Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь (сборник)

Время до первого проблеска рассвета тянулось в нетерпеливом ожидании; вся команда вышла на палубу и готовилась отразить неприятеля. Прошло еще с полчаса времени, и наконец удалось разглядеть темные очертания судов, приютившихся под защитой острова у входа в гавань.

– Так и есть, – заявил капитан. – Вы можете теперь их разглядеть, синьор Франциск; по-моему, у них там с десяток судов, но возможно, что их и больше, так как некоторые могут скрываться за островом. Пройдет не более часа, и мы узнаем все.

Франциск удивлялся тому, что капитан не велел команде держать наготове весла, так как это считалось общепринятой мерой предосторожности, при помощи которой можно было не подпускать неприятеля близко к кораблю. Но капитан объяснил ему следующее: во-первых, бока «Бонито» так высоко стоят над водой, что пиратам, во всяком случае, будет очень трудно забраться на палубу, но, главное, надо сберечь весла, а неприятель будет стараться их уничтожить, если они будут выставлены наружу. «Я долго думал над этим, – продолжал капитан, – и решил, что лучше иметь наготове только по три-четыре весла с каждой стороны и потихоньку двигать «Бонито» к морю».

Только с наступлением утра им удалось отчетливо разглядеть неприятельские суда. Они были различных размеров, начиная от длинных, низких лодок и кончая большими кораблями с огромными парусами и длинными веслами. На всех этих судах было множество людей.

– Ни один из их кораблей не стоит так высоко над водой, как «Бонито», – заметил капитан, – и им нелегко будет забраться на нашу палубу. Тем не менее хотя нам угрожает серьезная опасность, но дешево и им не отделаться. Едва ли они рассчитывают на то, что мы так хорошо вооружены и так готовы к бою.

И действительно, на «Бонито» все было готово к борьбе. Две или три бочки с горючим составом, известным под названием греческого огня, были поставлены на палубу; были также приготовлены котлы со смолой. Тридцать человек, вооруженных стрелами и луками, стояли на корме; остальная команда разместилась у бортов, держа наготове копья, секиры и сабли.

– Лучше всего нам стать поближе к входу в гавань, прежде чем вступить в бой, – сказал капитан и скомандовал: – Тащи якорь! Берись за весла по четыре человека с каждой стороны!

Все было исполнено, как приказал капитан, и «Бонито» медленно двинулся к входу в гавань. Как только весла коснулись воды, тотчас засуетились на разбойничьих судах. Там тоже бросились к веслам, и через две-три минуты пираты уже быстро выступали вперед навстречу «Бонито». Они подняли угрожающие крики, но находящиеся на «Бонито» отвечали молчанием на их угрозы. По команде все люди спрятались за борт корабля; выделялась лишь одна фигура капитана, который поднимал на главную мачту флаг с изображением на нем венецианского льва. Навстречу «Бонито» полетела целая туча стрел, но капитан не отвечал на нападение, пока не приблизился к нападающим на расстояние пятидесяти шагов. Тогда раздалась команда капитана, стрелки вскочили на ноги, и с «Бонито» посыпались стрелы, метко направленные на усыпанные людьми суда пиратов. Снова раздалась команда капитана, и весла были укреплены по бортам судна.

Еще минута, и два самых больших разбойничьих корабля бросились к «Бонито». Их встретили целым потоком горячей смолы; в них полетели котлы, наполненные «греческим огнем». Те из нападающих, которые полезли на борт «Бонито», были встречены копьями или сбиты ударами секир, многие попадали в море, другие же сами бросились в воду, чтобы спастись от «греческого огня».

Огонь быстро охватил корабли, и не прошло пяти минут с начала боя, как два корабля пиратов, пылая в огне, бросились в сторону от «Бонито». В это время, однако, и другие корабли не оставались в бездействии, и целая туча метательных снарядов полетела в «Бонито». Участь, постигшая их товарищей, показала им, однако, с каким опасным врагом им приходится иметь дело, и никто из пиратов не отваживался после этого лезть прямо на огонь.

– На весла! – скомандовал капитан, и «Бонито» опять двинулся вперед.

– Одного я боюсь, – заметил Франциск, стоя рядом с капитаном, – что они могут врезаться в наш корабль носами своих судов. «Бонито» крепко построен, но может случиться, что эти разбойники пробьют его борта. Не полагаете ли вы, капитан, что было бы хорошо нам перевесить через борт тюки с сукнами, чтобы ослабить удары, которые они могут нам нанести?

