Любовное противостояние. От судьбы не уйдешь. Книга 2

Настя молча слушала подругу, ожидая в конце монолога взрыв негодования в адрес ее работодателя. Видя, что обстановка остается спокойной, она осторожно заметила:

– Он не станет возражать. Здесь проблем никаких не будет, – бодро добавила Настя, захваченная предложением Маши.

– Боюсь, тебе наверно, придется долго его упрашивать. А он может и уволить тебя, если ему это не понравится. Тогда, тебе нечем будет платить за учебу, – задумчиво проговорила Маша, но тут же улыбнулась, – но ты не переживай, вдвоем мы что-нибудь придумаем.

Настя залилась смехом.

– Ты что? – удивленно спросила Маша.

– Ты видела бы себя со стороны, – хохотала ее подружка, – ты так задумалась, переживая, что мне делать, если меня уволит Дмитрий Александрович. Ты выдумала головную боль на пустом месте и решаешь ее. Как тут не смеяться. Но я хочу давно уже сказать тебе, – перешла на серьезный тон Настя, – Дмитрий Александрович признает в женщине личность.

– Да, что ты говоришь? – с притворным изумлением спросила она, вытирая рот Эрику, доевшему кашку. Она спустила его на пол, забрала из рук Насти ложку, которой она кормила Катю, чтобы докормить. Она суетилась, делая вид, что Дмитрий ей безразличен, и не желая слышать не то, что дифирамбы в его адрес, но даже простого слова.

– Да, брось ты свой сарказм. Сколько я говорила тебе, что он уважает женщин. И еще, мне не нравится скрывать твой переезд. Он летал за тобой в Энск, волнуется за тебя, каждый день спрашивает, не звонила ли ты, – сердясь на Машу, резко сказала Настя.

– Не упоминай при его мне, – злясь, проговорила Маша.

Настя изумленно посмотрела на нее, ведь только минуту назад она спокойно говорила об Александрове, а сейчас ведет себя, как буйно помешанная.

Маша видела, что Насте трудно понять, чего от нее ждать в любую минуту. Она проявляла внешне раздражение при упоминании о Дмитрии, но сердце в это время учащенно билось. Воспоминаний о нем заставляли ее волноваться и, накрывая ее с головой, заставляли вести себя полной сумасшествия. Она сама не понимала, почему так ведет себя, вот и сейчас у нее вырвалось:

– Если так, выбирай, – заявила Маша, горячась, – кто тебе дороже!

– Беда с тобой, – тяжело вздохнув, протянула Настя и замолчала, понимая, что лучше не будить в Маше зверя. Доказывая, что мужчины не все одинаковые, она могла только разругаться с Машей, а такого желания, едва встретившись после долгого расставания у нее не было. «Двухлетнее прозябание рядом с мужем, настроило ее против мужчин. Пока сама не увидит, что не все они подлецы, ее не переубедишь, – подумала Настя, искренне переживая за свою подругу».

Глава 2. Дмитрий. Энск – Санкт–Петербург

Дмитрий смог вылететь за Марией в Энск, только в понедельник, напротив запланированного воскресенья. Он всю неделю был загружен работой по самую макушку, включая выходные дни, чтобы выкроить пару дней на поездку. Настя не роптала на него, заметив, что он снова возвращается поздно ночью, так как преследовала и свою цель, чем быстрее разберется Дмитрий со своей работой, тем быстрее улетит за ее подругой.

Дмитрий полной эйфории, что скоро увидит Марию, и они во всем разберутся без ссор и драк, – как он шутил про себя, – летел в самолете, составляя мысленно план, с чего начать разговор с ней. Он понимал, что все, что он может ей предложить, она воспримет в штыки. На вид она, кажется, хрупкой и нежной. Думаешь слабохарактерная, нестойкая, а на деле-то оказывается совсем другое. Сил и стойкости хватило убежать от него, бог знает куда, за тысячи километров. И упрямства не занимать. Черт попутал его, что ли, и дернул за язык, замужество ей тогда предложить? Если бы он знал, что, живя с мужчиной, она чувствовала себя на положении рабыни, он, конечно, никогда такого не сказал.

