Семь сокрытых душ

Ада почувствовала, что ее будто окатили холодной водой: ей казалось, что она нашла того, от кого исходила реальная опасность. А выходит, что отец Раи никак не мог ни прислать куклу-предупреждение ей, ни «устроить» «суициды» другим жертвам.

– Понятно, – пробормотала она. – Спасибо.

– Не порадовали тебя, королева, новости? – сочувственно спросил Джек.

– Не порадовали, – не стала она отрицать. – Главный подозреваемый отбыл в мир иной еще задолго до настоящих событий.

– Счастливчик… – выдохнул парень и, сощурившись, посмотрел на небо.

– Почему «счастливчик»?

– Отмучился.

– Ну, судя по тому, какую он вел жизнь, и правда отмучился, – согласилась девушка. – Поехали домой, дорогой мой Джек. Думать, думать…

А работать было над чем: собирать все рассыпанные бусины-факты и нанизывать их на нитку умозаключений.

– Почему ты рисовала маски и чашу?.. – произнес вдруг парень так, словно не к Аде обращался, а размышлял вслух.

– Если бы я могла знать… Я была не в себе.

– Я думаю, это символы, – оживился он. – Ты так пыталась донести то, что увидела. Или узнала.

– Откуда я, пятнадцатилетняя, воспитывающаяся в интернате, могла знать символику?..

– Ты сама сказала, что была «не в себе», то есть не в сознании. И эти посылы шли от твоего подсознания. А подсознание – малоисследованное поле. Так вот, вернемся к этим символам. Чаша… Что думаешь? Какие у тебя ассоциации вызывает?

– Жертвоприношение. Возможно, потому я и раскрасила ее на одном рисунке в кровавый цвет?

– Принимаем, – кивнул парень. – Что еще может быть?

– Достаток. «Полная чаша»… Только какое отношение достаток имеет к той ночи? Я больше склоняюсь к жертвоприношению.

– Чаша может символизировать еще и долю, – сказал Джек. – «Да минует меня чаша сия». Что еще? Также – воскрешение из мертвых. Еще чаша – женский символ, и знаменует утробу Матери-богини.

– Понятней мне не стало.

– Тут может быть как одно значение, так и несколько. Сама виновата: нечего было загадками изъясняться. Нарисовала бы историю произошедшего в той комнате в картинках, и всем было бы проще… Комикс.

– Погоди, – перебила парня Ада, – погоди… А что, если я таким образом просто пыталась «зашифровать» послания? Почему-то нельзя было об этом говорить. Понимаешь, та трагедия замалчивалась. Обсуждать ее было под запретом. Почему? Вряд ли уж только потому, чтобы не травмировать мою психику.

– Приму к сведению, – кивнул Джек с таким видом, будто получил еще один пазл головоломки.

– Далее… Маска! – оживилась Ада, включаясь в «игру». – Она что означает?

– Маска – символ сокрытия, тайны, иного обличия. Если некто желает скрыть истинное лицо, надевает маску, – охотно пояснил парень, разворачиваясь к Аде вполоборота. – Но есть другая интересная деталь. В некоторых религиях, таких как буддизм Непала, Японии, Тибета, – маски, как и куклы, олицетворяют священные силы. Как благотворительные, так и разрушительные.

– Маски и куклы? – встрепенулась Ада.

– Именно. Маски и куклы иногда наделяют негативным значением, считая, что нечисти свойственно видоизменение, перемена личин. «У нежити своего облика нет, она ходит в личинах».

– Маски-куклы-нежить… – задумчиво произнесла Ада, думая о том, что произошло в ее квартире.

– А куклы вообще широко используются в магии. И это тебе не только знаменитое колдовство вуду. Из-за ассоциации с вуду все, что связано с куклами, ошибочно считают «черным», несущим разрушение, вред и даже смерть, но это не всегда так. Кукол используют во многих обрядах и на благо: для защиты, для помощи, для улучшения здоровья, для укрепления семейного счастья и так далее.

– Мне кажется, та кукла, которую мне прислали, явно не была доброй, – усмехнулась Ада. – А дым? Что означает дым, который был у меня в рисунках?

