Случаи в жизни могут быть разные. Сборник юмористических рассказов

Ты прохладой меня не мучай…

Многим ты садилась на колени

Это он мне в последний раз рассказал. Почему вдруг этот стих? Неужели ему стало что-то известно? Не может быть? У нас ведь нет общих знакомых. Он живет в другом конце города. Нет, это он просто так рассказал. Когда я была с ним, я ни с кем больше не встречалась. Я всех их забыла… Мне никто не нужен был. Только он. Только он. И поведение мое было…было, я думаю, нормальное. Не безупречное, не девочка ведь я. Да и он не мальчик. Где же он? Она прислонилась к окну. За окном стекали капли дождя. Хотелось плакать. Звонок телефона. Это он. Она побежала, сняла трубку. Нет, не он. Но голос знакомый, бодрый, уверенный.

– Здравствуй. Как живешь? Что делаешь? Какие планы?

Что-то знакомое, что, когда-то волновало, имело значение. Сейчас тоже, что бы спастись от тоски, одиночества. Отвечает бодро, легко, привычно.

– Здравствуй. Все хорошо. Приехала только с Египта. Отдохнула, загорела… Забежала в бутик, купила платье от Версаче, слушаю музыку и немножко танцую, что бы сбросить несколько килограмм, а то там так хорошо кормили, что не могла себе отказать в удовольствии покушать.

– Может, встретимся. Оценим твое новое платье, и загар.

Какое платье? У меня ж нет нового платья. Впрочем, в платье ли дело?

– Можно и встретится.

– Я жду тебя на нашем месте.

– Хорошо. Я быстро.

А может не стоит? Ведь между нами не может быть ничего серьезного. Мое сердце принадлежит другому. Но он не приходит, не звонит. Так тяжело. Я хоть немного развеюсь. Стоп. А кто же это звонил? Леонид?.. Нет. Не похоже. Может быть Вадим?… Петр… Почему я не спросила? Хорошенькое дело, спрашивать по телефону. Эй, кто ты там, как тебя зовут. Не суждено встретится. Что не делается, делается к лучшему. Тоже мне кавалер, небось, выпил сто грамм и не с кем трахнутся, то вспомнил обо мне. Пошел ты на … Лёня, Петя, Вадик. Надо пойти в ванну освежится. Он позвонит или придет.

Она включила свет, зашла в ванну, посмотрела на полку, где стояли ее туалетные принадлежности. И страшная догадка пронзила ее. В стаканчике, где стояли зубные щетки, не было его темно зеленой зубной щетки. Все стало ясным как светлый день… Он уже не придет никогда. Никогда. Никогда. Свет погас в ее глазах.

Извращенец

– Следующий, – сказал профессор, оторвав взгляд от ведомости. В аудиторию гарцующей походкой манекенщицы вошла девушка. Мини-юбка, макси-декольте, яркая помада на губах.

– Здравствуйте, – ослепительная улыбка коснулась немного плешивого профессора.

– Здравствуйте. Будем сдавать экзамены или как?

– Конечно, буду сдавать.

– Готовы.

–Конечно, готова. Я вчера целый день делала макияж, педикюр, маникюр, ароматерапию, медово-солевой пилинг, а утром вот еще прическу сделала. Вам нравится, – девушка снова стрельнула сногсшибательным взглядом и очаровательной улыбкой.

– Прическа хорошая, но это не по теме.

– Я всегда в теме. Между прочим, я была "Мисс очарования" на курсе.

– Думаю, что это и добавило вам баллов в соревновании честолюбцев. Но меня это не очень интересует. Меня интересует состояние серого вещества в вашей голове по моему предмету.

– Серого вещества не держим. Это удел серых мышек. Зато имеем кое-что иное. – снова взгляд и блядская улыбка.

– Попробуем добыть и у вас серого немного вещества.

– Зачем себя так утруждать в вашем возрасте. Расслабтесь.

Но профессор был неприклоне.

–.Будем билет брать или как?

– Или как…

– Но я не пью, не курю, взяток не беру.

– Сейчас очень популярен натуральный обмен. Еще Жан-Жак Руссо к этому призывал. Тогда к нему не прислушались. Принципы. Условности светские. Манерность. Но сейчас общество отреклось от всего этого ненужного хлама.

– К сожалению, я еще не отрекся. К тому же у меня супруга.

– Супруга дома,– это маленький, очень маленький кусочек большого мироздания. А мы должны быть хозяинами всей планеты.

