Две истории. Повесть и рассказы

Кеша облегченно вздохнул.

– Ну да, есть такой грех. Но у нас все вакансии заняты.

– Не-не-не, я о другом.

– Ну?

– У вас же там есть всякие платья?

Такой вопрос, как театральному работнику, ему еще не задавали.

– Тебе надеть нечего?

– Ну ты балбес, что ли?

– Причем тут балбес? Вон, однажды, Олег пришел на спектакль без костюма. Так я их с Катей за кулисы пропустил и выдал рабочую робу.

– Пропустил, значит, – обрадовалась Женя.

– Да я их спас, как пару, – заверил Кеша, – Катя ему такой скандал закатила.

– Какой же ты, оказывается, молодец!

– Так что там насчет платья?

– Мне нужно средневековое платье, – мечтательно произнесла Женя, – ну может, не обязательно средневековое, но обязательно что-нибудь такое же.

– Так. Ну, во-первых, это называется театральный костюм.

Женя презрительно фыркнула:

– Не надо так выпендриваться, ты же меня понял!

– Понял, но ты не забывай, где я работаю.

– Ах да, прости. Театр… Все дела… Значит, костюм. А во-вторых?

– А во-вторых… Ничего. Да, есть у нас средневековый костюм. Даже несколько.

– Слу-у-шай… Давай по-братски, сможешь?

Недосказанность и намеки всегда раздражали Кешу. Он вздохнул, пытаясь усмирить надвигающую ярость.

– Джейн!

– Не-не-не. Или Женя, или Крошка Джейн. Не иначе.

Кеша досчитал до десяти.

– Крошка Джейн! Да, в театре есть средневековый костюм. Тебе его целиком украсть, или бутафорскую драгоценность от него! Или ты просто так спросила? Что конкретно тебе надо!

– Красть ничего не надо.

– Ну слава Богу!

– Я хочу сфоткаться.

– Вот, значит, как?

– Именно так! Ничего более.

– Тогда тебе надо обратиться к костюмеру, но говорю сразу, Крошка Джейн, у тебя ничего не выйдет. Костюмы очень дорогие, и мы это не практикуем. У нас театр не настолько бедный, чтобы устраивать дополнительные акции в угоду публике.

– Не-не-не, ты не понял!

– Чего я опять не понял? Ты хочешь сфоткаться в средневековом костюме… Или около него, не знаю. Что тут может быть непонятного?

– Я хочу сделать фотосессию и выложить фотки в сеть. Круто, правда?

– Круто? – Кеша с сомнением почесал затылок, – А что тут крутого?

– Ну вот смотри. В сети у всех девок фотки в Париже, или с солнышками на ладонях. Кто-то селфи делает с надуваем губ. У всех примерно одно и тоже. Это все мило, претензий нет, но как-то скучно.

– А ты в костюме?

– Не просто в костюме. Я, допустим, могу стоять рядом с рыцарем под руку…

А вот рыцаря точно нет, подумал Кеша, даже средневекового.

– … или сидеть на троне, голову мечтательно повернув налево, и курить длинную тонкую сигаретку…

Ее бесцеремонно прервали. В трубке послышался хохот, близкий к истерике. Потом возник какой-то шум. Или телефон выпал из рук абонента и покатился по наклонной поверхности, или Кеша бил кулаками по стене, пытаясь успокоиться.

Это безудержное веселье продолжалось достаточно долгое время. Женя терпеливо ждала. Люди, что с них возьмешь. Наконец, послышался виноватый голос:

– Ты еще тут?

– Что я сказала не так?

– Да тут… как бы… нет у нас трона.

– И это считается смешным?

– Я плакал, Крошка Джейн. Реально рыдал. Раньше трон был, но однажды администрация взяла его на дачу на шашлыки, и там его случайно сожгли вместо дров. Это для нас такая потеря.

– Как сожгли? Он же из золота.

