МУАР

Поженились Владислав Александрович Политов и Людмила Николаевна Быкова восьмого мая 1960 года. До последнего она сомневалась в выборе, переживала из-за взрывного характера будущего мужа. Но, как оказалось, зря. Благополучие семьи для него было особой ценностью. Ради этого мог забыть свою гордость и собственное самолюбие.

1963 год для молодой семьи начался с перемен. Владислава направили работать дорожным мастером в один из ближайших леспромхозов. Вместе с Люсей и двухлетней доченькой Олей переехали они из Верхнего Анисимова в небольшой лесной поселок Ломоватка Великоустюгского же района. Его история началась еще в 1937 году, когда заключенные ГУЛАГа, строившие Северо-Печорскую железную дорогу, возвели здесь первые бараки. Заготовка леса началась в 1954, а в 1956 по новой дороге из железобетонных плит стали вывозить его на комбинаты по переработке. Ломоватский леспромхоз образовался в 1958 году. И жизнь в поселке закипела. Появились ясли-сад, школа, клуб, баня, магазины, пекарня, стадион, больница, жилые дома и кочегарки. Завелось подсобное хозяйство: конюшня, свинарник, коровник и теплица. Валка леса шла полным ходом. Бывшие болота осушались для складских площадок, закупалась новая техника. Вскоре леспромхоз одного из самых удаленных районов Вологодской области вышел в региональные лидеры по лесозаготовке. И потянулись сюда рабочие со всех близлежащих земель. Политовы, как приехали, поселились в доме-восьмиквартирнике на улице Карла Маркса. Жили дружно. Владислав жену очень берег, переживал за ее здоровье. Еще на старом месте приключилась беда. Первая беременность Люси была неудачной. Случай оказался тяжелый, повезли в районную больницу на телеге. Чудом успели. Оперировали экстренно, не дожидаясь, пока подействует наркоз. Владислав бегал в больницу чуть ли не каждый день, пешком или ловил попутки. С той поры он всегда за нее волновался. Пойдет ли она по вызову на соседнюю улицу, или поедет в районный центр с отчетом, всегда старался проводить, а потом встретить.

В 1966 году в семье Политовых родился сын Валерий. Владислав успел уже отслужить в армии. Перебрались в квартиру на улице Железнодорожной, 14, там места было побольше. Владислава назначили директором жилищно-коммунального хозяйства, а потом добавили в нагрузку подсобное хозяйство и еще дорожное. Причем не только в Ломоватке, но и в близлежащих деревнях Пихтово и Илатовское. Люся во всем поддерживала мужа. Надо собрать работников на сенокос – обежит весь поселок, глядишь, народу уже целый автобус. Сама с ними работала, за день не присаживаясь. Дома всегда ждал мужа суп из русской печки, наваристый, в чугунке. Горячая картошечка с маслом, любимое Люсино блюдо. А какие она пекла шаньги! Да если с парным-то молочком…

О муже говорила Люся только с уважением, называла Владиславом Александровичем. Дома, конечно, бывали у них и конфликты. На компромиссы она шла с трудом, всегда было собственное мнение, с которым не поспоришь. Особенно, когда речь шла о спиртном или о гулянках. Ругалась Люся крепко, если Владислав выпьет где. Держала мужа в ежовых рукавицах, потому употреблял он алкоголь очень редко, если уж совсем по особенному поводу.

Был случай, что пришел в гости сват, принес водочки, так вылетела эта бутылка в открытую форточку со свистом. Люся церемониться не стала и с родственником – за такую провинность домой отправила.

Она вообще была прямолинейной, говорила, как думала. К достойным людям была великодушна, к родным – в первую очередь – требовательна. Всей душой желала своим близким счастья, но, не щадя, ругала за проступки и слабости. Не терпела несправедливости. Могла и поколотить обидчика. Раз ночью Люся увидела, как с огорода местный пьяница тащит ее капусту. Догнала и огрела веником, так что тот сворованное бросил, да через забор сиганул, да бежать. Мужики в Ломоватке уважали ее за боевой характер и даже побаивались. Не терпела, если кто против мужа ее чего говорил, всем рот могла закрыть, за словом в карман не лезла.

Ходила Люся всегда попросту, лишь по большим праздникам, если шли с Александровичем в гости или в клуб, могла красиво нарядиться. Но за его внешним видом особенно следила. Чтобы всегда выглядел опрятно.