– К сожалению, на мою зарплату не очень разгоняешься. Так что берите билет. Будем добывать серое вещество.

– Я боюсь.

– Чего? Моих вопросов. Поверьте не в моих интересах губить "Мисс совершенство".

– Нет. Я боюсь своих ответов. Может, поговорим на отвлеченные темы.

– Мы, итак, отвлеклись. Берите билет.

– Может у вас дача имеется?

– Зачем?

– Мы б туда перенесли сдачу экзамена. Смотрите, какая рифма получается дача, сдача. Прямо-таки поэзия витает в этой плоскости.

– К сожалению, плоскости наши не пересекаются.

– Почему?

– Потому что моя дача не приспособлена к столь важным встречам.

– Ничего мы приспособим. Шампанского, коньячка возьмем, и все пойде. Как по маслу.

– А не будете о том жалеть.

– Диплом стоит жертв.

– Что ж я жду завтра. – Профессор написал адрес своей дачи, и как туда добратся.

На следующий день девушка на высоких шпильках по ямах и канавах приползла на дачу профессора.

– Я вас уже жду.

– Автобуса долго не было.

– Что ж приступим к делу.

– Приступим.

– Только в таком наряде вам будет не совсем удобно.

– Я разденусь.

– А солнышко не спалит вас?

– Я привыкла.

– Что ж раздевайтесь.

– Так сразу?

– А чего тянуть время. Как говорят, раньше сядешь, раньше выйдешь.

– Хорошо, – девушка легким привычным движением сняла платье.– А вы, почему не раздеваетесь?

– Я потом. Пошли за мной, – профессор повел девушку на дачный участок.– Вот видите.

– Что?

– Непорядок на даче. Все бурьяном заросло. Мне некогда, а супруга не хочет. Так вот вам задание – убрать бурьян.

– Весь?

– Вы ж хотите хорошую отметку получить?

– Конечно, стипендию ж хочется получать.

– Тогда приступайте.

Девушка до самого вечера рвала бурьян, окучивала рассаду, собирала мусор. Под конец болели ноги, руки, спина. Под маникюр набилось грязи, а ноги были поцарапаны колючим крыжовником и малиной. Но зато в зачетке появилась такая нужная отметка, честно заработанная, и никаких угрызений совести.

Футбольна сюіта.

– Ну, як я тепер погляну в вічі Вірі??? – з сумом і розпачем дивився воротар футбольної команди "Вимпел" на мяч, що повільно перетнув лінію воріт. – тепер вона точно обізве мене обманьщиком, лузером і невдахою. І права буде, бо я ж їй обіцяв золоту обручку з діамантом, а цей гол перекреслив всі мої надіїї… Голова воротаря безсило впала на зелений газон…

– Про що тут мріяти? – незадоволено думав він, – Хіба можна з таким захистом на щось розраховувати? Це не він, а Товстоногов винен в голі, бо ніколи не встигає за форвардами-суперниками, і, відверто кажучи, вже давно відіграв своє і давно пора на пенсію, але де він найде таку дурницю. Правда, йому доводиться ділитись з начальником команди, щоб той дивився крізь пальці на його витівки. А його напарник? Про цього ж і говорити нічого – не вміє грати ні ногами, ні головою. Правда, в дечому він сильний партнер. Я не пліткар, але ходять чутки, що він завів шури-мури з дружиною тренера, а його слово в команді вирішальне… Ото ж бо виходить, що наша сила в плавках, а не в ногах.

Та хай буде захист у нас поганий, але, тоді здається, напад повинен бути на висоті, бо як говорив неперевершиний чарівник мяча Пеле "Ви забиваєте нам скільки можете, а ми вам – скільки хочемо." Ага ж! Держи кишеню ширше, наші забють! Вовченко… Ви знаєте Вовченка, який з воротарської умудряється бити вище воріт, а його напарник – Кроліков… Він добре грає на… балалайці і тому достатньо добре представляє нашу команду на оглядах художньої самодіяльності. Дубов ще грає в нашій команді, котрий порушує спортивний режим, а тренер дивитьсякрізь пальці. От як би я так робив, то мене зразу б з команди вигнали, а Дубову можна, бо його тесть в мерії працює. Отакий розклад у нашої футбольної команди. Що найбільш обідно те, що вони всі вийдуть сухими із води, а моя премія "коту під хвіст". Що там про каблучку мріяти, коли я не можу купити гуму для своєї "Оки", і доводиться пішки ходити на стадіон… Воротар ще глибше занурився в зелену траву, щоб нічого не бачити і нікого не чути.