Кеша зажал рот рукой и бесконтрольно трясся все телом.

– Это же… бутафория, – еле выдавил он.

– Ой, прости. Я не знала.

– Все в порядке. Уф! Так, с костюмами… Идея, безусловно, хорошая. Но никто тебе не разрешит даже примерить костюм, не говоря о большем.

– А ты, как же?

– А я не костюмер.

– Но Кате ты помог!

– Ох же, Боже ты мой! Я работник сцены, понимаешь? Просто работник. Я таскаю реквизиты, поднимаю кулисы и все такое прочее. Иногда молотком стучу. Катю надо было провести за кулисы и я это сделал, только это тоже было не просто. Вот и все. А к костюмам я не имею никакого отношения. Этим у нас заведует Регина Викторовна, и даже если я ее попрошу, она просто рассмеется мне в лицо.

– А ты не говори ей ничего.

– Очень смешно.

– Возьми ключи у охраны, договорись, как-нибудь. Быстро откроем костюмерную, ты меня сфоткаешь и все. Это же просто!

– Я тебя еще и фоткать должен?

– А кто?

– Знаешь, это самая идиотская идея.

– Ты сказал, что идея хорошая.

– Тебя захотелось покрасоваться, а я должен рисковать работой из-за твоих фоток!

– Да, покрасоваться! Но таких фоток нет у кого!

– Скажу больше – ни у кого их и не будет.

– Для меня это важно!

– В магазине свое платье купи.

– Назови адрес.

– Ну-у, – замялся Кеша, – блин… Короче, это все авантюра.

– Ты же добрый, отзывчивый и бесшабашный. Так Катя говорит. Это же такое приключение!

– Пять лет назад меня бы это убедило, но не сейчас.

– Ну почему?

– Хотя бы потому, что меня тут же выгонят.

Катя стала заходить с другой стороны.

– Возможно, ты просто обиделся?

Кеша помрачнел.

– Не за что мне на тебя обижаться.

– Я тебя ударила.

– Ой, да ладно. Ты бьешь, как девчонка. Я тут же все забыл.

Но Женя не отступала.

– Хорошо, я приношу свои извинения. Лады?

– Да мне плевать!

– Но я это из-за Натахи!

Кеша вздохнул, показывая, что тема себя исчерпала 10 секунд назад.

– И правильно сделала. Я вел себя плохо. Заслужил. Извинения принять. Тема закрыта. Идет?

– Значит, поможешь?

– Нет!

Женя разрыдалась.

– Конечно! – с упреком посетовала она, – Олег с Катей тебя друзья!

– Ну да, – согласился Кеша, – друзья.

– А я уже нет!

– В смысле, уже? Когда это мы были друзьями?

– Ладно, – в трубке слышались сморкания и всхлипы, – может я, действительно, многого прошу.

– Да не в этом дело, – смягчился Кеша.

– Не-не-не, забудь. Просто замечталась. Ты же знаешь, я с прибабахами.

Женя положила трубку, вытерла выдавленные из себя слезы и задумалась. План не сработал, но его успех изначально был равен нулю. Главное, что начало положено.

В телефоне заиграла мелодия. Женя изобразила горестный всхлип:

– Алло.

– Крошка Джейн, давай так. Я подумаю, что могу для тебя сделать. Слышишь? Только подумаю.

Все-таки не зря Женя сама себя считает великим стратегом!

– Да-да, Кеш! Слышу.

– Если ничего не получиться, а это точно не получиться – я для тебя сделал все, что смог.

– Круто.

– И без всяких там слез и прибабахов. Да, значит да. Нет, я старался. Идет?

– Конечно идет, Кеша. Ты хороший, я сразу это поняла.

– Когда фингал поставила? – улыбнулся Кеша.

– За секунду до этого.

Кеша встал в ступор. В словах любого другого человека можно было определить, что это юмор. Но эта Джейн, да еще со своими причудами…

– Ну, наверно и удар получился таким сильным, – попробовал отшутиться он.

