СМС волшебника

Чабаны уставились на него с недоверием. Потом они угостили пришельцев полдником: из своих торб вытащили хлеб, головки лука и сыр. Один из чабанов предложил им окорка, мелко нарезанного.

После того, как поели, наши герои расстались с чабанами, и поехали к Златице. Пулины проводили их весёлым лаем.

* * *

Доехали до моста Девяти горл. Каждую его арку с пролетом между столбами мокринчане называли горлом.

Бошко начал их считать, но их оказалось десять.

– Смешно, – ухмыльнулся он, – десять горл, а называется Девять горл!

– Вещи устаревают, а имена остаются! – сказал волшебник. Тогда он вынул из кармана тыковку, нажал на неё тремя пальцами, и на зелёном фоне появились буквы:

«ЗА ВАМИ КРАДЁТСЯ МИТЯ ПРИКЛАД! ВНИМАНИЕ. У НЕГО ОХОТНИЧЬЕ PУЖЬЁ. Е. В. Кор.»

Инженер Убавич тревожно оглянулся. На дороге, пока они ехали, он уже давно заметил какого-то велосипедиста. Велосипед едет быстрее, чем бричка, но тот человек их никак не обгонял. По всей видимости, он их преследовал: время от времени, когда слишком к ним приближался, останавливал велосипед, чтобы не догнать их.

– Видишь ли, Бошко, того дядьку там, вдали, на велосипеде? С ружьём на плече? За нами слежка!

Бошко обеспокоился:

– Что сейчас будем делать?

– Ничего, будем делать вид, что не заметили его. Пойдём на зелёную траву под мостом.

С Звезданы сняли сбрую и пустили её пастись на дамбе, а сами спустились к вечнозелёной траве на берегу омута ниже моста. Радивой Душанович воскликнул:

– Чук-Гам-Чак!

Вода всколыхнулась, и из волн вынырнуло сплетение зелёных нитей, как трава. Из сплетения послышался шёпот:

– Приехали! Спасибо. Но больше со мной не разговаривайте. Вы уже получили сообщение: наверху, на дороге шпион с велосипедом, он следит за вами, хочет узнать, что вы здесь делаете! Не допустите, чтобы открыл нас, водных эльфов!

Чук рукой – неуклюжим сплетением зелёных нитей – приподнял хохол над глазом, заговорщицки подмигнул и весело нырнул под воду.

– Не переживай, Чук, я сейчас сотку завесу—невидимку.

Дед Радивой больше к нему не обращался на «вы», а перешёл на «ты»: они подружились.

Волшебник вынул из внутреннего кармана пиджака свою янтарную волшебную палочку и взмахнул ею в двух метрах от берега. Тут создалась сперва ограда из увеличительного стекла, вроде прямоугольной лупы. Сразу затем при новых мановениях палочки стекло стало переливаться всеми цветами радуги. Это длилось недолго, и потом стекло покрылось зеркальным серебром. В зеркале была видна зелёная трава и как бы какой-то иной берег.

– Это Ваши фокусы? – спросил изумлённый Бошко. – А что это такое?

– Улыбнись, чтобы и твоя душа вложилась в эту завесу. Без этого не выйдет!

Бошко улыбнулся и опять спросил, что это такое.

– Это завеса, с помощью которой от человеческого взора мы спрячем водных эльфов. Сейчас они могут выйти на берег загорать!

В этот момент на берегу, сверху, послышался визгливый голос буяна Мити Приклада:

– Ты чего, старый ведьмак?! Запускаешь фейерверк, хочешь поджечь огонь, чтоб мост сгорел! Об этом я доложу в полицию!

Радивой Душанович крикнул ему:

– Ты, Митя, опять хочешь спорить. Фейерверк я устраиваю над водой, да к тому же фейерверк весь из холодного огня!

– Сознавайся, – продолжал Приклад, – что делаешь здесь у Девяти горл? Не собираешься ли их взорвать?

– Я бы скорее на тебя мог доложить полиции, за клевету! Но я добрый и благодушный человек и ни на кого не стучу!

– Не стыдно тебе, бабка-гадалка! – взвыл Митя Приклад. – Если я сейчас сойду туда к тебе, изобью тебя насосом для велосипедов! Или ещё лучше прикладом!

