Русский сценарий для Голливуда. Библиотека приключений. Том 1

– Как настроение, мистер?

– Очень хорошо, мисс! – отвечал он.

– Хотите знать, что сегодня будет на обед, мистер?

– Наверное, похлебка из кукурузы, мисс! – охотно поддерживал разговор Геракл.

Глубоко уязвленный тем унижением, какому в свое время подверг его хозяин, в глубине души негр радовался тому, что в опротивевшем ему доме он – теперь не так одинок, как прежде. По крайней мере, Геракл воспринимал Дору, если не как близкого друга, то, как человека, с которым всегда было приятно побеседовать. На отдых они отправлялись на третий этаж здания в свои одинаково мизерные комнатушки, где, кроме кровати с постельным бельем не было никакой другой мебели. И, хотя сторожевые собаки надежно охраняли дом, на ночь каждый из слуг закрывал свою дверь изнутри на засов.

К слову сказать, комнатки их располагались рядом. Как-то, когда Геракл уже готовился ко сну, к нему в дверь постучались. Он открыл, думая, что его беспокоил кто-нибудь из охранников. Подобное случалось довольно часто. Втайне от хозяина, едва он уходил в опочивальню, сторожа напивались в стельку. И, тогда, им требовались услуги уборщика. Геракл спускался в фойе и оттуда прямиком шел в служебную комнату, располагавшуюся сразу по правую руку от парадного входа в особняк. В этот час охранка больше походила на свинарник. Пустыми бутылками из-под пива, ликера, бренди, старательно выскобленными до дна жестянками из-под консервов был заставлен стол. Окурки валялись прямо на полу. Все эти остатки роскоши он складывал в мусорную корзину и выносил на улицу, где вываливал в отхожий бак. Потом, орудуя щеткой и влажной тряпкой, скоро наводил марафет и затем уже, с чувством выполненного долга, вновь поднимался в свою комнату.

…Но на сей, раз его тревожили отнюдь не охранники. На пороге стояла Дора.

– Мистер, – сказала она шепотом. – Не могли бы вы посмотреть мою кровать? Она совсем разваливается, и спать на ней никак невозможно!..

Геракл согласился. Но так, как было уже довольно поздно, ограничился немногим. Наспех подтянув винты на разболтанных металлических шарнирах, он пообещал, что назавтра обязательно выкроит свободное время и займется ее ложем более основательно. Дора сердечно поблагодарила Геракла за заботу и на прощанье пожала ему руку.

На следующий день к хозяину неожиданно нагрянули торговцы антиквариатом. Они долго путешествовали от одной достопримечательности к другой, пока не осмотрели все, что показалось им достойным внимания в коллекции Лесли Шина. После их ухода он потребовал от слуг более тщательной, чем обычно, уборки дома. Поэтому с необходимым для ремонта инструментом Геракл заявился к Доре лишь перед сном, а ушел от нее уже под утро. Однако, никаких упреков от кухарки насчет того, что в починке мебели он не был силен, этот дамский угодник не услышал. Наоборот, после ночного посещения Геракла, она вся сияла, как неоновая лампа на Бродвее. И с тех пор, чем чаще он наведывался к ней за полночь, тем более восхитительно она благоухала…