Так и жили Люся и Владислав, более разные, чем похожие. Но уважали и берегли друг друга. Дорожили семьей, ради ее благополучия делали все возможное. Время бежало, дети подросли. Оля вышла замуж и родила девочку, назвали Наташей. Валера женился, появились у Владислава с Люсей еще внучки, Аня и Женя. Захотелось Александровичу большой дом, чтобы собираться всей семьей. В леспромхозе выбил именно такой, как задумал – этот, на Октябрьской, и не было тогда человека счастливее его…

Дом памяти

Девяностые в Ломоватке с самого начала ознаменовались переменами. Основное предприятие поселка преобразовали в акционерное общество открытого типа «Ломоватский леспромхоз». И закрутилось все в обратную сторону. В первую очередь избавились от коровников, свинарников, конюшен и теплиц. Зачем с подсобным хозяйством возиться – «нерентабельно». Отделили жилищно-коммунальное хозяйство. Им теперь ведала местная администрация, причем без всякой материальной базы и обеспечения. Закрыли столовую для рабочих, следом магазины. Оставили один, в котором все разбиралось в день завоза. Но, если в торговле положение постепенно поправилось – активизировались частники, то в остальном только усугублялось. Начались сокращения с работы.

В леспромхозе толки шли о перераспределении должностей. Владислав Александрович на тот момент отработал уже около тридцати лет. И все знали его, как человека прямодушного. Конфликтовать не любил, но, волей-неволей, приходилось: должность была управленческая, ответственность большая. Старался все сделать на совесть. А иначе – зачем и начинать, если халтура получится? Человек старой закалки. Хозяйство подведомственное у него большое, а значит, и людей, с кем приходилось договариваться, тоже много. Не со всеми во мнениях сходился, а особенно – с лодырями и нечистыми на руку. Был у него конфликт с человеком, ответственным за поставку продовольствия. В поселке знали, что не все, что привозится, на прилавках появляется. Высказывался Политов по существу, и было неважно, кто перед ним – рабочий или начальник…

В один из дней стало известно, что должность его сокращают. С одной стороны – понятно, раз от подсобного хозяйства отказались, с другой – могли бы дать доработать до пенсии, предложить другое место в леспромхозе. Сколько он отдал сил и времени этому предприятию! И отдавал бы дальше, если бы позволили: здоровье было, желание работать – огромное. А его просто «убрали», раз не всем был угоден. Правда, вскоре ему предложили работать начальником жилищно-коммунального хозяйства, чтобы в народе не было кривотолков. Загвоздка лишь в том, что организовано все теперь было иначе. Новый документооборот. На любые работы, будь то доставка материалов или ремонт крыши, забора, нужно сначала добиться выделения денег у администрации, потом взять на подряд технику, в аренду – инструмент. А это все дело небыстрое. В запасе у ЖКХ ничего нет – никакой производственной базы. Все осталось в леспромхозе. Тем не менее, Владислав Политов согласился, без работы сидеть он не мог. Пытался выполнять обязанности без каких-либо средств. Начал выносить из дома все, что могло пригодиться на работе, даже гвозди. Людмила Николаевна очень переживала. Бегала разбираться в леспромхоз, к директору, но без толку, все же было по закону… На то, что выносил из дома, закрывала глаза. Знала, что по-другому никак. А потом произошло непоправимое. Он перестал понимать то, что ему говорили. Вроде бы и слышит, и кивает, отвечает, но сам где-то не здесь. Случился микроинсульт. Со временем становилось все хуже. Из ЖКХ его уволили, до пенсии не доработал два года.

Дедушка все больше лежал и молчал. Силы покидали его. Пытались бороться, лечить, но врачи разводили руками. Очень трудными были те годы для нашей семьи. Бабушка плакала каждый день. Старалась, чтобы дед продолжал жить и чувствовал себя полноценным. Когда он перестал ходить, закидывала его руки себе на плечи и на спине несла на кухню, чтобы мог кушать, как привык, за столом… Я разговаривала с ним, как и прежде. По субботам приходила прибраться, вымыть пол. Рассказывала про свои дела в школе, и казалось, он меня слушает.