«Такое ощущение, – усмехнулся Дмитрий, – как будто еду на передовую линию фронта. Эта задание хуже уголовных дел будет, там хоть клиенты содействуют мне. А тут придется тыкаться, как слепому щенку, и самому быть и адвокатом и обвинителем. Ведь в случившемся нет никакой моей вины. Мы оба оказались марионетками в руках Марины, – Дмитрий вздохнул. – Если мы не найдем способ примирения, то от этого больше всего пострадает сама Мария. Неужели ей не хочется видеться с Эриком? Еще пару месяцев и малыш ее забудет, но она-то нет. Разве может женщина забыть ребенка, вскормленного ее грудью? – и Дмитрий, как бы воочию увидел, как Мария кормит Эрика грудью. Ему стало трудно дышать от этого. Да, несмотря на расстояние и время, Мария до сих пор его волновала.

Когда Дмитрий встал перед дверью квартиры Марии, он почувствовал, как кровь сильными толчками бежит по сосудам головы. Он был взволнован, как пятнадцатилетний паренек на первом свидании. Резко нажав на кнопку звонка, он прислушался, ожидая топота детских шагов и взрослых. Но Дмитрий услышал какие-то непонятные ему звуки, раздающиеся в квартире. Дмитрий прижался к двери ухом. Голоса, звучавшие слишком звонко, как в пустом помещении, шарканье, будто перетаскивали мебель, и тут дверь, перед ним так резко открыли, что он чуть не ввалился мешком в квартиру. Еле устояв на ногах, Дмитрий уставился на незнакомую ему женщину, которая не могла быть ни родственницей, ни няней у Марии.

– Э-э-э, – сказал он и замолчал смущенный тем, что произошло.

Несколько секунд они рассматривали друг друга. Удовлетворив свой интерес, оглядев его с ног до головы, женщина улыбнулась и, не дожидаясь вопроса от потерявшего дар речи Дмитрия, анализирующего, сложившуюся ситуацию, воскликнула:

– Вы, наверно, к Топорковой, – то ли спрашивая, то ли утверждая. Увидев в ответ кивок головой, радостно воскликнула. – Так, она переехала отсюда.

Дмитрий обомлел, радость женщины он не собирался разделять ни секунды.

– Когда? Неделю назад она отвечала по этому телефону, – еле сдерживая наружу рвущееся изумление от услышанного, спросил Дмитрий.

– Мы оформили квартиру три дня назад, – пояснила женщина. – А куда она собралась переезжать, не говорила.

Поблагодарив женщину, Дмитрий в полном недоумении, вышел из подъезда. Где искать Марию? Куда она переехала? – упорно бился у него вопрос в голове. Как она могла за неделю решить вопрос с продажей и покупкой квартиры одновременно? Простояв на улице, несколько минут, упорно размышляя над всем этим, он не сразу заметил, что пошел дождь, который не располагал к неспешным раздумьям. Через несколько минут Дмитрий вымок до нитки, но в голову пришла дельная мысль, что, продавая квартиру, Маша могла обратиться к нотариусу Петру Андреевичу, знакомому ему по оформлении опеки над Эриком. Дмитрий поймал частника и направился в его офис.

У нотариуса была очередь. Дмитрий подошел к секретарше, женщине лет тридцати пяти, и, тихо поздоровавшись, попросил срочной встречи. Секретарша, внимательно посмотрела на его дорогой плащ, пребывающий сейчас в плачевном виде после дождя.

– Какова причина Вашего визита? – с интересом спросила она его.

– Я не задержу его надолго, – ушел он от ответа, не собираясь на всю приемную кричать о том, что его сейчас волнует. – Передайте Петру Андреевич, что его хочет видеть, Александров из Санкт-Петербурга.

Глаза секретарши на мгновение округлились, и она поспешно покинула свое место. Не прошло и нескольких минут, как открылась дверь кабинета.

– Прошу Вас, – с улыбкой сказала она.

Дмитрий метеором пронес мимо нее, не замечая, что этим очень разочаровал женщину. Но спешность не принесла ему положительного результата. Здесь его тоже постигло разочарование. Петр Андреевич лишь развел руками на интересующий вопрос Дмитрия.

– Понятия не имею, куда она уехала, – бесстрастным голосом заявил он.

– А кто же ей оформлял документы на продажу квартиру?

– Я, конечно, – ответил Петр Андреевич, зная, что здесь нет смысла лгать. – Но о своих планах на будущее она не распространялась. – Он видел, что Дмитрий угнетен случившемся, и у него возникло большое желание рассказать ему о Маше. Дмитрий ему нравился, и он не понимал, почему Маше нужна была такая конспирация в ее переезде. Но слово, которое он дал ей, сдержало его порыв. «Разве поймешь сейчас мышление молодежи», – сказал он себе, а вслух спросил, – зачем Вы приехали Дмитрий Александрович? Зачем Вам понадобилась Топоркова?

