальцами по клавишам приборной панели. Подогнала к шлюзу грузовой лифт, развернула внутри кабины телекамеру, перевела управление генератором поля на автоматику и открыла проход в ангар.

Центральный монитор пронзила белая молния. Изображение дрогнуло и восстановилось. В ангаре остался один человек, а в закрытом, уже спускающемся в шахту лифте лежал большой бугристый камень. Таких немало на склонах гор. Обыкновенный серого цвета камень, который Чистов сам подобрал заборщиком во время выхода на поверхность.

– Что вы делали? – взвизгнула Виктория.

– Она нашла различие, – облегченно улыбнулся Резе.

– Понимаешь, – сказала Лена. – УКИС – единственное убежище от «Горячего смерча» в долине. Облака сюда не проникнут. Вот в чем дело.

– То есть? – не поняла Виктория.

– Утрирую, но не думаю, что сильно. Фантом как-то понял – увидел, ощутил, что станция – единственная во всей округе защита от газа. А попасть в нее могут только существа, обладающие определенными параметрами. Он хотел спастись от смерти и такие параметры приобрел – притворился человеком.

– Ну и что? – спросил Чистов с экрана.

– Ты быстрей давай, – поторопил командира Резе. – Пять минут осталось.

– А то, что в вас все было одинаково. Все, кроме одного. У вас была разная цель. Ты больше волновался за нас, боялся рисковать нашими жизнями ради собственной и пытался понять, что происходит. А фантом только стремился выжить. Когда проход открылся, сразу кинулся внутрь. Маскарад потерял смысл – цель достигнута. Ему стало незачем притворяться человеком, и фантом восстановил естественную форму.

– Куда вы его? – спросил Чистов, ныряя в открытый шлюз.

– В шахту, – ответил Резе. – Мы там силовой держатель поставили.

– Удивительное существо, – сказала Шет, – странное. Но мы оставим его здесь. Правда, Витя? Ведь на поверхности газ!

– Конечно, – ответил «Хозяин Торр» уже из коридора станции. – Попробуйте только его выбросить.

Эпизод третий. Им меня не обмануть!

Мы удобряем своими костями

сады грядущего счастья…

Джузеппе Гарибальди. К Вогезской армии

ЗЕМЛЯ. Восточная Европа.

Сектор 4. Равногорск.

Институт времени имени им В.И. Вернадского.

Испытательный комплекс реал-форматория.

На опушке леса стоял танк. Утреннее солнце медленно выбиралось из-за деревьев. Птицы недавно проснулись – радовались во весь голос. Маленький пушистый зверек внимательно обнюхал толстую рыжую бабочку – какая гадость! Фыркнул, юркнул в траву.

– Что это, господин лейтенант? – осипшим голосом спросил водитель танка своего командира. – Ну что это? Вы понимаете?

Всего мгновение назад они двигались по грязному, порванному снарядами полю. Грохотали взрывы, били орудия, летели осколки, орали бегущие солдаты.

– Не знаю. Подожди, – сказал черный от копоти лейтенант. Огляделся и закричал:

– Я сам ничего не понимаю!

Он командовал этим танком пятый день. Пятый день воевал. Большой срок. Потому что средний срок жизни командира такой машины – два, ну три дня. И лейтенант приготовился умирать. Но падения из грохота броневого сражения в украшенную птичьим пересвистом тишину незнакомого леса не ожидал – растерялся.

– Это новое оружие, – предположил башенный стрелок, поправляя окровавленные бинты на голове. – По нам выстрелили из какого-то нового оружия.

– Почему мы тогда живы? – удивился водитель.

– Потому… потому что на свете есть вещи хуже смерти, – сообразил лейтенант, настороженно изучая местность.

Прозрачное светлое небо. Мокрая после недавнего дождя трава. Статные сосны. Под ними ухоженные посадки. Много цветов. Некоторые он знал – цветы выращивала мать. Слышны понятные, умиротворяющие звуки недалекого соснового бора. Обитель покоя. Или… коварства?

– Ладно, – решил командир танка. – Мы живы, вооружены, готовы драться. И дорого продадим жизнь. Нас не успокоить такой бутафорией. Противник где-то тут. Я принимаю решение атаковать. Вперед!

– Внимание! Говорит дежурный силовой системы комплекса! Первая лаборатория, внимание! Вы используете запредельный объем энергии. Под угрозой остановки системы жизнеобеспечения института…

– Уберите его, – шепотом просит Координатор.

Сразу несколько рук тянутся к пульту. Дежурного энергетика убирают.

В рабочем фойе Координатора, среди глянцевых ящиков аппаратуры, четыре мокрых от пота спины – отряд Контроля пространственного натяжения. В центре – пустая выпуклая сфера визуального соприкосновения. Оператор дальнего наблюдения давит кнопки – налаживает камеру. Сначала не очень хорошо видно. Потом становится лучше. И вот из экрана, с корнями выворачивая экзотические деревца, на людей движется танк. Настоящий танк! Смертоносный реликт далекого прошлого.

