полная версияПолная версия
Лучшие повести и рассказы о любви в одном томе
Когда она уходила, то хозяйка квартиры обратилась к ней льстивым польским тоном:
– Пани, я вижу, что вы не как все другие, не из любопытства только. Покойный пан Желтков перед смертью сказал мне: «Если случится, что я умру и придет поглядеть на меня какая-нибудь дама, то скажите ей, что у Бетховена самое лучшее произведение…» – он даже нарочно записал мне это. Вот поглядите…
– Покажите, – сказала Вера Николаевна и вдруг заплакала. – Извините меня, это впечатление смерти так тяжело, что я не могу удержаться.
И она прочла слова, написанные знакомым почерком: «L. van Beethoven. Son. № 2, op. 2. Largo Appassionato».
XIIIВера Николаевна вернулась домой поздно вечером и была рада, что не застала дома ни мужа, ни брата.
Зато ее дожидалась пианистка Женни Рейтер, и, взволнованная тем, что она видела и слышала, Вера кинулась к ней и, целуя ее прекрасные большие руки, закричала:
– Женни, милая, прошу тебя, сыграй для меня что-нибудь, – и сейчас же вышла из комнаты в цветник и села на скамейку.
Она почти ни одной секунды не сомневалась в том, что Женни сыграет то самое место из второй сонаты, о котором просил этот мертвец с смешной фамилией Желтков.
Так оно и было. Она узнала с первых же аккордов это исключительное, единственное по глубине произведение. И душа ее как будто бы раздвоилась. Она единовременно думала о том, что мимо нее прошла большая любовь, которая повторяется только один раз в тысячу лет. Вспомнила слова генерала Аносова и спросила себя: почему этот человек заставил ее слушать именно это бетховенское произведение и еще против ее желания? И в уме ее слагались слова. Они так совпадали в ее мысли с музыкой, что это были как будто бы куплеты, которые кончались словами: «Да святится имя Твое».
«Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою – одна молитва: «Да святится имя Твое».
Да, я предвижу страдание, кровь и смерть. И думаю, что трудно расстаться телу с душой, но, Прекрасная, хвала тебе, страстная хвала и тихая любовь. «Да святится имя Твое».
Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было Богу и судьбе. «Да святится имя Твое».
В предсмертный печальный час я молюсь только тебе. Жизнь могла бы быть прекрасной и для меня. Не ропщи, бедное сердце, не ропщи. В душе я призываю смерть, но в сердце полон хвалы тебе: «Да святится имя Твое».
Ты, ты и люди, которые окружали тебя, все вы не знаете, как ты была прекрасна. Бьют часы. Время. И, умирая, я в скорбный час расставания с жизнью все-таки пою – слава Тебе.
Вот она идет, все усмиряющая смерть, а я говорю – слава Тебе!..»
Княгиня Вера обняла ствол акации, прижалась к нему и плакала. Дерево мягко сотрясалось. Налетел легкий ветер и, точно сочувствуя ей, зашелестел листьями. Острее запахли звезды табака… И в это время удивительная музыка, будто бы подчиняясь ее горю, продолжала:
«Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко, сладко, сладко».
Женни Рейтер вышла из комнаты, уже кончив играть, и увидала княгиню Веру, сидящую на скамейке всю в слезах.
– Что с тобой? – спросила пианистка.
Вера, с глазами, блестящими от слез, беспокойно, взволнованно стала целовать ей лицо, губы, глаза и говорила:
– Нет, нет, – он меня простил теперь. Все хорошо.
1910
Примечания
1
Да здравствует Генрих Четвертый! (франц.)
2
Если это не любовь, так что же? (итал.)
3
внезапным (совр.)
4
Сен-Прё (франц.).
5
Наше замечание остается в силе (лат.).
6
Тубо, Сбогар, сюда… (франц.)
7
Моя дорогая (англ.).
8
По-дурацки (фасон узких рукавов с пуфами у плеча) (франц.).
9
(У) госпожи де Помпадур (франц.).
10
Оставьте же меня, сударь; с ума вы сошли? (франц.)
11
«Добрый вечер!» (нем.).
12
В стиле Ван Дейка (фр.).
13
женщиной весьма вульгарной (фр.).
14
гадкие денежные дела (фр.).
15
«Парижанин» (фр.).
16
«Что я для нее?» (фр.).