– Дым, – задумался молодой человек. – У дыма тоже может быть несколько значений. Это – и очищение огнем, и вознесение молитв. Приглашение божеству присутствовать. А также намек на кратковременность жизни.

– Значит, так, – решительно начала Ада. – Если сгруппировать все эти объяснения символики по «темам», можем получить несколько связок. Жертвоприношение (чаша) – приглашение божеству присутствовать (дым) – личина нежити (маска) – магия с помощью куклы, направленная во вред. Мне эта цепочка звеньев кажется более подходящей. Чувствую, что, если и была тут магия, явно она была недоброй. Твой вариант связки?

– Женское начало или доля (чаша) – тайна или сокрытие (маска) – кратковременность жизни (дым).

– Аборт, – сказала Ада первое, что вызвала у нее такая цепочка, – или выкидыш.

Джек удовлетворенно кивнул, подтверждая, что девушка угадала его мысль.

– Но какое это может иметь отношение к той ночи? – засомневалась Ада.

– Может иметь отношение не к именно той трагедии, а к другой, случившейся раньше, в стенах интерната. Дать подсказку, к примеру, на происхождение куклы. Неспроста ты рисовала такими загадками.

– Наверное, зря я отказалась выслушать подробно историю усадьбы, которую хотел мне зачитать Писаренков, – расстроилась Ада.

– Еще вариант, похожий на предыдущий, но противоположного значения. Женское начало (чаша) – вознесение молитвы (дым) – вспомогательная магия (кукла). Некто, наоборот, мог мечтать о ребенке.

Ада ответить не успела, потому что неожиданно обогнавшая машина подрезала их, и, чтобы избежать столкновения, девушке пришлось резко вырулить – повезло, что по первой полосе никто в это время не ехал. Но машина, вылетев с шоссе, задела железное ограждение. Металлический скрежет заглушил отчаянные ругательства Ады и ее крик. А затем наступила тишина. Полная, как будто в вакууме. Даже куда-то пропал шум проносящихся по дороге машин. Аде на какое-то мгновение даже подумалось, что она умерла. Но тогда почему кто-то сильно тормошит ее за плечо? И, главное, она чувствует это.

– Эй, эй, ты в порядке?

Она медленно повернула голову и увидела побледневшее лицо своего пассажира. Слава богу, жив. И, кажется, не ранен.

– Я никогда не попадала в аварии, – прошептала она, приходя в себя.

– Удивительно! – съязвил ее спутник. – С такой манерой вождения просто удивительно!

– Я хорошо вожу машину! – мгновенно разозлилась она.

– Во-от, теперь, несомненно, ты в порядке, раз орешь, – удовлетворенно улыбнулся Джек. – Сиди, я посмотрю, что там с машиной. Думаю, что вы, дамочка, снесли своей любимице о барьер всю краску с бока. А ну-ка, сдай немного, чтобы я мог выйти.

Ада на автомате завела двигатель и отъехала немного от ограждения, так, чтобы можно было приоткрыть дверь со стороны пассажирского места.

– А я чего сижу?! – запоздало всполошилась она и тоже выскочила наружу. Она увидела, что парень, наклонившись, рассматривает бок машины. Лицо его при этом нахмурилось, и Аде это очень не понравилось: похоже, влетела она на косметический ремонт. Но дальше все вокруг будто заволокло дымом. И Ада против воли шагнула в это нависшее над шоссе облако, из которого раздавался чей-то шепот.

…А за облаком оказался лес, густой и темный. Она пробиралась по нему, раздвигая цепляющиеся за одежду сучья, уворачиваясь от хлещущих по лицу ветвей. Казалось, уже вечность идет она так на голос, неразборчиво бормочущий какие-то слова. Пугалась, что сбилась с пути: то ли кружит на одном месте, то ли идет совсем в другую сторону. Но она доверялась голосу, который вел ее, подобно проводнику. Девушку одолевали нехорошие предчувствия, вызывающие желание разорвать эту сильную связь с зовущим ее голосом, но она отмахивалась от них.