А в цей час по полі несамовито гасав з високопіднятою правою рукою форвард супротивника. Він кричав, падав на землю, перекидався, задирав на голову футболку.

– Ура! – співала його душа. – Я забив гол! І мені виплатять за це премію і ми нарешті поїдемо з Наталі на Канари. Я буду чуйним, ніжним, уважним до неї, і нарешті, запропоную їй руку і серце. Вона не відмовить мені, хоч і яскрава красуня, бо хто іще в нашій команді може так добре забивати голи в чужі ворота. Всі тут ледарі і бовдури, і мені вже слід подумати про те, аби залишити цю команду, найти іншу, щоб піднятись класом вище. Тоді б я зміг їздити за кордон, а звідти б я привіз для своєї Наталі новеньку іномарку, як колись це зробив Рональдо для своєї нареченої. Отоді б вона по-справжньому покохала б мене, і ми б одружились.

– Бути завжди з Наталі– це таке щастя! Я тебе кохаю, Наталі! Це для тебе я забив такого чудового гола! – кричав на повні груди форвард, підбігши до трибуни, де сиділа його кохана. Трибуни теж несамовито кричали, а Наталі посилала йому повітряні поцілунки…

– О, так завжди, – подумав втомлено футбольний мяч. -Варто мені перетнути лінію воріт, як тут таке починається… Трімфи і трагедії, у одних – радощі через край, у других – горе без міри. Я не можу на це дивитись, я хотів би зробити всіх щасливими, але бачу що це неможливо. Мяч катався по траві і думав свою тяжку думку про таке невтішне відкриття, потім позіхнув щосили, не справившись з такими емоціями, та прямо на футбольному полі, у затишку воріт… лопнув, ніби його і не було. Та суддя все одно зарахував гол у ворота "Вимпела", бо згідно з правилами футболу, мяч який перетнув лінію воріт зараховується, навіть в тому випадку, коли він був спущений.

Головокружение

У кого бывает головокружение? Конечно, у политиков. Им поверили, им доверили, а они использовали это доверие в личных целях. Взобравшись на невиданную высоту, они смотрят, затем вниз с презрением и говорят "Как я вас всех кинул". У спортсменов тоже бывает головокружение от побед, к которым они шли тяжелым тернистым путем. Там на вершине их ждет почет и уважение, в нагрузку квартира в столице, тоже не мелочь, а приятная неожиданность. И, конечно, бывают головокружение у девушек, в силу их особенной чувствительности и способности строит воздушные замки.

К примеру, вот подъезжает к студентке химико-технологического института, которая живет от стипендии до стипендии, мужчина на крутой тачке, типа "Мерседеса" и предлагает прокатиться с ветерком. Как тут в голове не подняться любовному урагану, который сносит крышу. Он выбрал меня, думает она, из сотни подобных мне, значит, я лучшая, и достойна настоящего счастья. Значит, недаром я часами сидела у зеркала, что бы лицо сделать совершенным, значит, недаром я преследовала моду по пятам, что бы выглядеть идеально, значит, недаром я жгла волосы перекисью водорода и различными красками, что бы предать волосам воздушное очарование, и вот она пришла победа. Такие мысли пронеслись в голове у девушки, когда она садилась в роскошный лимузин. Конечно, голос разума пытался ей что-то нашептать, но, как говорится, пришла любовь, то разум пошел в отпуск.

Понятное дело, не все девушки испытывают головокружение от "Мерседеса", некоторые, у которых достаток повыше и опыта побольше посмотрят на такого кавалера так, словно тот подкатил к ним на велосипеде. Но, если к такой девушке мужчина подкатит на яхте, даже не такой, как у Абрамовича, а немного попроще, то он тоже вызовет бурю чувств, и запалит в сердце девушки пожар, который ничем нельзя погасит, кроме любовных ласк.

Лида сидела в баре и гадала на кофейной гуще, когда к ней подошел ОН.

– Что, милая барышня, скучает?

– Я не скучаю.

– А что же вы делаете?

– Решаю нелинейное уравнение с двумя неизвестными.

– А, если мы введем в уравнение некоторые постоянные величины, то уравнение решится очень просто.

– Какие величины?

– К примеру, омары и шампанское "Мадам Клико"

–Попробуйте.

