Предатели долго не живут. Книга первая

В этот момент через остекленение кабины я увидел, как на поле аэродрома на полной скорости влетели три автомобиля Мерседес-Бенц. Они тут же устремились к Хонде Джету, но я снял тормоза с колес шасси и наш самолетик, с каждым мигом все более и более ускоряясь, пошел на взлет. Преследователи так и не смогли нас догнать, когда мой Хонда Джет начал набирать высоту. В этот момент под нами промелькнула дорога с БТРом и солдатами в зеленом с оружием в руках на его броне. Мне стало понятно, почему фээсбешники так долго не появлялись на аэродроме. Им потребовалось время, чтобы из командира расположенной поблизости от аэродрома воинской части выбить этот БТР и солдат!

Сидя за штурвалом Хонда Джет, я пилотировал самолетик и одновременно размышлял о всем произошедшим за этот только день.

Итак, можно было бы сказать, что мой противник – генерал Иван Николаевич Терентьев оказался далеко не дураком, он себя показал вполне разумным человеком и опытным чекистом. Он меня не поймал лишь только потому, что я его опережал всего лишь на пару минут по времени и в моем распоряжении было достаточное количество помощников и денег. Единственное, что я в нем, как в человеке, пока еще не понимал, почему он вступил в деловой контакт с ЦРУ и предал родину?! Ту власть и возможности, которыми он в данный момент обладал, у нас этого он никогда в жизни не получит! И по простой причине, ему никогда не будет полного доверия! Один раз предав родину, любому человеку становится легче предавать и других! Поэтому с предателями всегда контакт поддерживается и им выплачиваются не такие уж большие деньги только до поры, до времени. Пока они являются носителями какой-либо ценной информацией. Как только они переставали быть источниками информации, то становились никому не нужными людьми.

3

У меня были все необходимые документы и разрешения до полета из Подмосковья до аэропорта Пулково в Санкт-Петербурге, поэтому первое время я точно следовал официальным маршрутом. Полет проходил на высоте шести тысяч метров, я вовремя совершал все повороты и довороты, избегая пролетов над закрытыми территориями. Затем включил автопилот, предварительно в его компьютер заложив все детали разрешенного маршрута.

Расстегнул ремень безопасности и сказал, обращаясь к Николаю:

– Сейчас мы можем немного отдохнуть, чего-нибудь поесть и поговорить, если захочешь!

Сын мне в ответ лишь утвердительно кивнув головой и попытался вслед за мной расстегнуть замок ремней безопасности своего кресла. У него замок сразу не расстегнулся, хитрые японцы всегда придумывают такое, чтобы. скажем, простой замок превратить в хитрую загогулину, в которой нормальный человек, тем более подросток, сразу и не разберется.

Одним словом, Николай усердно запыхтел, заработал руками. При этом он больше полагался на силу своих рук, пытаясь расстегнуть замок ремней безопасности. У него это явно ничего не получалось, но сын продолжал упорно работать, он меня на помощь так и не позвал, и почему-то начал злиться. Видимо, на самого себя! В этот момент во мне начало зарождаться какое-то новое и пока для меня непонятное чувство к этому упрямому человечку. Сейчас он меня чем-то напоминал, я был таким же упрямым и всегда злился, когда у меня чего-то не получалось. Конечно, я мог бы ему помочь и одним ударом ладони по замку его расстегнуть, но опять что-то внутри меня останавливало, не позволяло этого сделать!

Тогда я поднялся из своего кресла на ноги и прошел в небольшой салон, рассчитанный максимум на три человека. Но в салоне помимо столика с двумя креслами имелся и диван, на котором можно было бы хорошо выспаться. Вы не забывайте о том, что я провел бессонную ночь! В этот момент за моей спиной послышался дикий вопль индейца. Это мой малыш, наверняка, расстегнул свой замок и теперь празднует свою первую победу в новом для себя качестве – моего сына! Но он сам об этом пока еще не знал, у нас не было времени поговорить на эту тему.

Вскоре и Николай с победной улыбкой на своем лице появился в салоне самолета. Я к этому времени, чтобы позавтракать, на столик выставил холодную закуску, рыбу и салаты, а на основное – блюдо два контейнера с палтусом – только один из них на гарнир имел рис, а второй – картошку-пюре. Сын остановился в начале салона и несколько растерянно на меня посмотрел. Он явно не ожидал увидеть подобную роскошь в этом маленьком самолетике.