Лес разомкнулся так неожиданно, будто разошлись в почтении деревья. И вот уже Ада оказалась на небольшой полянке, на зеленом ковре которой мрачным пятном выделялась небольшая избушка из почерневших от времени и ненастий бревен. Девушка поднялась по трехступенчатой лестнице на узкое крыльцо и стукнула тяжелым дверным кольцом по проржавевшей «плашке». На ее стук из избы не раздалось приглашения войти, но дверь вдруг распахнулась сама. И Ада, чуть поколебавшись, вошла внутрь.

В горнице, освещенной светом от лампадок, сидела сутулая худая женщина с некрасивым лицом. Она будто не заметила вошедшую, продолжая делать свою работу: в длинных тонких пальцах она катала какие-то шарики из пластичного материала. Ее бескровные губы постоянно шевелились, словно женщина что-то шептала. И вдруг она подняла голову, словно почувствовав чужое присутствие. И Ада неожиданно ощутила на себе мощную волну ненависти, горя и отчаяния, идущую от этой женщины.

А потом изба и незнакомка внезапно куда-то пропали, и очутилась Ада в полутемной комнате, освещенной лишь падающим в окно светом от уличного фонаря. Она вошла сюда с предчувствием непоправимой беды. И, сделав пару шагов, остановилась так резко, будто наткнулась на препятствие: у окна, прямо в столбе синеватого света, стояла фигура девушки, облаченная в пижаму. Девушка медленным движением откинула с лица волосы и… Ада ощутила сильный удар по скуле.

– Эй… Эй! – кто-то чувствительно лупил ее по щекам. Подобное уже недавно было. Да, точно, было. И, значит, повторилось опять? Она раскрыла глаза и увидела синее с белыми облачками небо. Скосила глаза и заметила серую ленту шоссе, по которому, как и раньше, неслись машины. Пошевелилась и поняла, что лежит на коленях сидевшего прямо в придорожной пыли парня.

– Ты рехнулась, да?! – набросился он тут же на нее, едва заметил, что Ада открыла глаза. – Ты зачем полезла на шоссе?! Жить надоело?!

– Я – что?..

– Что? А то! Из-под колес тебя буквально выдернул. Замечталась и пошла себе. Куда, спрашивается?!

– Ты можешь не орать? – поморщилась Ада и приподнялась. Парень, удивительно, из объятий ее не выпустил, а, наоборот, заключил в кольцо своих рук так, словно боялся, что она вновь повторит попытку выскочить на шоссе.

– Я не помню, чтобы выбегала на дорогу. Я хотела увидеть дверь…

– Не знаю, не знаю. Когда я поднял взгляд, увидел, что ты прямиком чешешь поперек первой полосы. Тебе машина гудит, а ты хоть бы хны. Нас обоих чуть не сбило.

– Спасибо, – поблагодарила она с чувством. С тем, что произошло, она еще разберется. Потом. Сейчас об этом думать… слишком страшно. И так едва в живых остались после аварии.

– Что на тебя нашло? – Джек, напротив, решил выяснить все вопросы сразу.

– Не знаю, – нехотя ответила она. – Вначале было… облачко, в которое я вроде как вошла. А потом – лес, избушка и темная комната.

В то время, пока она подробно пересказывала свое видение, лицо парня успело сменить несколько выражений: от тревожного до скептического, затем на нем мелькнула заинтересованность. Но тут же черные брови опять сошлись в озабоченно-хмурую галочку, из чего Ада сделала вывод, что парень вновь обеспокоился.

– Облачко! Вот тебе и облачко… – проворчал он.

Он разжал объятия, выпуская Аду. И она неожиданно пожалела, что он это сделал, – в его руках ей было так спокойно и тепло. А теперь вновь стало страшно: пережитое вдруг накатило волной, вызвав внезапный озноб.

– У тебя глаза такие… как у кошки, зеленые, – сказал Джек, задумчиво глядя ей в лицо.

– У меня глаза разного цвета! – в панике воскликнула Ада и непроизвольно поднесла к лицу ладонь. – И я сегодня без линз!