17
С манерой гризетки (фр.).
18
Господа (фр.).
19
Женщиной, способной на что угодно (фр.).
20
С глазу на глаз? (фр.).
21
Дословно: «Дневник прений» (фр.).
22
Тише! (фр.).
23
Спасибо (фр.).
24
Авантюристка, искательница приключений (от фр. aventurière).
25
А, господин паж! (фр.).
26
Конь чистокровной породы (фр.).
27
«Вы должны расстаться с этой…» (фр.).
28
В добавочной (прицепной) повозке (нем. Beiwagen).
29
Тарталья – каналья! (ит.).
30
«Проклятый плут!» (искаж. нем.).
31
«Тосканский язык в римских устах!» (ит.).
32
«Красоты искусства» (ит.).
33
По замощенной улице молодая девушка шла за водой (фр.).
34
«О, приходи» (ит.).
35
«Это мы» (ит.).
36
Грудным голосом, да! (ит.).
37
Господа мои (ит.).
38
Знаменитейшего маэстро (ит.).
39
Гнева… судьбы… Я больше не буду бояться! (ит.).
40
Гнева… судьбы… Бояться я больше не должен! (ит.).
41
Умру!.. но отомщенный… (ит.).
42
«Тайного брака»: Прежде чем взойдет… (ит.).
43
Скаковые лошади (ит.).
44
Без передышки будет гнать (ит.).
45
Как великолепно!
46
«Стране Данте, где звучит слово «да» (ит.).
47
«Оставь надежду, всяк» (ит.).
48
Каком-то проклятом немце (ит. и нем.).
49
«Героинь» (фр.).
50
В прежние времена – да, пожалуй, и теперь это не перевелось – когда, начиная с мая месяца, множество русских появлялось во Франкфурте, во всех магазинах цены увеличивались и получали название: «Russen-, или – увы! – Narren-Preise». (Прим. автора.)
51
«Через поля, через долины…» (нем.).
52
«Вон, предатель!» (ит.).
53
«Услужливость» (фр.).
54
Увеселительная прогулка (фр.).
55
«Легкие извинения» (искаж. фр.: des excuses légères).
56
Дружелюбными пистолетными выстрелами (искаж. фр.: des coups des pistolet à l’amiable).
57
Итальянское восклицание вроде нашего: ну! (Прим. автора.)
58
Господин Рихтер, подпоручик! – Господин Чиппатола, артист! (фр.).
59
Браво, русский! Браво, мальчик! (ит.).
60
Пресвятая Мадонна! (ит.).
61
«Вино откупорено – надо его пить» (фр.).
62
Все (ит.).
63
Вот черт! Вот черт! (ит.).
64
Речь, обращение (лат. allocutio).
65
А-ла-ла-ла… Что за зверство! Два молодых человека дерутся – зачем? Что за дьявол! Идите домой! (ит. и фр.).
66
Раз… два… и три! (ит.).
67
Варвары! (ит.).
68
Безделушки (фр.: colifichet).
69
«Знаете, граф, ни сегодня, ни завтра ко мне нельзя приходить» (фр.).
70
Ложу для иностранцев (нем.).
71
Довольно! (ит.).
72
Дела на завтра! (фр.).
73
Непременно (фр.).
74
Забудем старые обиды, не правда ли? (фр.).
75
Как у фонтанж (фр.).
76
«Очень хорошо! очень хорошо!» (нем.).
77
Наемный лакей (нем.: Lohn-Lakai).
78
Это не влечет за собою никаких последствий (фр.).
79
В горы, где царит свобода! (нем.).
80
Проклятье! (ит.).
81
Трус! Гнусный изменник! (ит.).
82
«За матросскую куртку из черного бархата, самую модную» (фр.).
83
Своеобразна в своем роде (лат.).
84
Прошу у читателя извинения за подобные выражения. Ими богата повесть несчастного Камышева, и если я их не вычеркнул, то только потому, что счел нужным, в интересах характеристики автора, печатать его повесть in toto (целиком. – лат.) – А. Ч.
85
К праотцам (лат.).
86
Неизвестную землю, область (лат.).
87
Повод к войне (лат.).
88
Человек я (лат.).
89
Человек, любящий пожить в свое удовольствие (от фр. – bon vivant).
90
Первый любовник (фр.).
91
Свидание (фр.).