Исцарапанная пулями башня развернута. Противно скрежещут тяжелые гусеницы. Комьями летит земля. Набирающее силу солнце робко гладит вмятины искореженного корпуса.

Разве можно вообразить, что чувствуют в этой страшной бронемашине люди? И что они собираются делать? Координатор подозревает самое страшное.

– Готов отчет! – отрывается от компьютера один из помощников. – Служба аналитиков репродуцирует общие варианты…

Координатор не слушает. И так ясно, что невольные пришельцы из прошлого – участники последней Большой войны. Подумать только… Мы наблюдали историю и случайно ее «зачерпнули». Случайно забрали в гости.

На пути танка двое гуляющих. Белокурая девушка в полупрозрачной майке, модных «аляпистых» шортах и худой, бледный парень в спортивном костюме – явно не землянин. Девушка пританцовывает, что-то рассказывает юноше. В руках корзинки – парочка собирала грибы. Теперь мирно идут домой. На Земле почти сто лет все мирно. Молодые люди увидели бронемашину, остановились. На лицах удивление и любопытство.

– Скорей! Скорей транслируйте обращение, – испуганно приказывает Координатор.

Над лесопарком зазвучит сильный приятный голос:

– Внимание! Люди, внимание! К вами обращается Координатор форматория. Произошла ошибка. В результате неисправности аппаратуры временного поиска вы попали под действие одной из наших передач и переместились в пространстве и времени. Вы находитесь в будущем. Повторяю: вы находитесь в будущем! Ваша война давно окончилась. Прошу остановиться на месте и сохранять спокойствие. Пожалуйста, не предпринимайте никаких действий. Внимание, люди…

Танк не тормозит. Чуть шевельнулась башня. Приподнялась какая-то продолговатая заслонка на корпусе. Полыхнуло пламя. Координатору показалось – застрекотал спрятавшийся под броней громадный кузнечик. Бледный юноша суматошно задергался, вскинул руки и «срубленным крестом» повалился на спину. Девушка непонимающе посмотрела на него, потом на свою разбитую пулями грибную корзинку. Протестующе открыла рот и, отброшенная второй очередью, покатилась в ухоженные кусты. Качнулись стебли. Железная махина проехала рядом с убитыми. Оставила темные борозды на земле.

В рабочем фойе замерли. У них на глазах, не в сфере – здесь, произошло убийство, беспричинное уничтожение жизни. Такое сразу не воспринимается, не осознается.

– Почему? – обиженно говорит один из операторов. – Непонятно же – почему?

– С той стороны парка – Реабилитационный пансионат, – думает вслух старший оператор. – В нем сотни людей. Как остановить этих дикарей? Пока вызовем роботов, пройдет целый час – будет поздно.

Оператору кажется, что стоит вызвать роботов – и танк остановят. И все устроится. Но Координатор знает – это неправда. Роботам никогда не удавалось противостоять человеческой воле.

До пансиона пять километров. Все решают минуты. Взгляд цепляется за таблицы на мониторах. Получаются одни «не». Блокировка – невозможна. Заграждения – невозможны. Эвакуация – невозможна…

– С пришельцами придется воевать, – понимает Координатор. – А я не умею. И никто тут не умеет. В Институте нет ничего, приспособленного для войны. Здесь нет оружия. Все оно в Пространстве, в космосе. На Земле о нем и думать забыли.

Координатор представляет, как допотопная серо-зеленая машина врывается в пансионат. Стреляет пушка. Рушатся стены. Ничего не понимающие мужчины и женщины кричат, бегут, падают – умирают. В воображении Координатора все они падают и умирают, как эта беловолосая плясунья в ярких шортах.

С вопросительным выражением глаз:

– Что со мной случилось?

Он никому из них не сможет объяснить, что произошел уникальный сбой в программе временной передачи. Почти невозможный, математически непросчитываемый парадокс. Не сможет рассказать, что в распахнутое случаем темпоральное окно заскочил дрессированный безжалостными предками злобный и испуганный кровавый кузнечик.

– Аппаратная экстраполяции, – Координатор включил систему общей связи, и в фойе ворвались десятки перебивающих друг друга встревоженных голосов. – Активируйте мерамотронные линии. Расширить частоты гравиторгавы…

Шум перекрывает тягучий голос:

– Есть частоты гравиторгавы! Автоматическое наведение…

– Нет – ручное, – перебивает Координатор. – Управление – через мой канал. Передаю на датчики энергию форматория. Всей группе: возврат к использованным координатам. Аппаратная защитного экранирования – ваш выход. Отключить предохранительные системы…

На ячеистой сфере визуального соприкосновения, прямо перед постом Координатора, начинают рваться снаряды. Два солдатика в изодранной форме тащат из окопа тяжелый зеленый ящик. Поволокли к прикрытой возвышенностью короткоствольной пушке. Расчет орудия погиб. Убитых разбросало взрывной волной. Под самым лафетом калачиком свернулся молодой паренек. С возвышенности на пушку опускается танк. Со знакомым победным знаком на башне.