– Как раз наоборот.

– Все, – замахал руками Кеша, – я позвоню.

– Ты только представь, какая я буду интересная. Я же это не ради лайков.

Ага, подумал Кеша. Что бы актриса была интересной, костюм подгоняют по фигуре. А тут, как бы нелепости не вышло. Тогда огребет Крошка Джейн кучу дизлайков. Хотя, все равно, ничего не будет.

Есть люди, не знающие, что такое честь, но способные держать слово.

– В 4 утра подходи к театру, – сообщил Кеша по телефону.

– Утра? – изумилась Женя.

– Это надо исключительно тебе.

– Ну погоди, меня жених не отпустит, – Женя посмотрела на Валеру, тот тоже заинтересовался разговором.

– Тогда мир не узнает, какая ты интересная, – заключил Кеша.

Женя закусила губу.

– Ты пойми, – продолжал Кеша, – мне это особо не нужно. Это мечта всей твоей жизни, значит, надо предпринять хоть какое-то усилие.

– Логично.

– Я свой шаг сделал, очередь за тобой.

– Хорошо-хорошо, я приду.

– А жених может на улице постоять. Внутрь его никто не пустит.

– Заметано.

– Я и так рискую.

– Все-все, буду.

Женя нажала «отбой».

– Важные дела намечаются? – спросил Валера.

– Да, – тихо согласилась Женя, будто признаваясь инквизитору в ереси, – ночью.

И как тут объяснить, что ночью состоится фотосессия в стиле средневековья, и ей это просто необходимо. Хотя фотосессия, это только повод для спасения Наташиной семьи.

– Сопровождающий нужен?

– Я лучше на такси. Неизвестно, сколько это протянется.

Валера неохотно пожал плечами – надо, значит надо.

– Не обижаешься?

– Если за этого человека ты тоже можешь жизнь отдать, то все нормально.

– Не-не-не, это человека я как раз чуть не убила.

Валера только усмехнулся:

– Вокруг тебя такие интересные люди ходят.

– Ты мой самый интересный человек.

Ночью такси не самый пунктуальный транспорт. К театру Женя подъехала на 15 минут позже. Кеша уже стоял возле дверей, ежась от холода и нервно прохаживаясь от колонны к колонне. Подошедшую Женю он схватил за руку и повел внутрь.

– Значит так, для начала надо познакомиться с охранником.

– Для протокола, да?

– Нет, он просто хочет посмотреть на «это чудо».

Они остановились у мониторов видеонаблюдения.

– Это Евгения, – представил Кеша, – та самая.

Женя кивнула человеку в форме. Тот покачал головой и усмехнулся, впрочем, вполне дружелюбно.

– Я спать, – поведал он и удалился.

Кеша провел Женю по коридору, и втолкнул в «костюмерную», уже приветливо открытую.

– Вот, здесь у нас костюмы, – важно сообщил Кеша, – слева то, что тебя интересует. То самое средневековье.

Женя благоговейно ахнула. Каких только нарядов здесь не было! Просто кладовая для любой выпендрежницы, а Женя была именно такой. И будь она плохим человеком, ее глаза сейчас загорелись бы невыносимо алчным светом. На плечиках висели те самые платья, о которых она мечтала, и даже полиэтиленовые чехлы не могли скрыть их великолепия. Все эти котарди, сюркотты, упполанды и пурпуаны! А также рюши, перелинки, брошки и ленты! Всевозможных цветов и фасонов, эти изысканные шедевры будто хранили в себе печать эпохи Медичи, и не важно, что два года назад они покинули мастерскую ателье «Иголочка» в качестве заказа.

Но Кеша не дал времени повосторгаться.

– В 7:25 я тебя вышвыриваю на улицу, даже если ты будешь неодета.

– Ясно.