Бошко ему крикнул:

– Это Вам должно быть стыдно! Поэтому Вас и прозвали Прикладом!

– Ты, малый Решанский, сейчас получишь насосом по голове! – грозился разъярённый Приклад.

Бошко начал дрожать.

– Дед Радивой, что будем делать?

– Не бойся, Бошко, не посмеет Приклад тронуть меня. Он только грозится.

И действительно, Приклад ещё немного покричал, потом замолчал и, ворча, оттащил свой велосипед.

Инженер Убавич показал Бошко стены моста. На них были видны три вида штукатурки, кирпича и бетона.

– Это потому, что мост был разрушен несколько раз! В тысяча девятьсот сорок первом годуеё заминировал капитан Ценич, югославский офицер. Весь Мокрин сотрясся от сильного взрыва. Капитан хотел предотвратить продвижение германских танков с этой, западной, стороны, а они пришли из Румынии, с востока.

– Разве у нас не было никакой обороны? – спросил Бошко.

– Наши войска ушли с этих равнин, а у немцев были танки. Оборона была, например, в селе Влашко-Поле, к югу от Белграда. Но тут, на равнине, нет. Хотя здесь в окрестностях самая укреплённая зона Королевства Югославии. К северу от Девяти горл больше всего бункеров. Накануне Второй мировой войны все эти поля вдоль государственной границы были напичканы бункерами, в особенности вдоль железной дороги.

– А наши солдаты стреляли из бункеров?

– Нет. – Радивой Душанович задумался. Не надо было создавать у Бошко впечатление, что в противника никто из наших и не стрельнул. Он объяснил, что немцы и их союзники покорили всю Югославию за одиннадцать дней, однако только тогда они увидели, что значит покорить народ, который любит свободу. За каждым холмом, почти в каждом лесу и даже из кукурузных полей здесь на равнине, ружья стали стрелять.

Немецкие оккупанты вынуждены были переводить новые единицы в Югославию и Сербию, а в особенности в Боснию. Там боролись два наших повстанческих войска. Но благодаря нашему пресловутому несогласию, оба этих войска сражались и друг против друга…

– Разве не было никого, кто бы их примирил? – спросил разгневанный Бошко.

– Нет. Весь мир хотел, чтобы эти два наших войска враждовали.

– Я бы никогда не ссорился, – сказал тихо Бошко.

С мокринской церкви послышался красивый звон наших колоколов. Бьёт полдень!

– А мы забыли варенье. Принеси из повозки ту корзиночку, положим её сюда к столбу.

Пока дед Радивой клал корзину около столба, под водой уже виднелось колыхание. Почуяли десерт!

Бошко нетерпеливо спросил:

– Для кого это?

– Для королевы и её водяного двора! – ответил волшебник и замолчал.

Снова надели на Звездану сбрую, вскочили на бричку и помчались в Мокрин.

* * *

Когда они переехали через ярмарочную площадь, навстречу им попался сельский полицейский, Шаца Джуканов.

Он остановил велосипед перед Звезданой.

Радивой Душанович натянул вожжи или «уздечку», как их в Мокрине называют, и закричал: «О-о-опа! Звездана!» – что на лошадином языке значит «стой!»

Звездана сразу послушалась. Остановившись, она стала хлестать себя хвостом по бокам, чтоб разогнать противных и очень кусачих сельских мух.

– Какими судьбами, Шаца? – спросил Радивой Душанович. В руке у него была жёлто-зелёная тыковка, он нажимал на неё тремя пальцами и читал на ней сообщение:

«ВАС ОБВИНЯТ, ЧТО ВЫ НАГОНЯЕТЕ СТРАХ ПЕРЕД НАВОДНЕНИЕМ, КОТОРОГО БУДТО НЕ БУДЕТ. Е. В. Кор.»

Шаца уважительно обратился к Радивою Душановичу:

– Простите сто раз, господин инженер, но меня послали срочно доставить Вас в уездную управу.

– Я так и знал. Донёс Митя Приклад! – сказал инженер.

– Да, и он, но не только он. Сам исправник на Вас очень зол. Ругается, что панику наводить изволите!

– Я? С чего это? – опешил господин на бричке.

– Я ведь тоже не знаю, но, кажется, это всё виноват газда-Радушко. Ведь как только трактирщик вышел от исправника, тот выскочил из кабинета и начал лаять на Вас, как собака. Езжайте поэтому со мной добровольно, чтобы мне не надо было арестовывать Вас!