– Садись и немного поешь! – Я ему предложил.

– Меня хорошо покормили в детском доме, перед тем, как тебе передали! – Сказал он. – Может быть, поэтому, я есть не очень-то хочу!

– Ты знаешь, кто я?!

– Баба Маша, сказала, что ты иностранец и мой отец! И потом твою фотографию я однажды видел у мамы!

– Ты уж, давай, присаживайся за столик, а то в ногах правды нет! – Сказал я, склоняя голову, что бы парень в моих глазах не увидел бы слезы. – Если есть не хочешь, то мы просто поговорим! Я же тебя никогда не видел! Знал, что у меня подрастает сын …

– Почему ты бросил мою маму?!

После такого прямого вопроса не трудно было бы догадаться, что врать или обманывать своего сына я е имел никакого права!

– Я ее не бросал, но и никогда не был ее мужем!

– Теперь мне понятно, почему она мне сказала, рассматривая твою фотографию! Когда ты нужен, то тебя всегда нет! Ты всегда на работе – и днем, и ночью! Когда за ней пришли, то она мне успела сказать, чтобы я тебя ждал, что ты меня обязательно найдешь!

Я не поверил своим ушам, Коля мне только что рассказал, что его маму, мою Ленку, арестовали, когда Фомич мне постоянно трубил о том, что она скончалась после избиений мужа!

– Коля, ведь, ты был двухлетним ребенком в те времена, когда твоя мама умерла! Ты попросту не мог помнить о том, что с тобой происходило в ту пору! Прошу тебя, садись за стол, и мы поговорим в более спокойной обстановке!

На этот раз этот гордый и маленький упрямец сдвинулся со своего места, прошел в салон и сел за столик напротив меня.

– Я этого не знал и, конечно, не помнил! Но примерно год тому назад ко мне в детский дом приезжал один дяденька с лысой головой! Он мне многое рассказал о том, что случилось с моей мамой! После ареста она не дожила до суда, так и умерла в тюремной камере! И тогда я стал сиротой, так как папа оказался не моим папой, и он от меня отказался!

– И что этот дяденька тебе еще рассказал?!

– Что до конца своей жизни я буду под его наблюдением и он мне не позволит пройти по кривой дорожке, по которой моя мама пошла!

Я задумался, не все оказалось таким простым, как мне казалось до этого разговора с сыном! Генерал Терентьев за мной начал следить и к чему-то готовиться, видимо, еще с того момента, как я только получил диплом об окончании школы КГБ и вышел на свою первую работу. Тем временем, Коля, не решаясь меня побеспокоить, взял в руки вилку и ею просто так ткнул в палтус с картошкой-пюре. Видимо, ему, как и мне, больше нравилась картошка, а не рис! Из-за этих своих мыслей и из-за растущего понимания поведения этого паренька мне захотелось глотнуть виски с содовой, чтобы немного охладиться. Я поднялся на ноги, подошел к бару-холодильнику и из него достал бутылку виски и две бутылки с содовой и с джинджиреллой. Вернулся обратно и бутылки перед собой поставил на столик. В этот момент сын с большим аппетитом опустошал контейнер с рыбой палтус и с картофельным пюре в качестве гарнира. Я-то хорошо знал о том, что все пацаны в возрасте от десяти до пятнадцати лет, всегда голодны, они способны за один миг уничтожить любое блюдо, чем их только не покорми!

– Ты не будешь возражать, если я выпью немного виски с содовой?! А тебе я принес бутылочку джинджиреллы, это лимонад по-нашему!

Паренек так увлекся палтусом, что мне в ответ он лишь утвердительно кивнул головой. В бокал я налил виски на два пальца и виски немного разбавил содовой. После первого же глотка благодатное тепло начало разливаться по жилам моего тела. Я тут же решил не ложиться на диване, а вернуться в кабину и попытаться проработать маршрут нашего полета в Финляндию. Так как Иван Николаевич оказался слишком уж предусмотрительным человеком и в Петербурге нас ожидали большие неприятности. Я пока еще не совсем понимал, почему он мне позволил забрать Николая из детского дома и вылететь в Санкт-Петербург?!