– Дальше. О-очень-о-очень аккуратно снимаешь чехол, одеваешься, идешь на сцену, не задевая углы и дверные проемы. Никаких затяжек, не говоря о чем-то большем, понятно?

Женя согласно кивала, а ее горящие глаза предлагали закончить бессмысленную болтовню и заняться делом.

– Слюни от восторга тоже можешь не пускать.

– Не буду.

– Запоминаешь, где и как висел костюм и вешаешь его на то же самое место.

– Один костюм можно примерить или несколько? – жалобно спросила Женя.

– В 7:25 я тебя выгоняю.

– Понятно.

Когда Женя вышла из-за кулис, на сцене уже стоял стул ручной работы, столик на высоких ножках и зеркало в рост человека. Весь этот антураж соответствовал концу XVI – середине XVII веков. Блеск и плеск, моя прелесть!

Кеша оценивающе осмотрел ее с ног до головы.

– Сапог не видно, хорошо. А вот прическа не соответствует времени, – поморщился он, – женщинам вообще не разрешалось показывать волосы, сразу на костер! Классные были времена.

– Не будь так привередлив, – отмахнулась Женя, сияя от счастья.

– Есть парики, но тут уже нужен специалист.

– Обойдемся и так. Давай уже!

– Погоди.

Кеша подошел к ней и поправил плечи.

– Вот так более-менее. Присаживайся.

Женя заняла место на стуле.

– Насчет трона ты пошутил? Что его сожгли?

– Конечно, – пробормотал Кеша, настраивая фотоаппарат, – как и ты про сигарету.

Поймал, с улыбкой подумала Женя и предложила:

– У меня смартфон хороший.

– На смартфоне хлеб удобно резать. Подбородок повыше… Так… Ага. Теперь посмотри в сторону.

– Задумчиво?

– Импровизируй.

– Влево или вправо?

– Давай влево. Оп, есть. Встань возле зеркала. Хорошо. Иди за следующим.

Женя, как лебедушка, поплыла в костюмерную.

– Стой! – крикнул Кеша, и показал ладони, – Ак-ку-рат-но!

Ушла немецкая фрейлина эпохи барокко, явилась уже французская принцесса из рококо. Наверно. Женя историю моды не изучала.

Кеша задумчиво осмотрел ее и убежал за кулисы.

– Вот! – вернувшись, он протянул Жене веер, а на шею надел бутафорское ожерелье, – Фотки будут – отпад!

После очередного цикла появилась английская аристократка эпохи классицизма.

– Ты прямо прирожденная модель, – похвалил Кеша, уже втянувшись в это мероприятие, – все лучше, чем… Ты кем работаешь?

– Юристом.

– Во-во!

– А вам идет, – заметил не сумевший уснуть охранник.

– Да ладно! – застенчиво улыбнулась Женя.

Как не щемило ее сердце, как ни хотела она перепробовать все-все-все платья, и не только средневековые, она мужественно остановилась на трех. В 7 часов Кеша придирчиво осмотрел костюмы, закрыл костюмерную, позаимствованную мебель унес на склад, ключи отдал охраннику.

– Покажь, что получилось, – попросила Женя, когда они вышли на улицу.

– Нет, я хочу добавить задний фон, чтобы уж совсем здорово было.

– А ты умеешь?

– Ну естественно умею, – похвалился Кеша, – у меня куча соответствующих шаблонов. И бальные залы есть, и царские покои. И королевские сады на фоне замков.

– А рыцари есть?

– Я и без рыцарей все сделаю на должном уровне.

– До Нового года успеешь?

– Если качество тебя не волнует, успею.

– Не-не-не, тогда не спеши.

Сославшись на старый и ненадежный аккумулятор в автомобиле, Кеша вызвался проводить Женю, благо погода стояла по-утреннему холодная, но приятная. Город только-только включался в жизнь, людей на улицах было мало. Редкие троллейбусы и грузовики с хлебной выпечкой тоже не напрягали. Женя взяла Кешу под руку и поскрипывая декабрьским снегом, они шли под светом уличных фонарей, то смеясь, то отчаянно споря. А недоразумение, произошедшее на свадьбе, было прочно забыто обеими сторонами.