Конечно, Радивой Душанович поехал добровольно. Полицейский Шаца ездил на велосипеде быстро, так что Звездана должна была за ним скакать рысью.

Перед зданием управы инженер соскочил с брички и передал вожжи Бошко:

– Ты умеешь лошадьми управлять, отгони её домой.

Бошко крикнул кобыле: «Ноо!» – что на лошадином значит «Пошла!» Бричка свернула в переулок волшебника и вскоре оказались перед воротами. Со двора было слышно пронзительное жеребячье ржание, на что кобыла дико заржала, вся задрожав. Это был её жеребёночек, который ждал её за воротами.

К двум столбам у входа в здание управы Шаца привёл Радивоя Душановича, держа его под мышки.

– Я должен это вот так, Радивой Душанович, будто бы в самом деле арестовал Вас. И так мне попадёт за то, что не надел на Вас наручники.

А перед кабинетом исправника полицейский закричал:

– Давай входи, ты, наводящий панику! Господин исправник, вот я задержал его!

Шаца отдал честь и выскочил из кабинета, но остался перед деревянной, покрашенной синей краскойдверью, чтобы немного подслушать. Ему было любопытно узнать, придётся ли ему арестовывать самого необыкновенного жителя Мокрина.

Исправник нахмурился когда увидел пришельца, и оставил его ждать у двери. Сперва он рылся в бумагах, потом одну взял в руки, прочитал, очевидно, донос кого-то из стукачей: «Он говорил детям, что наука вредна. Его суеверие проявилось в том, что ругал даже саму ядерную энергию, самое умное изобретение науки. Вместо того, чтобы детям хвалить эту силу, он хаял атомную станцию в Чернобыле в дружественной Украине. Кроме того, сегодня с каким-то ребёнком поджигал взрывчатку рядом с мостом Девять горл. Как опасный элемент, его бы надо отправить в исправительную колонию на перевоспитание». Исправник посмотрел на инженера и строго спросил:

– Это правда?

Радивой Душанович сказал:

– Первое правильно. От злоупотребления ядерной энергией, и даже от любого её употребления, человечеству грозит мор и исчезновение. Чернобыльская катастрофа это ясно показала. Загрязнила растения, загадила почву, заразила людей. Разве это триумф науки? А вот второе – неправда. У Девяти горл я сегодня сделал один из своих экспериментов со светом…

– Что, что? Неужто Вы Никола Тесла, сударь? Позвольте мне в этом усомниться. Но чтобы Вы не подумали, что я преследую учёных-любителей, я освободил бы Вас. Однако не могу, так как помимо этого доноса анонимного доносчика, имя которого не озвучу Вам, Вас серьёзно скомпрометировал господин трактирщик, Радушко Дудич. Он был у меня сегодня, чтобы напугать меня, будто скоро будет наводнение. Я ему сказал, чтобы не беспокоил граждан нашего села и попридержал язык за зубами. Ложные слухи, а также терроризм мы должны пресечь в зародыше! А Дудич мне назло начинает угрожать Вами. Говорит: «Это не слухи, а научный факт! Наш учёный, инженер Радивой Душанович Убавич, и сам твердит, что наводнение придёт через несколько дней». Значит, Вы, сударь, источник слухов. А уровень воды в Аранге низок. Вы сами в этом убедились. Почему тогда неправду говорить изволите, Радивой Душанович? Никудышный же Вы учёный. Вы лжеучёный, бабка гадалка! А гадание вне закона! Запомните это раз и навсегда!

Эти последние слова исправник выкрикивал во весь голос. Нет, ему, очевидно, не было выгодно в эти дни поздней весны бороться с наводнением. Он отгонял от себя мысль о наводнении, как отгоняют ос, когда они жужжат вокруг головы.

– Лучше скажите, что Вы лично, как власть предержащий, не готовы строить «кроличьи дамбы»2. Сделаете это только тогда, когда вода затопит Вам все нижние части села! Но тогда уже для многих домов поздно будет!

– Наводнение придёт быстро, – добавил Радивой Душанович, – через два-три дня. Тогда посмотрим, кто прав, Вы или я. А сейчас извольте меня освободить от Вашего присутствия.