Дмитрий помялся с минуту, но решил выложить правду нотариусу, хотя, по его мнению, он ни ему, ни Маше не приходился другом. Но, может, он все же сможет ему чем-нибудь помочь, город маленький, все друг у друга на виду.

– Настя разговаривала с ней по телефону и по голосу поняла, что Мария находится в ужасном состоянии. Мы забеспокоились за нее и решили навестить. Вы видели ее, когда она оформляла куплю-продажу квартиру, как она выглядела. Она не болела? А ее девочка?

– Да нет, с ними было все в порядке, – сказал Петр Андреевич, хотя ему хотелось добавить, что такой энергичной, как она в то время, он никогда еще Машу не видел. О каком ее плохом самочувствии можно было говорить в то время, когда жизнь в ней, как никогда, била ключом. И он только произнес, – она выглядела, как обычно.

– Может мне обратиться в паспортный стол? – вдруг возникла мысль у Дмитрия. – Она ведь должна была при выписке указать, куда переезжает?

– Э-э, – замялся Петр Андреевич, думая, надо ли чтобы Дмитрий узнал настоящее местонахождение Маши. Слово, данное ей, жгло его, и он не мог отступиться от него. – Подождите, минутку, я позвоню туда, – вызвался он помочь ему, зная, что если сам Дмитрий попытается это сделать, и узнает всю правду, то сделает неправильный вывод, если Маша сразу не приедет к нему в Петербурге.

Петр Андреевич, связавшись по внутренней связи с секретаршей, попросил соединить его с паспортным столом. Вся процедура заняла минут десять. Внимательно выслушав паспортистку, о том, что Топоркова выехала в Петербург, Петр Андреевич положил трубку.

Дмитрий в большом нетерпении смотрел на него, ожидая, что сейчас он узнает, куда переехала Мария, и его поездка не будет безрезультатной. Но Петр Андреевич вновь развел руками:

– Она написала, что выезжает на юг. В Адлер.

– Что? – Дмитрий так удивился, что привстал со стула. – Зачем ей туда понадобилось ехать? – изумленно спросил она сам себя. – У нее там кто-то есть?

– Ничего не знаю, кроме того, что мне сказали, – отговорился Петр Андреевич, пожимая плечами.

– Что ж, – сказал Дмитрий, протягивая руку на прощание, – не буду Вас больше задерживать. Спасибо Вам за помощь и прошу извинить меня за то, что пришлось побеспокоить Вас, – расшаркался он, сохраняя этикет, но огорченный.

Петр Андреевич несколько минут посидел молча, раздумывая, правильно ли он поступил, скрыв правду. По состоянию Дмитрия, понял, что мужчина по-настоящему переживает за Машу, беспокоится, хотя и старался внешне не проявлять этого. Конечно, если судить по тому, как Маша прожила жизнь рядом с мужем, то ее действия тоже можно оправдать. Этому было одно название «разочарование», она перестала доверять мужчинам. Найдут ли эти двое ту дорогу, на которой смогут встретиться и понять друг друга?

Дмитрий не знал больше никого, у кого можно было расспросить про Марию. Родственников он ее не знал. Да, был ли они у нее. Марина говорила, что мать с отцом умерли. А о ее тетушках и дядюшках, он не слышал. Домой к матери он решил не ездить, предпочитая сегодня же вернуться в Питер из-за большого объема работы, ожидавшего его. Благо самолет, на котором он прилетел, пять часов отстаивался в аэропорту Энска, поэтому Дмитрий от нотариуса прямиком отправился в аэропорт. Ожидая свой рейс еще один час, он продумывал несколько вариантов того, что заставило уехать Марию с ребенком в Адлер, но тут же отметал их из абсурдности предположений. Он не верил, чтобы она справилась с такими трудностями, как отъезд в совершенно незнакомый город, покупка там квартиры. Может, она вообще не туда уехала? Вопросов было множество, но ответов на них у него не было. Размышляя об этом в самолете, он так разнервничался, что у него заболела голова и он попросил у стюардессы таблетки от головной боли. Стюардесса, молодая привлекательная девушка, увидев, что помощь требуется симпатичному состоятельному, судя по одежде, мужчине, с удовольствием оказала помощь. Она квохтала над ним, как наседка с получаса, пока с сожаление не заметила, что пассажир уснул. Дмитрий и правда, отвлекся от своей проблемы, ее ухаживанием, и расслабился, посмеиваясь над тем, что девушка проявляет к нему не только вынужденное внимание, а свой женский интерес. Но домой он вернулся в душе злее злющей собаки, потому что по дороге из аэропорта, снова стал думать о Марии, постепенно начав ее проклинать за то, что заставила его сорваться с места, бросить работу. И то, что его порыв за прошедший день не принес ему желаемого результата – его это сильно угнетало.