Тремя глотками прикончив свое виски, я сказал, обращаясь к сыну:

– Я должен вернуться в пилотскую кабину и там поработать над новым маршрутом! Ты, поев, здесь уберись! Все ненужное выброси в контейнер утилизатор, а затем перебирайся ко мне в пилотскую кабину!

Маленький троглодитик утвердительно кивнул головой, и начал раскрывать второй контейнер с рыбой и с рисом. Я же поднялся на ноги и направился в пилотскую кабину. Там снова занял левое кресло пилота и из рюкзака, валявшегося на полу, достал спутниковый телефон. И снова набрал номер спутникового телефона полковника Андерсена. Оливия ответила с небольшой задержкой.

– Карл, ну, как там у тебя?!

– Пока все хорошо, но я кое-что хочу изменить в своих планах!

– То есть ты решил в Петербурге не садиться! И правильно сделаешь! В настоящий момент аэропорт Пулково переполнен одними только людьми в штатском и военными при оружии! У всех пассажиров проверяют документы! По крайней мере, целая рота своими БТРами окружила здание аэропорта! Никого в него не пропускают и никого из него не выпускают! Так что я с тобой можно было согласиться в отношении того, что Иван Николаевич – весьма интересная и колоритная личность! Но лучше было бы нам с ним вообще не иметь каких-либо дел! Так что ты, Карл, со временем должен будешь отказаться от своей глупой привычки совать свой нос в чужие дела!

– Оливия, попридержи свой острый язычок! Это ты у меня на службе, а не я у тебя! У меня к тебе имеется срочное задание!

– Какое, босс?!

– Мне нужно срочно просчитать наиболее безопасный маршрут следования вместо Петербурга в Финляндию!

– Сколько времени вам осталось лететь до Петербурга?

– Двадцать три минуты!

– Перезвоню через пятнадцать минут! – Ответила Оливия и отключилась.

Я же переключился на пилотирование своего самолетика, он был всего лишь двенадцать метров длиной и размахом своих крыльев. Имел два мощных двигателя, установленных над крыльями. Иными словами, этот самолетик бизнес-класса внешне был похож на какой-либо истребитель. Правда, он развивал не очень-то высокую скорость – всего лишь восемьсот километров в час. Но она должна была бы нам, мне и Николаю, позволить на бреющим полете пересечь российско-финскую границу. Только теперь нам нужно было бы просчитать такой маршрут полета, чтобы избежать русских истребителей и ракетно-зенитных батарей, прикрывавших эту границу.

В тот момент, когда мой сын появился в пилотской кабине, с его лица не сходила улыбка довольного собой тринадцатилетнего пацана, с приборной доски послышался голос авиадиспетчера из Пулкова:

– Борт Honda HA-420, вы приближаетесь к Санкт-Петербургу! В этой связи через пять минут прошу сменить эшелон высоты вашего полета с шести тысяч метров на четыре тысячи метров! Вам придется немного подождать посадки! Вы пятые в очереди на посадку!

Николай пристегивался ремнями безопасности, когда коротко прозвонил спутниковый телефон. На линии была Оливия Андерсен, она была кратка.

– Этот телефон срочно подключи к бортовому компьютеру! Вашу Хонда Джет будет пилотировать летчик-истребитель, воевавший в Сирии! Мы не успеваем проработать ваш маршрут нарушения воздушной границы из-за недостатка информации! Так что единственное, что может вас обоих спасти – это прорыв он лайн! Этот парень, летчик-истребитель, реально повоевал и хорошо знает, что делать, когда по тебе лупит зенитная артиллерия или пущены зенитные ракеты! Да вы оба не забудьте покрепче пристегнуться ремнями безопасности!

Я еще возился с разъемами подключения спутникового телефона к бортовому компьютеру, когда Оливия очень тихо поинтересовалась:

– Карл, твой сын так же хорош, как и ты сам?!

– Он гораздо лучше, Оливия! Но он почему-то постоянно молчит!

– Я очень хочу, чтобы оба выжили …

И в этот момент связь с Оливией прервалась! Это неизвестный мне русский летчик-истребитель взял на себя пилотирование нашим Хонда Джетом! Прямо над аэропортом Пулково, он резко перешел в набор высоты, а затем рухнул едва ли не к самой земле. Под крылом мелькнул Западный скоростной диаметр. В этот момент авиадиспетчер из Пулково разразился громкими матюгами, вопросами, а также потребовал

– Борт Honda HA-420 я вам приказываю прекратить безобразие и срочно вернуться на свой эшелон высоты!