Сначала полковник опешил. Минутная слабость бывает даже у опытных военных. Потом успокоился и спросил себя – кто?

Он давно усвоил – не так важно «где», «почему», «чем» – важнее всего – «кто». Надо представить, почувствовать, кто у противника главный. Мысленно увидеть его, «познакомиться». Вот тогда можно сражаться. Без этого не победить. А полковник привык побеждать. В свои двадцать шесть привык побеждать так, что уже не отучить. Уже не отвыкнет. Убить можно. А иначе отучить от этой привычки попробуйте…

Обычно «дивизионные» сами в бой не лезут, потому что таких глупых, как у него, привычек не имеют. А у него есть! Поэтому он впереди. Здесь!

Только… здесь – это где?

Бой начинался удачно: полковник подряд подбил две вражеские машины. Аккуратно выбрал место в ложбине и спокойно, как на учениях, вел оттуда прицельный огонь.

Потом техника неприятеля двинулась в обход, пыталась навесом поразить скрытую полосою огня и дыма машину. Пришлось двигаться вперед.

Внезапно вскрикнул механик-водитель. Попадание? Полковник припал к триплексу и увидел нового врага. Совсем близко. Как его подпустили?

– Давай! – рыкнул на заряжающего сержант-стрелок, и тот, срывая грязные ногти, сунул в приемник снаряд.

– Разворот! – скомандовал полковник. – Бронебойным, шестьдесят, сто двадцать…. По цели – огонь!

И тут же, еще не успев оценить первый выстрел, подался вперед и приказал:

– Поправка десять…. Огонь!

Слаженный экипаж работал исправно. Загрохотала выброшенная гильза.

Враг среагировать не успел. Первый выстрел угодил в гусеницу и лишил противника подвижности. Второе попадание было прямым – под башню. От горящей машины рванулись две темных фигуры, но полковник уверенно, не торопясь, скосил их из пулемета.

Короткое огневое столкновение закончилось. Наступила оглушительная тишина. Такой не бывает на поле боя. В мирном лесу такая бывает. В весеннем. Утреннем.

Полковник сообразил, что кругом и правда лес. Куда они попали? Изменилась вся местность. Да что там местность – даже небо стало другое – свежее, румяное.

Поредевшая дымка обнажила безвольно уронивший пушку вражеский танк. За ним открылись словно срисованные с обложки детской книжки чистенькие деревья, голубой купол большого стеклянного здания.

– Что случилось? – хлюпнув носом, спросил механик-водитель. – Так выглядит…

– Мы что, умерли? – заныл заряжающий.

– Вот я вам сейчас умру! – пообещал полковник, оглядывая окрестность.

Сколько же лет ему не приходилось слышать такой тишины. Они зря притащили ее сюда. Украли у родной деревеньки, где полковник еще карапузом бегал к речке от злых бабкиных гусей. Откуда уехал в город учиться.

Внимание! – раздается уверенный свежий голос. – К вам обращаются люди вашего будущего. Ввиду чрезвычайных обстоятельств, вы претерпели темпоральные изменения и перенеслись во времени. Прошу оставаться на месте и не предпринимать никаких действий. Если вы не будете двигаться, мы попытаемся наладить обратный ход процесса перемещения. Внимание! К вам обращаются…

– Да, конечно, – пробормотал полковник. – Я верю. Люди будущего, призраки, марсиане… На танках. Заряжающий!

– Готов! – откликнулся солдат.

– Ну нет! – сказал полковник. – Не дождетесь вы, сволочи, неподвижной мишени. Не обманите меня тишиной. Я принимаю решение – к бою!

Взревел двигатель. Звякнули тяжелые траки. Запищали агрегаты трансмиссии.

Танк развернулся и двинулся к зданию за деревьями.

Эпизод четвертый. Все равно хочу обратно!

Родину носят с собой…

Еврипид. Елена

Планета: ДЕВКАЛ.

Спутник: ОКОН (Звезда класса F).

Расстояние до Солнца: 136 световых лет.

Тип планеты: «Опасность».

Открыта: в 62 году НВ

(Новое времяисчисление. Звездная эра).

Автор: Конкурсный рейд Гио Гонгона.

Парадигма: «Иду на встречу».

Планетные разработки: ограниченны касательными измерениями патронажного матричного фрегата «Ясон».