Волшебник, который сейчас скрывал свои волшебные силы, встал и пошёл к двери.

– Хорошо, – мстительно сказал исправник, – посмотрим на Вас за решёткой.

Дома волшебник застал Бошко с уздечкой Звезданы. Он её хорошо сложил и вешал на крюк в хлеву. Звездана хрустела кукурузой из кормушки-ясель, в то время как жеребенок, примкнув к её задним ногам, сосал её.

– Иди домой, Бошко, – сказал ему волшебник. – А то сегодня я делаю наитвердейшее яйцо, чтобы его тебе подарить, и ты победишь, когда будет соревнование в боях крашеными пасхальными яичками.

Бошко же был невесел и задумчив.

– Что же ты так нахмурился? – спросил Радивой Душанович.

– Мой батя не пускает меня больше ходить в школу. Говорит, что сын ему нужен в имении – вести хозяйство.

– Ну разве он не знает, что ты самый лучший математик во всей школе?

– Знает, но значения не придаёт. Говорит, не пошлет меня учиться на барина, сын должен остаться крестьянином.

– Это нехорошо, – сказал инженер Радивой. – Я схожу к нему, чтоб объяснить, какая редкость твой математический талант! Никакой народ не должен оставлять умных детей на работах, которые могут делать другие.

Бошко пошёл домой.

* * *

После обеда волшебник посмотрел на свою эсэмэс-тыковку. Короткое сообщение гласило:

«С МУЖИКОМ ДОЛЖНО БЕСЕДОВАТЬ ПО-ДРУЖЕСКИ. ЕМУ НЕЛЬЗЯ УГРОЖАТЬ ИЛИ УКАЗЫВАТЬ! ПОТИХОНЬКУ, И С ГРАФИНЧИКОМ ВИНА»

Он знал, что это ему королева эльфов советует, как общаться с папой Бошко.

Около пяти часов Радивой Душанович пошёл через село. Шёл он по той части Мокрина, которая называется Гора, по улице Васы Стаича, к дому маленького Бошко Pешанского и его отца Веселина. То был красивый, окрашенный жёлтой извёсткой дом с двумя дверьми. Верхняя дверь была в корпусе дома, с тремя ступеньками, а нижняя, что поменьше, с торца, и без ступенек.

Он открыл калитку во двор. На краю двора, около стога соломы, клевала разная домашняя живность. Около индюшек с индюшатами петушился чёрный индюк, испуская грозные боевые звуки.

Если во дворе у них собака, то, наверное, она была привязана.

Вскоре появился крупный человек, с толстыми чёрными бровями. И у Бошко были точно такие же, только поменьше.

– Добро пожаловать, Радивой Душанович, – приветствовал хозяин. – Какими судьбами?

– Я пришёл из-за Бошко, Вашего сынишки.

– Что такое он сделал, проказник несчастный? Не иначе как окна у Вас поразбивал?

– Так нет, не переживайте, с ним всё в порядке, только, говорят, с Вами не всё в порядке.

Веселин Решанский покраснел и сердито ответил:

– Приходите ко мне домой, чтобы унижать меня здесь. Это так вы, господа, делаете? Что за барство такое!

Радивой Душанович кротко улыбнулся:

– Ладно, ладно, не сердитесь сразу. Я слышал, что, когда Бошко закончит четвёртый класс, Вы не пошлёте его в школу учиться дальше. Скажите, пожалуйста, откровенно, считаете ли Вы это правильным?

– А, это? Учёба? Вы хотели бы её ему насильно её навязать! Но она обязательна только до четвёртого класса. Далее нас и само государство, вместе с полицией, не принуждают учиться. Можем делать, как нам хочется!

Радивой Душанович попросил Веселина с ним побеседовать. Решанский посадил его за стол на крыльце, принёс графин тёмно-оранжевого вина с Песка и два бокала. Хозяин теперь уже успокоился.

– Почему Вы думаете, что каждый ребёнок должен идти по Вашим стопам? Ему же будет хорошо если будет гроссбауэр, как я.