– Наверное, свет так упал, – поспешно заключил парень. И уже другим тоном, деловым, спросил: – Машину вести сможешь?

– Смогу, – кивнула Ада, хотя и не была уверена в том, что справится с управлением.

– Не бойся. Я с тобой, – сказал он, прикасаясь ладонью к ее плечу. От этого легкого, словно дуновение ветерка, прикосновения она вдруг почувствовала небывалый прилив уверенности и спокойствия. И правда, что с ней может случиться, если она… с ним.

До ее дома они доехали уже без происшествий. По дороге Ада приняла решение отдохнуть этим вечером, а наутро отправиться в путь. Искать ответы нужно не здесь, а там, где все и началось.

Дома она занялась приготовлением ужина, а ее гость попросил разрешения еще раз посмотреть рисунки из папки. Аде было на руку, что он занят чем-то: ей хотелось помолчать, мысленно составить дальнейший план действий. Пару раз она украдкой взглянула на Джека. Лицо его казалось безмятежным, взгляд застыл на одном из рисунков несколько отрешенно, будто парень ушел в медитацию или что-то обдумывает, уже не видя перед собой изображения на листе. Когда Ада попросила его освободить стол, собираясь накрывать к ужину, парень машинально сложил папку с рисунками себе на колени и, не подняв глаз на девушку, обратил взор в окно.

Ада невольно замерла с деревянной, для помешивания овощей, лопаткой в руке, залюбовавшись неожиданно его профилем. Смутное ощущение, что она его знает, укололо и засело занозой. Сейчас, когда он был одет в обычную одежду – джинсы и рубашку, – ей вновь показалось, что они были когда-то знакомы.

– Мы не могли встречаться с тобой раньше? К примеру, в интернате? – сыграла она ва-банк. Парень отреагировал не сразу, так, словно задумался над ответом, затем отрицательно покачал головой.

– Мне кажется, что я тебя уже видела… – настаивала Ада.

– Ключевое слово «кажется», – расплылся он в дурашливой улыбке. Ну как же с ним сложно!

Ада вздохнула и сказала:

– Давай уже ужинать.

С удовлетворением и неожиданной радостью она отметила, что гость поглощает ее стряпню с таким аппетитом, будто ничего вкуснее не ел. А ведь приготовила она всего лишь простой омлет, потушила овощи и подала обезжиренную ветчину: слишком легкое угощение для мужчины. Но она могла похвалиться тем, что омлеты у нее всегда получаются пышные и нежные, а в приготовление этого она вложила еще и душу.

– Вкусно! – похвалил он ее. – Ты настоящий кулинар.

– Да где уж там… – засмущалась Ада. И, спохватившись, уже другим тоном, деловым, произнесла: – Завтра рано утром выезжаем.

Он даже не спросил куда. Лишь кивнул, соглашаясь, будто ему было все равно, куда ехать и зачем. И попросил добавки. Ада вновь наполнила его тарелку и вернулась к начатому разговору:

– Я подумала и решила, что ответы мне нужно искать там, где возникли вопросы. То есть в интернате. Я не вспомню ничего без ассоциаций. А гадать по картинкам можно долго.

– Здесь мы могли бы выяснить, кто тебе отправил куклу, – заметил Джек.

– Не кукла главное.

– Я бы поостерегся так утверждать, – покачал он головой. – Кукла была с «сюрпризом».

– Магия вуду?

– Не совсем. Но тоже не с добрым посылом тебе ее отправили.

– Значит… думаешь, что тут замешана магия?..

– Без нее не обошлось.

– Мне сложно в это поверить.

– Это потому, что ты молода и не встречалась с подобными случаями в своей жизни. А я многое видел.

– Ты? А разве ты не молод? – захохотала она. – Сколько же тебе лет?! И тридцати наверняка нет.

– Мне куда больше, чем ты думаешь, – ответил он с легкой улыбкой. – Так какие планы у нас на завтра? Едем, так понимаю, в интернат?