– Недурная мысль, – сказал капитан.

И с десяток матросов тотчас же по его распоряжению бросились за тюками, обвязали их веревками и уложили вдоль бортов, чтобы при первой же надобности перекинуть их за борта корабля.

Эти меры были приняты как раз вовремя: несколько небольших лодок пиратов отошли в сторону, и вдруг две самые большие из них со всего размаха бросились на «Бонито» с двух противоположных сторон.

Минуту спустя «Бонито» весь затрясся от страшных ударов двух кораблей. Носы кораблей пиратов, казалось, врезались в «Бонито», но толстые тюки, спущенные по его бортам, сохранили корабль от жестоких ударов, хотя он весь заскрипел, швы его разошлись и вода ворвалась внутрь. Но команда не считала это еще большой бедой и все свое внимание сосредоточила на метании стрел и бросании горючего материала в неприятеля, который уже начал в беспорядке отступать.

– Теперь двинемся вперед, – сказал капитан и отдал приказание, чтобы вся команда взялась за весла.

Весла в одну минуту были пущены в ход, и «Бонито» направился к выходу из гавани. Пираты в своих более легких на ходу лодках столпились у выхода, пытаясь заградить дорогу «Бонито» и посылая ему вдогонку стрелы, но не рисковали подходить слишком близко из боязни подвергнуться такой же участи, как и другие их корабли. Как только «Бонито» обогнул островок у входа в гавань, матросы приступили к поднятию парусов. Ветер в течение ночи значительно утих и дул уже с востока, так что «Бонито» мог двинуться вперед попутным ветром. Теперь можно было убрать весла и довериться парусам; матросам было отдано приказание заделать пробоины в стенах корабля. Принялись считать раненых, и оказалось, что из команды убито шесть человек и двадцать девять получили более или менее тяжкие повреждения от неприятельских стрел. Франциск получил две раны – одну в правую ногу, а другую в бок.

– Напрасно вы так горячились, синьор, – говорил капитан, помогая Джузеппе перевязывать раны молодого человека. – Синьор Полани снарядил вас в путь не для того, чтобы вы служили мишенью для стрел пиратов. Но вы проявили необыкновенную храбрость и находчивость. Удивительно, как это вам пришло на ум защитить бока корабля нашими тюками?

– Очень просто, капитан, я где-то читал рассказ о том, как осажденные однажды защищали стены своих укреплений связками соломы, которая ослабляла силу ударов боевых снарядов. Как только вы начали говорить о том, что пираты постараются пробить бока «Бонито», я вспомнил об этом случае и подумал, что, за неимением соломы, можно воспользоваться тюками с сукном.

– А все-таки дело было очень рискованное, – заметил капитан. – Я нагнулся через борт в момент нападения и заметил, как бока «Бонито» поддались от удара; я был уверен, что образуется громадная пробоина. К счастью, наш «Бонито» покрепче кораблей пиратов, и они сами пострадали от ударов больше, чем мы. Но была минута, когда, сознаюсь, у меня душа ушла в пятки.

– А я-то, капитан! – отвечал Франциск. – Я даже почти не почувствовал боли, когда был ранен, до того я был взволнован.

«Бонито» двигался вперед, подгоняемый попутным ветром всю дорогу до самой Кандии; по прибытии туда капитан доложил командиру венецианской военной галеры о произведенном на них нападении, и тотчас же был отдан приказ снарядить корабль для преследования всех пиратов, какие только попадутся по пути.

Окончив объезд сирийских портов, «Бонито» пустился к северу с целью пройти Дарданеллы и Босфор и направиться далее к Азову. Причалив, однако, к берегу маленького острова Тенедос, близ входа в пролив, капитан узнал такую новость, которая заставила его изменить свое намерение. В Константинополе вспыхнуло восстание, в котором принимала участие Генуя, получившая в награду за свои услуги остров Тенедос.

Эта новость распространилась на острове как раз в то время, когда «Бонито» подходил к его порту. Город был сильно взволнован этим известием.

Народ бежал к губернаторскому дому с громкими криками: «Долой Геную!» – и губернатор, лишенный всякой поддержки, принужден был уступить народной воле и отказаться от подчинения генуэзцам. Один венецианский богач, давнишний житель острова, еще больше смущал народ своими подстрекательствами, уверяя, что жителям острова нечего надеяться на помощь Греции или Генуи и что только одна Венеция окажет им покровительство. Так как симпатии народа и без того были на стороне венецианцев, то он с восторгом склонился на эти увещания, и знамя святого Марка было торжественно водружено на площади, причем было объявлено, что остров отдает себя во власть Венеции.