Но вскоре его голос заглох. Это я, заметив слишком уж любопытствующий взгляд своего Николая, протянул руку к доске приборов и выключил динамик громкой связи. Моему малышу пока еще было рановато знакомиться с такими витиеватыми и чисто русскими народными выражениями! Черт меня подери, в эти трудные минуты, когда решается вопрос о жизни или смерти, я начинаю думать об этом пареньке и в этих мыслях больше успокаиваюсь!

Дальше с нашей Хонда Джет началась твориться одна сплошная ерунда, донельзя переполненная воздушной акробатикой. Нет, мы не выполняли фигуры высшего пилотажа высоко в небе. Этот парень, русский летчик-истребитель, попросту снизился к самым кронам деревьев леса и начал лавировать, облетая самые высокие деревья. Вы меня поймите, я был взрослым человеком, скажем, прожившим три четверти своей жизни, но мне от его полета на столь низкой высоте попросту стало страшно и не только за самого себя, но и за своего Кольку! Одно дело летать на самолете на высоте десяти километров, когда земля под тобой едва движется, но когда ты летишь на высоте десяти метров или даже меньше, то скорость полета чудовищно возрастает!

Все время мне казалось, что еще немного и мы вот-вот врежемся в высокую пихту или сосну, то и дело появляющиеся на нашем пути. Но в самую последнюю минуту невидимый мне пилот все-таки облетал это препятствие. Такой сумасшедший полет продолжался около часа, но мне показался целой вечностью. Порой мне удавалось свой взгляд оторвать от деревьев и посмотреть вправо от себя. Там во втором пилотском кресле сидел и напропалую веселился мой сын. Полет ему доставлял большое удовольствие, он едва не хлопал в ладоши, когда наш пилот облетал очередное препятствие. До сих пор я не пойму, почему тогда я этому его поведению совершенно не удивился. Даже и сегодня я могу лишь только предположить, что в те моменты во мне росли и крепли отцовские чувства. Этот тринадцатилетний паренек, которого я впервые встретил, весь в меня пошел!

Глава 7

1

– Карл, ты попросту не понимаешь, в каком серьезном положении в настоящий момент ты находишься! – Мне говорила Оливия Андерсен.

Она под видом моего адвоката пришла ко мне на свидание в тюрьму Сёрнёйстен, расположенную в одном из районов Хельсинки. Подходила к концу вторая неделя моего пребывания в этой тюрьме.

– Правительства России и США требуют твоей выдачи! Одно – за нелегальное пересечение российско-финской границы, другое – за мошенничество в особо крупных размерах! Лишь только из-за того, что Финляндия является соседом России, финнам с ее интересами приходится считаться, поэтому тебя пока еще не выдали США! – Продолжала говорить полковник, я же ее слушал в пол-уха, моя голова в этот момент была занята несколько иными мыслями.

Впервые своей Оливии я ничего не рассказал о недавнем переводе пятидесяти миллионов долларов на счет одного из заместителей министра юстиции Финляндии. Она, как шведка и бывший руководитель шведской тайной полиции, может не совсем правильно понять, что этими долларами я себе купил два месяца тюрьмы в Финляндии! Только по истечении этих двух месяцев финское министерство юстиции прекратит свои проволочки и реально примется за рассмотрение моего дела. И оно практически наверняка примет решение о том, чтобы меня выдать Штатам, так как по документам я все еще остаюсь Карлом Донованом, гражданином этой страны! ФБР пока еще не раскопало мою полной подноготной, моей истинной биографии, поэтому особо не настаивает на моей выдаче! Порой мне даже кажется, что эта организация слегка опасается со мной иметь дело! Слишком уж оно может стать резонансным, ФБР же к этому пока еще было не готово.

Хотя я предполагаю, что очень скоро и, наверняка, с помощью генерала Терентьева, цереушники и фэбээровцы очень скоро узнают о том, что я не Карл Донован! И тогда мне станет очень плохо, фэбээровцы начнут копытами землю рыть. Они с цереушниками давно уже научились всем подозреваемым развязывать языки и получать необходимую информацию. Если я попаду им в руки, то возникает реальная угроза дальнейшему существованию моей Салли и моим детям – трем сыновьям и дочери! Этого же я не могу допустить, так что умереть, уйти в мир иной я должен буду американцем Карлом Донованом, а не кем-то другим! И, второе, эту финскую тюрьму, даже если ее придется штурмовать, я должен буду обязательно покинуть в течение этих двух купленных месяцев, и ее покинуть мне почему-то хотелось живым! Таким образом, на данный момент передо мной стояли две задачи, взаимно исключающие друг друга, поэтому я думал о том, как их можно было бы решить!