Тягостно видеть, как угасает сильный человек. Не покидала мысль, что мог он прожить эти годы иначе, не в болезни. Последнюю весну дедушки я не увидела. Жила в Вологде, училась на первом курсе. Бабушка в одиночку, после его смерти, не могла жить в доме. Там было холодно, топить надо много, а значит, больше дров запасать, колоть, укладывать. Перебралась в половинку неподалеку. Сюда приходила просто проведать дом, поработать на огороде, протопить баню, заглянуть в пустующий хлев, он теперь был вместо сарая. Скотину убрали в последние годы болезни деда.

В 2015 году в Ломоватке, наконец, решили построить церковь. Храм воздвигли неподалеку от дома. Каждое воскресение ходила бабушка на службу, молилась за деда, за упокой его души. Молилась за здравие всей семьи. Хотелось ей родственников объединить – разъехались по городам, виделись редко. Всем бабушка звонила, за всех переживала. Пенсию свою отправляла детям и внукам. Сварит себе супу, картошки – тем и жила.

Последняя с ней встреча случилась в феврале 2018 года. Бабушка приезжала в Вологду. Сидели с ней, обедали. Она показала, как надо дышать при родах, ведь уже в апреле должен был появиться на свет еще один ее правнук. Похвалила мой пересоленный суп, тихонько грызла орешки в шоколаде, запивая чаем. Смеялась, а ведь болела. Перед уходом я помогла ей одеться, а она меня перекрестила.

Дом номер пять теперь пустует. Пока сил нет – туда приехать. Пылятся книги, завешены плотными шторами большие окна, давно не топлена печь.

Дом всегда был неуютным и пугающим, и пережито здесь немало. Я поняла главное – не имеет значения то, что не сбылось. Ничего уже не изменить. Важнее – помнить о тех, без кого нынешняя моя жизнь, и всей нашей семьи, была бы невозможной. Потому и пишу этот рассказ. Беречь память о предках и быть их достойными. Вот что теперь имеет значение.

В документальном рассказе «Дом памяти» использовалась статья журналистки Ангелины Федоровой «МИРЪ, ушедший с бабушкой…» (газета «Выль Туйод», Республика Коми, Удорский район, публикация от 30 октября 2017 года).

Патроны

Ниночка проснулась, как обычно, по будильнику, ровно в семь. Сладко потянулась и еще немного полежала в кровати, обдумывая планы на грядущий субботний день: «Сначала уборка – это даже не обсуждается, затем схожу на рынок, куплю Кузе с Пушком костного остатка и путассу, ну, а вечером – репетиторство, придет Сережа Раскольников, будем повторять с ним интегралы». Радуясь такому четкому и понятному расписанию на день, Ниночка аккуратно вылезла из-под одеяла. Правой ногой она начала шарить по ковру в поисках куда-то задевавшихся тапок. «Растяпа! – ругалась про себя. – От тебя даже тапки сбежали!» Наконец, путаясь в длинном подоле хэбэшной ночнушки, она шустро протопала в ванную. Подслушав, что хозяйка встала, с кухни принеслись два здоровенных кота. Уселись у двери в ванную и начали мявкать наперебой, соревнуясь, кто кого переорет.

– Иду, иду, троглодиты! Со свету меня сживете, если не накормлю! – прокричала им Ниночка из-за дверей, спешно вытирая умытое лицо полотенцем. Надела широкие, в пол-лица, очки в черной оправе и старательно расчесала свое русое каре, слегка меченое сединой.

– Ну, как я, еще ничего? – с надеждой спросила она у зеркала, разглядывая собственные густые, будто вздернутые в удивлении брови, остренький носик и тонкие бледные губы на худощавом, с высокими скулами лице. – Молчишь? Понимаю. Пятьдесят пять – это тебе не шутки! А раньше я была хороша…

Нина заулыбалась отражению, и легкие морщинки разбежались по лицу.

«А как танцевала и пела… Эх! – Ниночка мечтательно закатила серые глаза, припоминая веселую молодость в коллективе художественной самодеятельности при средней школе, в которой вот уже тридцать лет она трудилась учителем математики. И изобразила пару танцевальных движений, отражаясь в зеркале довольно стройной фигуркой…

Сменив ночнушку на старенький, но очень чистый халат, Нина протопала на кухню, сопровождаемая Кузей и Пушком, оптимистично напевая: «А знаешь, все еще будет, южный ветер еще подует, и весну еще наколдует, и память перелистает…» – и первым делом выскребла котам остатки путассу из холодильника. Несносные животные тут же разодрались между собой. Нина схватила за шиворот Кузю и вышвырнула на балкон со словами:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.