Начало нового года обозначилось сразу несколькими событиями.

Кеша прекратил ухаживать за Наташей, но причина была более, чем серьезной. У Кати обнаружили рак. В свете этого ни у одной из сторон не было желания продолжать романтику. Но это было временное затишье, и Женя это понимала. А чтобы окончательно оградить семью Наташи от нежданного ухажера, она планировала охмурить Кешу, и – если угодно, отбить у сестры любовника.

Других способов она не видела. Взывать к благоразумию Наташи бесполезно, она, видите ли, счастлива, хотя и обещала отречься от Кеши. Рассказать все Косте было совсем уж неблагоразумно, он подаст на развод, не особо вдаваясь в причины. Измена, есть измена, все правильно. А вот если очаровать Кешу, сбить его прицел на другую, незамужнюю женщину, то такой оборот событий имеет смысл. Да ему придется пострадать – у Жени все-таки есть любимый мужчина. Но ему не пятнадцать лет, в петлю не полезет. А там, гляди, и найдется под стать ему, умница и красавица. И кто сможет усмотреть в ее действиях злой умысел? Она спасает Костю, Натаху и племянника.

Итак, Кеша, под тяжестью несчастья друзей, сбавил обороты. Женя стала набирать.

– Кеш, привет! Не разбудила?

– В час ночи? Да нет, конечно! Только и делаю, что жду твоего звонка.

– Ой, извини! Но у меня очень важный вопрос.

– Важный? – усмехнулся Кеша, – Ну-ну.

– А почему ты мне «лайк» не поставил?

– А надо было?

– Ну конечно! Такие фотки клевые! Надо, чтобы их увидело как можно больше людей.

– Насколько я помню, тебе лайки были до фонаря.

– А для меня не надо стараться. Поставь их для себя.

– А мне-то это зачем?

– Ты фотки делал, ты их доводил до ума. Такую работу провернул!

– Да какая там работа? – отмахнулся довольный Кеша, – Что-то вроде хобби.

– Не скромничай, я уже всем сказала, что ты классный фотограф. Все в восторге.

– Кто все?

– Мои коллеги, они так тоже хотят.

– Но…

– Не-не-не, средневековье, это моя тема, никому не отдам. Но ты же можешь сделать фотографию ребенка как-нибудь этак.

Кеша блаженно развалился в кровати.

– Как-нибудь этак, это как?

– По особенному. Чтобы на заднем плане было что-то интересное. Людям необходим эксклюзив… Знаешь, что это такое?

– Догадываюсь.

– Можно и подзаработать немного, а? Выручку пополам.

– Ну, может быть… Потом обсудим… А мужик твой, что говорит?

– Ничего не говорит, – Женя предала голосу максимальное безразличие, – ему все по фигу. Он меня совсем не замечает.

– Вот, значит, как? – задумчиво произнес Кеша.

– Когда летняя жара проходит, осенняя прохлада отрезвляет.

– Красиво звучит, но не совсем понятно.

– Ляпнула чего-то, сама не поняла, – рассмеялась Женя.

– Скажи ему – не будет обращать на тебя внимания, я тобой займусь.

– Ого! Смело! Думаешь, испугается?

– Если дорожит тобой, сделает выводы.

– Передам обязательно. Ну… Тогда, наверно, пока.

– Пока, – и тут же – Крошка Джейн!

– Что?

– Спокойной ночи.

Женя улыбнулась и, собрав в голосе воедино очарование, нежность и сексуальность, прошептала:

– Спокойной.

Если бы Валера знал, что он охладел к ней, подумала Женя.