– Счета всех твоих компаний заморожены, во главе холдинга поставлен временный управляющий!

– Кто он, Оливия?! – Я мрачно поинтересовался, на секунду оторвавшись от своих немного грустных мыслей.

– Некий Стюарт Лури! Я его так уж хорошо не знаю! Он прежде жил и работал в Вашингтоне! Сейчас готовится к переезду в Финикс!

– Зато я его хорошо знаю, Оливия! Сенатор Питер Малколм его взгрел и выпестовал на своей груди! Когда сенатор хочет тот или иной холдинг взять под свой контроль, то его временным управляющим он всегда назначал этого Стюарта Лури, своего цепного пса! Тот порученный ему холдинг доводил до ручки, до полного краха, выводя из него все деньги на сторону! Но с моим холдингом сенатору Малколму вряд ли получится это сделать!

– Потому что я из него по твоему приказу уже вывела все твои деньги, Карл!

– Да, Оливия, и не только поэтому! Я кое-что сделал так, что в случае появления временного управляющего моими структурами, платежи полностью прекращаются! Компании сами собой замораживаются. Свой персонал они частично распускают на каникулы и переходят под управление структур якобы со мной не связанных!

– То есть они переходят под управления такого человека, который до конца останется тебе верным?!

– Да, Оливия! И этим человеком станешь ты! Так что вступить в свою новую должность ты должна будешь до конца этой недели! Первые дни твои права и обязанности будут несколько ограничены! Ты получишь право перевода денег одноразово и каждый день всего лишь до пятидесяти миллионов долларов! В твоем распоряжении будет находиться всего лишь семь миллиардов долларов! Но ты должна сделать так, чтобы они ни в коем случае не перешли бы под управление Питера Малколма! Ну, а дальше мы посмотрим, как все будет складываться! Все, что ты заработаешь свыше этой суммы станет твоим капиталом! Да и не забудь о Триш, встрется с ней, поговори о делах! Наступает и ей пора легализовать свой криминальный бизнес! Для этих целей ей помоги приобрести гостиницу и казино в Лас-Вегасе! Думаю, что «Мираж»16 нам наиболее подойдет для наших целей!

– Ну, ты, Карл, и даешь! Теперь ты и сам почувствовал, насколько моя верность тебе дорого стоит! Да и я вряд ли смогу своим несогласием ответить на это твое предложение! Что касается твоей гангстерши Триш, то обязательно сделаю, как ты просил!

– Что ж, спасибо, Оливия, за согласие мне помочь в трудную минуту! Да и не могла бы ты сказать, как там Салли встретила нашего нового сына?!

– Очень сурово! Ему тут же приказала после дороги раздеться, принять ванну и переодеться в новую одежду! Потом она всю твою банду собрала вместе и Николая всем представила, сказав, что пока ты отсутствуешь, то он, как старший сын, тебя заменяет! В этом качестве он должен стать защитником своих младших братьев и сестры! Причем она говорила по-английски, но, как мне показалось, Коля все прекрасно понял! Да и к тому же ему твоя банда явно очень понравилась! Думаю, что он со всеми очень скоро найдет общий язык! Между прочим, его – точная копия твоего младшенького Майкла! Салли сильно разволновалась по этому поводу, но потом успокоилась! Сразу же после встречи с Николаем твоя Салли долго слезы вытирала и кому своим кулаком грозила!

В этот момент к нам в комнату для свиданий вошел дежурный финский полицейский. На ломаном английском он объявил:

– Мистер и миссис, ваше время на свидание истекло! Арестованного, прошу пройти в свою камеру!

– До встречи, Карл! –

Сказала Оливия и поднялась со стула. В какой-то момент мне показалось, что фрекен Андерсен, теперь она стала одной из богатейших женщин мира, вот-вот расплачется. Мне на время пришлось отказаться от ее услуг, так как я не мог на ее положиться из-за ее скандинавского положения. Я очень плохо знал характеры шведов, норвежцев и финнов, вот и решил в таком тонком деле, как организация своей смерти положиться на своего русского друга! Теперь мы с полковником не очень скоро увидимся, если, разумеется, все у меня получится.