– Так и мой отец про меня говорил. Но мой старый учитель Божа Пуцуль заметил, что я математику знаю лучше других ребят… До сих пор помню, как он после моего четвёртого класса пришёл в наш старый дом Убавичей на берегу Беги. Точно так же мой отец Душан принял его на крыльце, предложил ему нашего вина из виноградного сада, что на Песке. Виноградник был там, где вишни. Потом его мой старший брат Младен, когда начал богатеть, выкорчевал. Вырывали лозу вместе с корнями, но не вышло, ещё сегодня на пшеничном поле Младена на грядах прорастает зелёная лоза из тех глубоко запрятанных корней, которые остались в земле… Вот так, теперь у нас нет самого лучшего мокринского вина с Песка… Но у вас, слава Богу, есть. Большое Вам спасибо, чокнемся, на здоровье!

Гость отпил вина, и удовольствие изобразилось на его лице.

– Ух-ты, хорошее вино! А продаёте его?

– Нет, мы не из бедняков. Вино дарим друзьям и родственникам. Правда, с тех пор, как грянул этот кризис, даже большие виноделы вино не дарят. Стали продавать его на час.

Да, Радивой Душанович знал мокринский обычай «пить вино на час».

Поскольку виноградари не могут продать вино ни торговцам, ни корчмарям, ведь динар большой «как колесо», – они сейчас продают вино дома. Вот так, на крыльце, стоит стол, накрытый клеёнкой. Кто-то стучит в дверцу у ворот. Посетитель пришёл, чтобы пить. Сколько ему вина?

– Дай мне, газда, питья три четверти часа. Вот тебе семьдесят пять копеек.

Он кладёт деньги на клеёнку, тогда как газда на большом будильнике показывает гостю время. С этого момента в течение сорока пяти минут гость имеет право пить вина столько, сколько осилит. Тогда газда, неторопливо, потому что уже начался отсчёт времени, потихоньку идёт в подвал. Теперь он должен вплоть до истечения сорока пяти минут всё это время нести покупателю новые и новые кувшины вина, сколько бы он ни просил.

Когда гость начнёт пить, он поглощает стаканы до дна, раз, два, три… нет, не три! Уже после третьего глотка глотка подвела: он поперхнулся, выплюнул вино и облил всю свою рубашку!

Сперва гость заказывает новые кувшины с небольшими промежутками, но чем ближе становится последняя оплаченная минута, тем реже он заказывает питьё. Последний кувшин он не может одолеть и наполовину. Глаза у него затуманиваются, его мутит, тянет рвать.

– Газда, мне тошно! – жалуется гость.

– Не надо было так жадно и быстро пить. Теперь иди в нужник и выблюй!

Отхожее место из тесаных досок было в углу двора. Мужик шёл, и залился рвотой аж по порткам. Так нехорошо кончалось его питьё «на три четверти часа». Больше бы ему посчастливилось, если бы он пил на пятнадцать минут.

– Грустная история о быстрой выпивке, – сказал Радивой Душанович. – Я видел в Южной Америке, где строил железные дороги, и пьяных аргентинцев, и пьяных бразильцев, но мне всё кажется, что наш мужик не умеет пить. Слишком он часто падает под стол!

– Это зависит от того, кто этот «наш мужик». Когда мы, хозяева гроссбауэры, пьём, мы придерживаемся меры. Говорим: «Бог любит Троицу» – и больше трёх рюмок водки не принимаем. А кабачные выпивохи заливаются водкой двухсотграммовыми стаканами. Конечно, получается свинство.

После продолжительного молчания Веселин сказал:

– Надо уметь пить.

– Вы это хорошо сказали, – заметил гость. – Стало быть, Ваш Бошко в Вас такой умный. Именно так и бывает. Ум передаётся от предков к потомству.

– А-а-а! – у Веселина озарилось лицо. – А уж каким умным был его прадедушка Богдан! К нему приходили спрашивать, когда пахать, когда сеять, когда копать!

– Да, знаю, —сказал инженер. – Я помню Вашего дедушку Богдана. Мы, школьники того времени, называли его «Мокринский Сократ». И когда мы спорили, кто умнее: учёный ли человек или необразованный мужик? – то ответ всегда у нас был один: может, образованный человек и сильнее шириной своих знаний, но всё равно умнее дед Богица Pешанский, хотя кончил только четыре класса и ещё ребёнком пас скот, убирался в хлеву, запрягал лошадей…

– Так вот! – воскликнул Веселин. – И сами говорите, что умный ребёнок вырастает в умного человека, несмотря на то, ходит он в школу или нет!