О, прелесть нового утра. Непередаваемая радость, пьянящий восторг, желание сделать как можно больше дел и при этом не устать! И не важно, что там, за окном – проливной дождь или солнце на синем небе, листопад или сосульки на крыше, с обещанной капелью ближе к полудню. Утро, оно всегда желанно, но только если у вас есть любимое дело, терпеливо ждущее своего часа. И какая же это мука – пытаться побыстрей уснуть, ворочаясь с боку на бок до двух часов ночи. Но вот вы провалились в теплую темноту и, минуя сновидения, уже открываете глаза за пять минут до будильника. Ура, утро! И тогда никому не удастся испортить вам настроение – ни понедельнику, если сегодня понедельник, ни коту, которому только что наступили на хвост. Конечно, если у вас есть кот.

Воскресенье – отличный день для рыбалки. Женя это знала, как никто другой. И не важно, если на работе лежит недописанный отчет. Воскресенье, девочки и мальчики, это воскресенье.

Выйдя утром на берег реки на свое любимое место, Женя достала из рюкзака термос, пакет с едой, походный стул, спиннинг, пакетик для рыбы и банку червей. Больше ничего не надо. Телефон, злейший враг рыбалки, остался дома. Ах да, и обязательно надо кепку, что бы солнце не светило в глаза. Составив все в нужном для нее порядке и еще раз все проверив и пересчитав предметы, Женя удовлетворительно кивнула головой. После, нацепив червяка на крючок и поплевав на него, она закинула удочку в воду, села на стульчик и с умиротворением и любовью стала смотреть на поплавок. Так она могла просидеть целый день, а количество пойманной рыбы не является важным показателем. Есть рыба – хорошо, нет – в следующий раз будет обязательно. Она чуть склонила голову на бок и улыбнулась. И вот уже все Кати, Наташи и Валеры с Кешами остались где-то там, за полярным кругом и нулевым меридианом, решать свои насущные проблемы и вертеться в бытовой суете. И даже все ее невероятные фантазии покорно ждут вечера и не высовываются.

Жене было три года, когда отец взял ее с собой на рыбалку, чтобы та не мешала маме ухаживать за маленькой Наташей. Не смотря на возраст, события того дня запомнились Жене во всех ярких разноцветных подробностях. В первый раз увидев реку, она то неподвижно изучала ее, широко открыв удивленные глаза, то с воплями радости носилась по берегу в обнимку с каждой пойманной рыбой. Потом пошел ливень, и они укрылись под брезентовым плащом, пили чай, ели бутерброды. А после на небе появилась радуга, самая большая из всех радуг, которых Жене довелось увидать. Уже тогда у нее был свой собственный стул. Уже тогда она первый раз в жизни держала удочку, правда, в тот день безрезультатно. И именно в тот день, с легкой руки отца, она стала Крошкой Джейн. Стоит ли говорить, что этот день был самым лучшим в ее жизни?

И вот прошло 22 года, а Женя остается страстным рыбаком, способная дать фору любому чемпиону в этой области. Так она сама считает.

Речка медленно и важно течет на восток, что не удивительно – именно там восходит солнце. Небольшой ветер возмущает поверхность реки, образовавшиеся волны отражают изломанное отражение облаков на небе. Ивы слегка покачивают тонкими ветвями, листья благоговейно дрожат перед новым днем. А вот сосны на противоположном берегу стоят молча и неподвижно, и солнечные лучи красят позолотой, как загаром, каждую хвоинку.

Сороки-белоголовки, не умеющие летать по прямой, а исключительно дугообразно – вверх-вниз, вверх-вниз, вылетают из ивняка, делают полукруг над водой и опять скрываются в густых зарослях, и с какой целью совершается эта стремительная вылазка, знают только они.

Возле самого берега под водой виднеются камни пятидесяти оттенков серого, возле которых роем носятся угорелые мальки, не ведающие, что где-то их река впадает в большое-большое море, в котором плавают корабли и любопытные водолазы.