– Подъем ранний: в шесть утра. Выезжаем до пробок, ясно? Если не желаешь ехать, можешь остаться здесь.

– Я с тобой.

– Замечательно, – ответила она ровным тоном, очень стараясь не выдать своей радости.

Той ночью Ада не могла уснуть достаточно долго. То ли не отпускало нервное напряжение после пережитого сложного дня (хотя разве не было в ее жизни сложных дней?). То ли потому, что не могла расслабиться, то и дело начиная думать о маршруте. Четкого плана у нее не было, и это тоже не прибавляло спокойствия и уверенности… Полная импровизация по ходу пьесы. Ужасное состояние! Ненавистное ей!

Она лежала в кровати и слышала, как за дверью, в гостиной, ходит ее гость. И ей очень хотелось выйти к нему и просто молча посидеть рядом. Когда она уже почти решилась, услышала, что он вышел в коридор, немного позже до Ады донесся едва слышимый из-за отдаленности шум воды в ванной. Принимает душ. В памяти неожиданно всплыла картина его обнаженной спины: плечи с рельефными мышцами, бороздка позвоночника и два белых шрама на смуглой коже. Мимолетное воспоминание разожгло фантазии: воображение тут же принялось рисовать навязчивые и совершенно не помогающие уснуть образы его, Джека, в душе. Она повернулась на бок и накрыла голову подушкой, словно таким образом могла избавиться от волнующих ее образов.

Джек тем временем вышел из ванной и вновь вернулся в гостиную. Ада услышала, как тихо скрипнул под тяжестью его тела диван. Ну что ж… Она тоже попробует уснуть. Самое верное решение.

Ада чуть не проспала: звон будильника слышала, но машинально отключила его и вновь задремала. Очнулась от резкого шума, донесшегося из-за двери, будто уронили что-то металлическое. Девушка в панике вскочила с кровати: не выедешь в желаемый час – уйму времени потеряешь в пробках!

Она прямо в пижаме вышла из комнаты. Диван в гостиной оказался пустым, покрывало и простыня – аккуратно сложены в стопку, которую венчала подушка с тщательно расправленными уголками. Надо же, какой этот Джек аккуратист! Впрочем, как и она сама.

С кухни доносился шум, и Ада отправилась туда. Ее гость, умытый, бодрый, одетый в джинсы и рубашку, готовил бутерброды. На плите уже стояла турка, от которой плыл аромат кофе.

– Надеюсь, не с вареньем и колбасой, – улыбнулась Ада, любуясь на ровную горку бутербродов, высившуюся на широкой тарелке.

– С ветчиной и сыром, – без улыбки ответил парень. – Это нам в дорогу. Не нашел, во что завернуть.

– Фольга лежит вот здесь, – открыла Ада один из кухонных шкафчиков и достала узкую картонную коробочку.

– А, я туда тоже заглядывал. Странно, что не увидел!

– Кофе сейчас убежит! – воскликнула она, услышав характерное бульканье.

– Ой! – моментально среагировал он и схватил горячую турку прямо голой рукой. Переставил на другую конфорку и только потом подул на пальцы.

– Ты… Ты что, йог? – изумилась она.

– Почему йог? – не понял он. Открыл кран с холодной водой и сунул под струю руку.

– Как это у тебя вышло? Тебе разве не больно?

– Больно. Но это не такая сильная боль в сравнении с душевной.

– Ты это сделал, чтобы покрасоваться передо мной или случайно? – нахмурилась Ада, не понимая этого странного человека.

– Зачем мне перед тобой красоваться? – удивился он. – Кстати, доброе утро!

– Доброе… – машинально отозвалась она, наблюдая за тем, как он закрутил спокойно кран, вытер руку о полотенце и, взяв на этот раз прихватку, принялся наливать кофе из турки в чашки.

– Кофе готов. Что ты к нему будешь, бутерброд?

Ада кивнула. Как так сложилось в ее жизни, что ей никогда никто из мужчин не готовил завтрак? Даже Борис, ведь за все годы их отношений могло бы случиться хоть одно утро, когда бы он приготовил ей кофе. Пожалуй, это была ее сокровенная мечта, которую она боялась открыть даже самой себе: выйти утром на кухню и увидеть мужчину, готовящего ей завтрак. Впрочем, прочь сантименты! Еще, чего доброго, начнет себя жалеть.