Он открыл дверь своим ключом. На его шум в прихожей тут же появилась Настя с Эриком на руках. Поздоровавшись с ним, она вопросительно посмотрела на него, ожидая объявление результатов его поездки. Интересующий вопрос так ясно был написан на ее лице, что Дмитрий просто устало отрицательно мотнул головой.

Он в какой-то степени был рад, что Настя так хорошо расшифровала его состояние и не заваливает его дурацкими вопросами, облегченно подумал он.

– Она уехала, – сказал, усевшись на пуфик в прихожей, и раздраженно скидывая с ног туфли. Посидев на нем немного прикрыв глаза, устало поднялся и повесил плащ.

Он ожидал от Насти кучу вопросов, тех же, что интересовали и его, но она промолчала, хотя это было немного и странно. Ведь они были подруги, и судьба Марии искренне ее волновала. Но потом Дмитрий отнес это к тому, что девушка решила проявить такт, и не мучить его расспросами из-за его измочаленного вида.

– Ну, вот Эрик, не дождемся мы твоей тети Маши, – пробормотала она малышу, – и что никто не знает, куда она уехала? – осмелилась спросить девушка.

– Никто. Привет, Эрик, – устало улыбнулся он сыну. – Как он?

– Хорошо. Что неужели о ней никто не мог ничего рассказать? – задала она снова, тот же самый вопрос, но уже с небольшим дополнением слов.

– Никто. Ничего, – четко произнес Дмитрий, разделяя слова на слоги.

– Но так не бывает, – воскликнула девушка, – человек не может уехать, и чтобы об этом никто не знал. Такого не бывает, – повторилась она.

– Кроме того, что она указала в выписном листе, что она выбывает в Адлер, больше ничего не известно.

– Адлер? – громко и удивленно воскликнула Настя так, что в ее голосе перешел на визг.

Дмитрий удивленно посмотрел на нее, но увидел лишь явное смущение на ее лице от несдержанности.

– Да, кроме этого, никто ничего не знает, даже нотариус, а ведь он оформлял куплю-продажу ее квартиры, – сердясь, проговорил Дмитрий. – И вообще, твоя Маша с первых дней знакомства со мной доставляет мне только одни неприятности. Я не желаю больше ничего о ней слышать, – яростно воскликнул он, злой, как черт на эту святошу Марию. «Навязалась на мою голову», – проклял он ее мысленно.

Настя, изумленная всплеском его несдержанности, стояла с открытым от изумления ртом, и смотрела на него. «Как взаимны Ваши пожелания, – подумала она, – каждый бесится, как только услышит о другом. Хотя с Дмитрием Александровичем это первый случай, чаще Маша не хочет слышать о нем и не хочет видеть, – с сарказм так и сочился в ее мыслях. – Но Дмитрий Александрович…» В первый раз она видела его проявляющим так открыто сильное раздражение.

– Настенька, закрой, пожалуйста, рот, и приготовь мне что-нибудь поесть, – ровным голосом попросил он через секунду, подавляя в себе гнев. – Сегодня у меня был ужасный день, таких дней у меня на работе даже не было.

Он направился в ванную, чтобы принять душ. В ванной он взглянул в зеркало, и внимательно посмотрел на свое лицо.

– Ну и рожа, у тебя Шарапов, – прокомментировал он увиденное цитатой из известного фильма «Место встречи изменить нельзя».

Кроме, осунувшегося лица, на которое ранняя поездка наложила свой отпечаток, и устало глядевших печальных голубых глаз, он ничего не увидел, поэтому Дмитрий скорчил сам себе рожу. Давно он не чувствовал себя неудачником, а все потому, думал он, стоя под теплой водой душа, что дела клиентов он никогда не принимал к сердцу. Но Мария занозой засела в нем, а как ее вытащить, даже врач не смог бы дать рецепта.

Он не знал, как поступить с ней, плюнуть на нее, конечно, в переносном смысле, пусть живет, как может, или отыскать, или ждать, пока сама объявится, ведь она же захочет увидеть когда-нибудь Эрика. Но выбросить ее из памяти ему точно не удастся.