92
Волей-неволей (лат.).
93
Тут в рукописи Камышева зачеркнуто сто сорок строк. – А. Ч.
94
На этом месте рукописи нарисована чернилами хорошенькая женская головка с искаженными от ужаса чертами. Все, написанное ниже ее, старательно зачеркнуто. Верхняя половина следующей страницы тоже зачеркнута, и сквозь сплошную чернильную кляксу можно разобрать одно только слово «висок». – А. Ч.
95
Тут тоже зачеркнуто. – А. Ч.
96
Тут, к сожалению, опять зачеркнуто. Заметно, что Камышев зачеркивал не во время писания, а после… К концу повести я обращу на эти зачеркиванья особое внимание. – А. Ч.
97
Тут беспорядочно зачеркнута почти целая страница. Пощажены только несколько слов, не дающих ключа к уразумению зачеркнутого. – А. Ч.
98
Последняя фраза написана выше зачеркнутой строки, в которой можно разобрать: «сорвал бы с плеч голову и вышиб бы все окна». – А. Ч.
99
Далее следует пластически-вычурное толкование о душевной выносливости автора. Вид человеческих скорбей, кровь, судебные вскрытия и пр. не производят якобы на него никакого впечатления. Все это место носит оттенок хвастливой наивности, неискренности. Оно поражает своей грубостью, и я выпустил его. Для характеристики Камышева оно не важно. – А. Ч.
100
Тут зачеркнуты две строки. – А. Ч.
101
Обращаю внимание читателя на одно обстоятельство. Камышев, любящий разглагольствовать о состоянии своей души всюду, даже в описаниях стычек своих с Поликарпом, ничего не говорит о впечатлении, произведенном на него видом умирающей Ольги. Думаю, что это пробел преднамеренный. – А. Ч.
102
Я должен обратить внимание читателя еще на одно очень важное обстоятельство. В продолжение 2–3 часов г. Камышев занимается только тем, что ходит из комнаты в комнату, возмущается с врачами, прислугой, щедро сыплет оплеухи и проч… Узнаёте ли вы в нем судебного следователя? Он, видимо, не спешит и старается чем-нибудь убить время. Очевидно, «ему убийца известен». Затем, описанный ниже, ничем не мотивированный обыск у Сычихи и допрос цыган, более похожий на издевательство, чем на допрос, могут быть проделаны только для проволочки времени. – А. Ч.
103
Это уклонение от вопроса первой важности имело в виду только одно: растянуть время и дождаться потери сознания, когда Ольга не могла бы уже назвать имя убийцы. Прием характерный, и удивительно, что врачи не оценили его по достоинству. – А. Ч.
104
Все это наивно только на первый взгляд. Очевидно, Камышеву нужно было дать понять Ольге, какие тяжелые последствия для убийцы будет иметь ее сознание. Если ей дорог убийца, следовательно – она должна молчать. – А. Ч.
105
Если все это нужно было г. Камышеву, то не легче ли было допросить кучеров, которые везли цыган? – А. Ч.
106
К чему? Допустим, что все это проделано судебным следователем спьяна или спросонок, тогда зачем же об этом писать? Не лучше ли скрыть от читателя эти грубые ошибки? – А. Ч.
107
Напрасно Камышев бранит товарища прокурора. Виноват этот прокурор только в том, что его физиономия не понравилась г. Камышеву. Честнее было бы сознаться или в неопытности, или же в умышленных ошибках. – А.Ч.
108
Хорош следователь! Вместо того чтобы продолжать допрос и вынудить полезное показание, он рассердился – занятие, не входящее в круг обязанностей чиновника. Впрочем, я мало верю всему этому… Если г. Камышеву были нипочем его обязанности, то продолжать допрос должно было заставить его простое человеческое любопытство. – А. Ч.
109
Роль, конечно, более подходящая г. Камышеву, чем роль следователя: в деле Урбенина он не мог быть следователем. – А. Ч.
110
Для умного достаточно (лат.).
111
Наружный вид, облик (лат.).
112
Человеку свойственно ошибаться (лат.).
113
Кстати (фр.).
114
Прощайте! (фр.).
115
Пиджак (от фр. veston).
116
«Лесного царя» (нем.).
117
Извините! (фр.)
118
Записная книжка (франц.).
119
До востребования (искаж. франц. poste restante).