Конечно, за омарами и шампанским разговор пошел значительно живее, а, когда он сказал, что прибыл сюда на яхте, то у девушки сталось некоторое помрачение ума. Тем более, что накануне ей цыганка наворожила встречу со сказочным принцем. Как тут не поверишь цыганке, ведь она всегда говорит правду. Сказала ведь, что на их семью кто-то навел порчу и, точно, на следующий день заболела у них кошка. Еще сказала, что солнце завтра взойдет на востоке, и точно, появилось оно там на небосводе. Понятное дело, что омарами дело не кончилось, а предложил мужчина на яхте прокатиться. Как тут откажешь, тем более, что у него такие красивые зеленые глаза, такие не могут обманывать.

Яхта была небольшая, но со всеми удобствами и широкой кроватью, на которой Лида испытала настоящее блаженство, ничего подобного с ней еще не было. Теперь для нее жизнь представлялась сплошным праздником, забыла о занятиях, о родных и близких, которые настойчиво звонили ей по мобилке, но напрасно, поскольку она ее отключила, что бы не мешала предаваться любовной страсти. Она потеряла счет времени, волны убаюкивали ее в сладком неведении. Пришли к берегу, когда у него закончились сигареты. Он сказал, что пойдет в город на минутку. Минутка растянулось на часы и, когда Лида начала волноваться, то послышались шаги. Двери открылись, и в каюту вошли два парня спортивной статуры.

– Что вы здесь делаете?– возмутилась Лида.

– Это ты что здесь делаешь, в чужой яхте? – нагло сказал один из вошедших.

– Меня пригласил знакомый покататься, он сейчас придет.

– Никто к тебе не придет, потому, как он украл нашу яхту и сбежал.

–Но я, же не знала.

– Это нас не волнует. Ты должна заплатить нам, или мы сдадим тебя в милицию.

– Сколько?

От сказанной суммы у Лиды закружилась голова.

– Где мне взять такую сумму?

– Это нас не волнует.

Лида отдала все свое золото, заняла у подруг денег, заложила тайком от матери шубу из песца. Короче, отдала все свое богатство, а себе оставила лишь воспоминания о сказочном принце.

Аля ревизоры

Действующие лица:

Павел Петрович Забигайло, директор театра

Борис Михайлович Сверчков, режиссёр театра

Хлестаков, он же Гамлет, он же Кат, он же Вор в законе, он же работник сцены Василий

Антон Антонович, городничий

Анна Андреевна, его жена (супруга режиссёра театра)

Марья Антоновна, дочь городничего

Лука Лукич, смотритель

Аммос Федорович, судья

Артемий Филиппович, попечитель богоугодных заведений

Осип, слуга Хлестакова

Степан Ильич, частный пристав

Румянцев

Квартальный

Пролог

Сцена убрана, так как в пьесе Н.В.Гоголя «Ревизор». На сцене работник сцены Василий и директор Павел Петрович Забигайло.

Директор. Как думаешь, Василий, будет сегодня аншлаг?

Василий. Конечно, будет! Куда ему деться. Зритель у нас нынче заинтригован. Всем интересно знать, какойтакой сюрприз приготовил в очередной раз Борис Михайлович. Тем более в таком спектакле.

Директор. Во все вы, Борис Михайлович! Борис Михайлович, как будто только он один в театре и никого больше нет.

Василий. Но это, же факт – при Борисе Михайловиче зритель прямо валом повалил, бывает даже, что спрашивает лишний билет. Вот на прошлый спектакль я едва для своей тёщи билетик в партере взял. Зритель – это всегда самое действующее лицо в театре и он всегда прав.

Директор. С вами я вполне согласен, но не только, же заслуга в этом Бориса Михайловича: а труппа театра, а художники, а работники столярного, швейного цехов – всех их надо объединить, направить творческую энергию в нужное русло. А это бывает, Василий, очень непросто, особенно в наше критическое время. Поправь, Василий, штору, а то висит она как-то некрасиво. Конечно, Борис Михайлович, большой специалист, но нельзя, же всё приписывать ему. Да и пригласил-то в театр я его, потому что увидел в нём незаурядную личность. Василий, и что это за стул такой на сцене стоит, старый, пошарпаный. Пожалуй, если сядет на него Вера Петровна, то он и развалиться. Конфуз получиться. Снеси-ка ты его в бухгалтерию и попроси, чтобы она свой дала, хоть на время премьеры.

Василий. А что скажет на это Борис Михайлович? Скандала бы не получилось?

Директор. Василий! Кто у тебя начальник? Кто тебя на работу принимал и зарплату кто платит. Исправно, причём учти в наше сложное время.

Василий. Вы, конечно.