Прошло несколько дней, но Дмитрий до сих пор, вспоминая Марию, приходил в тихую ярость. У него начался невроз на этой почве, и стала чесаться рука. В конце концов, он пришел к мнению, что лучше ждать ее появления у себя, и при этом не бесится от злости, и зря трепать себе нервы. После такого упорядочения мыслей и чувств, Дмитрий успокоился и стал дожидаться ее, как смертник помилования. Теперь каждый вечер, возвращаясь с работы, Дмитрий спокойно спрашивал, нет ли известий от Марии. Настя отрицательно кивала головой и отводила глаза.

«Девочка тоже переживает за подругу, – думал Дмитрий, – за десять дней ни одной весточки, – подсчет дней автоматически шел в голове Дмитрия. – Без сердца что ли, она совсем? – корил он мысленно Марию». Потянулись дни полные ожиданий известий от Марии. И спустя месяц, только взглянув на Настю, Дмитрий тут же получал отрицательный кивок головой. Это стало терзать сердце болью от беспокойства за Марию, потому что Дмитрий ничего, кроме, ужасного, уже и предположить не мог. «Неужели она, где погибла? – проносилось у него в голове, и ему представлялись страшные картины. Молодая женщина с ребенком могла запросто стать жертвой бандитов, мошенников, тем более, что она поехала покупать там квартиру.

На работе Дмитрий снова работал, как вол, чтобы, поздно возвращаясь, домой, не видеть грустные глаза Насти. Он в полном отупении заваливался в постель, но сон все равно не сразу шел. В голову лезли теперь только дурные мысли о судьбе Марии и ее ребенка. Но надеясь, что они не оправдаются, он упорно ждал от нее новостей. Но дни шли, а их так и не было. Выходные Дмитрий полностью посвящал Эрику, а Настя в эти дни выезжала в город. У девушки, видимо, веселиться тоже не было настроения, уже, который свой выходной день, она отказывалась от свидания с Робертом. Брат даже пожаловался на нее Дмитрию. Но старший лишь усмехнулся, заметив, что в ловле девиц баламутам не всегда будет везти.

Дмитрий настолько устал от неизвестности в отношении Марии, что однажды во время делового ужина в ресторане ему в голову пришла мысль, самому начать ее поиски в Адлере. Он решил для этого прибегнуть к услугам детективного агентства, с которым работал уже несколько лет при расследовании служебных дел. Курортный город не столь большой, как Москва, и опытный сыщик за неделю сможет найти там ее. После этого он уже в пол-уха слушал своего собеседника, желая лишь одно, чтобы он закруглился в своей речи и распрощался с ним. Добравшись до своего офиса, несмотря на поздний вечер, он позвонил своему однокурснику по университету, работающему сыщиком в агентстве, но ему ответили, что он отправился на прием и Дмитрий может отыскать его там или связаться с ним завтра утром, по этому же телефону. Слово прием ему напомнило, что и он должен там быть. Официальное приглашение давно лежало в его столе. Когда он его получил, то не собирался посещать его из-за большой занятости в последнее время на работе, а дома с ребенком. Он перестал посещать светские тусовки, как только Эрик у него стал жить, чтобы больше уделять время ему. Но сейчас, не хотел дожидаться утра, чтобы увидеть Сергея, и вынужден был отправиться на вечеринку. Иначе снова будет ночь полна путаных мыслей, переворачиванием с бока на бок в постели, а так с завтрашнего утра, детектив уже мог бы заняться поиском Марии. Все эти тусовки обычно и использовались, чтобы разрешать проблемы в неофициальной обстановке, поэтому Дмитрий позвонил Насте, предупредить, что сегодня он вернется позднее, чем обычно, а точнее глубокой ночью. Затем он переоделся в вечерний костюм, висевший у него в шкафчике для таких случаев, и отправился на прием.

Зал ресторана, где происходило очередное празднование очередного события в жизни бомонда, был уже полон. Дмитрий попал на прием, когда основная часть была завершена, и люди вытаптывали пол между столом, накрытым по-шведски, и танцевальным залом. В этой толчее предстояло разыскать Юрского Сергея. Не успел Дмитрий разглядеть хорошо зал и людей, как к нему подошел знакомый мужчина. На разговор с ним пришлось уделить минут десять, но чтобы не терять даром время, Дмитрий передвигался с ним по залу, одновременно отыскивая взглядом Сергея. В это время его увидел другой знакомый. Поговорив и с ним несколько минут, он спросил, не видел ли он Сергея Юрского.