В то время Доре исполнилось лишь двадцать с немногим лет. Стройная и очень миловидная, она казалась подстать одной из тех дам, обнаженные тела которых культивировались на картинах антиквара. Разница состояла лишь в том, что у всех красоток на холстах, так откровенно выставлявших свои прелести напоказ, кожа была иного цвета. Поэтому, окажись, благодаря кисти мастера и волею небес, вдохновенный образ Доры на полотне, черная ворона в стае белых только нарушила бы великолепный ансамбль картинной галереи. И, все же, у хозяина имелся свой особенный взгляд на вещи, обстоятельства и красивых женщин различного сословия, цвета кожи и вероисповедания. Лесли Шин не считал себя расистом, но, безусловно, предпочитал общаться и иметь дело с людьми, как внешне, так и по своей сущности, хотя бы, отдаленно напоминавшими его самого. Все резко отличное от стандарта, принятого на американском Западе, вызывало у него мало доверия. Именно по этой причине, он никогда бы не посмотрел на молодую и привлекательную, но цветную служанку, как на женщину, если бы не заметил ее вполне определенного интереса к чернокожему уборщику. При взгляде на него ее глаза сверкали, как два черных жемчуга. Лишь теперь Лесли Шин обратил внимание на необыкновенную красоту Доры. Ее молодость и обаяние. И в его душу закралась ревность. «Почему – он, а не я?» – с досадой спрашивал у себя антиквар. Конечно же, удачливый бизнесмен не считал Геракла за мужчину, способного к тому, чтобы пробудить в молодой женщине трепетное желание и, тем более, разжечь в ее душе любовь. В его глазах этот чумазый не обладал подлинными мужскими достоинствами, так, как не являлся джентльменом. Он не был образован. А, главное, не имел денег, чтобы покупать женщине дорогие наряды и украшения. Кобель паршивый, да и только! Это сравнение, как считал антиквар, наиболее всего, подходило Гераклу. И, все-таки, по мнению хозяина, без его согласия Дора не могла испытывать никаких симпатий и глубоких переживаний к другому мужчине. Ведь, бесспорно, за этим последовали бы более интимные отношения между двумя людьми низшего сословия и примитивной расы. В доме Лесли Шина слуги должны работать, а не заниматься любовью! В последнее время подобные мысли не раз приходили ему на ум. Но он, ни за что бы, не признался самому себе в том, что тут дело обстояло вовсе не в его убеждениях. В душе антиквара давно уже стерлись ясные границы между тем, что являлось собственностью этого скряги и теми, кто работал на него. Их он тоже считал чем-то вроде личного капитала, который приносил доход в виде комфорта и уюта в особняке и не требовал особенных затрат. Собственнический инстинкт Лесли Шина, словно червь, терзавший его изнутри, не давал ему покоя ни днем, ни ночью. Богатый американец не был женат. Не имел детей. Не встречался с любовницей так, как на нее пришлось бы истратить немало денег. Личная жизнь ему не удавалась. И чужое счастье или хотя бы легкий намек на него он воспринимал очень болезненно и почти физически страдал, если кто-то из немногочисленного окружения оказывался в чем-либо благополучнее его самого. А, учитывая, что сердце застарелого холостяка никогда и ни по кому не сохло, превзойти себялюбца в этом вопросе было совсем нетрудно. По сему, в одно прекрасное утро хозяин собрал всю домашнюю прислугу у себя в кабинете и сообщил:

– Вчера вечером, до того как отправиться почивать, я пересчитывал остаток наличности, хранившейся в моем сейфе с секретным кодом…

Сказав это, Лесли Шин на секунду задумался. Его взяло сомнение по поводу того, правильно ли он сделал, что упомянул о сейфе. Впрочем, у присутствующих был такой вид, словно они понятия не имели, о чем именно шла речь? Никакого такого сейфа с секретным кодом они в глаза не видели! На самом деле, прислуга доподлинно знала о том, что надежно пряталось под обшивкой одной из стен хозяйского кабинета. Во время разговора обе руки Лесли Шина покоились на крышке письменного стола, за которым он важно восседал в мягком бархатном кресле. Стол был из орехового дерева. Прекрасно полированный с массивной крышкой он занимал половину хозяйского кабинета. Нервно пробарабанив по нему тонкими костлявыми пальцами, хозяин продолжил:

– Так вот, когда я закончил подсчет, то, как всегда, положил деньги туда, где им и надлежит быть!.. При этом одну стодолларовую банкноту я нечаянно обронил на пол. С запозданием обнаружив это, я поднял ее с пола и, торопясь ко сну, оставил на столе…

И антиквар удостоил прислугу взглядом, который не сулил ей ничего хорошего.

– Сегодня, когда я вошел в кабинет, стодолларовой купюры на прежнем месте не оказалось!