Директор. Вот то-то. А то подумай сам. Придёт мер на премьеру со своей супругой, заведующий культурой со своей женой, и им будет очень неприятно видеть такой факт. Ведь Фёдор Иванович очень тонкая и ранимая фигура. И, если что случиться в театре, то не с Бориса Михайловича спросят, почему непорядок в театре, а с меня. Ведь не ездит Борис Михайлович на различные собрания и оперативки в мэрию. А там спрашивают, как у вас идёт творческий процесс. И приходится краснеть за своих творческих работников. Вот нынче Пушкин снова надрался в ресторане и дебош устроил. Он думает если у него такая громкая фамилия, то ему всё позволено. Нет, мой дорогой, не всё позволено простому смертному. После этого случая Николай Васильевич, заведующий культурой, в прошлом сантехник, заметил сердито: «Разогнать надо бы всю труппу – это гнездо интриганов и склочников». Разогнать-то можно, а кто же тогда будет публику ублажать. Понимать это надо. Так что неси, Василий стул и не сомневайся.

(Василий выходит со стулом, через время появляется Альбина Васильевна в платье Анны Андреевны).

Директор. Волнуетесь, Альбина Васильевна?

Альбина. Да, волнуюсь.

Директор. Но вам, то нечего волноваться. С вашим огромным талантом да великолепными физическими данными не чего и волноваться. Вы только появитесь на сцене, и зал взрывается аплодисментами. Как говорила незабвенная Фаина Раневская: «Красота – это страшная сила». В вас прямо таки магия какая-то заключена.

Альбина. Ну что вы такое говорите, Павел Петрович.

Директор. Я вам сюрпризик приготовил, моя обворожительная фея.

Альбина. Какой сюрпризик. Я люблю сюрпризики.

Директор. Он на даче у меня лежит. После премьеры поедем, и я его вам предоставлю.

Альбина. А как же Борис Михайлович?

Директор. А никак. Подпоем его водочкой на фуршете, и он починет на лаврах победителя. Разве это впервой.

Альбина. Ой, боюсь я, Павел Петрович, как бы чего не вышло!

Директор. Ох, какие мы трепетные! Ох, какие же мы волнительные. Просто нет слов. Иди ко мне, а то я сойду с ума от твоих флюидов.

(Подходит, обнимает, целует).

Альбина. Ой, осторожно, помнёте мне платье.

Директор. Не переживай. Всё будет в порядке. Ох, сколько на вас тут надето, и невозможно добраться до сути.

Альбина. Так по сценарию положено.

Директор. Не завидую я мужчинам из прошлых веков, сколько усилий надо было предпринять, что бы добиться своего. Тут и аппетит может пропасть. Другое дело вот сейчас, одна юбочка, а под ней и ничего.

Альбина. Павел Петрович сюда же могут войти. Потом, потом.

Директор. Не могу.

(Заходит Борис Михайлович – режиссер).

Режиссер. А что здесь происходит?!

Альбина. Ах!

Директор. Это я по-дружески обнимаю Альбину Васильевну, чтобы успокоить её перед премьерой.

Режиссер. Да уж весь театр говорит об ваших дружеских объятиях с Альбиной Васильевной, законной моей супругой. Нехорошо так поступать.

Альбина. Правда…

Режиссер. А вы идите и готовьте роль. После разберемся. Да, поправьте платье, а то оно от дружеских объятий на сторону совсем съехало, не по сценарию это.

(Альбина Васильевна выходит).

Директор. Нет, вы не подумайте…

Режиссер. А тут и думать нечего. Только это всё переходит все границы дозволенного. Понимаете, что Альбина Васильевна, женщина яркая, можно сказать ослепительная, но надо, же думать и о творческом моменте. Кто штору трогал?

Директор. Да это я дал указания Василию, а то она весь задник своим видом портила.

Режиссер. Это безобразие. Вам бы только, как светской красавице, задницу оформлять, придавать ей супертоварного вида, чтобы сбыть в достойные руки. Но народ-то уже не тот пошёл, изысканный, им подавай какую-нибудь изюминку. Задницей его не проймёшь. (Идёт и поправляет штору, замечает, что нет стула). Где стул?

Директор. Какой стул?

Режиссер. На сцене, который был, здесь стоял.

Директор. Ах, этот. Я распорядился, чтобы Василий его в бухгалтерию отнёс, а оттуда новый принёс, а то ведь мер с супругой придёт и у него может возникнуть мнение, что мол, народ подумает, будто мер не заботиться о театре.