Находившаяся в порту генуэзская галера тотчас же отбыла в Константинополь, где начали преследовать живших там венецианцев.

Как только все эти вести дошли до капитана «Бонито», он немедленно стал советоваться с Франциском.

– Очевидно, синьор, – рассуждал капитан, – что ввиду такого тревожного времени нам придется отказаться от нашего намерения двигаться к северу; если нас не захватят в Константинополе, то мы можем попасться в руки генуэзцев. Остается одно – возвратиться в Венецию с тем небольшим грузом, который нам удалось добыть, а по приезде туда мы испросим новых приказаний у синьора Полани. В общем, нельзя сказать, чтобы наше путешествие было неудачным, и лучше нам сохранить хотя бы то, что мы приобрели, нежели рисковать потерять все наше достояние.

Франциск нашел, что капитан прав, и «Бонито» повернул к югу. Дорогой они несколько раз приставали к встречавшимся на пути островам. Везде, вследствие облетевшего повсюду известия, что Генуя и Венеция находятся накануне войны и что, следовательно, прекратятся всякие торговые сношения, жители спешили запастись у капитана товарами на очень выгодных для него условиях.

Таким образом, «Бонито», после почти трехмесячного отсутствия, вернулся в Венецию. Как только был спущен якорь, капитан в сопровождении Франциска нанял гондолу и направился в город, чтобы отдать синьору Полани отчет об их плавании и вручить ему опись привезенного груза.

Коммерсант встретил их весьма радушно и сказал, обращаясь к Франциску:

– Идите сейчас же к моим дочерям, они с нетерпением ожидают вас, так как весть о прибытии «Бонито» в наш порт дошла до нас еще за час до вашего приезда. Мы слышали также о ваших приключениях с пиратами и о храбрых подвигах экипажа «Бонито». Я уже распорядился, чтобы матросам и всем служащим был выдан в награду месячный оклад. О вашей личной храбрости и находчивости, Франциск, у нас с вами будет особый разговор. А теперь мне нужно заняться с капитаном, так что вы совершенно свободны.

Франциск тотчас же воспользовался разрешением синьора Полани и поспешил к молодым девушкам, которые приветствовали его самым сердечным образом.

– Мы от души обрадовались, Франциск, когда отец объявил нам о входе «Бонито» в порт; какое-то время мы не имели никаких известий о вас и боялись, что вы прибудете в Константинополь раньше, чем узнаете о смутах, которые там происходят. Там вы легко могли попасть в плен!

– Как видите, мы целы и невредимы, но я, признаться, был очень рад, когда мы повернули обратно к Венеции. Путешествие было очень приятное и полно приключений, но три месяца пути дали себя знать, и я уже начал тосковать по Венеции.

– По одной только Венеции? – лукаво спросила Мария.

Франциск улыбнулся.

– И, разумеется, по вам, – отвечал он, – так как Венеция для меня не была бы так дорога, если бы вы не жили в ней.

– Это мило сказано, – отвечала Мария. – Мне кажется, что вы стали немного любезнее, чем прежде. Но оставим этот разговор, Франциск; мы с нетерпением ждем от вас рассказа обо всех ваших приключениях; мы слышали многое о них, но интереснее будет узнать все подробности от вас самого.

Франциск приступил к подробному рассказу, который очень заинтересовал молодых девушек, тем более что они сами бывали во многих местах, которые он им описывал. Затем молодые люди заказали себе гондолу и предприняли прогулку по каналам Венеции.

Глава IX

В плену

Узнав от капитана, как усердно Франциск во время плавания занимался своим делом, как исправно он вел корабельные отчеты и ревностно исполнял морскую службу, синьор Полани призвал его к себе и сказал:

– Другие молодые люди в ваши годы мечтали бы больше об удовольствиях и развлечениях во время такого путешествия, поэтому меня вдвойне радует, что вы проявили такой горячий интерес к порученному вам делу. Я чрезвычайно доволен результатами вашего путешествия. Впрочем, вероятно, вам не скоро придется опять уехать, так как мне не хотелось бы отправлять в новое плавание «Бонито», прежде чем не выяснится положение дел в Константинополе. Я очень рад сообщить вам, что с тех пор, как исчез Мочениго, мы о нем ничего не слыхали. Бывшая дуэнья моих дочерей, Кастальди, приговорена к заключению в тюрьму на четыре года, но, по моему ходатайству, она будет освобождена через шесть месяцев, с условием, однако, навсегда удалиться из пределов Республики. Ваше имя вовсе не было упомянуто в этом деле, так что вы можете быть теперь совершенно спокойны.