На это Радивой Душанович сказал, что талант к математике редкость и что для нашего народа позор, если все одарённые математики не станут инженерами, химиками или физиками.

– Физиками? – спросил хозяин дома. – Какого рожна они нужны на белом свете?! Pазве не физики наделали ядерных бомб, разве не у физиков загореласьатомная станция в Украине, они едва ли не взорвали целый свет!

– Нет, – сказал инженер, – физики мирового уровня раскрыли тайну расщепления атома, но там, в Украине, само строительство военные шпионы ускоряли, снижая меры уровня безопасности. Приказали строить быстрее, чем это требует научная осмотрительность! Учёные физики не виноваты!

– Сейчас вы поёте совсем другую песенку! – запротестовал газда-Веселин. – В тот раз Вы говорили, что учёные виноваты в том, что случилось в Чернобыле!

– Это Вам сказал Митя Приклад? – спросил Радивой Душанович. – Он самый обыкновенный стукач! Он уже донёс на меня уездному исправнику. Я был задержан ради допроса, как последний воришка-цыплятник. И тогда, когда Приклад меня подслушивал, я не говорил о вине настоящей, истинной науки, но о дурных, второсортных лжеучёных, которые хотели обмануть природу. То же самое и сейчас говорю!

– Не бойтесь, я о Вас никуда не доложу! – усмехнулся хозяин. – Значит, Вы думаете, что мой Бошко мог бы стать настоящим слугой этой Вашей науки?

– Да, – сказал гость, – я уверен в этом. Мог бы, например, открыть месторождение нефти здесь, в бедном Мокрине!

На этом они распрощались. Папа Бошко дружески пожал руку своему гостю. Они оба были разгоряченными: вино с Песка показывало свою силу.

* * *

Короткое сообщение в следующую ночь было в начале дерзким, а затем угрожающим:

«ВЫ, ЛЮДИ В МОКРИНЕ, ЕЩЁ ПОЛТОРА ВЕКА ТОМУ НАЗАД, КАК ДИКАPИ, НЕ ПОСЫЛАЛИ ДЕТЕЙ В ШКОЛУ! ПРИХОДИТ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: УPОВЕНЬ ВОДЫ РАСТЁТ! Е. В. Кор.»

Вдохновившись дерзостью сообщения от водных эльфов, Радивой Душанович взялся в ту ночь изучать историю Мокрина по книге Васы Стаича «Великокикиндский дистрикт». Так он узнал, что первая школа в Мокрине, в 1758 году, была без капитальной двери, с продувающимися окнами. Учеников там было не больше двенадцати. Кто бы их и пустил учиться на таком сквозняке? Даже в конце восемнадцатого века, в 1799 году, родители сотен детей в школу их не пускали. Дети им были нужны, чтобы пасти скот. На Яроше ежедневно с пастушьими посохами, в детских тулупах, было до пятидесяти мальчиков возраста от восьми до четырнадцати лет.

В начале девятнадцатого века из Вены пришёл указ, которым воспрещалось посылать детей для труда на пастбище. Мокринскому исправнику было дано приказание каждого родителя, который будет пойман в том, что посылал детей не в школу, а на пастбище, – прилюдно выпороть на площади, перед двумя столбами при входе в уездную управу…

За первое нарушение проштрафившиеся отцы получали десять палок по ягодицам. За третий, то есть ещё дважды повторенный проступок, наказание ужесточалось до двадцати пяти ударов по заднему месту. Ужасно больно, но не смертельно.

Тогда школы переполнились детишками. Васа Стаич записал в своей книге «Великокикиндский дистрикт», что в 1804 году в мокринской школе было уже 180 девочек и 214 мальчиков.

Разозлившись на эльфов за то, что они называют мокринчан дикарями, инженер Убавич взялся за свою эсэмэс-тыковку, нажал на неё тремя пальцами и золотой булавкой написал своё сообщение:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сербский диалектизм венгерского происхождения, «зажиточное крестьянское хозяйство». В венг. gazdaság «экономика»; gazda «зажиточный крестьянин», то же в укр. и серб. «газда». Прим. пер.

2

Временные сооружения для защиты от наводнения: калька с венг. nyúlgát. Так называются потому что внешне похожи на невысокие насыпи, которые когда-то возводились для разведения в них кроликов. Ср. анг. rabbit warren, pillow mound. Прим. пер.