Завтракала Ада торопливо, думая о том, что еще нужно привести себя в порядок и собрать вещи. Сколько времени у них займет поездка, она не знала, и это ее нервировало. Неопределенности она не выносила.

Как Ада и хотела, отправились в дорогу вовремя и успели выехать из столицы еще без пробок. То, что путь начался гладко, внушало надежду, что и дальше все будет хорошо. Так она и сказала Джеку.

– А ты суеверна, – заметил он, не отрывая взгляда от карты дорог, которую держал разложенной на коленях.

– Может быть, – согласилась она. И, помолчав, спросила о том, что ее уже давно заинтересовало: – Ты мысли умеешь читать?

– Выборочно. Не волнуйся, все сокровенное останется с тобой, – усмехнулся он. Аде так и не стало понятно, шутил он или говорил всерьез. А парень сложил карту так, чтобы видеть теперь уже не весь маршрут, а тот отрезок, по которому они сейчас ехали, и обронил еще одну загадочную фразу: – Мне нужно проследить путь.

Ада ничего не поняла, но решила не переспрашивать. Тем более что сама не любила разговаривать за рулем. Включила тихонько музыку и переключила все внимание на дорогу, чтобы не пропустить нужные указатели. Ее пассажир хотя и держит в руках карту, но кто его знает… Ада бросила мельком взгляд на Джека и вздохнула: ну вот, сидит и читает карту уже вверх ногами, значит, помощи от него ждать не стоит.

Через какое-то время напряжение, которое она поначалу испытывала – проскочить до пробок, не перепутать повороты (все же на машине привыкла передвигаться по коротким и знакомым маршрутам), – спало, и она стала наслаждаться самой ездой, дорогой. Как бы там ни было, а она находится в отпуске, и то, что сейчас отправилась в поездку, создавало приятную иллюзию, что едет на отдых.

Но хорошее настроение продержалось недолго: все испортил звонок от Бориса.

– Ты что это себе позволяешь?! – заорал вдруг, не поздоровавшись, Большой Босс. И было это так неожиданно – и то, что он кричит на нее, и что вообще кричит, – что Ада отняла телефон от уха и в недоумении посмотрела на аппарат, будто причина была в нем: сбились настройки звука, и поэтому голос собеседника раздается раскатами грома.

– Ты что, думаешь, никто тебя не вычислит? – продолжал орать в трубку Борис. Ада покраснела, потому что Джек сложил карту и, глянув на девушку, вопросительно поднял одну бровь.

– Борис, ты о чем? – нашла она в себе силы спросить ровным тоном.

– Не притворяйся, что не знаешь! Только что мне прислали все, на тебя собранное…

– Что? Что именно? – дрожащим от негодования голосом произнесла она. Почему-то подумалось, что Борису отправили те данные по интернату, которые собирали люди Писаренкова. Но что такое могло там быть, о чем не знал Борис, и, главное, что вывело его из себя?

– Секретные счета, липовые договоры, другие махинации – вот что вскрылось! И ты об этом знаешь лучше меня!

– Нет, – растерялась Ада, – у нас все было в порядке… Какие секретные счета? Какие липовые договоры? О чем ты?! Я не понимаю!

Она, уже не отдавая себе отчета, закричала. И пришла немного в себя лишь тогда, когда ее легонько тронул за руку спутник. Ада бросила на него взгляд и увидела, что он знаками просит ее прекратить разговор.

– Ты сейчас где? – отрывисто спросил Борис.

– В дороге.

– Не в офисе?

– Взяла неделю отпуска. Надо кое-какие личные дела решить… Еду в свой бывший интернат.

В трубке повисла пауза, словно Борису очень не понравилось то, что Ада занимается не работой, а какими-то «личными делами».

– Когда вернешься?

– Не знаю. Надолго не задержусь.