Режиссер. Какое мне дело до мера, который наконец-то изволит посетить театр. Тем более, до того, что он подумает, если у него еще есть чем думать. Я создаю атмосферу того времени, а вы своими идеями их разрушаете.

Директор. Ну, что вы Борис Михайлович, кричите по таким пустякам. Вот всегда вы хотите показать свой характер.

Режиссер. Я не характер показываю, а отстаиваю принцип искусств, и вы не смеете своими грязными лапами произведение искусства. Идите в свой кабинет и распускайте там свои руки.

Директор. Я уйду, но это я так не оставлю.

Режиссер. Я тоже это так не оставлю.

(Заходит Василий со стулом).

Режиссер. Ты что это припёр, дурак?

Василий. Да ведь Павел Петрович приказал.

Режиссер. Кто здесь хозяин?!

Василий. А кто его знает. Они говорят, что они, а вы говорите, что вы.

Режиссер. Так вот повторю ещё раз для тугоумных. Здесь на сцене я и только я хозяин. Так что иди, братец и неси обратно стул.

Василий. (К директору). Я же говорил, что будет скандал.

Директор. Хотелось, что бы было как лучше, а вышло как всегда. Вот если упадёт Вера Павловна…

Режиссер. Так никаких если… Уходите лучше, не волнуйте меня перед премьерой.

Директор. Хорошо. Ухожу. Ухожу.

Режиссер. Василий, позови мне Румянцева.

Василий. Хорошо.

(Оба выходят).

Режиссер. Вот скотина, так скотина. Но в этот раз я так не оставлю. Я его осрамлю на весь город. Узнает он у меня кто такой Сверчков.

(Заходит Румянцев в одежде Хлестакова).

Румянцев. Звали меня, Борис Михайлович.

Режиссер. Да заходи, голубчик. Волнуешься.

Румянцев. Волнуюсь.

Режиссер. Это хорошо. Это творческое волнение, оно помогает. Но слишком тоже нельзя, а то ещё текст забудешь.

Румянцев. Не должен бы.

Режиссер. Вот что, голубчик, выпей ты эту таблетку она волнение убирает.

(Даёт таблетку Румянцеву, тот глотает её, запивает водой, и через некоторое время засыпает. Заходит Василий.)

Режиссер. Василий, тут у нас маленькое недоразумение вышло. Приболел Румянцев, позови-ка Пушкина. Он сегодня будет играть Хлестакова.

Василий. Не могу позвать. Потому что он в творческом запое. Обиделся очень, что не дали ему в премьере сыграть.

Режиссер. Вот сволочь! Я на него так расчитывл.Что же теперь делать!?

Василий. Не знаю.

Режиссер. А ты, Василий, раньше на сцене не выступал?

Василий. Когда это было. Ещё в школе. Гамлета играл, преподавательница русского языка хвалила.

Режиссер. Вот и замечательно. Иди, переодевайся, будешь Хлестакова играть.

Василий. Я же слов не знаю.

Режиссер. Ничего, что-нибудь придумаешь.

Василий. Ох, зря вы это, Борис Михайлович.

Режиссер. Ничего не зря. Иди, и ничего не бойся.

Василий выходит.

Режиссер. Ну, вот теперь мы устроим премьеру, пускай увидит мир и все остальные, какой театр у нашего директора.

Действие первое

Комната в доме городничего.

Городничий, попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, судья, частный пристав, лекарь, два квартальных.

Городничий. Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: К нам едет ревизор.

Аммос Федорович. Как ревизор?

Артемий Филиппович. Как ревизор?

Городничий. Ревизор из Петербурга, инкогнито. И ещё с секретным предписанием.

(Через всю сцену проходит Василий в одежде Гамлета, в руке держит череп).

Гамлет. Увы, бедный Йорик!

Городничий. Кто это?

Аммос Федорович. Ревизор!

Артемий Филиппович. Инкогнито!

Городничий. Но почему в таком виде.

Лука Лукич. Это Гамлет – принц датский, я его в театре видел.

Городничий. Но что ему здесь нужно?

Лука Лукич. Прибыл ревизию делать.

Городничий. Неужели у нас своих нет ревизоров.

Лука Лукич. Свои имеются, да видать все они продажные, потому и заказали ревизора из Европы.

Городничий. Во дела, так дела. Как это неожиданно. Вот это влипли. Что теперь будет? Перед всей Европой опозоримься. Что делать? Аммос Федорович?

Аммос Федорович. Даже не знаю.