– До встречи, Оливия! Передавай привет Вальтеру! –

Я сказал, тяжело поднялся со стула и, заложив обе руки за спину, направился к выходу из комнаты свиданий. Я только что кодовой фразой «Передай привет Вальтеру» ей приказал, срочно разыскать этого горького пьяницу Фомича, своего лучшего друга, учителя и полковника КГБ Фоменко, чтобы он, наконец-то, появился бы в Хельсинки. С этого момента я приступаю к выполнению своего плана побега из финской тюрьмы, так как не хочу возвращаться в Россию или в США в качестве подозреваемого или арестанта. Ведь, и в том, и в другом случае у меня не будет будущего, а лишь одна тюрьма. Генерал Терентьев меня в тюрьме сгноит, а ФБР из своих лап меня уже никогда не выпустит! Так что Фомичу предстоит много проделать работы и сделать так, чтобы при побеге я навсегда бы исчез из поля зрения правоохранительных органов обоих великих государств и, к моему глубокому сожалению, из поля зрения своей семьи!

Моя камера находилась на третьем этаже тюрьмы Сёрнёйстен, одной из старейших тюрем Финляндии. Сама тюрьма была построена русскими еще при царе и великом князе финляндским Александре II в далеком 1881 году. В те времена строили на совесть и на века, финны получив независимость эту русскую тюрьму продолжали использовать по своему прямому предназначению, содержали в ней в основном финских преступников. Вот только они ее в отличие от нас регулярно ремонтировали, порой модернизировали, создавая комфортные бытовые условия для содержащихся в ней преступников.

Как только я покинул комнату свиданий, то до камеры меня никто из полицейских или тюремных надзирателей не сопровождал. Современные видеокамеры во многом их заменили. Теперь же финским полицейским не требовалось на арестантов одевать наручники и их сопровождать до камер. Свое дежурство они стали обычно проводить в аппаратных каждого этажа, попивая чая или кофе, наблюдая по экранам за тем, чем занимается или где находится тот или иной арестант. В этом им неплохо помогали детекторы вроде наручных часов, застегнутых на запястье правой руки у каждого арестанта. Я еще удивился тому, что, когда меня доставили в эту тюрьму, то еще до регистрации меня заставили на запястье правой руки застегнуть этот самый ремешок.

Так что я в полном одиночестве по лестнице поднялся на третий этаж и по длинному коридору третьего этажа прошел в его дальний торец. Там в самом торце тюремного коридора находилась моя камера № 83. Ее дверь, как обычно, была широко распахнута. В этой финской тюрьме было принято не закрывать двери даже на ночь.

В принципе, это помещение нельзя было бы назвать тюремной камерой. Оно больше походило на одиночный номер трехзвездочной гостиницы. У меня был отгороженный и очень чистый туалет с фаянсовым унитазом, хорошая душевая с горячей и холодной водой. На одной из стен висела панель телевизора, у окна стоял небольшой столик с компьютером и выходом в Интернет. Вместо деревянного топчана или нар, вдоль стены стояла койка с тюфяком, чистым постельным бельем и с не менее чистым покрывалом. Одним словом, это было самое настоящее райское место, а не какая-то там тюремная камера!

Я подошел к окну, оно, конечно, имело тюремную решетку, но ее сразу можно было бы и не разглядеть. Пройдя в камеру и, не затворяя за собой дверь, я подошел к окну и долго вглядывался в тюремный двор, раскинувшийся внизу. Во мне снова назревала дикая тоска из-за того, что кто-то меня стреножил. Из-за чего я столько времени провел впустую, ничем не занимаясь и ничего не делая!

За тюремными стенами жизнь била ключом, но мне было пока еще запрещено в ней принимать активное участие. Правда, я мог пользоваться телефоном, решая свои бизнес проблемы. Но я-то знал о том, что мой телефон все, кому не лень, прослушивают. Любой мой звонок или разговор не только прослушивался, но и тут же анализировался лучшими русскими аналитиками. Генерал Терентьев не спал, он попросту взял временный перерыв. Он, наверняка, очень хорошо знал о том, где я в данную минуту нахожусь и чем занимаюсь.