Сказав это, Лесли Шин, пружинисто встал из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету. Он походил на голодного леопарда, который, наметив жертву, выжидал подходящий момент, чтобы прибегнуть к последнему броску.

– Кто-то украл мои деньги!

Наступила короткая пауза, в течение которой лица прислуги выражали тупое недоумение, и даже некоторый испуг. Никто из чернокожих уборщиков, ни при каких обстоятельствах не взял бы даже цента со стола хозяина. Да и как это могло произойти, если, уходя, он запирал кабинет на ключ, который всегда находился при нем? Помимо прочего, в жилище антиквара всюду были зоркие глаза и чуткие уши. И ничто не могло ускользнуть от их пристального внимания.

Для тех, кто вместе с Лесли Шином прожил под одной крышей не один год подряд, оставалось неразрешимой загадкой, где и как он приобрел свое состояние? Хозяин много раз в присутствии слуг, охотно рассказывал о том, что родился, вырос и получил образование в Нью-Йорке. Там же долгое время работал клерком в одном крупном банке. В положенный срок вышел на пенсию. Каких-либо родных и близких, от которых бы в свое время ему перешло наследство, у него не было. По крайней мере, он никогда о них не упоминал. Дружеских отношений, с кем бы то ни было, в том числе и с людьми, имевшими солидный доход, он старательно избегал. Но и врагов не нажил. Те же, кто по служебной необходимости или иным причинам, хотя бы когда-нибудь, сталкивались с антикваром, как говорят, лоб в лоб, видели в нем, прежде всего, очень состоятельного гражданина Америки и справедливо уважали его за это.

– Ну, что ж! Раз, никто из вас не хочет признаться по доброй воле!..

И антиквар, сердито нахмурившись, недвусмысленно указал охранникам на кухарку и уборщиков. Их тут же обыскали. Но ничего не нашли. Не успокоившись на этом, хозяин был до конца последовательным и настойчивым в достижении своей цели. Он приказал, чтобы сторожа обыскали комнаты прислуги в ее присутствии…

…Дора обомлела от страха, когда один из охранников откинул матрац с ее кровати. Все увидели то, во что она сама поверила с трудом! Под ним лежала злосчастная стодолларовая банкнота! Иссиня черную атласную кожу на пухлых и гладких щечках прелестной Доры, точно, пеплом присыпало.

– А-а-ах! – воскликнула она и тут же лишилась чувств.

4

После этого происшествия Дора на целую неделю слегла в постель. Она отказывалась от еды и питья, которые по приказанию антиквара приносила ей в комнату новая кухарка, временно замещавшая Дору. Всем остальным домочадцам хозяин строго-настрого наказал, чтобы больную ни в коем случае не беспокоили. Но сам не однажды проведал ее, чтобы узнать о самочувствии. И, переменив гнев на милость, как мог, снисходил до незавидного положения чернокожей служанки. От доктора Дора открестилась, поскольку причину своего нездоровья видела в нервном расстройстве. Но как-то утром ей показалось, что недуг ее пошел на убыль. Боясь, что пока хворает, новая кухарка ей хвостом вильнет, Дора незамедлительно приступила к своим обязанностям. Она поднялась с кровати, оделась и потихоньку стала спускаться вниз по лестнице, чтобы приняться за готовку завтрака. Путь ее лежал через фойе на первом этаже здания, где возле входа всегда дежурил кто-нибудь из охранников. Когда до него Доре оставался всего лишь один лестничный пролет, она отчетливо услышала голоса о чем-то жарко дискутировавших сторожей. К ним примешивался еще один голос совершенно незнакомого ей человека. Девушка невольно остановилась. Не факт, что охранники и незнакомец пожелали бы, чтобы свидетелем их беседы стал кто-нибудь посторонний. Внезапное появление служанки в фойе, поставило бы в неловкое положение сразу нескольких мужчин. Дора решила, что до того, как двинется дальше, нарочно закашляется и, таким образом, даст знать о себе. Она уже сошла ступенькой ниже, как вдруг замерла на месте оттого, что услышала, как один из собеседников произнес ее имя.