– Сразу же перезвони мне. И готовься к серьезному разговору!

– Борис, я не…

– Потом. Когда вернешься, – отрезал он и, не попрощавшись, отключился.

Настроение оказалось безбожно испорченным. Негодование прорывалось дрожью в руках, она вела машину теперь как во сне, невнимательно, думая о словах Бориса. Он никогда с ней так не разговаривал! И, что самое ужасное, она даже не понимала, в чем он ее обвинял! Секретные счета, липовые договоры… Бред какой-то! Они с Игорем все проверяли и перепроверяли.

– Не думай сейчас об этом, – сказал Джек. – Решишь сначала свои вопросы, затем уже – рабочие.

Она молча кивнула. Обсуждать с ним свои деловые проблемы она не собиралась. Хватит и того, что доверила ему, незнакомому человеку, свои личные.

Ада посмотрела в зеркало заднего вида и, убедившись, что полоса свободна, свернула к обочине. Там она остановила машину и набрала номер Сташкова. Пусть он объяснит, что все это значит! Но Игорь то ли не слышал звонка, то ли не мог взять трубку. Ада отправила краткое сообщение с просьбой перезвонить и вновь выехала на трассу.

Как бы ей ни хотелось, она не могла перебороть тревогу, все гадала, чем был вызван гнев Бориса, и прислушивалась, не зазвонит ли мобильный. Даже музыку выключила, чтобы не пропустить звонка Игоря. Джек, слава богу, не отвлекал ее разговорами, карту он сложил и смотрел теперь в окно.

Ада не сразу поняла, что происходит. Вначале на какое-то мгновение из поля зрения исчезло шоссе, словно его скрыл упавший на землю густой туман. Ада автоматически сбросила скорость, но дорога появилась вновь. Но тут изменился пейзаж: только что шоссе с двух сторон сопровождали березово-осиновые посадки, но вот уже вдоль дороги по обе стороны раскинулось поле, заметенное снегом. Ада бросила изумленный взгляд за окно, а затем – на спутника, заметил ли он тоже эту погодную аномалию? Утром было прохладно, но не до такой степени, чтобы выпал настолько густой снег! Да еще в конце мая. Джек продолжал наблюдать за сменой картин с тем же невозмутимым видом, будто не заметил ничего странного.

Затем Ада увидела, как по полю промчалась запряженная лошадьми коляска. Девушка в крайнем изумлении проследила за ней глазами, но тут до нее дошло, что это просто снимают кино! И снег, и коляска просто бутафорские. Наверняка вон за теми деревьями скрывается съемочная группа. Но на дороге тоже творилось что-то странное: асфальтированное шоссе исчезло и превратилось в узкую дорожку, петляющую вдоль могильных крестов. Да как же это они умудрились съехать на кладбище? Ада попыталась затормозить и дать задний ход, но автомобиль вышел из ее повиновения: руль вращался свободно, будто сам по себе, на педали словно давил кто-то невидимый. Она закричала, призывая спутника помочь ей, но только сейчас заметила, что находится в машине одна. А за окном, похоже, резко упала температура, и окна стали быстро покрываться инеем. Машина все так и катила вперед, несмотря на отчаянные попытки девушки остановить ее. Ада включила «дворники», потому что лобовое стекло стремительно затягивалось тонким слоем инея, сквозь который было видно, как снаружи мелькают какие-то тени. «Дворники» сноровисто мельтешили, но справлялись слабо: оставалось лишь маленькое, как в танке, «окошечко», в которое Ада и старалась смотреть на дорогу. Она отчаянно, растеряв хладнокровие, пыталась вернуть себе управление машиной: дергала за рычаг, давила на педали, крутила руль. Но все ее действия оказывались напрасными. Вдруг что-то с глухим стуком упало на лобовое стекло. Ада вздрогнула и увидела, что не затянутое инеем «окошечко» теперь занимает рожа, очень знакомая и очень страшная. Существо, скаля в кровожадной усмешке яркий рот с двумя длинными зубами, заглядывало в салон машины, вращало единственным оставшимся глазом. Ада закричала от ужаса…