– Я буду очень рад провести в Венеции неделю-другую, – сказал Франциск, – но если вы снарядите один из ваших кораблей после этого срока, то я с удовольствием готов предпринять новое путешествие. Теперь, когда я прервал свои учебные занятия, я, вероятно, скоро соскучусь без дела. Маттео передал мне, что вы обещали доставить ему случай совершить несколько плаваний на ваших кораблях и что ему предстоит уехать в скором времени. Если это дело решенное, то для нас обоих было бы большим удовольствием отправиться в плавание вместе.

– Что ж, это я могу устроить, Франциск. Это даже было бы очень полезно для Маттео. Он славный малый, но, надо сознаться, несколько легкомысленный человек. Я охотно сам предложил бы вам ехать с ним, но корабль, на котором я рассчитывал отправить его, будет готов к отплытию уже дней через десять, а я полагал, что вы предпочли бы остаться некоторое время в Венеции. Если же вы сами стремитесь уйти в плавание, то я, конечно, устрою, чтобы вы поехали вместе с Маттео. На этот раз я отправлю вас в качестве заведующего погрузкой, так как вы успели вполне ознакомиться с этим делом. Капитан судна, на котором вы пойдете, прекрасный моряк и очень отважный человек, но к торговым делам он совершенно неспособен, и мне, во всяком случае, пришлось бы послать с ним человека, опытного в этом отношении; ваше же решение ехать избавит меня от необходимости подыскивать такого человека.

Две недели пролетели очень быстро, и хотя Франциск провел это время чрезвычайно весело в доме Полани, тем не менее он был очень обрадован, когда Полани объявил ему, что корабль начнет грузиться на следующий же день.

– Вам придется рано утром отправиться на корабль, чтобы следить за погрузкой товаров, вести счет тюкам и бочкам и распоряжаться укладкой товаров по местам, – добавил Полани.

– Право, отец, это вовсе не любезно с твоей стороны, что ты отправляешь Франциска в плавание так скоро, – сказала Мария.

– Но Франциск сам выразил желание уехать, и я думаю, что в этом случае, скорее, виноваты вы, а не я.

– Каким же образом мы можем быть виноваты? – удивились молодые девушки.

– А вот каким. Если бы вы старались сделать приятным пребывание его здесь, то, конечно, он не подумал бы покинуть так скоро Венецию; а если он теперь так стремится уехать, то это доказывает, что вы не сумели выполнить как следует роль любезных хозяек.

– О, синьор Полани, ваши дочери были безгранично добры ко мне, но я, признаюсь вам, не особенный любитель всяких собраний и увеселений. Я чувствую себя как-то не по себе среди разряженных кавалеров и дам и даже не постигаю, как можно душные комнаты и принужденные разговоры предпочитать прогулке по палубе корабля, не говоря уже о том, что мне очень хотелось бы заняться изучением моего дела, а на это требуется много времени.

– Мне очень приятно видеть в вас такое рвение, Франциск. Однако я еще не сказал вам, куда я намерен отправить «Лидо» – так называется ваш новый корабль. На этот раз вам придется плыть совсем в другую сторону. Весной у нас, наверное, начнется война с Генуей, а так как Падуя и Венгрия, вероятно, тоже примкнут к ней, то мы можем очутиться совершенно отрезанными от материка, и в случае поражения нашего флота нам может угрожать голод. Поэтому я намерен сделать большие запасы зерна на моих складах и с этой целью хочу отправить «Лидо» в Сицилию для закупки его. Если же вам там не удастся купить зерно вследствие слишком высоких цен, то вам придется направиться в мавританские порты.

Франциска одолевало такое страстное желание уехать, что он вовсе не заботился о том, куда именно заблагорассудит послать его Полани, но Маттео, в душе очень довольный тем, что он отправится в плавание вместе со своим другом, был тем не менее очень разочарован, когда узнал, что они поедут только для закупки зерна на Сицилию.

– А я-то надеялся, что нам предстоит длинное морское путешествие и что мы побываем в разных интересных местах, – сказал он Франциску.