Женя налила в кружку чай, достала бутерброд, с наслаждением зажмурилась и глубоко вдохнула чистый пьянящий воздух, благодаря Бога за предоставленную возможность побыть наедине с собой, без надоедливых посторонних.

– Крошка Джейн! Привет! – раздался рядом знакомый голос.

Женя с любопытством и недовольством оглядела Кешу, невесть откуда появившегося в этих местах.

– Трубку не берешь. Я подумал, случилось что? Решил проверить.

– Нет.

– Что, нет?

– Не случилось.

– Я рад.

Решив, что диалог исчерпан, Женя вернулась к созерцанию поплавка, к бутерброду и чаю.

– Много поймала? – не унимался Кеша.

Женя что-то пробубнила с набитым ртом, но пояснять не стала.

– Сама рыбу готовишь?

Женя отвернулась в сторону и раздраженно прошептала – понаехали тут! Но – она воспитанная девушка.

– Наташе отдаю, пусть мучится.

– Жестоко, – улыбнулся Кеша.

– Рыбой, все равно, Костя занимается.

– Понятно. А вот…

– Кеш, – прервала его Женя, – если бы я хотела общения, телефон был бы у меня. Врубаешься?

– Хочешь побыть одна?

– Тут связи нет, но дело принципа. Да, одна!

Кеша посмотрел на нее с такой грустью, с какой Сизиф не смотрел в сторону катящегося вниз камня.

– Ну… Может я молча посижу рядом?

– Валяй, – пожала плечами Женя, удивляясь своей доброте.

Кеша уселся на песок и принялся созерцать реку, пытаясь понять, что так тянет людей, и особенно Крошку Джейн, рыбачить.

Женя сидела все также неподвижно, лишь изредка вытаскивая из воды очередную рыбу, снимала с крючка, бросала на песок, быстро наступала на нее ногой, обновляла червяка, снова закидывала удочку, а ровно через две минуты отправляла улов в пакет. Все ее действия были четки и профессиональны, из чего Кеша сделал вывод, что Крошка Джейн уже давно не любитель в этом деле.

Через два часа, вспомнив о визитере, Женя скосила глаза в сторону Кеши. Сидит. Когда солнце поднялось в небе, и кепка оправдала свое существование, повторила операцию. Полулежит, оперевшись на локоть, жует травинку и смотрит на речку. Молчит, молодец.

– А ты как меня нашел? – спохватилась Женя.

– Наташа сказала, что ты рыбачишь где-то на берегу у моста.

Не ревнует, чуть было не спросила Женя, но вовремя спохватилась.

– На машине приехал?

– На маршрутке. Боюсь, что однажды аккумулятор сдохнет. Все руки не доходят поменять.

– Бутерброд будешь? – Женя постаралась предать голосу максимальное безразличие.

– Давай, – обрадовался Кеша.

Она передала ему бутерброды и термос, и посчитав, что добрых дел на сегодня сделано предостаточно, тут же забыла про Кешу.

А вечером на экране сотового Кеши высветилось «К. Джейн» и заиграла мелодия.

– Ты куда исчез? – обеспокоено спросила Женя.

– Так… Я же домой пошел.

– Нормально! Только что был рядом, потом раз – и нет! Я даже испугалась! Надо было сказать.

– Я ж сказал тебе – я пошел.

– А я?

– Кивнула головой.

– А дальше?

– Сказал – пока!

– И?

– Сказала – угу.

– А ты?

– А я пошел домой.

– Видимо замечталась, – задумчиво проговорила Женя.

– А что, испугалась за меня? – довольно спросил Кеша.

– Да не! – махнула рукой Женя, – Просто как-то резко исчез. Неожиданно так.

Они помолчали. Кеша посмотрел на снимок, сделанный сегодня днем на реке и с грустью спросил:

– Ну, тогда, наверно, еще раз пока?

– Пока. А ты чего меня искал? – только сейчас поинтересовалась Женя.