– Дора? Чернокожая девушка? Ха-ха-ха! Не верю. Ни граммулечки не верю, – шумно разглагольствовал незнакомец. – Скорее всего, мой дорогой папочка самолично положил глупой дурочке под матрац эти самые сто долларов, якобы, пропавшие с его письменного стола!

– Ты, Шон, ври да не так, чтобы очень-то! – остужал пыл молодого повесы один из охранников. – Если твой батюшка прознает, что мы не шибко любезно о нем отзывались, то и не задержит нас долго у себя на службе.

– А пусть знает! – храбрился Шон. – Лично мне наплевать!

– Да, нам-то не наплевать, дурья твоя голова! И вообще, зря ты так, любезнейший, о своем родителе… Не чужой он – тебе!

– Нет, не зря! – кипятился тот, кто назвал антиквара «папочкой». – Если бы ты знал, каково мне в жизни досталось! А все – по его вине! Ведь, это он подло бросил мою бедную маман, в то время, когда она была брюхата мной! Да, да! Бросил на произвол судьбы и не оставил ей ни цента!

– Если ты неразумно придерживаешься такой точки зрения, то тебе лучше и не приходить в этот дом вовсе! – заключил другой охранник.

– Хочу и прихожу! И ты мне – не указ! – огрызнулся Шон. – Пойди и доложи этому старому скопидому, что явился его сын, дабы облобызаться с любезным папашей!

С целью поскорее избавиться от нахала и не накликать себе беды, самый младший из секьюрити потрусил в апартаменты антиквара, чтобы донести ему о визите Шона. Момент был удобный и Дора, неестественно громко кашлянув, направилась вниз. Навстречу ей уже поднимался охранник. Двое других, по-прежнему, стояли подле самозванца в поношенной шляпе, с бамбуковой тросточкой в руке, лайковых перчатках и изрядно помятом черном сюртуке. У Шона был нездоровый цвет лица, говоривший о вредных пристрастиях. На Дору он произвел впечатление человека легкомысленного и неряшливого, неуравновешенного, вспыльчивого и болтливого. И она невольно подумала о том, что если антиквар, и впрямь, доводился ему отцом, то сын являлся полной его противоположностью. Но отчасти Дора была благодарна Шону за то, что, сам того не зная, он пролил некоторый свет на историю с пропажей хозяйской стодолларовой банкноты. Как же она сразу не догадалась, что антиквар спланировал все заранее и нарочно устроил так, чтобы выставить ее воровкой? Но – для чего? Дора решила, что, конечно же, выяснит это в самое ближайшее время.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Лжересурсы – не существующие ресурсы. Прим. автора.

2

Маруха – женщина, девушка, подруга, любовница. Ср. уг. «Маруха» – любовница вора; устар. «мара» – ведьма, кикимора.

3

Кумечили – соображали. Прим. автора.

4

Ропер – ковбой. Roper (англ.)

5

Сальваторе Лючаниа родился на Сицилии в 1897 году, и через девять лет его семья переехала в Нью-Йорк. Через время он вступил в банду «Пять Точек». Пять лет его банда зарабатывала, в основном, на проституции, Лучано контролировал рэкет во всем Манхэттене. После неудачного покушения на его жизнь в 1929 году, Лучано решил создать Национальный преступный синдикат.

Соперничества не было и к 1935 году «Счастливчик» Лучано стал известен как «Босс боссов» – не только в Нью-Йорке, но и по всей стране. В 1936 году его приговорили к сроку от 30 до 50 лет, но в 1946 году он был выпущен за хорошее поведение при условии, что он покинет страну и уедет в Италию. У него было такое сильное влияние, что время Второй мировой войны ВМС США обратились к нему за помощью для высадки в Италии. Он умер в 1962 году в результате сердечного приступа.

Фильмы о нем: Кристиан Слейтер сыграл его в «Гангстерах» (1991), Бил Грэм в «Багси» (1991) и Энтони Лапалья в телевизионном фильме «Лански» (1999).

6

Френд (англ.) – друг.

7

«Бурбон» – кукурузный американский виски.