– Да, действительно, путешествие будет непродолжительно, если, конечно, нам будет благоприятствовать попутный ветер; впрочем, нельзя наперед предвидеть, что может случиться в дороге, даже короткое путешествие часто бывает сопряжено с различными приключениями.

Переход до Сицилии они совершили в короткое время. В распоряжении Франциска и Маттео была прекрасная каюта, и они проводили время очень приятно. Однажды, выйдя утром на палубу, юноши были чрезвычайно поражены, увидев перед собой большую конусообразную гору; это был знаменитый вулкан Этна на острове Сицилия, величайший из вулканов Европы. Им не доводилось раньше видеть гор такой высоты, и они долго любовались чудным зрелищем, но любопытство их было еще более возбуждено, когда они увидели легкие облака дыма, поднимавшиеся из кратера.

– Уже только ради того, чтобы посмотреть на эту гору, стоило сюда приехать, – сказал Франциск.

– Какая она громадная и вместе с тем какая правильная по своей форме. Я бы желал взобраться на ее вершину; воображаю, какой чудный вид оттуда! – сказал Маттео.

– Но взобраться туда вовсе не так легко, как вы думаете, – вмешался в разговор капитан. – Глядя на гору отсюда, вы себе представить не можете, как она высока и как трудно добраться до ее вершины.

– Я уверен, что ты не пройдешь и четверти пути, как захочешь скорее вернуться назад, – сказал Франциск. – Помнишь, как ты, бывало, ворчал, когда тебе приходилось взбираться по лестнице в мою комнату в прежнем доме, ну а Этна, пожалуй, будет раз в двести выше.

На следующий день они приближались к порту Джирдженти, где рассчитывали запастись грузом. Они смело вошли в гавань, узнав от рыбаков, что в ней нет генуэзских кораблей, и стали на якорь. Франциск, захватив с собой список торговых домов, с которыми обыкновенно вел дела Полани, тотчас же отправился на берег в сопровождении Маттео и Джузеппе. Здесь ему удалось скоро окончить свои дела; урожай в этом году был хороший и хлеба было в изобилии.

На другой день приступили к погрузке закупленного зерна, и дня через четыре корабль был наполнен доверху.

Франциск отправился в последний раз на берег, чтобы закончить расчеты, и в то время, как он производил уже последнюю выплату, в контору быстро вбежал Маттео.

– Четыре генуэзские галеры входят сейчас в залив, – объявил он.

Франциск тотчас же выбежал из конторы, желая лично убедиться в справедливости сообщения Маттео.

– Теперь нам не избежать встречи с ними, – сказал он. – Не будь наш корабль так нагружен, нам, может быть, удалось бы ускользнуть от них, а при теперешних условиях и думать нечего об этом.

– Что же мы будем делать, Франциск?

– Ты лучше оставайся здесь, Маттео. Я же отправлюсь на корабль и отошлю большую часть людей на берег. Если даже генуэзцы завладеют нашим кораблем, то не захватят, по крайней мере, в плен наших людей.

– Лучше, если бы ты тоже вернулся на берег, Франциск, а корабль поручил капитану. Все равно ты ничем не поможешь, если останешься на корабле, а рисковать собой было бы неблагоразумно.

– Ну, увидим, что будет, – отвечал Франциск, – но ты-то, во всяком случае, останься здесь.

Вскочив в лодку, он приблизился к «Лидо», стоявшему на расстоянии около ста саженей от берега, и еще на ходу отдал команде приказание спустить шлюпки на воду.

– Капитан, – сказал Франциск, взойдя на палубу, – я не знаю, угрожает ли нам опасность быть захваченными генуэзцами или нет, но, во всяком случае, нам не следует рисковать жизнью людей, и поэтому отправьте команду, кроме трех или четырех человек, на берег. Если генуэзцы явятся сюда, то мы покажем им наши бумаги, из которых они увидят, что мы мирные торговцы, приехавшие за покупкой зерна.

– Надеюсь, однако, синьор Франциск, что вы ни в каком случае не останетесь на корабле? Наш патрон будет чрезвычайно огорчен, если вас захватят в плен. Поэтому я, как капитан корабля, настаиваю на том, чтобы вы удалились на берег, в противном же случае я отправлю вас силой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

На площади Дожей в Венеции находится еще и теперь изваяние львиной головы, и в его пасть в былые времена опускались безымянные письма и доносы.

2

Совет Десяти состоял из облеченных неограниченной властью членов Великого Совета Венецианской республики.

3

Дож – титул верховного правителя в прежней Венецианской республике.