– Юрский, – воскликнул тот, – еще бы нет. Он сегодня с такой обалденной женщиной, – слегка закатив глаза,– что сегодня его заметили все, и теперь мужчины исходят слюной, глядя на нее и думая, как бы заполучить ее в свои подруги. Сергей сейчас в танцевальном зале с ней. Ставлю сто против одного, что ему не до твоих разговоров в этот момент, – захохотал он.

Дмитрий, поблагодарив его, направился в танцевальный зал, медленно протискиваясь среди людей, чтобы ненароком не облиться содержимым их бокалов или опрокинуть с едой тарелку. Как только он вошел в него, он тут же заметил Юрского. Знакомый сказал правду, его не возможно было не заметить. Он сам в элегантном вечернем смокинге танцевал с женщиной в блестящем зеленом платье, облегавшем плотно красивую фигуру. «Скульптуру можно по ней выточить», – моментально пронеслась у него в голове оценивающая мысль, несвойственная его адвокатскому мышлению. Сергей уверенно держал спутницу под руку, а другую положил на ее талию. Женщина была спиной к Дмитрию, и у него возник вопрос, так ли она прекрасна лицом, как ее платье, фигура и волосы. Ее белокурые локоны свободно лежали на ее оголенных плечах, создавая чистоту, воздушность и хрупкость.

Дмитрий, до конца танца, так и водил взглядом за подругой Сергея, пытаясь разглядеть ее лицо. Женщина его заинтриговала так, как и остальных мужчин в зале, поглядывавших в ее сторону. Но вот они развернулись, и она оказалась лицом к Дмитрию. Он не поверил своим глазам: так сильно эта женщина напоминала Марию.

«Но она – это не она, потому что этого просто-напросто не может быть. Она в Адлере – раз, а второе – уж больно эта женщина похожа на светскую львицу, а Мария выглядит безыскусно», – говорил он себе, отметая свое первоначальное мнение. Он стоял на одном и том же месте, не отрывая взгляда от нее, его задевали, толкали, но он не замечал этого. Его глаза были прикованы к лицу этой женщины. Сергей снял руку с ее талии и повел к выходу из зала. Дмитрий опомнился, проклиная себя: из-за какой-то красавицы у него может не состояться деловой разговор. Он направился наперерез движению парочки и вышел на них возле стола. Здесь уже было немноголюдно и свободнее.

– Ба, – воскликнул Сергей, увидев его, – какие люди и без охраны!

Он протянул ему руку для пожатия, Дмитрий, протягивая свою, невольно бросил вновь взгляд на его спутницу. Это была Мария. У него чуть не вырвался крик: – Ты?

Но Дмитрий, не привыкший обнажать в обществе свои чувства и устраивать разбирательства, сдержал вырывающийся крик, плотно сжав губы и бесстрастно глядя на нее, как на незнакомого ему человека. В первый миг, столкнувшись с взглядом его глаз, Мария была еще спокойна, но затем в ее зеленых глазах появились изумление, удивление и страх.

Крепко пожав руку Дмитрия, Сергей с правом собственника прижал к себе Марию.

– Знакомься, моя подруга Мария.

Дмитрий моментально понял по тону Сергея, что он хочет выметить свою позицию самца и не пытается скрыть чувств. В его голосе было столько гордости, и взгляд, брошенный на Марию, откровенно выражал страсть. А выражение глаз Дмитрия, напротив, не предвещало Марии ничего хорошего. Его лицо было скрыто от Сергея, и за те несколько секунд, что он смотрел на молодую женщину тяжелым взглядом, он смог полностью выразить свое презрение ей. Но проявление внешнее не соответствовало внутреннему. Ненависть перемешивалась с желанием быть рядом. Разум же твердил, что она не та, за кого себя выдает, и не стоит больше переживать ему за ее судьбу.

«Да, она такая же, как и все женщины. Изображала из себя святошу, чтобы отхватить себе деньги Эрика, а не его самого. На самом деле он ей безразличен. А как она, убиваясь, плакала, чуть ли не волосы рвала на себе, изображая боль от расставания с ним. – Хотя сердце в это время ему кричало, что все это неправда, и он попытался убить в себе зародыш сомнения, порождая в себе ненависть к ней. – Отличная актерская игра, – язвительно подумал он. – Ведь будь по-другому, она давно уже была бы у нас и не отрывалась от малыша».